***
Все люди в Убежище, казалось, сошли с ума. Стейси слышала, как грохотали тяжелые ботинки охранников, обыскивающих помещения, как на оставшемся позади жилом уровне истерично кричала женщина, как кто-то палил из пистолета. Тишина, долгое время царившая здесь, была разорвана в клочья разноголосицей, стрельбой и воющими сиренами. Невиданный доселе хаос обрушился на подземный комплекс, меняя поведение его обитателей до неузнаваемости. Благодаря этой неразберихе Стейси добралась до Атриума без особых помех, и здесь столкнулась с Томом и Мэри Холден — вечно флегматичной парочкой, которая всегда держалась особняком. Вот и сейчас они едва взглянули на беглянку, поглощенные своим спором. И когда Стейси поняла, что именно являлось предметом их разногласий, то решила, что ослышалась: Холдены хотели последовать примеру ее отца и покинуть Убежище. Вернее, настаивал на этом Том, Мэри сомневалась. — Мы должны вернуться в свои комнаты, — говорила она. — Смотритель будет недоволен. Нам не нужны неприятности. — Как ты не понимаешь! — возражал ее муж. — Это наш единственный шанс! Мы прямо сейчас можем уйти отсюда, как и доктор. Ну же! С этими словами он бросился к двери, возле которой стояли два офицера — О’Брайан и Ричардсон. Мэри побежала за ним. Несколько ободренная Стейси направилась следом. Она и представить не могла, что в Убежище найдутся люди, которые добровольно захотят выйти на поверхность. Может, втроем им будет проще выжить? Хоть она и мало общалась с Холденами, все же … Звуки выстрелов и крик Мэри, оборвавшийся на самой высокой ноте, заставил изгнанницу резко остановиться. Но было поздно — ее заметили. — Вон она! — крикнул Ричардсон, прицеливаясь. Стейси, все еще не сообразившая, что произошло, замешкалась, таращась на распростертых на полу Тома и Мэри, которые были живы еще несколько секунд назад. В своей жизни дочь Джеймса видела смерть лишь однажды, когда ушел из жизни престарелый дедушка Кристины Кендалл. Но бедняга долго болел, выжил из ума и его смерть была похожа, скорее, на освобождение. Сейчас все было по-другому. Сейчас Убежище превратилось в какой-то страшный полигон для охоты, в которой загоняемой добычей была она сама. Беглянку спасло только то, что ноги внезапно перестали ее твердо держать и она споткнулась на ровном месте. Что-то раскаленное чиркнуло по левому плечу, посылая импульсы ноющей боли по всей руке. Стейси отстраненно заметила несколько красных капель, упавших на серый пол, поняла, что пуля лишь слегка ее оцарапала, и рванулась за угол, прячась от стрельбы, открытой офицерами. Ей очень повезло, что охрана не имела реального боевого опыта и попасть для них в движущуюся мишень было очень затруднительно, иначе изгнанница уже присоединилась бы к Холденам. Адреналин, щедро выплеснутый в кровь, притупил боль и немного прояснил сознание. Стейси сжала биту до ломоты в костяшках. Она слышала, что офицеры бегут к ней и была морально готова защищаться. Но вот только еще не могла заставить себя взять в руки пистолет и нажать на курок. Ведь она обещала Амате, что прибережет его на крайний случай… и при этом понимала, что он уже наступил. Тем не менее, бита давала ей какую-то странную, призрачную надежду на то, что все ещё можно исправить, пока она не выстрелила первой, пока не пересекла запретной черты. Наверное, Ричардсон не ожидал, что на повороте его буквально ослепит сильнейший удар. Пластиковое забрало его шлема с хрустом подалось, рассыпаясь мелкими осколками. Он пошатнулся, потеряв ориентир, и второй удар послал его в нокаут и темноту. — Ах ты, мелкая дрянь! — рявкнул О’Брайан, нажимая на спусковой крючок. Стейси чудом увернулась, роняя биту. Пуля ушла в пол, оставляя в плотном покрытии зияющее отверстие. Офицер отшвырнул дубовый биток ногой к стене и бросился к девушке. Беглянка вскрикнула, отчаянно борясь с озверевшим охранником и стараясь выбить пистолет из его руки. В какой-то момент оружие оказалось зажато между их телами и прогремевший выстрел положил