Satellite

Симон застыл на месте. Его глаза широко раскрыты, и он забывает как дышать. Перед ним стоит Август, штаны расстегнуты, большой палец зацепился за пояс нижнего белья. «Я хочу посмотреть, на что ты способен». Симон отступает на пару шагов назад, прижимаясь спиной к двери. — Ладно, я не знаю, какие у вас тут странные ебаные традиции, ребята, но это уж слишком, даже в шутку. Август смотрит на него смущенно, но ему также нравится наивность Симона. — О чем ты говоришь, — усмехается он. Симон объясняет дрожащим голосом: «Причина, по которой ты сказал мне прийти сюда? Это типо посвящение, да?» Почему-то Август кажется более сбитым с толку, чем Симон. «О, ты действительно интересный», — усмехается он. Август подходит ближе к Симону, пока они не остаются всего в футе друг от друга. Он кладет руку на дверную ручку, поворачивая ее в противоположную сторону, чтобы подчеркнуть надежность замка. Подбородок Симона почти касается его груди, но он все еще смотрит на Августа. Он практически задыхается от страха. — Август, я не знаю, что ты сейчас делаешь, но просто прекрати, — хнычет он. «Ты слышал, что я сказал в первый раз, — рычит Август, — я хочу посмотреть, на что ты способен». Голова Симона подымается вверх, и он недоверчиво смотрит на Августа. — Э-э... Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — вздрагивает он. «Ну, очевидно, ты как-то развлекаешь Вилле. Покажи мне, как ты делаешь принца счастливым. Симон прижимается к двери и поджимает колени к груди. Август приседает прямо перед ним. «Да ладно, не веди себя так, будто ты впервые делаешь что-то подобное. Мы все видели это видео». Его сердце колотится, но в глазах Симона дикий взгляд. Он движется вперед и отводит руку назад. Однако на этот раз он был недостаточно быстр. Август может уклоняться от удара. — Ты только что пытался меня ударить , — злобно смеется Август. Симон просто смотрит на него, пытаясь отойти. Август крепко хватает Симона за руку. «Теперь ты действительно в деле», — шипит он. Он тянет Симона к кровати и заставляет его опуститься. Симон быстро садится и поворачивает голову к Августе. — Какого черта ты собираешься со мной сделать? Август машет рукой: «Дело не в том, что я с тобой делаю, а в том, что ты делаешь со мной». Качая головой, Симон недоверчиво посмеивается: «Ты блять чёкнутый, если думаешь, что я что-то с тобой сделаю». «Я чёкнутый? Или у меня есть несколько баночек с таблетками с именем твоего отца? А Сара говорила тебе, что это я вывел ее на первое место в списке грантов? Написал ей рекомендательное письмо? Это была новая информация для Симона. С каких это пор она стала дружить с Августом? Симон качает головой, кладя ее между руками. «Я уверен, тебе тяжело это слышать, — вздыхает Август, — но это точные причины, по которым ты собираешься делать то, что я тебе говорю». Время замирает, а Симон продолжает сидеть, опустив голову. Он падает вперед с края кровати, впиваясь локтями в ноги. Он думает о том, что сейчас находится под угрозой. Он думает о своей семье, своем отце, своей сестре. Как усердно работала его мама, чтобы помочь им попасть сюда. Симон сглатывает комок в горле и кивает. — Ладно, Август. «Это именно то, что я хотел услышать», — напевает он, — «А теперь сними толстовку». — Есть ли у меня… — вопрос прерывается взглядом, которым бросает на него Август. Он стыдливо отводит взгляд и медленно снимает её. Август садится на край кровати и жестом предлагает Симону подвинуться. "Что ты делаешь? Стань передо мной». Симон скатывается с кровати и встает перед Августом. — На колени, очевидно. Симон приоткрывает губы, чтобы протестовать, но понимает, что это будет напрасно. Его ноги дрожат, когда он становится на колени. Он все еще находится как можно дальше, хотя это и сложно, учитывая, насколько маленькая комната. Симон держит голову в стороне. «Теперь тебе действительно придется потрудиться, чтобы поднять меня после того маленького