"Дворец из сусального золота"

Люди так боятся умереть, что на протяжении всей жизни воздают молитвы Небесам. Просят оросить мёртвую землю, чтобы взрастить рожь, просят послать дитя бездетной семье для продолжения рода. Сколько бы Небеса не отвечали на молитвы своих подданных, им всегда будет не достаточно. Страх вынуждает совершать отчаянные поступки, но не забывай, сколько бы молитв ты не вознёс Небесам, сколько бы слёз не выплакал - убийство ничем не искупить. Никто не в праве отнимать чужую жизнь, не в праве решать кому жить, а кому умереть. Больно. Больно. Больно... - неустанно повторял принц, пока холодное лезвие чёрного клинка пронзало его тело снова и снова. Он чувствовал, как лезвие постепенно прорезает кожу и проникает всё глубже к сердцу, по пути ломая рёбра. Когда меч вонзился в его сердце сотый раз, казалось, что боль куда-то пропала и он больше ничего не чувствует. Но он всё же что-то чувствовал - пустоту, разочарование, обиду. Кровавая слеза скатилась с уголка глаз и, сползая по залитой кровью щеке, очищала себе путь. Солёная капля растворилась в лужице тёплой крови Наследного принца, которой был залит Божественный пьедестал. Весь храм был в благородной крови небесного раба. Пронзительный крик, вымаливающий о пощаде, от которого в венах стыла кровь, заставил содрогнуться грешную землю. Никто. Никто не пришёл спасти его. Чтобы посмертный крик небожителя не мешал совершать злодеяния, семнадцатилетнему парнишке заткнули рот грязным кляпом. Если ты бессмертное божество, ты обязан защищать, прощать и прислушиваться к каждой молитве. Родившийся под счастливой звездой с серебряной ложкой во рту, ты обязан стать спасителем всего народа. Даже если для этого его же верующие должны заживо распять своего Бога и принести его в жертву ради спасения собственных жизней. Впившись зубами в мокрую от слюны и крови материю, он зарыдал. Это было страшно. Но всё прошло. Даже после сильного шторма приходит штиль. Быть может, это был кошмар? Как в детстве? Се Ляню так хотелось, чтобы двери храма вот-вот открылись и, вместе с тёплыми лучами восходящего солнца, тёмную комнату своим светом озарил силуэт его матушки. - Это просто плохой сон. Всё закончилось. Ты не один. Я рядом. Так мало… Всего пару фраз от нужного человека и, кажется, станет намного легче. Больше не будет больно. Всё пройдёт, всё забудется, но этого не происходило. Это была пустая иллюзия, которой принц успокаивал себя. Се Лянь хотел пошевелить руками, но кисти рук были туго перевязаны лентой. Он бы не сопротивлялся, не убил ни в чём неповинных людей. Видимо, он ошибся. Они повинны - каждый смертный, которого он отчаянно защищал. Люди, ради которых он очернил своё благородное имя, были готовы зарезать его голыми руками. Задушить. Сжечь. Умертвить. Только чтобы спасти себя. Послышался глухой смешок. По его щекам текли слёзы, в горле застрял комок крови. Кляп мешал её выплюнуть, поэтому Се Лянь начал кашлять. Сквозь спазматический кашель, задыхаясь в собственных слезах, он продолжал смеяться, представляя, как после люди, совершившие над ним жестокость, пойдут замаливать грехи в храме, как будут возносить молитвы Богам и смывать его кровь со своих рук золотыми монетами, дарами и благородными поступками. В нос ударил омерзительный запах. Вначале ему казалось, что запах доносился от его изуродованного тела. Слегка приподнявшись и оглядевшись по сторонам, принц увидел обуглившиеся трупы, которыми был усыпан храм. На мгновение он замер. В опухших до слепоты выплаканных глазах застыли круглые росинки. Казалось, сердце милосердного бога вот-вот сожмётся и он посочувствует отнятым жизням, испытает сожаление, грусть, хоть что-то. Но почему-то ему было всё равно. Его искалеченное сердце зажило. Тело снова