***
— Вы, право, голодны? Идём. Я накрою для вас стол. По длинному коридору, освещенному тусклыми светильниками, раздавались голоса и шаги. На потемневших стенах висели картины, с которых мрачно взирали лица прошедших веков, кое-где, в арочных проемах, стояли рыцарские доспехи, покрывшиеся толстым слоем пыли и паутины, а на потолках висели огромные люстры в готическом стиле, которые, как поняла Эли, уже давно не зажигались и были украшены всё теми же паутинами. Чтобы добавить еще немного света, Константин держал в руках масляную лампу. Благодаря этому Коул всё-таки сумела разглядеть своего нового знакомого. Из-за пережитого девушка и не заметила, что слуга Тонкого все же не был сплошным темным силуэтом. Он носил светло-лиловую жилетку, под которой, на тон темнее, была рубашка с черной бабочкой. Наряд дополняли классически-прямые чёрные штаны, хорошо на нём сидевшие, и лакированные туфли, начищенные до блеска. Как и раньше, Эли все сравнивала его лицо с маской, которые так любили вешать в театрах или в цирках. Но несмотря на то, что театральная маска имела лишь одно выражение, у Константина мимика лица была развита на все сто процентов. Даже у самого живого человека не так яро вырисовывались эмоции, как у этого таинственного слуги. Но и это не произвело такого впечатления, как его длинные черного цвета волосы, которые мягкими волнами падали на плечи. Слуга был на голову выше Эли, и так же худощав, как и его хозяин психопат. Когда Константин молчал, его полоска губ выглядела еле заметной светлой линией, а глаза продолжали радостно гореть. Тут Коул услышала странный шепот за спиной. Обернувшись, девушка увидела, как за ними сгущалась тьма, поглощая остатки бледного света светильников. Приблизившись к Константину, Эли спросила: — Константин, что это такое? Слуга, бросив быстрый взгляд за спину, ответил своим спокойным тенором: — Тени. Вам не стоит их бояться, они не причинят вам вреда. Свести с ума могут, но не более. — Они такие же, как ты? — спросила Эли, все поглядывая на сгущающуюся темноту. Как-то после слов «не причинят вреда», стало еще тревожней. — Не совсем. Я имею телесную форму, потому что меня таким создали, а они – всего-лишь субстанция. Остатки тех, кто когда-то были людьми. — Ясно, — коротко ответила Эли, хотя вопросов от этого не убавилось. Когда-то были людьми? Неужели этот монстр привел её в Чистилище? Господи, как голова кругом шла от всего происходящего, но подумать об этом Эли не дали. Она и не заметила, как они со слугой спустились вниз, прошли холл и длинный коридор под лестницей. Осмотреть холл девушке так же не удалось, всё вокруг было покрыто чернотой. Лишь мраморный пол блестел под ногами от светильника. Открыв двери, слуга пропустил девушку внутрь обеденного зала. Элеоноре сразу в глаза бросился массивный стол, накрытый белой скатертью. Вокруг стола стояло несколько десятков стульев, сделанных из темного дерева с мягкими кремового цвета сиденьями и спинками. Огромное помещение походило больше на приемный зал дворянин прошлых веков, нежели на обычный обеденный зал. Благодаря хрустальным люстрам из бронзы и красивым фрескам на стенах, зал выглядел потрясающе. «И, к слову сказать, это пока что единственное светлое и освещенное помещение», — отметила про себя Элеонора. — Да, вы правы, — ответил Константин, будто бы прочитал мысли девушки. Коул уже готова была возмутиться, мол, тень читала ее мысли, но слуга перебил ее, — ваше лицо говорит громче, чем ваши слова. — А-а! — протянула девушка, недоверчиво глянув на силуэт. — Прошу, присаживайтесь, — пригласил мужчина, отодвигая стул и усаживая гостью. Выполнив свои джентльменские обязанности, Константин поклонился и сообщил, что скоро вернётся. И Эли осталась одна. Коул не знала, сколько прошло времени с тех пор, как она очнулась в этом странном месте с его странными