*** POV от лица Слендера ***
В какие злые шутки с нами порой играет судьба. Я поднёс куртку девушки ближе к лицу. Запах, что бьёт током по голове:свежесть и яблоки. В сознании сразу всплыли большие серые глаза, маленькое, столь манящее и аппетитное тельце, заразительный смех. Это не могла быть она! За столько лет этот запах совершенно не изменился. Не верю! Как такое было возможно? Где она?! Я должен еще раз взглянуть на нее. Удостовериться перед тем, как разорвать на части. Поймать ее не составит никакого труда, даже несмотря на то, что дал ей приличную фору. Все еще держа в руках куртку, я последовал за беглянкой, уже прилично скрывшейся от меня. С того самого момента, как они втроем пересекли границу леса, я следил за ними. Почувствовал их еще за километры. Обычно людишки не появлялись на той дороге, оставив её на растерзание природе: траве и одуванчикам. Поэтому для меня их появление стало неожиданностью и, в какой-то степени, праздником. Она сразу начала выделяться на фоне своих друзей, находясь в размытом, бледном свечении. Так мои инстинкты показывали, что именно эта жертва должна была пройти огонь и воду, прежде чем получить свою долгожданную награду — смерть. И почему-то мне уже тогда пришла в голову мысль, что смертная уж слишком привлекла мое внимание. Ведь это не был излюбленный мною охотничий интерес, нет, нечто иное, чего я не смог понять. Забытые мною радость и счастье, что затуманили голову этим троим, поначалу, вызывали во мне лишь приступ тошноты. Это отвратительное состояние легкой беспечности и свободы усилилось, когда девчонка подставила навстречу ветру свое лицо. Красные распущенные волосы были подобны дикому огню, что яркими языками плясали на ветру. Мне тогда сразу предстал чёткий образ: как испытываю дикое злорадное наслаждение от того, что таскаю эту шлюху за её пряди. Этот образ настолько укоренился в моём сознании, что, не выдержав, я решил подстроить аварию. Господи, как они кричали, когда я перевернул их машину на бок: как молились всевозможным Богам, чтобы их отпустили. Им казалось, что они бредят, видят кошмар наяву, но все было куда более ужасней, чем было на самом деле. Девчонку же я оставил на потом. Когда жертва очнулась и выбралась из машины, ореол вокруг неё сменился на бледно-синюю дымку. Её сердце билось невыносимо быстро, когда она стояла одна, посередине «догорающего» луга. Откуда дурочке было знать, что она больше никогда не дождется своих друзей, никогда больше не увидит закат и восход солнца? Внутренняя сила этой девчонки заводила меня еще больше: упорство, резко накативший гнев, — все это заставляло ещё сильнее хотеть её сущность, ведь такая энергия была на вес золота. На моей памяти такая еда встречалась редко, особенно та, что смогла взять на время под контроль свои эмоции и чувства. Забавно, на долго ли? Древние инстинкты самосохранения всегда брали вверх, когда людям грозила опасность. Этот случай не был исключением. Сердце девушки билось подобно барабанной дроби, которая звучит для смертника, вступившего на эшафот. Её разум, от страха и адреналина, которые она испытывала при беге, сходил с ума, терял контроль над ситуацией, что было мне только на руку, но этого было недостаточно. Мне нужно было ещё больше безумия, ещё больше страха, отчаяния, желания поскорее прекратить эти издевательства. И она мучилась вопросами касаемо своих друзей, на которые не знала ответа. Огневолосая вообще много думала о них, в глубине души надеясь увидеть их. Ничего, милая, скоро увидишь. А тем временем девчонка нашла одно из моих посланий, охота началась. Своеобразный выстрел в воздух для бегущих. Мягко говоря меня расстроило то, что жертва так бесцеремонно смяла записку и выкинула прочь, после того, как нашла ее. С такой дерзостью мне ещё не доводилось сталкиваться. Пришлось вешать заново, что поделать?.. Но это того стоило! Разум засранки пошатнулся ещё больше. Насколько это было потрясающе слышать каждый раз вопль при виде меня. Тогда, именно тогда вся гамма эмоций становилась поистине яркой и красочной! А когда огневолосая отыскала моё творение, весь её внутренний огонь испарился, не выдержав тьму, сердце наполнилось скорбью, — стало ещё более желанным... И я до сих пор не могу понять, как можно убиваться из-за такого мусора. Подруга этой девчонки была жалкой! Она вопила, как свинья, когда я вспарывал ее живот. Из глаз градом текли слезы, и я вырвал их. Кожа была такой нежной и мягкой, лишь настоящий художник оценит такое полотно. В этом случае мне тоже пришлось постараться. Скорбь породила злобу и ненависть ко мне. Я не хотел так рано убивать