Amnesia/Люку снова 17

Глава Первая

Люк проснулся от чьих то лёгких прикосновений к его обнажённой коже. Кто-то прикасался губами к его коже на животе. Кажется, он всё ещё чувствует похмелье. Его голова болит, но не так сильно. Это просто приносит дискомфорт. Так странно. Блондин разлепил глаза, так как почувствовал ощущение легкой щетины на его коже. Стоп, подождите, что?... Щетина? Люк резко поднялся на локтях, отчего его голова сразу закружилась. В его ногах полулежал парень, одетый только в чёрные боксеры. Парень выцеловывал дорожку от его живота вниз, к резинке чёрных боксеров. Почему он, Люк, почти раздет? Что он здесь делает? Что это за парень? Почему они вместе в одной постели? Почему этот парень целует его? Почему всё это указывает на то, что...? Люк помотал головой, думая, что это всё лишь сон или что-то в этом роде. Он крепко зажмурил глаза, но парень в его ногах никуда не исчез, лишь перешёл дальше. – Хэй, хэй, что происходит? – Люк оттолкнул кудрявого паренька от себя. – Т-ты кто? – его голос дрогнул. Он не понимает, что происходит. Что происходит, черт возьми? Почему всё говорит о том, что между ними сейчас должна быть близость, и, кажется, это в порядке вещей? – Хэй, Люк, в чем дело? – кудрявый улыбнулся и хотел потянуться к блондину за поцелуем, но Люк увернулся. Он не понимает, что происходит. Почему этот парень сперва вытворяет такое, а потом лезет целоваться? – Хэй, Люк, ты ведешь себя странно, – он хохотнул. А Люк лишь нахмурился. Парень быстро поднялся с кровати и взяв свой телефон, лежащий на прикроватной тумбочке, вернулся обратно. Снова присел рядом, а затем притянув Люка, быстро сфоткал их, при этом всё же оставив на его щеке влажный поцелуй. Что? Какого чёрта он это сделал? Какого чёрта он вообще сфотографировал их в этот момент? Какого чёрта он лезет в его личную зону комфорта? Кто это парень вообще? Они знакомы? Пока Люк размышлял на эту тему, парень рядом с ним принялся постить только что сделанное фото. Люк заглянул ему в телефон и увидел, что тот помимо фотографии оставляет какое-то сообщение. Кажется, тот писал что-то наподобие таких слов :" Утро действительно доброе, когда есть любимый человек ". Люк посмотрел на их фотографию. Не скажешь, что он очень то и счастлив. И всё же, кто этот парень? Кто они друг другу? – Зачем ты это делаешь? – спросил Люк, тем самым напугав кудрявого. Также он заметил, что тот парень пишет, что вскоре выложит полноценное видео их распорядка дня. – Люк, ты меня напугал, – парень отложил телефон в сторону, повернувшись лицом к нему. Он положите ладони на обнажённую грудь Люка и опять хотел было потянуться поцеловать его, как блондин оттолкнул его. И оттолкнул он его, видимо, достаточно грубо, раз кудрявый нахмурился. Кажется, он не особо понимает подобное поведение. – Хэй, Люк, в чем дело? Что случилось? Почему ты себя так ведешь? – В смысле, почему я себя так веду?! – Люк всплеснул руками в воздухе. – Ты ещё спрашиваешь! Кто ты? Почему мы здесь? Я тебя знаю? Зачем ты сфотографировал нас и тут же побежал публиковать это? Да ещё и добавил, что вскоре выйдет полноценное видео обо всём дне? Что происходит? – с каждым вопросом голос Люка становился выше и раздражительней. – Люк, что случилось? – голос кудрявого паренька был взволнованным. Он нахмурил брови домиком, прижимая руки к груди. – Какая муха тебя укусила? Ты был не против, когда я начал вести этот блог, – парень пожал плечами. – Так почему я сейчас слышу, что ты чем то недоволен?! Почему ты с самого начала не сказал мне, что против этого всего? – кудрявый был расстроен, взволнован и взбешён. Люк плотно стиснул зубы. Кто этот парень и о каком блоге он, черт возьми, говорит? – Ты вообще кто? Я с тобой знаком? Почему ты так разговариваешь со мной, будто мы с тобой знакомы? – Люк, ты издеваешься? – паренёк, кажется, испугался не на шутку. Он кусал губу, и Люк полагал, что тот так пытается сдержать рвущиеся наружу эмоции. – Хватит так шутит. Это не смешно. – Ты думаешь, я шучу? – вскрикнул Люк. – Ш шшшш, – зашипел кудрявый, прикладывая палец ко рту. – Не кричи, детей разбудишь, – он гневно на него посмотрел. – Каких детей? – Люк, прекрати! – Я не понимаю, не знаю, не помню, кто ты, – блондин запустил руку в волосы. Видимо, он знаком с этим парнем, но он не помнит. Он не знает, кто этот парень. – И почему мы почти раздеты? Где моя одежда? Кудрявый молча протянул ему домашние шорты и футболку, которые взял со спинки стула. – Оденься, – сказал ему Люк. – Почему...?