обитателями. И в какое-то мгновение Эли почувствовала себя Белль, которая очутилась в заколдованном замке Чудовища. Она представила, что вот-вот на стол запрыгнут говорящие будильник с подсвечником и начнут петь и танцевать. Что за хрень лезла в голову, Господи? Реальность куда более жестока, невыносима, чем дурацкий мультик. И больше нет тех, кто над ее мыслями мог бы посмеяться от души. Их больше нет, и последним воспоминанием будет их последний разговор в машине, звонкий смех... растерзанная Шери. От столь чудовищного вида, вспыхнувшего в сознании, девушка вся затряслась. Хотелось кричать, надрывая горло, а после просто забыться. От этих угнетающих мыслей девушка решила отвлечься, начав разглядывать фарфоровый сервиз с черно-золотыми узорами. Тишину прервал щелчок дверей, в которых появился Константин. Пройдя немного вперед и свернув в бок, слуга стал пропускать внутрь позолоченные тележки с едой, которыми управляли такие же темные силуэты, как и сам Константин. Двое слуг, – разодетая в серое хлопковое платье с белым передником и чепчиком женщина и одетый в белую рубашку с черным жилетом поверху, прямыми штанами и с белыми перчатками мужчина, – выставляли на стол различные яства: молочный поросенок, начиненный луком и травами, истекал ароматным жиром; утка в томатном соусе вместе с картошкой, усыпанная укропом; несколько видов салатов, а на десерт – пирожные разных размеров. По удивленной Эли было видно, что она была в замешательстве, увидев такое количество еды. Она-то рассчитывала на кусок хлеба с какой-нибудь похлёбкой, а тут такие яства для неё одной? Но больше всего её смущали те взгляды, что украдкой бросали на неё слуги. Сжав между колен руки, Коул покраснела и ещё больше растерялась. — С-скажите, Константин, — тихо позвала Эли слугу. Тот подошел ближе и наклонился к девушке, — а сюда еще кто-то придёт? Просто… такое количество еды… — Вы что думали, я буду кормить вас чёрствым хлебом и водой? Ха! — усмехнулся силуэт, накладывая по чуть-чуть каждого блюда на серебряную тарелку с золотой каймой. — Как выразился хозяин, вы — наша гостья, а значит и отношение должно быть соответственное. Да и были бы пленницей, я все равно не дал бы вас морить голодом, что за чушь? Глядя на ломившийся от всевозможных блюд стол, у Эли разыгрался зверский аппетит, чему тень была очень рада. Взяв со стоящей рядом тележки хрустальный кувшин, силуэт начал наполнять бокал девушки вином. — Вы сегодня пережили настоящий террор, не передать словами, как я сочувствую вашему горю, но, чтобы боль немного приутихла, вам стоит выпить, — твердо сказал слуга, когда гостья стала упираться. — Приятного аппетита. Я ненадолго оставлю вас. Уверен, что после трапезы вы захотите принять ванну. Вас никто не потревожит, даю слово. Если что-то понадобится — зовите меня. Я тут же явлюсь. Эли, опустив не то от смущения, не то от усталости глаза, хотела поблагодарить Константина, но, когда она повернулась в его сторону, никого уже не было. Прошло какое-то время с тех пор, как Эли окончила трапезу. Скрестив руки, девушка прикрыла глаза. Несмотря на весь этот богатый стол, Элеонора так и не смогла поесть, за исключением маленькой мягкой булочки, что лежала рядом на плетеной корзинке. Совесть не давала. Девушка винила себя за то, что она осталась в живых, а её друзья – нет. Стоило ей вспомнить изуродованное тело подруги, как Эли начинало мутить, вновь и вновь накатывали слёзы. Думая о Шери, мысли страдалицы самопроизвольно вернулись и к Алексу. Она жалела его, говоря про себя, что и он не достоин был такой участи. И тут, словно удар в голову… Девушка вспомнила, что не видела Алекса после аварии, да и вообще, когда бегала по лесу. Что тогда сказал тот выродок? Он убил их обоих, но… она видела лишь Шери, а значит была вероятность, что Алексу удалось выжить! Но только монстр