Я силуэт твой ловлю нескончаемо,
Обернувшись невзрачной тенью.
Графство Хартфордшир, расположенное к северу от Лондона, представляло собой место зажиточное, богатое и в целом благополучное. Столетиями оно процветало за счёт удачной торговли и плодородной земли, распространяя своё могущество на соседние территории. С момента своего основания эти владения перенесли множество изменений и потрясений. Прошлое гуляет по их просторам также смело, как и нынешний день, постоянно напоминая о себе через громоздкие тени вековых замков, готических церквей и старых, заросших парков. Сейчас напротив них выстраиваются фабрики и банки, паутиной разрастается сеть мелких торговых точек. Однако прежнее, минувшее время продолжает эхом сотрясать шум двигателей и станков, стремясь сохранить красоту и очарование всех владений. Кажется, земля эта видела отважных рыцарей и гордых королей, слышала звон стальных мечей и топот мощных конских копыт, ощущала тёплую, только пролившуюся кровь и слёзы молодых дев. В недрах её хранится память о Войне Роз и о прославленных Тюдорах, но ещё более о первых, и будто бы вечных своих хозяевах — лордах де Клер. Со времён Нормандского нашествия этот дворянский род носил титул графов Хартфорда, с честью и гордостью охраняя и облагораживая эти владения. Целая эпоха пролетела с тех пор. Грядёт завершение XIX века, а графство стоит всё также крепко и нерушимо.***
Май, 1895 год.
Тихим весенним днём, без оглядки на своих предков, молодой лорд Кристиан де Клер угрюмо сидел в своём кабинете, напряжённо размышляя. Совсем недавно он получил положенное ему наследство — всё благосостояние и земли своей семьи. В руках его — огромные владения, тянущие за собой ряд незавершённых дел и новых проблем, что требуют скорейшего вмешательства и решения. В своё время его консервативный и несговорчивый отец воспринял викторианские веяния слишком буквально. Гоняясь за принципами строгой нравственности и морали, он совсем позабыл о том, что другие сферы общественной жизни тоже требуют внимания и развития. Кропотливо изучая банковские счета, записки от арендаторов и сводки о текущих сделках, Кристиан стремился вытащить из застойного положения графство. И как можно было за два десятка лет настолько застопорить хозяйство? Впрочем, забота о процветании Хартфордшира — его прямая обязанность, кровный долг перед семьёй. Все невзгоды лорд переносил стойко, с непоколебимой решимостью погружаясь в работу. Жизнь шла своим планомерным чередом до одного непредвиденного, скромного королевского визита. Никогда монарх не приезжает к своему подданному без особого предложения, от которого тот, в силу своего положения, никак не сможет отказаться. В тот вечер, за чашкой цейлонского чая, королева Виктория невзначай упомянула о новой должности Кристиана. И новость эта стала неожиданностью, прежде всего, для него самого. Десяток раз с тех пор он проклял тот день, когда её величество назначила его новым генерал-губернатором в индийской колонии. Хоть пост был весьма значительным и выгодным во всех отношениях, юный лорд столкнулся с неизвестной ему ранее трудностью. Нет, не лишние хозяйственные и деловые заботы тревожили его. Адаптация к новым условиям и иноземным традициям также ничуть не смущала. Иные, личные и неведомые ранее переживания терзали его мысли, будто измываясь над душевным покоем. Утро выдалось ясным, безоблачным. Май одарил фамильное поместье цветущей зеленью и свежим, прохладным воздухом. Кристиан утомлённо потёр виски. Казалось, в помещении стояла невыносимая духота и затхлость. Захотелось открыть окна настежь. Погружённый в собственные мысли он и не заметил, что дверь в помещение слегка приоткрылась. Маленькая тень вторглась в комнату и стремительно приближалась к мужчине. Звук едва слышных шагов тонул в бархатистой мягкости ковра. Окончательно из размышлений де Клера вырвал резкий звон металла об дубовую поверхность стола. Он поднял недоумённый взгляд на посетителя, отнимая от лица книгу с хозяйственными расходами. — В чём дело, Бетти? — удивлённо спросил он. Элизабет, тихая и мягкая горничная, опустила из рук поднос с нетронутым завтраком и виновато поглядела на мужчину. Вероятно она понимала, что вторжение её оказалось некстати. — Извините, сэр, что отвлекаю Вас от дел, но вы просили докладывать вам о всяких новых недоразумениях, — оправдывалась она. — Так вот, сэр, она опять отказалась от еды. Повара уж не знают что делать. Поправив кружевной фартук, она посмотрела на посуду. Недовольно нахмурившись, продолжила: — Боюсь, чтоб от голода и вовсе к праотцам не отошла. Вторые сутки — ни крошки. Мужчина тяжело вздохнул, внимательно рассмотрев содержимое подноса. Действительно, завтрак оставался нетронутым и абсолютно остывшим. — Я уговаривать её стала, чтоб хоть чего-нибудь поела, — вновь подала голос служанка, — говорю, что силы нужны, да хоть чтоб дальше возмущаться, а она наотрез отказывается. Одно взяла — чашку с чаем. Берёт и говорит, мол, за напиток спасибо, позовите сюда своего хозяина, и я с радостью выплесну содержимое ему в лицо, — с негодованием добавила девушка, опустив глаза в пол. Кристиан с изумлением приподнял бровь. На миг он забыл о тягучей боли в