приняло девственный вид, не оставив ни единого шрама и намека на события двухмесячной давности. Вот только душа… Его душа была изуродована. Вера растоптана. Сострадание? Если никто не проявил сострадание к нему, к Богу Войны, вымаливающего и просящего пощадить его и дать ему умереть. Разве есть какой-то смысл проявлять сострадание к людям, которые смогли так легко откупиться от совершенного ими нечеловеческого поступка. Разглядывая трупы, принц погрузился в себя, совсем позабыв о бдительности. Чьи-то холодные пальцы коснулись его щеки, размазывая влагу от солёных бусин по съёжившейся от засохшей крови коже. Тело тут же пробило дрожью. Он знал, кто это. Кого ещё могло занести в такую глушь? Кто ещё мог так спокойно находиться в храме, усеянном трупами, где на Божественном постаменте лежал заживо распятый юноша. Только Безликий Бай мог ждать его пробуждения, зная, что рано или поздно Се Лянь придет в себя. Взгляд принца был пустым и отчужденным. Но в глубине медовых глаз Белое Бедствие разглядело то, что вызвало у него смех - это был страх. Как бы отчаянно Се Лянь не пытался его скрыть, от Белого Бая этого утаить было невозможно. Мертвенно бледные пальцы, закончив рисовать розовые разводы на его щеках, остановились на остром подбородке. Стоило грязным пальцам на миг замереть, как дыхание принца участилось. Его сердце бешено колотилось в груди, предчувствуя беду. Из-под маски раздался мужской голос: - Ха, а ты изменился.. Се Лянь перестал дышать. Впервые он боялся. Боялся снова быть забитым до смерти, боялся не умереть… Вытащив кляп, демон обошёл Се Ляня со спины и развязал путы, сковывающие кисти его рук. - Ты не спросишь, что здесь произошло? Принц проигнорировал вопрос. Что произошло? Разве это имело какой-то смысл? Скорее всего, сполна насладившись мучениями принца, демон сам их и убил. Единственное, что он чувствовал к этим людям - это зависть, что они уже мертвы. Их страдания закончились, в отличии от него. Его будут длиться вечность… Стоило демону коснуться спутанной пряди, как принца снова начало трясти. Любые прикосновения, даже едва ощутимые, вызывали у него отвращение и страх. Горло охватил спазм, зрачки дрожали, а с приоткрытых мертвенно бледных губ, слетало немое: - Не прикасайся ко мне.. Возможно, прокричи принц эти слова вслух, Бедствие только бы посмеялось над ним. Ведь даже полное повиновение и игнорирование потешало демона. Бай усмехнулся. Убрав пальцы от грязных волос, он сказал: - Я принес тебе подарок, - протянув чистые одеяния, добавил, - единственный, кто заботится о тебе - это я. Цени это… Белый халат Его Высочества был разорван. От белого цвета одеяния не осталось и следа. Покинуть храм и выйти в люди в таком виде было бы глупо. Даже бездомный пьянчуга выглядел куда опрятнее него. Это вызвало бы лишнюю суматоху. Принцу же хотелось спокойствия. Когда с рук снялись путы, к онемевшим пальцам постепенно прилила кровь. Се Лянь потянулся за новым одеянием и принял подарок Безликого Бая. Ступив босыми ступнями на грязный пол, он слегка покачнулся. Голова закружилась, и перед глазами всё поплыло. Слишком долго он пролежал на этом постаменте. Повернувшись спиной к демону, принц медленно снял разодранную ткань. Нижнее одеяние так же было залито кровью, но Се Лянь оставил его на себе, надев чистое поверх грязных. Ему не в первой приходилось переодеваться перед кем-то. Безликий Бай тоже был мужчиной, но принц, почему-то, переодеваясь перед ним, чувствовал себя пристыженным. Возможно, причиной тому была одежда, которую он принял из рук демона. А возможно, это чувство зародилось в нём, когда внутри что-то сломалось. Это что-то было его силой воли, слепой верой в добро… Стоило тугому поясу затянуться на талии Его Высочества, как большая ладонь