– он помотал головой, так как не знал, какой вопрос задать. Он окинул парня перед собой взглядом. Кудрявый паренек был достаточно красив. У него были орехового цвета глаза, длинные доходившие до плеч кудрявые волосы, мягкие черты лица и округлые части тела. Круглые, совсем, как у девушки бёдра, небольшой животик и стройное телосложение. Если они знакомы, то кем приходятся друг другу? – Как тебя зовут? – спросил Люк, смотря, как парень перед ним, словно бы в миг смутившись, быстро принялся натягивать на себя длинную футболку и короткие шорты. Что-то ему подсказывает, что футболка не его. Слишком большая для такого стройного тела. – Я – Эштон, Люк, – кудрявый вздохнул, возведя глаза к потолку. – Либо ты прикалываешься, либо я не знаю, что происходит. – Я не помню, кто ты, – чётко произнёс Люк, словно бы Эштон с самого начала не понял, что он пытался до него донести. – Я тебя не помню. Что нас связывает? – Мы женаты, – сквозь стиснутые зубы процедил Эштон. – Женаты? Люк замер на мгновение. Он и этот парень, Эштон, женаты? Почему? Разве?.. Значит они любят друг друга, раз женаты? И у них есть дети? Дети? Что? Ему, Люку, кажется, только 17 лет. В чем дело? Ему 17, и уже муж, и дети? Что-то не складывается. – Мне только семнадцать лет, я не могу быть помолвлен... – начал отпираться он. Он ведь... Он ведь... Он ведь напился. Значит всё, что сейчас происходит – лишь страшный сон? – Люк, ты в своём уме? – Эштон скрестил руки на груди и выглядел он не радостно. – Какие 17 лет? Семнадцать тебе было восемь лет назад, – губы Эштона были плотно стиснуты. – Что? – Люк ошарашенно смотрел на Эштона. Эштон подошёл ближе. Снова положил руки на его широкую грудь, но в этот раз осторожно. – Люк, с тобой всё хорошо? – он выглядел взволнованным. – Что вчера было? Ты помнишь? – Пожалуйста, можешь меня не трогать, – ему было не то, чтобы не приятно, но всё же Эштон оставался для него незнакомцем, хоть они, как тот и сказал, помолвлены. – Я не помню тебя и пожалуйста можешь пока не прикасаться ко мне. Я сейчас в шоке, – он видел по глазам Эштона, что делает ему больно, но не мог ничего поделать. Да и что он будет делать, если ни чёрта не помнит? Как его так угораздило? – Хорошо, – Эштон лишь сдержанно кивнул, но Люк успел заметить, что предательские слезы выступили на его глазах, когда он обернулся и покинул комнату. Люк же остался стоять. Стоять в их совместной спальне. Это их спальня? Люк окинул комнату взглядом. Одна большая двухместная кровать с постельным бельём нежно-розового цвета. Жёлтый торшер рядом с прикроватной тумбочкой. Какие-то красивые картины на стене над кроватью. Выглядели они так, словно их кто-то рисовал самостоятельно. Наверное, они заказали эти картины или же кто-то из них сам рисовал их?! Люк не помнит. Он не помнит, чтобы когда-то жил в этой квартире. Чтобы спал в этой комнате и разделял одну кровать с кудрявым парнем. Всё так странно. Люк решил последовать за незнакомцем, хоть он и знает его имя. От этого легче не становится. Эштон обнаружился на кухне. Кухня оказалась очень светлой и выполненной в светлых нежных тонах. Вероятно, интерьером кухни занимался Эштон. Люку просто так кажется. Люк не успел и глазом моргнуть, как ему в ноги прилетел небольшого роста мальчуган. – Папа, – восторженно вскрикнул он и потянул к нему свои ручки. По глазам Эштона Люк понял, что обычно каждое утро поднимал этого мальчика на руки и, возможно, кружил в воздухе, но сейчас.. Сейчас этот мальчик кажется ему