конец их сражению. О’Брайан тяжело осел на пол. Его глаза, полные какого-то странного недоумения, смотрели сквозь Стейси. Стало тихо. Сирена почему-то прекратила выть. И отсек убежища был наполнен только одним звуком — быстрым, хриплым дыханием беглянки. Она стояла посреди коридора с четырьмя трупами и не могла поверить в то, что ей удалось выжить. Сомневаться не приходилось: путь назад теперь был действительно отрезан и если она не выберется на поверхность — ей конец. Страх за собственную жизнь заставил Стейси быстро собраться с мыслями. Она неумело обыскала поверженных охранников и, не найдя патронов, забрала с собой пистолет О’Брайана, заткнув его за пояс. Запретов больше не существовало.***
Наверное, Альфонсо Альмодовар никогда не думал, что ему придется допрашивать собственную дочь. Наверное, он не предполагал, что действия одного единственного человека превратят размеренную и спокойную жизнь убежища в неконтролируемый хаос. И уж конечно он не ожидал, что его дочь с удивительной стойкостью станет защищать свою подругу — дочь этого самого нарушителя. Амата была чрезвычайно упряма: ни уговоры отца, ни весьма болезненные тычки дубинки офицера Стивена Мака не могли заставить ее сказать правду о местонахождении дочери Джеймса. Растрепанная, с размазанными по лицу слезами, она твердила: «Я ничего не знаю. Оставьте меня в покое!». Альмодовар вполне допускал, что если бы не его присутствие, Стив уже избил бы его дочь до полусмерти. Такого позволить Смотритель не мог, но накапливавшееся раздражение от упрямства собственного ребенка заставляло его задумываться о более жестких мерах по отношению к Амате, а также о том, что что-то в ее воспитании он упустил. Появление Стейси положило конец допросу. Однако обрадоваться тому, что жертва сама идет в лапы охотника, Смотритель не успел. Резко подняв руку с зажатым в ней пистолетом, заявившаяся смутьянка выпустила две пули в бросившегося на нее Стива, превращая лицо офицера в кровавое месиво. Мак с неестественным хрустом упал на пол. Амата взвизгнула, отпрыгивая от Стейси. Даже Альфонсо застыл на месте. Такого он предугадать не мог. Несмотря на детские драки и возню, порой происходившие между представителями молодого поколения Убежища, дочь Джеймса никогда не выходила за рамки и была, хоть и непоседливой, но вполне уравновешенной. Даже на то, чтобы окончательно вывести ее из себя, Сьюзи Мак потребовалась целая неделя. Стейси, насколько помнил Смотритель, не отличалась вздорным характером — любила читать, помогала техникам что-то мастерить, иногда даже интересовалась работой отца. Словом, была вполне миролюбивой, если никто ее не доставал. Но и в таких случаях не переходила каких-то немыслимых пределов дозволенного. Сейчас перед ним стояла взбешенная и перепуганная девчонка в перепачканном бурыми пятнами комбинезоне, поверх которого была наброшена куртка «Туннельных змей». С правой стороны лицо беглянки покрывали мелкие брызги крови — ее или нет, сказать было сложно. В глазах одновременно читались и паника, и обреченная решительность. Однако, несмотря на такие эмоциональные качели, десятимиллиметровый пистолет, зажатый в ее руке, не дрожал. Было ясно, что она использует его при первой же необходимости. — Надеюсь, моя дорогая, ты пришла сдаваться, — произнес Альфонсо. С губ Стейси слетел нервный смешок: — А что, похоже, будто я сдаюсь? — она повела пистолетом. — Давайте сюда пароль от своего терминала. — Иначе — что? — Смотрителю надо было отдать должное — его голос оставался ровным и в нужной степени строгим. — Хотите повторить подвиг офицера Мака? — с вызовом осведомилась Стейси. — Или начальника охраны Хэннона? Да! — теперь она рявкнула так, что Амата подскочила. — Его мне тоже пришлось убить! Но он первым напал на меня. Все они нападали первыми! Было похоже на то, что девушка искала для себя оправдания, все еще не до конца уверенная в правомочности своих действий. — Стейси, не надо! — умоляюще воскликнула Амата. — Ты же сказала, что