и твою черепашку тоже

Карма — штука неумолимая, не без злорадства думал Минги, соскребая начинающего супермена с металлической опалубки. Сперва ты вырубаешь, потом — тебя… Только Минги был ни при чем. Скорый выход из анабиоза без профессиональной помощи, низкие температуры и общее обезвоживание сделали черное дело быстрее Минги, оставив несчастного коматозника без сознания. Наскоро ощупав его голову — не расшиб ли при падении, — Минги отправился потрошить ближайшую спасательную капсулу. В ремкомплектах кораблей такого класса наверняка удобства королевские, но пока что его бы устроило простое термоодеяло. Или два. В ближайшем аварийном отсеке для палубной команды ожидаемо ничего не обнаружилось — все капсульные порты оказались пусты. Ничего удивительного, экипаж эвакуировался, пусть спешно, но полным составом. Выбравшись обратно в длиннющий, почти на всю длину фрегата, коридор, он мельком бросил взгляд на шлюз навигационного зала. Задраен, все в порядке. Ничего, пусть поваляется в отключке отморозок… Минги почесал пятерней затылок, опасливо тронув небольшую и почти не болезненную шишку. А бил ведь — наверняка, в точно рассчитанное место. Не сильно, чтобы не убить, но и так, чтобы сразу обездвижить. Надежно, часика на полтора-два. И опять почудилось, что странноватая подготовка у императорских конкубин и конкубинов… Сердито хмыкнув в сторону, Минги двинулся дальше, в поисках офицерского отсека. Карта работала исправно и, кивнув ей, Минги поднялся по боковому трапу на уровень выше. Обнадеженный, что стал на три-четыре метра ближе к поверхности, он попробовал активировать передатчик, но бесполезно — Юнхо сможет уловить его слабые сигналы не раньше рассвета, когда «Фиговина» спустится к линии Кармана. Сбоку от офицерских кают находился выход на небольшую аварийную палубу, откуда можно было активировать три или четыре капсулы. Осколки и кучи технического мусора под ногами мешали идти, и Минги старался не испытывать ложных надежд. Однако же, к его удивлению, в отсеке нашлось две задраенных капсулы и еще одна раскрытая, готовая к эвакуации. Присвистнув от такой роскоши, Минги тут же ухватился за край крышки, проворно взбираясь внутрь. Конструкция, несмотря на классность фрегата, была простейшая, как на грузовых транспортах и туристских лайнерах, убитых настолько, что только честное слово гарантировало, что посреди космического маршрута от корабля ничего не отвалится. Поэтому ремкомплект отыскался быстро, а в нем — вполне сносные термоприблуды. Для спасающегося с терпящего бедствие корабля они по большей части были без надобности, так как защитный костюм-пленка уже был достаточным средством поддержания комфортной температуры основного диапазона выживаемости. Термоодеяло в этих случаях просто дополнительная страховка, увеличивающая шансы выжить, пока на маячок капсулы идут спасательные суда. Наличие по крайней мере двух капсул несколько обнадежило. Если одна окажется неисправной, то можно было воспользоваться запасным вариантом. Но пока что спускать спасательные шлюпки было решительно некуда — по возвращении на капитанский мостик Минги планировал чуть увеличить подачу энергии и активировать-таки модуль пространственного сканирования, чтобы понять точно, насколько они закопались в пески этой планеты. Что делать с внезапным попутчиком на этом крутом жизненном повороте, Минги пока не придумал. С виду его императорский одалис не впечатлил — на мордашку хорошенький, так, что даже купиться можно, но по повадкам больно уж на космодесант смахивает. С другой стороны, кто Минги такой, чтобы обсуждать августейшие вкусы на мужиков? Придется что-нибудь придумывать, разумеется, Юнхо раскричится, что держать его негде, места на «Фиговине» — фелиноид наплакал, а человек, поди, к царской роскоши привык в своих галактических дворцах… Да и потом… Как-то в голову сразу не пришло, а как пришло — Минги густо покраснел, до бордовых ушей. Ему как новому хозяину красавчика придется его… того-этого… Сексом трахать, короче. Едва удержав фантазию в узде, залившись до корней волос краской стыда, Минги почел за лучшее вернуться к вопросам выживания. Прихватив одеяло и расшвыряв хлам ногами, чтобы освободить подходы к нетронутым аппаратам, он отправился в обратный путь. По дороге думая, где бы раздобыть для своей добычи одежду и обувь, соответствующие полевым условиям, в которых они оба оказались. Как-то сама собой в сознании поселилась мысль, что он то ли несет ответственность, то ли охраняет своего спасенца… Странно, потому что каких-то пару часов назад он не был уверен, что вообще куда-то выберется, а вот теперь прикидывал, где на «Фиговине» его можно поселить… По неписанным правилам бескрайних и