коснулась его плеча. Се Лянь так и замер. Белки глаз, с которых ещё не исчезла краснота, снова стали влажными. Меч, чьё чёрное лезвие сотню раз пронзило сердце принца, непосильной ношей повис на его поясе. Похлопав мужчину по плечу, Бай сказал: - Его лезвие острее любого меча. Прими его как напоминание.. И её не забудь, - сказав последнюю фразу, демон протянул шёлковую ленту, которой принц скрывал своё лицо, а после был связан Безликим Баем. Не проронив и слова, Се Лянь принял из рук демона ленту и, переступая через обугленные трупы, направился к выходу. Стоило белому сапогу переступить через порог проклятого храма и дневному солнечному лучу коснуться мертвенно бледного лица мужчины, как Бай снова заговорил: - Куда ты направляешься? Неужели урок, который я тебе преподал, ты не усвоил? Се Лянь остановился. По правде говоря, принц сам не знал, куда ему податься дальше. Он просто… просто хотел вернуться домой. Хотел убедиться, что с родителями и Фэн Синем за время его отсутствия не приключилась какая-либо беда. Бай знал, что принцу некуда больше идти. Единственное место, куда хотел бы вернуться заблудший ребёнок - это родительский дом. Усмехнувшись, он продолжил: - Вернувшись, ты навлечёшь на них беду… В ярости сжав кулаки и стиснув зубы, Се Лянь быстрыми шагами, слегка пошатываясь, начал спускаться с горы. Обладая той же силой воли, что и прежде, он бы непременно кинулся в бой, но не сейчас. Он проиграл. Впервые он чувствовал себя побежденным и униженным. Никто не верил ему. Никто не хотел ему верить. Его шаг становился всё быстрее и быстрее, пока он не начал бежать. Он хотел сбежать от проблем, от прошлого, от той злополучной ночи. Если у него не хватает сил победить, возможно, он сможет убежать. Непрерывно стекающие из глаз прозрачные бусины с обветренных щёк срывал тёплый ветер. Под лучами солнца Се Лянь дрожал от холода. В горле всё пересохло. Железный привкус собственной крови настолько приелся, что его начало тошнить. По пути услышав журчание горного ручейка, Се Лянь решил испить немного пресной воды. Он встал на колени перед кристально чистой водой и увидел собственное отражение. Казалось, он был всё тем же прекрасным юношей, на чьём теле не было и единого шрама. Вот только взгляд… Он поменялся. С виду всё тот же, внутри - совершенно другой человек. Зачерпнув немного прохладной воды, принц смочил горло и омыл заплаканное лицо, смыв остатки засохшей крови и солёных слёз. Оглядевшись по сторонам, он увидел очередной гниющий труп, который поедали насекомые. Не смотря на то, что мужчина был давно мёртв и покрыт проказой, рожицы на его лице продолжали своё безмолвное существование. Кажется, это был тот единственный человек, который не захотел пачкать свои руки в крови небожителя и продолжить своё существование, неся крест убийцы. Был ли в этом какой-то смысл? Он тоже умер в мучениях, став кормом для червей и мелких животных, не имея даже собственной могилы. Слишком омерзительное зрелище. Не в силах вынести столь тошнотворной картины, Се Лянь пал на четвереньки и впился пальцами во влажную почву. Его тошнило больше часа. Когда желудочный сок закончился, его рвало кровью, меняя кислое послевкусие на вкус железа, который уже въелся в его нутро. Немного придя в себя, Се Лянь решил вырыть небольшую могилу. Пусть не такую глубокую, которую роют для упокоения мертвецов, но всё же… К вечеру, с ног до головы испачканный в земле, Се Лянь перевязал себе лентой лицо, чтобы хоть как-то скрыться от трупного смрада. Не смотря на позывы рвоты, он всё-таки перетащил труп в яму и закопал, не оставляя тело единственного мужчины, который не утратил свою человечность, гнить под палящим солнцем. Спустившись с горы, Се Лянь подолгу бродил по оживлённым улицам, словно