мог знать наверняка. Только он. Нет. Если эта тварь забыла про парня, гоняясь за ней и Шери, то ее друг мог быть сейчас в безопасности. Нельзя расспрашивать об Алексе, даже вскользь упоминать о нём. Пусть в её сознании и сердце хоть кто-то будет в порядке, это единственное, что сейчас было по-настоящему важным. — Вас что-то тревожит? — Элеонора вздрогнула, когда услышала голос Константина. — Господи Боже! Вы напугали меня, Константин. Так бесшумно подкрались, — произнесла Эли, положив руку на сердце. — Я решил проведать вас, убедиться, что все хорошо, но по мокрым глазам вижу, что все далеко не так «хорошо», как хотелось бы. Да и к еде не притронулись. – Обеспокоено сказал слуга, помогая девушке подняться из-за стола. Что за глупость, разве это было неочевидно? Девушка была морально и физически уничтожена. Ей хотелось рассказать, выплеснуть накопившуюся боль в душе, но решила этого не делать. Во всяком случае, не сегодня. Она просто ответила, что сильно устала, хотя по тени было видно, что он всё-таки ждал от неё хоть какое-то проявление эмоций. — Тогда следуйте за мной, прошу не отставать.***
Эли вновь чувствовала, как за ними наблюдали, когда она вместе с слугой спускались вниз по скрипучей лестнице в какой-то подвал. Коул держалась за перила, которые были выполнены из того же темного дерева, что и перила парадной лестницы, и стулья в обеденном зале. И, несмотря на тусклый свет, блестели так, будто на них только что нанесли лак. «Вот же сука, с комфортом любит жить», — злорадно подумала Коул о своем похитителе. Чтобы ненависть в лишний раз к ней не возвращалась (что было не так-то просто, учитывая сложившиеся обстоятельства), Эли решила отвлечься. — Константин, расскажите все-таки, что это за тени? — спросила девушка. Но слуга не торопился отвечать. Он не знал, как правильно объяснить ей, да и стоило ли сейчас поднимать такие темы, когда не за горами расспросы о самом мире. Его глаза стали грустными. И, не найдя более подходящих слов, ответил: — Я думаю, вы сами догадались. Эти все жертвы хозяина. Этот наиогромнейший чёрный сгусток… все его жертвы? Это до ужаса потрясало сознание девушки, ведь сквозь теневой мрак ничего нельзя было разглядеть, настолько плотным и непроходящим он казался. Сколько же живёт на свете этот мерзкий ублюдок? Так много убитых, и среди этих несчастных возможно находились Шери и Алекс. — Да, — тихо сказал Константин. — Безутешные, они до скончания веков будут преследовать живых и падших, потому что… — силуэт на секунду остановился, опустив голову, — это их цель, быть всегда со своим хозяином. Вы замечали, что в самую светлую погоду, тень всегда ярче и чётче, чем обычно? Так вот для них, новым хозяином, стал мой повелитель, а это значит, что мрачнее места для своего последнего пристанища им не найти. Место без света и хоть какой-то надежды. Они обречены сгинуть в здешнем мраке. Но явились вы, и теперь своим спасением, как им кажется, они избрали вас. — Меня? — удивилась Коул, внимательно слушая слугу. — Да. Они считают, что смогут, благодаря вам, вновь стать живыми. Элеонора не знала, что ответить. Чем и как она могла им помочь? Голова шла кругом, она и половины не понимала того, что сейчас ей рассказал Константин. Но, несмотря на туманный ответ, сердце Эли наполнилось горечью и сожалением к этим несчастным. Безжалостный демон! Убийца, выродок, чудовище… Коул мысленно перебирала все синонимы, которые приходили в голову, но так и не нашлось ни одного подходящего, которое могло бы охарактеризовать их все. Слово, которое так просилось наружу, но не могло выбраться. Девушка и не заметила, как её руки сжались в кулаки. — Я знаю, о чем вы сейчас думаете, — вывел из раздумий голос силуэта, — и вы имеете на это полное право, но прошу, он всё-таки и мой хозяин… — Он и не такого заслуживает! И хватит читать мои