безвоздушных океанов, все, что оказалось в руках мародеров, принадлежало мародерам, и добыть обратно это можно было либо выкрав, либо в честном поединке. В конце концов, у него никогда не было ни жены, ни девушки, ни наложницы, ни наложника, родители даже домашних животных запрещали! А тут целый человек! Зачем он ему сдался — тоже пока ясно не было, но после школы Юнхо все получались отменными правонарушителями, двоечников на «Фиговине» не держали… Двоечником, как успел убедиться по прибытии в навигационный зал Минги, его приобретение точно не было. Потому что с того места, где Минги его оставил, уже и след простыл. Сжав челюсти так, что заболели зубы, Минги едва не двинул кулаком в стенку. Еще даже не оприходовал, а уже заебал, а… Пригнувшись, стараясь держаться поближе к темным углам, крупным обломкам и передвигаясь перебежками, Минги обреченно огляделся, отстегивая от пояса пушку. Хватит с него шуток. — Эй, ну как тебя там… Выходи! Звенящее эхо металлически прокатилось по окружности зала. Ответа, конечно, не последовало. Тихо и пусто, обломки навигационного оборудования, вывороченные из стен панели, слой пластиковой крошки на полу, скрипучий, как долбанный песок. Ни дыхания, ни звука, ни движения. Пыль в воздухе. Он увернулся в последнюю минуту — нападение было бесшумным, словно динолев с Хаггала подкрадывался. Универсальный хищник, очень эффективный — однажды Минги видел такого в зоопарке и остался немало впечатлен клыками и лапами ксенотвари. В руках на сей раз не абстрактный «тупой предмет», как башка размечтавшегося остолопа Минги, а вполне колюще-режущее — длинный и очень удачно отломленный кусок опалубки, который едва не оказался воткнут в шею, у самого плеча. То самое слабое место, где заканчивалась защита костюма и еще не начиналась защита шлема, нынче отстегнутого и болтающегося за спиной. Знал, знал, мерзавец, что стрелять в помещении такого типа Минги не посмеет, поэтому так вольготно подобрал едва не сработавшее оружие, подбрасывая его в ладони. — Вышел. И? Минги целился — в самодовольную улыбочку, в солнечное сплетение и думал, как будет лучше. Или, быть может, в ногу, чтобы обездвижить? Отлично понимая, что происходит, нахал вскинул подбородок. — Ты не будешь стрелять. Провоцировал… Призвав на помощь все свое хладнокровие, Минги выдохнул и про себя досчитал до десяти. Просто чтобы успокоиться и собраться с мыслями. Места для маневра было слишком мало. — Потому что мне прилетит автогол, м? — Нет… Не поэтому. Черные глаза наглого коматозника сверкнули какой-то необъяснимо веселой улыбкой, так, словно ему был нипочем красный лазерный прицел, переползавший по нему, как диковинное ночное насекомое, с середины груди до подбородка. Минги с подозрением уставился на него. И пришла же ему в голову мысль вытащить его из долбанной капсулы… Всю свою жизнь он преимущественно делал людям больно и неприятно, за малым исключением по имени Юнхо, которого Минги обожал со щенячьей преданностью и готов был за него порвать в лоскуты любого. Решил, блядь, раз в сто лет на закате жизни сделать исключение — и вот на какую черную неблагодарность нарвался. — Ты не будешь стрелять, потому что у твоей пушки сломан податчик ионных зарядов. У Минги отвисла челюсть. Наплевав на безопасность, неблагодарного урода и кусок опалубки, он едва не разрыдался, с ужасом глядя на ставшее родным оружие. — Ну ты и… — на языке вертелось столько занятных и колоритных определений, что Минги замешкался, подбирая подходящее. — Я вообще тебе термоодеяло принес, там, у входа, как зарежешь меня — не забудь погреться, не то простуду схватишь. Не обращая больше внимания ни на что вокруг, он бережно уложил бластер на какую-то панель посвободнее, смахнув с нее облако осколков и мусора. Все верно. Этот полуголый императорский вертихвост-таки вывел из строя его красотулю. Он некоторое время медитировал над бесполезным оружием, которое могло теперь служить разве что лазерной указкой. Починить механизм можно было, но только не теперь и не в таких условиях. А ситуация складывалась точно не в пользу честного мародера Минги — один на один с отъявленным — сразу видно, — психопатом, толком без защиты, на потерпевшем крушение корабле, под слоем песка и пыли… — Прости, — прошелестело рядом термоодеяло, и Минги едва удержался, чтобы не придушить завернувшегося в него коматозника голыми руками. — Хотел уравнять наши шансы. — Рост, как я погляжу, тоже, — кивнул Минги на острый кусок металла, валяющийся поодаль. Одеяло заткнулось, засопело, и перед Минги, рядом с останками бластера, приземлилась увесистая коробка. Он удивленно взглянул на согревшегося и приобретшего нормальный человеческий цвет коматозника. — Что