заблудшая душа. Мужчина в белом, чьё лицо скрыто под материей, а одежды перепачканы грязью, походил на болеющего недугом бездомного. Кто бы мог подумать, что под грязным тряпьём скрывается прекрасный лик божества, узреть который простым смертным не удавалось даже во снах. Теперь, буквально падший в грязь лицом, он бродил, словно тень - никому не нужный, не имея смысла существовать. Ему казалось, что его тело и кости давно прогнили. Осталась только пустая оболочка, в которую заточили его душу. В ту ночь он умер. Множества раз… Сейчас, переродившись в новом теле, он смотрел на окружающий мир другими глазами. Более приземлёнными. Бродя по оживлённым улочкам, словно отрешённый, он был погружен в себя, не тратя время на взгляды прохожих. Уж лучше пусть косятся и шарахаются от него, чем смотря прямо в глаза, вонзают в сердце клинок. Неизвестный, обладающий сильной хваткой, схватил Се Ляня за руку и затащил в переулок. Прижав мужчину к стене, он размахнулся и ударил кулаком в лицо. С носа принца тут же потекла кровь. Се Лянь взглянул сначала на капли крови, которые капнули на его измазанное в грязи одеяние, а следом на мужчину, который удивленным взглядом смотрел на него. Ранее Его Высочество Наследный принц перебросил бы его через плечо, ну или как минимум, увернулся бы от удара раньше, чем Фэн Синь успел бы размахнуться. Увидев струйку крови и то, в каком отрешенном состоянии был Се Лянь, Фэн Синь, переполненный обидой и переживаниями, прикрикнул на принца: - Где тебя носило? Ты хоть знаешь, как переживали твои родители? Увидев Фэн Синя, на принца нахлынуло странное чувство. Одновременно он был безмерно рад встретить его, но, казалось, он морально ещё не был к этому готов. Пытаясь стереть кровь, Се Лянь ещё больше размазал её по лицу. А услышав вопрос, словно ребёнок, которого ругают взрослые за непослушание, он в ответ пробормотал: - Прости.. Фэн Синь ни на шутку встревожился, когда увидел подавленное состояние принца. Ясное дело, он прекрасно понимал, в каком тяжёлом положении пребывают его родители. По всей видимости, причина долгого отсутствия была серьёзной. - Ты в порядке? Что-то произошло? На тебе лица нет.. - заметив на поясе Се Ляня меч, Фэн Синь спросил, - откуда меч? Се Лянь пошевелил губами, пытаясь выдавить из себя хоть слово, но тут же замолк. Рассказать? Переложить тяжёлую ношу со своих плеч на другие? Зачем? Единственное, что сможет Фэн Синь - это проявить к нему сочувствие, сжалиться над ним. Се Лянь и без того чувствовал себя жалким и раздавленным. Ещё больше пасть в глазах своего вассала и друга Низвергнувшийся Бог не хотел. Единственное, что он смог выдавить из себя это «Прости..» Фэн Синь уже понял, что принц не хочет делиться с ним событиями последних двух месяцев. Тяжело вздохнув, он добавил: - Ладно. К чему извинения.. Главное, ты вернулся. Давайте вернёмся домой. Их Высочества будут рады видеть вас. Принц кивнул. По пути они почти не разговаривали. Фэн Синь рассказывал о том, как с грехом пополам, но они всё же сводили концы с концами. К сожалению, самочувствие отца стало только хуже. Болезнь постепенно съедала его изнутри. Мать же продолжала совершенствовать свою готовку. Снова и снова предлагая Фэн Синю отведать её произведение, от которого мужчине не всегда удавалось отказаться. Стоило блудному сыну вернуться домой, как мать кинулась обнимать его. Она рыдала от счастья и крепко прижимала его к своей груди, повторяя, как он исхудал и осунулся. Уголки губ Его Высочества приподнялись вверх, ресницы дрожали, а в горле застрял горький ком. Он что есть силы сдерживал вой, рвущийся наружу, утешая себя лишь тем, что его матушка переживает о том, что он исхудал и осунулся. Подняв влажные глаза на отца, Се Лянь увидел поседевшего старика. От