воспользуешься пистолетом в крайнем случае. — А это, по-твоему, какой? К тому же, не я это начала! — Не ты, правда, — перебил ее Альмодовар. — Это начал Джеймс. Но ты с радостью пошла по его стопам. — По его стопам? Я защищалась! Вы убили Джонаса! Супругов Холден! Никто из них не отвечал за действия моего отца! Я бы тоже сейчас была мертва, если бы не расправилась с вашей охраной, хотя я вообще не при чем. Наше родство еще не делает меня его соучастницей! Я даже не подозревала, что он собирается покинуть Убежище! Зачем вам нужны были такие меры?! Что плохого в том, что кто-то решил уйти отсюда?! Стейси выкрикивала фразы, не особенно рассчитывая на ответ, просто чувствуя почти непреодолимую необходимость облечь свои чувства в слова. — Все мои действия были направлены на сохранение безопасности Убежища и защиту его жителей! — торжественно изрек Смотритель, словно и не слыша вопросов взбунтовавшейся подчиненной. — То, что произошло — печальный инцидент. — Вы так это называете? «Инцидент»?! Погибли люди! — Давай без ханжества, — сухо произнес Альмодовар. — Ты убила гораздо больше людей, пока добиралась сюда. — Да, из самозащиты! Стейси яростно ткнула пистолетом в его сторону. Амата что-то протестующе пропищала, но она не обратила внимания. Ярость и страх, щедро приправленные адреналином, бурлили в ее крови, и сейчас жертва смотрительского произвола, наверное, не раздумывая бы, принялась сражаться против целой армии, понимая при этом, что шансов нет никаких. — Меня ты тоже собираешься убить из самозащиты? — поинтересовался Альфонсо, глядя прямо в глаза дочери Джеймса. — Я не вооружен. Подумай, во что превратится Убежище без твердой руки Смотрителя? Здесь все рухнет. Ты этого желаешь? Ну же, девочка, — его тон несколько смягчился, — у тебя и без того полно проблем, не усугубляй ситуацию. Твой отец предал нас, но тебе-то это не обязательно делать. Мы можем решить все мирным путем. Отдай мне пистолет, мы вместе сядем и подумаем над выходом из создавшейся ситуации. Нет нужды и дальше продолжать убивать. Проникновенный голос Смотрителя заставил Стейси на миг усомниться в своих действиях. Но лишь на миг. Вряд ли служба безопасности Убежища была настолько самостоятельна в своих действиях, что принялась устранять неблагонадежных обитателей, не согласовав это с Альмодоваром. Стейси не сомневалась, что приказ стрелять на поражение отдавал именно он. — Я не верю вам, — хрипло произнесла она. — Вы заигрались во власть. Вы и Джонаса так же уговаривали перед тем, как избить до смерти? Альфонсо бросил быстрый взгляд на поджавшую губы дочь. Кроме нее об этом некому больше было рассказать. — Отдайте мне пароль от терминала, — продолжила Стейси. — И я уйду. — Пароль? — повторил Смотритель совсем другим голосом, полным злобы и презрительного высокомерия. — А больше тебе ничего не надо? Думаешь, я пойду у тебя на поводу, соплячка?! Я руководил этим Убежищем задолго до твоего появления на свет, и я не позволю тебе диктовать свои условия. Охрана! Сюда! Столь разительная перемена в поведении Альмодовара заставила Стейси окончательно удостовериться в его неадекватности, но теперь ей до этого было уже мало дела. Уже не думая ни о почтительности, ни об уважении, она преградила ему путь и, под оглушительный крик Аматы, изо всех сил толкнула обратно. Смотритель не удержался на ногах и, ударившись головой о край стола, упал на пол. — Ты что сделала?! — выкрикнула Амата, бросаясь к отцу. Беглянка на мгновение застыла, но тут же отмела жалость и сожаления, напомнив себе, что уж ее-то точно никто не собирался щадить. Тем более, Альмодовар был жив — его грудная клетка равномерно поднималась и опускалась в такт дыханию. — С ним все будет нормально, — грубовато произнесла Стейси, чтобы немного успокоить все еще причитавшую подругу. — Отойди, я осмотрю его карманы. Она никогда не жаловала Альфонсо и в глубине души ей всегда хотелось стереть это выражение безоговорочного превосходства с его лица. Так что, совесть