мысли! — грубо вырвалось у Эли. — Простите. Просто я знаю, насколько сильно он сам страдает. Я очень хотел бы, чтобы и хозяин однажды обрёл покой. — За свои поступки в Аду ему не дадут покоя, — скрестив руки на груди, со злобой произнесла Коул. Константин ничего не ответил. Да и чтобы он мог ответить? Девушка имела полное право ненавидеть хозяина. Он отобрал у неё всё: друзей, надежду, жизнь. Слишком жестоко, куда более милосерднее было просто убить. Они как раз спустились в подвал. Хлопнув в ладоши, Константин зажег фонари, которые осветили находящуюся в двух метрах от них железную дверь. По-видимому, та была заперта. Необычный декор для такого изысканного дома, как ни крути. На ней не было ни ручки, ни петель, но было видно, что она наглухо заперта. Подойдя и одним движением руки отворив дверь, слуга зашел внутрь первый, дабы удостовериться, что в помещении никого нет. После чего впустил и девушку. В углах комнаты загорелись факелы, осветившие каменные стены. Ничего, кроме бассейна, наполненного черной жидкостью, в помещении не было, лишь только пар, что растворялся у потолка. Закрыв двери, Константин совершенно спокойно сказал: — Раздевайтесь. — Что-что? — опешила Эли. — Да, раздевайтесь, — улыбнувшись, ответил слуга, — вам следует искупаться. — Константин, вы смеётесь? Я не полезу в эту непонятную жижу! Да и что значит «раздевайтесь»? Я не… — Не бойтесь. Это всего-лишь вода, — все продолжая улыбаться, силуэт подошел ближе. Эли кинула взгляд на мутную воду и ее передернуло: перспектива нырнуть в эту муть совершенно не воодушевляла. — Но почему она такого цвета? — Это лечебная вода, которая снимет вашу усталость и исцелит раны, так что не бойтесь и смело раздевайтесь. Еще раз взглянув на воду, а потом на уверенно кивающего слугу, Эли всё-таки согласилась. Она уже хотела было снять майку, как до нее дошло, что Константин все продолжал смотреть. Щеки Коул покраснели, когда она попросила черного отвернуться. Тот живенько извинился и закрыл глаза. Элеонора почувствовала легкий холодок по спине, когда сняла майку и аккуратно положила ее на пол. Затем, удостоверившись, что слуга не подглядывает, Эли сняла вслед за майкой кеды с носками и джинсы. — Бельё тоже? — уточнила девушка. — Всё, — ответила тень, продолжая наблюдать за гостьей. — Тогда отвернитесь, я не буду при вас снимать трусы! — сурово сказала Эли, прикрыв руками грудь. Постояв ещё немного, Константин всё-таки отвернулся. Недовольно «хмыкнув», Эли начала снимать бельё, зардевшись до основания кончиков ушей. Что за чертовщина происходила? Совершенно нагая, она стояла Бог знает где, глядя на Бог знает что. Постояв босиком на холодном полу, Коул собрала всё своё мужество и спустилась в бассейн. Ее тело покрылось мурашками от резкого контраста между холодным воздухом и тёплой водой. Соски предательски набухли, отчего Элеоноре с силой сжала руками грудь, попутно обняв себя за плечи. Какой стыд! Через какое-то время девушке стало невероятно хорошо. Тень была права, когда сказала, что ей станет легче. Как же хотелось погрузиться полностью в эту лечебную воду, но муть все не давала этого сделать. — Чего вы боитесь? Вы же уже в ней. Расслабьтесь и просто окунитесь, — мягко сказал Константин, стоя у края бассейна. — Но… — Окунитесь! Команда подействовала, и Эли подчинилась. Несмотря на гадкий внешний вид, вода была приятно обволакивающей. Пробыв под водой несколько секунд, девушка всплыла наверх. Не успела она отдышаться, как заметила явные изменения: левый висок перестал пульсировать, царапины на руках моментально зажили, будто их и вовсе не было, а все ее тело было невообразимо… чистым? Удивительно, на ней не было и следа от воды, будто бы та за секунду впиталась. Волосы были совершенно сухие, но в них чувствовалась такая легкость, будто за ними поухаживали профессиональными средствами: — Чёрт подери... — Вот видите, а вы боялись, — послышался веселый голос Константина. Когда Элеонора посмотрела на слугу, то увидела, что в одной руке он держал ее порванные и грязные вещи, а во второй – нежно-кремового цвета ткань, больше походившую на ночную сорочку и теплый халат. Она попросила мужчину закрыть глаза, пока будет вылезать из бассейна и одеваться. Длинная сорочка с кружевными вставками и V-образной горловиной свободно сидела на фигуре девушки, мягкий шёлк приятно щекотал кожу. Затем Коул кинула взгляд на свои вещи. — Это же я верну вам завтра, как только их постирают и заштопают, — ответил Константин. Элеонора поблагодарила слугу, после чего заправила пряди волос за уши. Они стали мягкими и довольно послушными, что не могло не порадовать Эли. На какое-то время эти преображения смогли отвлечь ее от горестных мыслей, да и сюрпризы на этом не заканчивались. — Идем, ваша комната уже готова, — улыбаясь, сказал Константин. — К-комната? — удивилась Элеонора. — Да, это приказ, но, возможно, вы хотели бы вернуться в комнату хозяина? — предположил было слуга, наклонив слегка голову на бок. Элеонора не знала, от чего она еще пуще покраснела: от злости и того, что могла вновь увидеть этого упыря, или от стыда. Категорически помотав головой, Коул ответила, что предпочла бы спать в канаве со змеями и крысами, нежели даже в десяти метрах находиться рядом с Тонким человеком. — Я почему-то так и подумал, — кивнула тень.***
У Эли перехватило дух, когда она увидела простоту, граничащую с красотой и нежностью. Комната, которую для нее выбрал Константин, была в спокойных бежевых, белых и пшеничных тонах. Мебель была выполнена преимущественно в деревянном исполнении с ажурными узорами, что придавало романтизм комнате. Цветочная палитра напоминала душистые лавандовые поля Франции. Около кровати, которая стояла в правом дальнем углу, находился туалетный столик. На нем лежал гребень, а рядом с ним шкатулочка и несколько маленьких флакончиков, по-видимому, с душистой водой. Задвинутый под столик пуфик так же был выполнен в нежных, цветочных узорах. Рядом с туалетным столиком находилась дверь. На противоположной от нее стороне возвышался шкаф вместе с секцией с книгами и маленькими фарфоровыми статуэтками. Комната, в которой не было окон, хорошо освещалась несколькими ночниками и люстрой на потолке. Дополнял весь интерьер пшеничного цвета ковер на деревянном полу и цветы: от алых до ярко-желтых, расставленных по комнате. — Надеюсь, Вам нравится? — слегка неуверенно спросил Константин. — Шутите?! Такая красота! — восхищенно ответила Эли. — Я очень рад, — сделал поклон слуга, широко улыбнувшись. — Отдыхайте, набирайтесь сил. Если вам что-то понадобится, зовите меня. Моя комната находится через одну дверь от вашей по левую сторону. — Ясно, — кивнула девушка, посмотрев на дверь, которая была около столика, — а что находится за ней? — Там ванная комната. Я знаю, что на дворе иной век, поэтому постарался, как можно более близко обустроить ее для вашего удобства. Эли была благодарна этому существу за доброту, с которой он к ней отнесся. Не зная, как выразить слова благодарности, Коул пожелала слуге спокойной ночи, а в ответ получила всю ту же неестественную улыбку и еще один поклон. Когда дверь за Константином закрылась, Эли еще раз осмотрела комнату и подошла к стоящему неподалеку от нее гибискусу. Легкий аромат мускуса всегда нравился Эли, а также и Шери. Ей бы понравилась эта комната, хоть и выглядела немного старомодной. Девушка, издав громкий вздох, подошла к кровати и села на неё. Опустив голову на подушку и не удержавшись, Коул вновь заплакала. Полностью обессилев, Элеонора больше не могла остановить поток слёз, что сами текли по щекам. Обняв подушку и что-то прокричав в неё, Эли так и уснула в обнимку с ней, погрузившись в сон без сновидений.