Country love

Хуа Чэн с раннего детства любил рисовать. Больше всего на свете его привлекали яркие краски, шелестящая бумага и та магия, которая рождалась на холсте каждый раз, когда мальчик к нему прикасался. Маленькому Хуа казалось, что обычный мир – серый и скучный, преображался, стоило ему в очередной раз взять в руки кисть. Он рисовал везде: ручкой на полях тетрадей, несмотря на гневные комментарии учителей, карандашами на старых газетах, угольком на заборах, мелом на асфальте, в общем, там, куда могли дотянуться его маленькие ручки. Мать Хуа Чэна, добрая женщина с усталым лицом, никогда не ругала его за испорченные вещи. Она видела тот огонь, что вспыхивал в глазах ее сына, когда он творил. Видела, как мир вокруг преображался под его взглядом, поэтому лишь гладила мальчика по голове и целовала в лоб с теплым «Ты еще обязательно покоришь этот мир, мой милый Хунхунэр». Однажды, во время фестиваля в Шанхае, Хуа Чэн увидел уличного художника. Тот рисовал лица прохожих, ловко выводя на холсте их смех, грусть, радость и усталость. Хуа Чэн замер, очарованный, наблюдая за каждым движением кисти. Его взгляд приковал портрет улыбающегося мальчика. Блестящие глаза светились добротой и очарованием, а фарфоровую кожу покрывала легкая пыль румянца. Казалось, что, только посмотрев на него, можно отыскать смысл жизни и стать самым счастливым человеком в мире. В тот день Хуа Чэн понял, чего он хочет – рисовать, учиться и создавать красоту. Идея поступить в Центральную академию художеств сначала казалась несбытной мечтой. Учебное заведение находилось в столице, далеко от Шанхая. Но Хуа Чэн был упрям, как бамбук на ветру. Путь в тысячу ли начинается с первого шага, поэтому он усердно трудился, дни напролет оттачивая свое мастерство. Рисовал все, что попадалось ему на глаза. Он мог вдохнуть жизнь в шелк, изображая бурные реки и величественные горы, распускающиеся цветы и парящих птиц. Но была одна вещь, которую он не рисовал – портреты. Ни разу за свою жизнь рука Хуа Чэна так и не прикоснулась к полотну с целью запечатлеть лицо. Поступление в Академию было суровым испытанием. Хуа Чэн волновался, но его любовь к рисованию была сильнее страха. Он рисовал, вкладывая в работу всю душу, всю свою страсть, свою мечту. В конце концов, небеса не подведут человека, у которого есть желание, поэтому, когда результаты были объявлены, Хуа Чэн увидел свое имя в списке поступивших. Радость переполняла его, сердце билось, как пойманная птица. Он сделал это! Он – студент Академии художеств! Впереди ждали годы усердной работы, новые знания, новые открытия. Но Хуа Чэн был готов, он знал, что каждая капля пота, каждая бессонная ночь – это шаги к его мечте. Ведь он родился с кистью в руке, а значит, его путь – это путь художника. Первый год обучения закончился быстро, а летняя практика подкралась незаметно. Пока Хуа Чэн был занят мыслями о том, где же ему взять столько сил и вдохновения, чтобы нарисовать все эти миллион набросков, десять тысяч пейзажей и восемьсот портретов, которые все еще получались до глупого плохо, его лучший друг – Хэ Сюань уже показывал ему фотки со своей последней поездки в деревню Шуанцяо. А ведь мысль. Этот водяной давно зовет его съездить в какую-то глушь. Почему бы не попробовать в этот раз? Может быть, наконец-то из его идей выйдет что-то хорошее? Не то что бы у самого Хуа Чэна были идеи лучше, поэтому выбирать не приходилось. Так он и оказался здесь, голодный, уставший и раздраженный поездкой в самом отвратительном транспорте, но не обращающий на это ни малейшего внимания, потому что сейчас самый милый и красивый парень провожает его до дома. – Гэгэ, ты здесь живешь? – Хуа Чэн слегка поднимает уголок губ и косится в сторону. – Я приезжаю сюда каждое лето, чтобы ухаживать за домом, – Се Лянь вздыхает и опускает взгляд, нервно перебирая пальцы. Его сумку Хуа Чэн любезно перехватил еще на автобусной остановке, бросив лишь «Я помогу, гэгэ». Молчание окутывает их на несколько минут, но тишину разрезает тихое: – Мои родители раньше жили здесь, но после того, как их не стало, дом опустел. Я провел там все свое детство, поэтому расстаться с ним звучит немного, – Се Лянь морщится от своих слов и снова