ее совершенно не мучала. Поиски увенчались успехом — она нашла ключ-карту от личного терминала Смотрителя и распрямилась, весьма довольная собой. Оставив Альмодовара на полу, Стейси вышла из помещения, не взглянув ни на него, ни на тело офицера Мака. Страх и адреналин гнали ее вперед. Амата, нерешительно потоптавшись возле отца, прерывисто вздохнула и побежала за ней. В коридоре они наткнулись на тело Джонаса и Стейси присела рядом с ним, прощаясь с человеком, который был другом ее семьи, сколько она себя помнила. Она задавалась вопросом о том, что ему успел сказать Джеймс перед своим безумным побегом? Узнает ли она когда-нибудь причину, по которой он покинул Убежище? Выберется ли она вообще отсюда невредимой? И что ждет ее там, в чуждом, опасном и незнакомом мире? Взгляд ее упал на уголок голодиска, видневшегося из кармана лабораторного халата Джонаса. Поколебавшись мгновение, Стейси вытащила запись и сунула ее в сумку. — Пойдем, — поторопила она державшуюся на расстоянии от тела Амату. То ли по причине того, что вся остальная охрана была занята нападением радтараканов, то ли никто не ожидал, что нарушительница доберется до святая святых Убежища — кабинета Смотрителя, но никто их не преследовал. В кабинете Стейси выгребла из шкафов все, что могло представлять какую-то пользу — медикаменты, две коробки патронов и еще один комбинезон — на всякий случай. Кто знает, как обстояли дела с одеждой на поверхности. Затем она вставила ключ-карту в разъем и повернула. Терминал пискнул, принимая пароль. По темному экрану побежали строчки, которые окончательно разрушили ее представления об Убежище, как об автономном и изолированном комплексе. Вылазки, экспедиции, исследования. Полноценные группы представителей их сообщества, остававшиеся на поверхности и предоставлявшие Смотрителю подробные отчеты о своей деятельности. Стейси читала информацию и ей становилось не по себе от той лжи, которой ее пичкали с самого детства. «По нашим данным, в непосредственной близости от Убежища уровень радиации более не является опасным для жизни…» «Для полевых исследований нам понадобится значительный запас Рад-Х, однако, защитные костюмы, похоже, не обязательны». Стейси бросила взгляд на упаковки медикаментов в сумке. Да, Рад-Х был в наличии. Но что она будет делать, когда его запасы подойдут к концу? Она тряхнула головой, прогоняя несвоевременные мысли. Проблемы было лучше решать по мере их поступления. Судя по другим записям в терминале, на поверхности существовало, по крайней мере, одно крупное поселение и располагалось оно не так далеко от Убежища. А если было поселение, то там жили люди, которые каким-то образом приспособились к суровой постъядерной действительности. Значит и у нее был шанс. Тем более, Джеймс, скорее всего, направился именно в этот ближайший оплот цивилизации и все, что от нее требовалось — это нагнать отца и переложить на его плечи решение последствий тех проблем, которые он сам и устроил. Немного тревожными были заметки о мутировавших насекомых, но она была уверена, что справится с этими представителями фауны, пока на ее поясе покачиваются два полностью заряженных пистолета. Помимо сведений, предоставленных полевыми исследователями, на терминале содержались данные о каком-то ГЭККе, но что это было такое, Стейси не поняла, да и времени разбираться у нее не было. Тем более, как гласило одно из сообщений, Убежище 101 подобной штукой оборудовано не было. Опустив курсор в самый конец списка сообщений, она решительно нажала строчку: «Открыть туннель Смотрителя». Тяжелые плиты посреди кабинета разъехались с характерным скрежетом. Под ними оказалась лестница, ведущая вниз. Сунув биту в свою заплечную сумку, Стейси, не говоря ни слова, зашагала по ступеням. Эйфория, вызванная драками и стрельбой, постепенно таяла, оставляя ее наедине со страхом и сомнениями. И чем дальше беглянка уходила по узкому, мрачному коридору от кабинета Смотрителя, тем неуверенность становилась больше. Единственное, что