эту мерзваку, но я настолько был оскорблен теми словами, что она выкрикивала, что решил — с неё хватит. И вновь ошибся! Внутренний огонь этой суки вернулся, и чего я точно никак не ожидал, так это ответного удара. Конечно, в этот момент моя гордость изрядно пострадала, отчего я рассердился, но даже перед лицом смерти — отвага брала верх! Признаюсь честно, моя нерасторопность меня иногда подводит. Почуяв знакомый запах, я словно оцепенел и тем самым упустил добычу. Не растерявшись и воспользовавшись моментом, она убежала. Ускакала, словно кузнечик от голодного воробья. Глупая девчонка! Стоит ей найти еще один листок — и она вновь будет моей. Так что, никуда не торопясь, я стал ждать. Чтобы «убить время», я решил осмотреть её вещь, в которой нашел складной нож, две пачки с чем-то вытянутым и круглым… ам… «Ба-та-ре-й-ки» и три записки. Хмм… Какая досада. Она собирала их с таким рвением, и теперь они вновь были у меня. Из-за них я стал терять нить, соединяющую меня с ней. Запах, который постепенно развеялся, для меня стал совершенно не досягаем. Проклятье! Почему так долго?! Наконец-то, мое бессмысленное блуждание хоть как-то оправдалось. Я уже было подумал, что, каким-то чудом, жертва смогла ускользнуть от меня. Но нет! Еще никто и никогда так легко не убегал от смерти, что обещают мои погрязшие в крови руки. Отыскать беглянку не составило никакого труда. Остановившись неподалеку от бушующей реки, я увидел одинокую фигуру, которая была подсвечена легким зеленоватым светом. Помимо этого, на неё падали бледные лучи луны, накрывшей здешние места таинственной пеленой. Задумавшись, я случайно сломал рукой ветку дерева, за которым прятался. Как глупо я себя выдал! Но с другой стороны, я тоже устал выжидать момент нашей встречи. Все верно, пора было заканчивать эту порядком затянувшуюся игру. Желание девушки — закон. В своих мыслях она начала жалеть о том, что позвала своего палача. Из-за паники и страха загнанная овечка попыталась отбиться от меня своей железкой, но я перехватил своим вектором этот жалкий кусок металла и протянул к себе. Беглянка издала стон отчаяния. — Какая жалость. Чем же ты теперь собираешься защищаться? — взяв шпагу в руки, я сломал ее, словно жалкую тростинку, и выбросил в стремящийся поток реки. Все ее тело было напряжено, каждая клеточка, словно эрогенная зона. Она подошла к краю обрыва, посматривая через плечо на реку. Все-таки планировала, надеялась убежать. Я сделал еще один шаг ей навстречу, после чего услышал тонкий писк: — Не подходи! — А не то что? — с издевкой спросил я, сделав один резкий шаг вперед. Вновь девушка бросила взгляд на реку, собравшись прыгнуть в воду, но я быстрее. Воробей все-таки поймал вопящего и вырывающегося кузнечика. Это становилось даже смешно! Я притянул ее к себе. Я должен был посмотреть в эти глаза, перед тем как избавлюсь от них тем же способом, как избавил ту рыдавшую корову. Повернувшись так, чтобы лицо жертвы было освещено луной, я стал всматриваться, ища знакомые черты, но находившаяся в истерике девушка не давала как следует ее рассмотреть. Она закрыла глаза, чтобы не видеть моего лица. — Смотри на меня! — приказал я своим металлическим голосом. Глаза были полны слез, когда она, подчинившись, открыла их. Так же, как и тогда. Я вновь вижу в ней ту маленькую девочку — потерянную и ранимую. Тепло… То самое тепло, которое ощутил двадцать лет назад, вновь жаркой волной окатило мою грудь. Немыслимо! Она лишь жалкое человеческое отродье! Как может она уже во второй раз пробуждать его во мне?! Я поставил ее на землю, но продолжал держать в своих цепких руках. Девушка не бросала попытки вырваться, но теперь это попросту невозможно. Теперь я ее не отпущу… Схватив все такое же маленькое лицо и сжав скулы когтями, я начал всматриваться в искривленные от ужаса черты. Когда жертва теряла сознание, она видела меня в помехах. В ушах стоял невыносимый звон, отчего беспамятство казалось невообразимой роскошью. Хорошо, так легче будет забрать её с собой.***