трюка, который ты только что проделал», — замечает Август мрачным голосом. Серьезность ситуации постепенно осознается Симоном. Это все еще похоже на какой-то кошмар, или как будто в ту секунду, когда он прикаснётся к Августу, из ниоткуда появится группа старшеклассников с записью на своих телефонах. «Разве ты меня не слышал? Давай, — ворчит Август. Симон смотрит на Августа. Он смотрит ему между ног, думая, что делать. Вероятно, он мог бы прямо сейчас дать Августу по яйцам и убежать, но это нереалистичное решение. Август просто заявит на него за торговлю наркотиками и нападение. Хотя сейчас на Симона нападают. Дрожащая рука тянется к члену Августа. Симон касается выпуклости, нерешительно водя рукой взад и вперед. Август хмурится. «Перестань вести себя как святая дева. Я знаю, ты знаешь, что делаешь», — горько упрекает он. Август откидывается на руки, подталкивая Симона подойти ближе. Симон шагает вперед на коленях, все еще держа голову немного дальше, чем тело. Он продолжает отводить взгляд. Внезапно Август хватает его за запястье и двигает рукой быстрее. Симон пытается вырваться из его хватки, но, очевидно, интенсивные тренировки Августа приносят свои плоды. Вырываться бесполезно, поэтому он держит скорость до тех пор, пока Август не отпустит. Симон зажмуривается и стискивает зубы, когда чувствует, что Августу становится тяжелее. «Не закрывай глаза, — упрекает Август. — Невежливо так поступать, когда собираешься кому-то подрочить». Симон щурится, когда видит как Август стягивает с себя трусы-боксеры ровно настолько, чтобы вылезла его эрекция. Это не первый раз, когда Симон видит член другого мужчины, но это зрелище наполняет его новой волной паники. — Прикоснись к этому, — бормочет он. Приклеив руки к ногам, Симон сидит неподвижно. Он начинает задаваться вопросом, насколько плохо было бы, если бы Август сообщил о таблетках. Возвращение в Мариберг — не самое худшее на свете. Но, конечно, он делает это не для того, чтобы спасти собственную задницу. Вся его семья находится в опасности. — Подожди, — заикается Симон. Это занимает у него минуту, но наконец он обхватывает член Августа дрожащей рукой. Симону трудно даже взглянуть на сцену перед ним. «К счастью», основное движение успокаивает Августа. Симон видит, что его голова запрокинута назад, глаза закрыты, губы приоткрыты и издают тихие вздохи. Интимное зрелище приводит Симона в ужас. Это не та реакция, которая у тебя должна быть, когда ты шантажируешь и заставляешь кого-то оказывать сексуальные услуги. Это так искренне и безвинно. —Быстрее, — хрипло стонет Август. Симон неохотно подчиняется, увеличивая скорость. Он немного удивлен. Августу не нужнп была смазка или что-то в этом роде. Обычно Вильгельм заставлял его наносить смазку. Вот только это не с Вильгельмом. Это лишено всякой любви, которую они разделяли в постели. Мысль о Вильгельме тоже не облегчает ситуацию. Фактически, это наполняет его таким чувством вины и стыда, что кажется, что его грудь вот-вот сожмется. Это выводит его из этой реальности в еще худшую. Ту, где Вильгельм узнает об этом и полностью отвергает Симона. В конце концов бросает его навсегда, но не раньше, чем обзывает его всеми возможными ужасными словами и унижает во всех смыслах этого слова. Симон сдерживает рыдания, не позволяя Августу увидеть его более уязвимым, чем он есть сейчас. Продолжая повторяющиеся движения, он чувствует, как эрекция Августа полностью усиливается. Когда он заканчивает, он трясется взад и вперед, пока, наконец, не падает на кровать. Симон смотрит на Августа, который теперь откинулась еще сильнее, тяжело дыша. Трудно сказать, что хуже: капли спермы на его руке или тот факт, что Август кончил из-за его руки. Одно отвратительно, а другое невероятно душераздирающе. Симон падает обратно на зад и кладет голову на край стола. Он смотрит в потолок. Он даже не осознает, что Август встал и ходит по комнате, хватая салфетки, чтобы