совершенно незнакомым. Возможно, это и его сын, но... Он не чувствует ничего. Ни родства, ни какой-то привязанности, ни любви к ребёнку. – Эндер, папа сегодня чувствует себя неважно, – пришёл на выручку Эштон, хотя... Хотя он мог бы этого и не делать, ведь... Люк не знает, почему Эштон мог бы этого не делать. – Садись пока за стол, – Эштон всхлипнул, и это не могло не осталось незамеченным от Люка и мальчика. Сына. – Пап, всё хорошо? – Эндер дотронулся до папиной ноги. Люку кажется, что их семья максимально честная и эмпатичная, раз даже ребёнка волнуют дела взрослых. – Да, солнышко, всё хорошо, – Эштон нагнулся к сыну и оставил у того на лбу поцелуй. Мальчишка пожал плечами, а затем вернул свой взгляд на отца, Люка. Он молча протянул ему кулачок, с которым Люк не знал, что делать. Он понимал, что мальчик чего-то ждёт, но чего не понимал. – Тайное приветствие? – Эндер улыбнулся и качнул кулачком. – Эндер, оставь папу в покое, – осадил его Эштон, глянув на Люка как-то гневно. Люк понимал, что должен был что-то сделать, точнее поприветствовать сына, но не помнил его. Не помнил этого приветствия. Эштон отвернулся к столу и принялся что-то быстро нарезать. Затрещала конфорка, и Эштон поставил на огонь воду. А Люк осторожно присел за стол, рядом с сыном. Мальчишка, кажется, встал раньше их и уже был на кухне. Он водил по столу игрушечную машинку, издавая звуки ревущего мотора. Наверное, они с сыном встали в одно и тоже время, но Эштон, видимо, хотел провести это утро в объятиях нирваны. Он, видимо, хотел провести это утро в объятиях своего мужчины, а Люк возьми и выкини такое. Но он, Люк, не виноват же, что всё забыл. Он действительно всё забыл? Правда? Люк постарался вспомнить, что было накануне. Кажется, пьянка гулянка, а потом... Потом всё, как в тумане. Кажется, он что-то отмечал с кем-то. Но что и почему он ничего не помнит? А может это последствия алкоголя сказались на нём? Ну, по крайней мере, он надеется на то, что память к нему быстро вернётся. Послышался детский пронзительный плач, и Эштон тут же всё бросил и быстрее пули вылетел из кухне. Люк лишь успел кинуть взгляд ему в след. Эндер тоже обернулся, но тут же вернулся к своё игре. Люк слышал, как Эштон что-то говорил, кажется, ребёнку. Вскоре он появился в кухне, держа на руках пухленького малыша, что покраснел от слез. – Хэй, Алáй, – Эштон мягко провёл пальцами по пухлой щечке, собирая влагу. – Малыш, почему ты плачешь? – он качал его на руках, передвигаясь кругами по кухне. Он звонко поцеловал его в носик, отчего малыш громко засмеялся, а след слез тут же прошёл. Люк почему то смутился этой картине. Наверное, такое происходило всегда, но его всё ещё пугала мысль о том, что у него сейчас, кажется, двое детей и муж. И судя по ежедневной идилии, Люк был хорошим отцом и надёжным мужем. По крайней мере, в это хотелось верить. Люк снова посмотрел на Эштона, что одной рукой держал карапуза, второй мешал ложкой кашу на плите в кастрюле. Такой шустрый, ловкий. Всё успевает. Кажется, он обычно и занимает роль мягкого папы, любящего мужа и прилежной хозяйки очага. Наверное, он всегда дарит этому дому уют, любовь и заботу. Но, смотря на Эштона, Люк не ощущал, чтобы его сердце начинало биться быстрее. Он не ощущает даже толику любви по отношению к этому парню. Конечно, он необычайно красив, хозяйственен и уютен. Но опять же... Какой-то частью себя Люк ощущал толику вины, так как просто сидел и ни чем не помогал своему... Мужу? Да, он просто сидел и смотрел, как Эштон, как трудолюбивая пчёлка возился по кухне, успевая развлекать мальчика на руках. Вообще, при каких условиях они познакомились? Они же должны были как-то познакомиться? Верно, да. И судя по всему, в их семье Люк выступает тем человеком, на которого Эштон привык полагаться. Видимо, скалой, защитником и был в их семье Люк. Но...