заставляло ее двигаться вперед — это осознание того, как много она уже натворила и что Смотритель собирался избавиться от нее и без этого отчаянного марш-броска, во время которого она почти в каждом коридоре оставила по трупу. Амата молча шла за ней и Стейси была безмерно благодарна подруге, которая не бросила ее в этот, без преувеличения, судьбоносный момент. Остановились они только тогда, когда оказались перед массивной стальной плитой в форме шестеренки, в середине которой была выбита цифра 101. Стейси подошла к желтому пульту, и рука ее зависла над консолью. — Вот и все, — произнесла она, поворачивая голову к подруге. — Пора прощаться, да? Голос предательски надломился. Но не из-за расставания с Аматой и Убежищем, а из-за банального страха перед неизвестным, которое ждало ее там, за тяжелой герметичной дверью. Где-то глубоко в душе она глупо надеялась на то, что Джеймс все еще сидит у выхода, по ту сторону, и ждет свою дочь. Хотя, конечно, возможность подобного стремилась к нулю. Амата снова плакала, размазывая слезы по щекам и, видимо, не находила правильных, по ее мнению, напутственных слов. — Поверить не могу, что ты это сделала, — наконец выдавила она. — Что ты добралась сюда. — Мы, — поправила ее Стейси, решив не принижать заслуги Альмодовар. — Мы вместе добрались сюда. Скорее всего, если бы ты вовремя не разбудила меня, я бы погибла от рук нашей доблестной охраны в кровати, — она криво усмехнулась. — Ты же знаешь, как я крепко сплю. Амата слабо улыбнулась дрожащими губами. — Буч отдал тебе свою куртку? — заметила она осторожно. — Да, — кивнула Стейси. — Не думай, я его не убила. Просто оказала одну услугу, а он в кои-то веки повел себя, как нормальный человек. Они помолчали. Альмодовар теребила край рукава своего комбинезона, словно не зная, что еще сказать, и оставаясь из непонятной вежливости. — Амата, — нерешительно начала дочь Джеймса. — Послушай, пойдем со мной, а? Что тебе здесь делать? Смотритель тебя наверняка накажет за то, что ты помогла мне. В темных глазах Альмодовар мелькнул испуг. — Н-нет, что ты, — пробормотала она. — Это, конечно, соблазнительно, но мое место здесь. И потом, кто остановит моего отца, если его снова занесет? Стейси разочарованно пожала плечами. Все это были лишь отговорки, но она прекрасно понимала свою подругу: мало кто согласился бы по доброй воле покинуть безопасный комплекс, а особенно — Амата, которая со временем наверняка бы заняла пост Смотрителя. Ей незачем было окунаться с головой в незнакомый, враждебный мир, тогда как в Убежище все было спокойно и привычно … если только какой-нибудь сумасшедший опять не нарушил бы размеренное течение жизни, как это произошло сегодня. Вдалеке послышались голоса и топот ног, эхом отразившиеся от стен туннеля. Стейси вздрогнула — похоже, сцену прощания пора было заканчивать. Она и так непозволительно задержалась, забыв об охране. Снова протянув руку к консоли, дочь Джеймса потянула рычаг вниз. С мягким щелчком он опустился до упора, и в этот же момент над огромной герметичной дверью вспыхнула крутящаяся красная лампочка. Завыла сирена. Топот ног был все ближе. — Она открывает дверь! — крикнул кто-то. — Ее надо остановить! — Уходи, Амата, — произнесла Стейси. — Незачем, чтобы нас видели вместе. Тебе это точно не добавит популярности. Альмодовар нерешительно оглянулась на туннель, по которому приближались преследователи. Потом кивнула и, бросив последний взгляд на подругу, выбежала в примыкающий к помещению коридор. Как раз в этот момент прекратилось завывание сирены, тяжелая стальная дверь подалась назад и с оглушающим скрежетом стала медленно откатываться в сторону. Сердце Стейси замерло, но не от этого зрелища — из туннеля выбежали два офицера, явно ненастроенные вести светские беседы, и девушка, не обращая внимания на их приказы остановиться и сдаться, бросилась к образовавшемуся проему. Она хотела как можно скорее наконец покинуть это место и не обременять свою совесть новыми