Spinas et rosas

– Лорд... – недоумённо протянула Мадлен. Ей было неловко спрашивать, действительно ли великий Волан-де-Морт должен выглядеть столь беспомощным, маленьким и даже жалким. Барти понял это её чувство и сказал: – Он только что возродился и поэтому напоминает эмбрион. Примерно через пять минут он станет таким, каким был всегда. Мадлен медленно кивнула, задумчиво глядя на существо на её руках. Барти спросил: – Питер, ты взял мантию Лорда? – Взял, Барти, взял, – вяло ответил Питер. Петтигрю подошёл к пню, вытащил из-за него тёмный заплатанный мешок, достал оттуда чёрную мантию, едва поместившуюся, даже будучи свёрнутой, на его руке – теперь единственной, и протянул её Краучу. Но Барти не взял мантию, сказав: – Отдашь её Лорду через четыре минуты. Мне сейчас нужно возвращаться в Хогвартс, чтобы отсутствие Грюма не стало подозрительным. – Нет, Барти. В Хогвартс возвращаться нельзя, – внезапно сказала Фрида. – Почему же? – Рана, которая теперь на шее Поттера, слишком ровная и чистая, чтобы никого в ней не заподозрить. А вы уже рассказывали о том, что Дамблдор в последнее время будто в чём-то вас улучил. – Вы правы... Хотя, пребывая в школе, я был бы больше осведомлён о местоположении Гарри, риск всё-таки большой. Я останусь; так и вам будет спокойнее. – Спасибо, – сказала Мадлен и тут же вскрикнула. Существо на её руках начало приобретать человеческие черты и вполне развитые руки и ноги. Молодая женщина выхватила у Питера мантию и набросила на превращающегося эмбриона, которого опустила на землю. Все четверо отвернулись и так стояли около минуты. – Барти, Хвост, – раздался чей-то негромкий, но сильный голос, – повернитесь ко мне лицом. Крауч и Петтигрю мгновенно развернулись и стали на колени. Мадлен била дрожь, она была не в силах даже что-либо прошептать и стояла в оцепенении. Фрида порывалась посмотреть на говорящего, но природная осторожность останавливала её. – Я помню всё и знаю, что произошло с каждым из вас. Все предатели и лицемеры понесут заслуженное наказание, а вы, перенёсшие ради меня столько мук, будете вознаграждены. Мы восстанем... Снова восстанем против Ордена Феникса, – на этот раз с победой, которую одержит истина чистой крови! – с жаром воскликнул голос и снова заговорил ровным тоном, – Вы оба – одни из самых верных моих слуг. А сейчас, когда я вернулся благодаря вам, я освобожу остальных. Каждый из них, кто выжил, будет свободен! – и после этих слов возродившегося Лорда сверкнула зеленоватая вспышка, затем раздался шорох, напоминающий шелест сухих листьев, Петтигрю с трепетом произнёс: «О, Хозяин!» – и всё затихло. Фрида, потеряв дар речи от изумления, медленно повернула голову. Мадлен спросила: – Что произошло? Барти, встав с колен, смотрел теперь на женщин с горящими, почти безумными глазами. – Он вернулся! Мы сделали всё правильно... Лорд будет с нами, слышите? Мы победим! – повторял Крауч, прерывисто дыша от волнения. На лице Мадлен появилась робкая улыбка. Фрида бесшумно, одними губами повторяла всё, что сказал сейчас Барти, словно стараясь убедить себя в достоверности происходящего. Мисс Лавуа крепко обняла её за плечи, и Фрида тоже улыбнулась. На месте отрубленной руки Хвоста сияла уже другая, серебряная, которую он восторженно поглаживал здоровой кистью. Но всеобщей радости не суждено было продлиться долго. Внезапно на опушку выбежал человек в длинной чёрной мантии и серебристой маске; четверо уже находившихся там вмиг подняли палочки, но пришедший только с надрывом произнёс: – Крауч, уходим! Уходим, или мы все погибли! – и, подходя ближе, добавил: – Там отряд Ордена! На лице Барти отразилось беспокойство. Фрида встревоженно оглядывалась по сторонам; Петтигрю куда-то скрылся. Мадлен ринулась в лес, но тут же отскочила обратно. На опушке появилось ещё четверо в масках – как читатель, вероятно, понял, это были Пожиратели Смерти, – и десять мракоборцев, на чьей стороне было явное преимущество. Один из них, высокий мужчина с густой шевелюрой, наугад выстрелил «Ступефаем», на что Фрида мгновенно отреагировала, и напавший был тут же парализован. Крауч бросился в гущу сражения и «Сектумсемпрой» нанёс одному из мракоборцев глубокую рану на плече; Мадлен держалась ближе к Пожирателям, одновременно пытаясь спастись и боясь, что её узнают. Рядом с ней возникла девушка с сиреневыми волосами. – Импедимента! – воскликнула Мадлен, и, изо всех сил оттолкнув замершую соперницу, всё-таки смогла встать ближе к сторонникам Лорда. Благодаря Барти, находившемуся рядом и прикрывавшему слуг Лорда, француженка могла не только защищаться, но и наблюдать за поединками других. Мисс Гюнтер, постоянно уворачиваясь от заклинаний, вдруг услышала звериный рык. Не только она была в недоумении; и Пожиратели, и члены Ордена смотрели туда, откуда доносился звук. «Римус!» – удивлённо вскрикнул мужчина с раной на плече, от которого только что ускользнул один из его врагов. Мадлен узнала Римуса Люпина, мракоборца, страдавшего ликантропией. Сейчас, превращаясь в свою животную ипостась, он был гораздо опаснее, чем в теле человека, причём для всех. Один из Пожирателей опрометью бросился в лес. Оборотень, теперь уже окончательно разъярённый зверь, прыжками приблизился к его безоружному соратнику, готовый прикончить приспешника Лорда. Фрида, не медля ни минуты, выхватила из кармана уже использованный ранее миниатюрный нож, и, подскочив к Люпину, вонзила его в загривок оборотня по самую рукоятку. Зверь обернулся. Пытаясь вытащить нож, Фрида углубляла рану ещё больше, но выдернув, наконец, оружие, бросила лежащую на земле палочку спасённому ею человеку, который тут же поймал магический атрибут. Оборотень растянулся на земле, и рык смешался со стонами боли. Оцепеневшие было мракоборцы, наконец, осознали, в чём дело, и с усиленным неистовством бросились на врагов; внезапно над лесом появились клубы чёрного дыма, из которых прыгнули на землю ещё четырнадцать Пожирателей. Члены Ордена Феникса, уже ослабевшие от изматывающей схватки, недолго сопротивлялись и вскоре были обращены в бегство. Когда всё стихло, слуги Лорда, как и их хозяин, сняли маски. Наружность Волан-де-Морта была очень впечатляющей: у него совершенно отсутвовали волосы, глаза были болезненно-красными, нос напоминал скорее не человеческий, а змеиный; на холодно-зеленоватой коже, резко контрастировавшей с чёрной мантией, проступали синие вены. Но о внешнем облике Лорда Барти уже предупреждал, а потому молодых женщин это не пугало. Гораздо больше Фрида была поражена, когда услышала «Вы спасли мне жизнь» от человека, с которым она полторы недели назад играла в карты, – от того самого Макнейра.