висках. Интересно. Хмыкнув, он обратился к работнице: — Спасибо, что рассказали, Элизабет. Пожалуйста, отнесите еду на кухню и извинитесь перед поварами. А после, — уголки его губ слегка приподнялись, — зайдите к уважаемой госпоже и передайте, что лорд давно согласен на встречу и с нетерпением ожидает приёма. Пусть прибережёт чай. С согласия дамы — навещу её в полдень. Вновь благодарю, можете идти. Бетти уже подняла поднос и развернулась, чтобы зашагать к выходу, как Кристиан вновь окликнул её: — И ещё, Элизабет. С позапрошлой ночи она более не пыталась совершить опрометчивых попыток бегства? — Нет, сэр. — Замечательно. Видимо, поняла несуразность произошедшего. В таком случае, напомните ей, что это поместье — не тюрьма, и она может передвигаться по нему и его территории не только через окно. Передайте также, что лорд справляется о её здоровье и просит беречь себя от ненужных травм. На этом всё, можете идти. Де Клер поправил очки на переносице и вновь занялся хозяйственными бумагами, попутно перебирая деловые документы. Горничная, уже собиравшаяся выходить, вдруг с нерешительностью остановилась у дверного косяка, придерживая ручку. Лорд сегодня на удивление разговорчив, не воспользоваться ли этим? Слегка повернув голову, она осмелилась робко спросить: — Надолго ли вы вернулись к нам, сэр? Все обитатели особняка рады вашему приезду, но разве вас не ожидают в Индии? Мужчина, в который раз отвлекаясь от работы, бросил на неё проницательный взгляд. Лёгкая, снисходительная улыбка коснулась его уст. Длинные пальцы едва перебирали опахало пера, стержень которого был вовсю измазан чернилами. Сложив стопку бумаг, он спокойно ответил: — Не знаю, Бетти, всё зависит от обстоятельств. Внешних, и, — он на секунду задумался, — внутри поместья. Я планирую задержаться дома на неопределённый срок времени. Но, — голубые глаза загадочно сверкнули, — я всё ещё остаюсь в должности генерал-губернатора, так что прогонять меня из графства за море всё же придётся. А пока пусть всё идёт своим чередом. Надеюсь, Вы удовлетворили своё любопытство. — Спасибо за ответ, сэр, — девушка совершенно сконфузилась и поспешила выскочить из кабинета. Кристиан, окончательно отвлёкшийся от изучения документов, бросил рассеянный взгляд в окно. Там, в саду, безмятежно щебетали птицы, роскошно расцветал каштан. Откуда-то из-за угла доносилось монотонное журчание воды в фонтане. Природа проживала свою невозмутимую, спокойную жизнь. Глядя куда-то вглубь кустарников, мужчина пробил по лаковой древесной поверхности какой-то сбивчивый ритм. — В конце концов, родные стены лечат, — проговорил он себе под нос, точно отвечая на собственные вопросы. — Нельзя запускать. Мысли вновь абстрагировались от действительности, уносясь далеко, переплетаясь с сомнениями и заботами. Пульсирующая от боли голова казалась для них отвратительным пристанищем. Однако, де Клер напряжённо сосредоточился. Действительно, когда он собирается уезжать обратно? И что не менее важно, согласится ли она сопровождать его? Неопределённое будущее. Несомненно, стоит дать Дюжине больше времени. Доказать, что условия соглашения выполнены, а их руки достаточно развязаны, чтобы руководить политическими силами и торговлей в регионе более свободно. Показать, что он умеет идти на компромисс и не станет вести себя как деспот. Быть может тогда поставки и сделки с индийскими собственниками смогут наладиться, а их отношения с английской диаспорой потеплеют. Во всяком случае, от этого все получают одни преимущества. Да и в конце концов — договор; всё упирается в него. Разве не выполнили они своего обещания? «К тому же, — лениво подумал лорд, — я вовсе не против ненадолго отдохнуть от изматывающего индийского климата. Невыносимая жара.». Помассировав виски, Кристиан отложил очки и прикрыл глаза. На ум почему-то пришёл Байрон и его «Паломничество Чайльд Гарольда». Необъяснимая тоска тенью пролегла рядом с ним. — Не в силах от чужого небосклона, уйти к холодным берегам родным, — тихо отчеканил мужчина, поднявшись из-за рабочего стола. Да, прогулка на свежем воздухе действительно не будет лишней. Лорд поправил складки на рубашке и мерной поступью направился к выходу. Погода встретила его радушно, с ласковым участием. Белоснежные розы расцветали хрупкими, нежными бутонами. Когда-то его мать, кроткая и отзывчивая женщина, рассадила эти цветы по всему периметру особняка. Теперь сладковатый, ненавязчивый аромат разносился по росистой лужайке. Ветер трепал смоляные пряди волос. Из густых ветвей каштана доносилось звонкое пение соловья. Непроизвольно мужчина вспомнил о том, как королева приказала привезти из Франции подобных металлических заводных пташек в Англию, чтобы лучше засыпать по ночам. Хмыкнув своим воспоминаниям, он зашагал вглубь сада Неспешно прогуливаясь вдоль декоративных кустарников, он изредка бросал взгляд ясных голубых глаз на окна второго этажа. Не промелькнёт ли там силуэт? Однако, пусто. Шторы задёрнуты, плотная багровая ткань не пропускает ни единого солнечного луча. Угрюмо вздохнув, мужчина отправился в дубовую рощу, в тень могучих вековых деревьев. Ноги сами вели его к знакомому месту, точно нуждаясь в особом, мнительно исцеляющем уединении и покое.