вытереть кончики пальцев. "Тебе надо?" Голова Симона клонится в сторону. Говорить особо нечего, поэтому он просто мягко кивает. Август сверкает улыбкой и протягивает одну Симону. Его тело должно быть отключено прямо сейчас, потому что он даже не может попытаться схватить её. Август решает присесть и положить салфетку на колени Симону, погладив его по голове, прежде чем снова встать. Голова Симона наклоняется вниз, чтобы рассмотреть ткань. Он берет ее и автоматически вытирает руку. Все, что он делает в этот момент, роботизировано. Он поднимается на ноги, глаза все еще расфокусированы и смотрят в никуда. «Что случилось, — спрашивает Август, — не стоит так расстраиваться. Это было не так уж и плохо». Симон наконец воссоединяется с реальностью и поворачивается к Августу. Он не может понять, шутка ли это или Август действительно настолько бесчеловечен. Август поворачивает руку и смотрит на свое запястье. — Наверное, тебе пора идти. Уже почти 11», — отмечает он. «Автобусы уже не ездеют», — шепчет Симон. "Ты что-то сказал?" Симон только качает головой. Он хватает свою толстовку и натягивает ее. Он складывает куртку под мышку. — Я не могу тебя проводить, — рассеянно говорит Август, входя в ванную. Симон кивает. Он натягивает капюшон и открывает дверь. Он выходит в коридор, медленно спускается вниз и выходит из Форест-Ридж. Он готовится к долгой дороге домой. ___________________________________________ Когда Симон возвращается, уже почти 12. Сквозь шторы он видит, что телевизор включен, и молится, чтобы его мама еще не проснулась. Он открывает и закрывает входную дверь как можно тише. Когда он идет в гостиную, его мама крепко спит на диване. Вероятно, она ждала Симона. Или, может быть, она была настолько обеспокоена исчезновением обоих своих детей, что не могла спать. В любое другое время он разбудил бы ее и велел идти в кровать. Но сейчас он просто благодарен, что она спит. Симон тащится через коридор в свою комнату. Он закрывает дверь и идет прямо к своей кровати. Он садится и смотрит на аквариум. Из-за того, что только что произошло, нужно так много обдумать, что мозг Симона полностью отключается. Все начинается с прерывистого дыхания и трясущихся плеч. Он подносит свою единственную здоровую руку к лицу и глазам. Симон не выдержал, и разрыдался. Он пытается держать рот закрытым, может быть, чтобы не разбудить маму, а может быть, чтобы не слышать болезненный шум. Однако попытка терпит неудачу, и вскоре он начинает рыдать с открытым ртом. Он чувствует, как во рту образуется пузырь, и плачет еще сильнее. Звуки отчаянно вырываются наружу, и это звучит как миллион разных голосов. Они исходят из задней части его горла, затем из носа, а затем из груди. Его горло горит от интенсивности, и все дыхательные пути напряжены. Он изо всех сил пытается отдышаться, а в некоторые моменты чувствует, что вообще не может дышать. Эти моменты его не пугают, потому что ему хотелось бы, чтобы он вообще перестал дышать прямо сейчас. Наверное, через час они наконец утихают. Рыдания переходят в беспорядочное вздрагивание плеч. Когда его зрение прояснилось, он может почти поклясться, что его рыбы смотрят на него. Он чувствует себя виноватым, что его увидели таким, и даже не может объяснить, почему. Он не может сказать своим рыбам: «Я только что вернулся домой после того, как подрочил против своей воли брату единственного человека, которого я искренне любил, потому что он угрожает разрушить мою и жизнь моей семьи, если я не сделаю этого». Даже если бы он мог, им, вероятно, было бы все равно, потому что такие вещи бессмысленны для рыб. У рыб нет родителей-наркоманов, шантажа или школ-интернатов. Симон направляется в ванную, когда успокаивается. Он смотрит прямо на свое отражение, во всей его красе с опухшими глазами. Он удивлен, что вообще может видеть, насколько они пухлые. Это почти заставляет его смеяться, но для него сейчас нет ничего смешного.