замолкает. – Немного неправильно, – тихо заканчивает Хуа Чэн, – Гэгэ, тебе не обязательно говорить об этом, если не хочешь. – Все в порядке, Сань Лан, спасибо, – Се Лянь молчит всего секунду прежде, чем поднять взгляд на фигуру в красной футболке, – Ты говорил, что приехал к Хэ Сюаню? – Да, – Хуа Чэн мягко кивает, – В моем универе началась летняя практика, поэтому я должен нарисовать много... Нет. Очень много работ. – Ох, вот как. – Этот придурок давно звал меня сюда, но раньше не было времени, – Хуа Чэн пожимает плечами и поворачивает голову, встречаясь с заинтересованным взглядом. Кончики его ушей краснеют, а сердце грохочет где-то в горле, норовясь вот-вот выскочить. – Я надеюсь, тебе понравится здесь, – Се Лянь улыбается, показывая очаровательные ямочки на щеках, и Хуа Чэн готов отдать все за его улыбку. Он все еще не думает прежде, чем сказать, поэтому последнее, что он произносит, это: – Мне уже здесь нравится, гэгэ. Се Лянь сглатывает и неловко отводит взгляд в сторону, мешкаясь. Он мог бы провалиться сквозь землю от волнения, если бы не дом Хэ Сюаня, до которого они наконец-то добрались. Они останавливаются возле калитки и мнутся пару минут, изредка бросая друг на друга мимолетные взгляды. – Мы на месте, гэгэ? – Угу, – Се Лянь кивает и поворачивается, указывая рукой на соседний дом, – Я живу здесь. Буду рад увидеть тебя снова. Можешь заходить в любое время, Сань Лан. – Хорошо, – Хуа Чэн нехотя возвращает сумку и чуть наклоняется, практически вписываясь лбом в чужую макушку, – Увидимся, гэгэ. Щеки Се Ляня в который раз заливает румянец. Он яростно кивает, перехватывая сумку со своими вещами, и быстро разворачивается, практически убегая и скрываясь за дверью уже расшатанного ветхого дома. Хуа Чэн стоит, как деревянная курица несколько минут, а затем подносит руку к своему лицу, понимая, что шея, щеки и уши предательски горят, а мурашки бегают по телу, как муравьи по раскаленной сковороде. Ему определенно нужно успокоиться. Погруженный в свои мысли, он не замечает, как доходит до двери и открывает ее, даже и не думая хотя бы постучать прежде, чем войти. Как немой, съевший корень горечавки, он вваливается в прихожую, скидывая с плеча сумку и отставляя в сторону свой этюдник. – Ну наконец-то, я уж думал, что ты коньки отбросил по пути, – Хэ Сюань выползает из недр дома, лениво потягиваясь и зевая. Хуа Чэн смотрит сквозь него нечитаемым взглядом и выуживает из кармана пачку сигарет. – Умом тронулся, шпала одноглазая? – Хэ Сюань, оказавшись возле него в мгновение ока, отвешивает другу смачный подзатыльник, – На улице курить будешь, долбоеб. Я не собираюсь проветривать после тебя всю ночь. – Заткнись, рыбешка, – подает голос Хуа Чэн, все-таки делая первую затяжку, – Я только что, похоже, встретил смысл своей жизни. – Фетиш на крапиву словил по дороге сюда? – Ха-Ха-Ха, очень смешно, придурок, - он наигранно цыкает и выдыхает дым в потолок, – Тот гэгэ, который живет рядом с тобой. Кто он? Как давно вы знакомы? – Я понятия не имею, о ком ты, и вообще тебя это ебать не.., – Хэ Сюань на секунду замолкает, и со стороны кажется, что в его голове усиленно крутятся шестеренки, – Погоди, ты про Се Ляня что ли? – Да, я про Се Ляня, – раздраженно бросает Хуа Чэн. – Он живет по соседству, умник. Конечно я с ним знаком, – Хэ Сюань активно жестикулирует, продолжая бросать презрительные взгляды на догорающую сигарету, – Он самый добрый человек, которого я знаю, поэтому, такой мерзкой язве, как ты, следует держаться от него подальше. – Ага, бегу и спотыкаюсь, – Хуа Чэн разувается, проходит на кухню и начинает шариться в поисках мусорки. – Под раковиной, – цедит сквозь зубы Хэ Сюань, раздраженный стуком шкафчиков, – Еду найдешь в холодильнике, если там еще что-то осталось. Если нет, сам приготовишь, у меня еще есть пара дел на сегодня. Хуа Чэн коротко кивает и улыбается лишь уголком губ. По дороге сюда он совсем забыл о том, что должен был дать другу оплеуху хотя бы за то, что тот не встретил его должным образом. Но, если честно, сейчас это было последним, что его волновало, потому что тот милый парень из соседнего дома заполнил все его мысли, не желая выбираться. Все-таки приехать сюда было самым верным решением в его жизни.