трупами. Да и быть застреленной у самого выхода, пробиться к которому стоило таких трудов, не входило в ее планы. Пуля просвистела где-то совсем рядом над головой, но она уже покинула пределы Убежища — под ногами шуршал песок, а вместо бетонных стен вокруг была горная порода. — Как хочешь, а я туда не пойду, — крикнул один из охранников своему товарищу. — Плевать мне, что там говорит Смотритель! Закрывай! Послышался уже знакомый лязг. Беглянка обернулась через плечо: массивная дверь с цифрой 101 возвращалась на место. В закрывавшемся проеме были видны две фигуры офицеров службы безопасности, опасливо выглядывавших наружу. Гигантская шестеренка с грохотом проехала чуть вперед и застыла, отрезая теперь уже бывшую жительницу убежища от знакомого мира и привычной жизни. Стейси осталась одна. Отвернувшись от запечатанного входа, она пошла вперед. Коридор заканчивался деревянной рассохшейся дверью, возле которой лежало несколько истлевших скелетов. Осторожно отодвинув ногой ближайший из них, изгнанница толкнула ветхую преграду… Свет почти ослепил ее, яркой вспышкой резанув глаза, и Стейси зажмурилась, прикрыв их ладонью. Так она стояла минуту, может быть, чуть больше. Она слушала. Здесь не было давящей тишины серых коридоров, не было гудения люминесцентных ламп. Свистел ветер, трепя полы ее расстегнутой куртки и вороша растрепанные волосы, откуда-то сверху, мягко перестукивая, скатывались мелкие камешки, издалека доносился не то чей-то клекот, не то стрекотание. Стейси потянулась к пистолету, медленно отводя ладонь от глаз и часто моргая. Теперь она более-менее различала представшую перед ней местность. Но появилась новая проблема: проведя всю жизнь в замкнутом пространстве подземного комплекса, Стейси представляла поверхность только по двухмерным картинкам в книжках. Открытый простор Пустоши и бескрайнее синее небо над головой повергли ее в панику, а голова тотчас же закружилась. Мир надвинулся на нее бесконечностью и пугающей пустотой космоса. Она слабо вскрикнула и отчаянно рванулась к ближайшему выступающему из земли валуну, как единственному видимому ориентиру, за который можно было вцепиться. Она не знала, сколько просидела так в тени камня, обхватив его обеими руками и тяжело дыша. Только теперь к беглянке окончательно начинало приходить осознание того, что ей удалось избежать верной смерти, но она осталась совсем одна посреди враждебного мира, в котором и ориентироваться-то толком не умеет. Ее раненое плечо снова кровило и ныло, саднили все ушибы, которые она получила во время побега, голова нещадно кружилась, отчего все вокруг плясало в хороводе радужных пятен. От пережитого бывшую жительницу убежища трясло как в припадке. В какой-то момент желудок скрутило спазмом и ее тяжело вырвало желчью. Вытерев рот рукавом, Стейси снова обессиленно привалилась к валуну. Она ужасно устала, от психологического подъема не осталось и следа, ей хотелось просто уткнуться в папино плечо и реветь. Но папы здесь не было. А вот приближающееся стрекотание определенно отдавало угрозой. Отсюда надо было убираться, каким-бы надежным ей ни казался нагретый на солнце камень. Стейси поднялась на четвереньки, осторожно оглядываясь по сторонам. При вторичном осмотре окружающее пространство показалось ей не таким уж и пугающим, хоть по-прежнему поражало своим масштабом. Засучив рукав куртки, девушка привычно защелкала кнопками Пип-боя. Счетчик Гейгера-Мюллера, встроенный в наручный компьютер, молчал, что не могло не радовать. Включив интерактивную карту, Стейси внимательно уставилась на экран. Через секунду-другую на нем призывно замигал курсор, указывая на расположенное где-то рядом поселение. Девушка прищурилась: вдалеке действительно виднелось что-то громоздкое, хоть с такого расстояния конструкция не была похожа на человеческое жилье. Но, как бы там ни было, проверить стоило, не оставаться же навсегда здесь. Вздохнув, Стейси встала на ноги, поправила съехавшую с плеча сумку и зашагала вперед.