Я привел её в вечную тьму. Тело девушки легкое, словно я несу в руках перышко, и, несмотря на то, что она был вся в крови и грязи, продолжала пахнуть именно чертовыми яблоками. Словно яркое пятно в этом мире заблудших душ и теней. Это не то место, в котором ей должно находиться, во всяком случае живой, но я должен был понять, каким образом эта девочка так влияет на меня. И вот, через кромешную тьму, показался мой дом: черное поместьхе, скрываемое за грозовыми облаками. Оно было полно тайн и мест, которых даже я порой обходил стороной. Ненавижу его, но другого родного гнезда у меня не было. Хотя вру, потому что лес, в последнее время, стал куда роднее этих проклятых стен. Перед нами отворились со скрипом массивные дубовые двери, когда мы с моей новой «компаньонкой» вступили на каменную лестницу. Из тьмы нам навстречу вышел мой слуга. Тень выглядела изящной, стройной, несмотря на явную худобу. Шаги беззвучны, широкая неестественная улыбка озаряла его лицо. — Господин, доброй ночи, — силуэт поклонился, после чего выпрямился. Не успел он это сделать, как пришел в нескрываемое удивление, заметив на моих руках девушку. — Кто это? Человек?! — Отойди, — произнес я, решительным шагом направляясь в свои покои. Одного этого слова было достаточно, чтобы прервать ненужный лепет. Привычные темные коридоры так невыносимо наскучили мне. На обоях были видны порезы от моих ногтей. В прошлом я в бешенстве набрасывался на них, таким образом утоляя злобу и накатившее безумие. Прогнившие половицы скрипели подо мной. Хотя шагов слуги и не было слышно, я чувствовал его напряжение всеми клеточками своей спины. Он покорно молчал, хотя вот-вот готов был взорваться и накинуться с вопросами. Никогда не любил расспросы, они утомительны, ровно как и пустая болтовня. Войдя в свои покои, я уложил девушку на кровать, после чего бесшумно вышел, прикрыв за собой двери. Здесь, пока что, она была в безопасности. Глубоко вздохнув, я сошел вниз, в свою гостиную, где в камине уже пылал огонь, бросая мрачные фигуры на стены. Молчаливый силуэт все шел рядом, но стоило нам уединиться, как от былой тишины не осталось и следа. — Мой господин, кто эта девушка? — Гостья. — Простите, кто? Гостья? Прежде вы никогда не приводили сюда никого из живых. — Замолчи. Тебе пока и этого достаточно знать, — прервал я своего слугу. — Но, хозяин, разве это не опасно? Что будет, если о ней узнают? — не унимался допрашивающий. Сев в свое любимое кресло около камина, я выпрямил ноги и какое-то время молчал, после чего ответил честно: — Пока точно не знаю, чем это грозит, но я подумаю об этом, как только отдохну. — Но вы о чем-то же думали, когда похищали ее? — раскинув руки и повысив голос, спрашивал слуга. — У вас были какие-то соображения… — Молчать! — рыкнул я в ответ, ударив кулаком по подлокотнику кресла. Виновный в своей дерзости опустил голову, признав тем самым, что позволил себе лишнее. Я отвернулся от него. Дело в том, что я и правда не знаю – на кой черт припер ее сюда. Место, в котором я и сам не хочу находиться и которое кишит всякими паразитами. Надо было от нее избавиться! Разорвать! Тогда все было бы намного проще. Эх, дурак. Повелся на минутную слабость. Надо перестать слушать свои эмоции… — Что прикажете, сэр? — спокойно спросил слуга, смотря на меня. — Проследи за ней. Не хочу, чтобы она ходила по опасным местам. Найди для нее комнату в самом безопасном месте особняка, желательно, чтобы ты был рядом. Что там еще? Накорми, вылечи ее, ну и всё прочее. — Это понятно, сэр. Но что делать, если девушка начнет упираться? — предположил было слуга. Я посмотрел на него и промолчал. Ответ и так должен был быть очевидным. — Слушаюсь, — поклонился слуга. — Могу я еще быть полезным для вас? — Да, — кивнул я, — приготовь мне ванну… — Вы ранены?! Эта… она?.. — удивление слуги показалось мне забавным, словно он сам не поверил в это предположение. Чтобы смертная и смогла ранить… Воистину фантастика. — Оставим детали, выполняй поручения! — уклонился я от ответа. Знаю, тень не стала бы болтать лишнего. В его верности я был уверен, но все же, в этой комнате, как и во всем в этом проклятом доме, мы не одни. А так хотелось побыть в тишине. Слуга поклонился и исчез. Я остался совершенно один со своими мыслями, а подумать сегодня мне было о чем. Устроившись поудобнее в кресле, я стал вслушиваться в треск поленьев. Его перебил шепот. Поначалу тихий, словно ветер доносился из щелей, но постепенно все громче, въедаясь в самые закоулки разума. Тени… Их всегда так много. Каждый день они мучали меня так же, как и я мучил их перед кончиной. И каждый раз эти поганые стоны! — Столетиями слушаю вас, а вы все никак не хотите заткнуться! Оставить меня в покое. И вот сейчас, они окружили меня, не желая оставлять наедине, и продолжали нашептывать свои мерзости. Я должен был побыть наедине со своими мыслями, а они меня только отвлекали! — Пошли прочь! — рычу на них, прогнав прочь. И они уползли, даже после смерти всё ещё боясь моего гнева. Всё такие же жалкие ничтожества. Жаль, наступившая тишина — короткий праздник, и гул различных голосов вновь вернётся. Мне просто необходимо уснуть, лишь так от них можно было спрятаться. Только так.