это? — Деньги. Крéдиты. Ты же за этим сюда явился? Минги поджал губы и кивнул, мол, открывай сам. Хер вас, императорский гарем, знает, что вы в следующий раз заминируете. Пожав плечами, тот спокойно открыл коробку, поставив на панель так, чтобы Минги увидел содержимое. — Ха… — не удержался Минги, округлившимися глазами рассматривая открывшуюся картинку. Это было не просто состояние — это было несметное богатство, даже по меркам жадных мародеров. — И что это? На эти деньги можно было вооружить пару армий такими же бластерами, как тот, который только что почил по милости этого субъекта. — Разве ты сюда не за этим пришел, м? Минги кивнул. Надо быть круглым дураком, чтобы не разглядеть подготовленные холщовые сумки — специально для «заданий». Но почти сразу замотал головой — отрицательно. — Да. То есть, нет. То есть, тебе все равно не понять. Откуда у тебя такие деньги? С зарплаты накопил? Субъект улыбнулся, раз, другой, потом, не удержавшись, захохотал в голос, запрокидывая голову и хлопая себя по термоодеяльным бокам. — Нет. Это твое вознаграждение — если вытащишь меня отсюда. Скрипнули крепко стиснутые зубы Минги, заиграли желваки под кожей, серой от пыли. Его за последние сутки вырубили до беспамятства, обыскали, разоружили — и теперь требовали спасти. Во второй раз. Нет, Сон Минги не дурак, больше он на такое не поведется. — Живым, — прибавил коматозник, поднимая указательный палец к потолку. — А если я откажусь? — Минги искренне не понимал, чем он мог помочь этому странному человеку, явно с хорошей подготовкой, поставь рядом опытного коммандос — и еще непонятно, кто из них выживет в диких зарослях Кайтейи или топях Дзета Анубиса. — Как бы тебе пояснить… Я стою гораздо больше этого, — он указал взглядом на все еще раскрытую коробку с настоящим сокровищем. — В десятки или сотни раз. Проблема в том, что эти деньги будут уплачены только за мою голову. Не за меня. Понимаешь? Минги не понимал, потому что с дворцовыми этикетами дел никогда не имел, но мог догадаться. Демоны бы его взяли, с этими их одалисковыми штучками!.. Наверняка император ревнивый, как бес, и не переживет, что его наперсник провел какое-то время — хоть и в попытках сперва выжить, а потом убить ближнего, — с другим мужчиной. Да с каким! С самим Сон Минги! Да, Сон Минги такой — роковой и опасный, и профи! И вообще… Но казнить за такое? Ну и нравы… Еще раз мотнув головой, как-то неопределенно, Минги нахмурился. — Давай-ка сперва выберемся отсюда, а уже потом будем решать вопрос с оплатой проезда. Он вскинул взгляд к потолку. Юнхо был бы им доволен. Даже на пороге смерти Минги сумел найти заказчика на свою зад… на очередную миссию. — Иди сюда. Заказчик возмущенно зашелестел одеялом. Минги закатил глаза. Может, это он после разморозки такой несообразительный? Повернувшись так, чтобы к плечу с питьевым каналом был свободный доступ, он вновь извлек тонкую пластиковую трубку. — Слушай, как тебя там, ты сдохнешь от обезвоживания после анабиоза быстрее, чем от чего-либо еще. Хотя я готов потягаться, — недовольно буркнул Минги, глядя на то, как осторожно приближается к нему коматозник. Ни тени доверия на сосредоточенном лице, только необходимые движения, торопливый взгляд — по периметру, в поисках возможных путей отступления, если что-то пойдет не так. Или на кусок опалубки, обсыпанный неровными оранжевыми бликами от потолочных светильников. Близко — только руку протяни. Минги смотрел как-то отстраненно, отупело на то, как губы незнакомца осторожно охватывают тонкую трубку, как с усилием вытягивают несколько глотков нагретой теплом тела Минги воды из маленького нагрудного резервуара. Как он осторожно, избегая малейших прикосновений, пьет, стараясь держать равновесие. Как сосредоточенный и внимательный взгляд из-под опущенных ресниц ползет по самому Минги, словно примериваясь — одного выверенного удара хватило бы, — как останавливается — там, где на шее, освобожденной от повязки фильтра, бьется жилка. Пока — бьется. Очень рвано. И тяжело. Холодный металл — на расстоянии одного движения, он ведь даже не успел бы сделать последний вдох, не успел бы заметить… — Спасибо. Только спрятав трубку в специальный кармашек и застегнув клапан, Минги кивнул. Пальцы отчего-то онемели и плохо подчинялись. — Пожалуйста. Как тебя хоть зовут? Темный, пронизывающий насквозь взгляд проскользил вдоль тела Минги, и тот почувствовал себя раздетым и обысканным. Возможно, даже со снятым отпечатком сетчатки. — Ёсан, — коротко сообщил собеседник и, уже, видимо, ничего не пугаясь, отступил и протянул Минги руку. Тот сжал ладонь в своей, кивнул рассеянно и задал, видимо, давно мучивший вопрос: — Что ж ты такого умеешь, если столько стоишь?..