дело в том, что Люк, кажется, вообще не ощущает этого. Логично, он ведь не помнит, каково это быть тем, на кого обычно все полагаются. Люк смотрел на Эштона и, разумеется, ничего не ощущал. Наверное, это и понятно. Как он будет что-нибудь к нему ощущать, когда, кажется, проснулся в чужой квартире, в чужой постели с чужим человеком? Что он должен был подумать, когда над своим пахом увидел кудрявую копну волос и милую улыбку? Наверное, если не подобное стечение обстоятельств, то утреннее пробуждение обязательно перешло в более интересную часть. Кажется, какая-то плотская утеха и милая улыбочка на лице кудрявого вообще никак не вяжутся. Но может в обычное время они этим и занимаются по утрам? Кто знает, опять же. Люк уткнул взгляд в розовую скатерть на их кухонном столе. Кажется, всё в их доме имеет какой-то розовый цвет. Почему так? Он не зря опустил взгляд, ведь в следующую секунду Эштон поставил перед ним тарелку с ароматной и горячей кашей. Сам сел недалеко, опуская Алáя в специальный стульчак, предназначенный специально для маленьких детей. Эндер болтал ножками под столом и смотрел, как папа кормит младшего братика. Алáй пускал слюни, вяло принимая еду, что преподносил ему Эштон на милой ложечке. – Ну, Алáй, не противься, – Эштон вытер салфеткой кашу у рта ребёнка. Мальчик отвернулся в сторону, уворачиваясь от ложечки самолетика, что летела в его сторону. И смотря на эту картину, Люку показалось, что в обычное время именно он кормил Алáя сам. Видимо, Эштон не занимался подобным, либо делал это не часто, раз ни он сам, ни Алáй не привыкли к этому. И когда Эштон посмотрел на него, Люк понял, что так всё и было. Он обычно брал роль того, кто кормит Алáя каждое утро. И по взгляду младшего сына он понимал это. Подобное он видел и во взгляде Эштона. Он, конечно, мог взять да подойти, чтобы покормить сына, но вдруг вспомнил, что вообще то ходит на работу и зарабатывает деньги. Он, самое интересное, помнит это очень хорошо. Он даже может сказать, где работает. Он работает в одном офисе, продавцом бумаги. Компания очень известная и популярная, а он в ней занимает не последнее место. Поэтому он быстро поев, поднялся из-за стола и поспешил пойти одеваться. Кажется, он даже слышал, как Эштон тяжело и грустно вздохнул. Да, на самом деле его тоже можно понять. Хотел разбудить мужа чем то приятным, а тут на тебе. Эштон сглотнул предательские слезы, что выступили на его глазах. Он слышал, как Люк быстро собрался и покинул квартиру. Эштону потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Конечно, такого никогда не было, и это повергло его в шок. Он был взволнован, так как не знал, что случилось с Люком. Конечно, он хотел помочь, но как помочь человеку, когда он тебя отталкивает? Эштон не знал. Это в новинку для него. Ему страшно, что он может потерять мужа. Поэтому Эштон, покормив детей, быстро собрал одного из них и провёл в садик. Эндер уже ходит в садик, а Алáй пока маленький для этого, поэтому они с Люком тогда договорились, что Эштон будет какое-то время сидеть дома с ним. Так скажем, на домашнем воспитании. Эштон, плотно сжимал челюсть и часто моргал, чтобы слезы не застилали его глаза, когда он отводил Эндера в садик. Всю дорогу четырёхлетний мальчишка не замолкал. Как и все дети, он говорил очень много, также много спрашивал. А Алáй лишь висел на его груди в специальной сумке, как у кенгуру. Эта штука действительно удобная, хорошая и милая. Милой её назвал Люк когда-то. Было время. Люку тогда нравилось, что Эштон носил её, а в ней Алáя. Было время... Эштон помотал головой и вручил сына воспитательнице, что тут же повела его к остальным ребяткам. Эштон лишь смотрел ему в след, думая о том, что, возможно, его мечта о хорошей и крепкой семье рушится на его глазах. По дороге домой он зашёл в продуктовый магазин и купил всё необходимое. Наверное, Алáй ощущал состояние папы, раз всю дорогу был тише обычного. Не капризничал и не дёргал ножками, как он обычно это делал, когда они ходили по магазинам. Прийдя домой, Эштон разгрузил продукты и уложив ребёнка спать, ушёл в их с Люком общую комнату. Он просто упал лицом в подушку и заплакал.