чёрных волос не осталось и следа. Всего два месяца прошло, а отец так состарился. Не смотря на тяжелый характер, отец не проронил ни единого обидного слова. Они лишь перекинулись парой фраз. Не то чтобы он не хотел спросить, где пропадал его сын два месяца и почему вернулся в таком состоянии. Просто боялся, что они снова не поймут друг друга и Се Лянь снова уйдет. А ведь бывшему императору остались считанные месяцы. Так мало для человеческой жизни. Даже не сравнимо с вечностью, которая уготована его сыну. Ужин бывшая императрица приготовила скромный. Чем богаты, тем и рады. Если в желудке есть крупица, уже хорошо. Что уж говорить о Се Ляне, который не ел и не пил вот уже два месяца. Похлёбка из воды и риса, почти безвкусная жижа, но в этот раз не подгорела. Матушка не отходила от плиты, зная свои кулинарные искусства и следила за тем, чтобы воды было побольше, ведь в доме людей прибавилось. Закончив трапезу, Се Лянь нерешительно снял меч с пояса и дрожащей рукой протянул Фэн Синю. Тот с недоумением посмотрел на него. - Ты, помню, говорил, что тебе нужны деньги. Я тогда не смог тебе помочь. Можешь продать.. Фэн Синь отмахнулся: - Уже не нужно.. Се Лянь не стал настаивать, лишь откинул меч в дальний угол комнаты и лёг спать. "Уже не нужно…" Пропитанное благородной кровью лезвие, пусть бывшего, но всё же бога. Даже такой выстраданный дар оказался уже не нужным. Се Лянь не злился на Фэн Синя. Он злился на себя за то, что не смог вовремя прислушаться к ближним и поступил всем наперекор. Столько судеб он утянул вместе с собой. Теперь ему не было жаль тех жителей из Юнани, страдающих из-за засухи. Ему было жаль отца и матушку, которые вместе с падением государства видели и его падение. Ему было жаль Фэн Синя, который не покладая рук трудился за двоих, чтобы прокормить бывшую власть королевства. В раздумьях принц вспомнил о Му Цине. Обида ещё не стихла, но как никак он выбрал верный путь. Он покинул его - неудачника. Теперь Му Цин сможет позаботиться о тех, кто ему дорог и о самом себе. Пусть это и предательство с его стороны, но, видимо, для Му Цина это был самый праведный путь. Перед глазами мелькали события минувших дней. В череде картин Се Лянь вспомнил об одном юноше. Скорее всего он погиб на войне. Уж слишком был верным, слишком глупым. Такие долго не живут. Помнится, принц хотел приблизить его к себе, но после они не виделись. Даже если он и погиб вместе с остальными храбрецами Королевства Сяньлэ, которые слепо пошли за ним и легли трупами, Се Лянь был им благодарен. С его дрожащих губ слетело искреннее: - Простите.. Слишком много жизней он погубил. Возможно, не спускаясь в мир смертных, а оставаясь на Небесах, он смог бы спасти больше жизней. Во всяком случае, родителям не пришлось бы жить в таких условиях. Он бы смог позаботиться о них куда лучше нынешнего себя… В конце, когда на циновку упала солёная слеза, а губы крепко сжались, приглушая ночные всхлипы, принц поджал ноги и свернулся калачиком. Покачиваясь, он повторял однотипный звук, похожий на мычание животного или глухой стон. Стараясь приглушить собственный долгий пронзительный крик, неустанно звучащий у него в голове. Он не хотел, чтобы кто-то видел его таким. Только не родители. Только не отец. Шарахаясь от любых прикосновений, он мог найти покой только в объятиях матери. Вот только Се Ляню было уже не пять лет. Он давно вырос и мать редко его обнимала, чтобы не смущать. А напроситься было бы странно. Оставалось только сжимать собственные плечи, одновременно согревая себя и прикрывая изувеченное сердце от очередного удара мечом… Се Лянь не помнил, когда уснул. Может сразу как лёг в постель, а может только под утро. Оставаться в стенах старой хижины было намного труднее, чем выйти в свет. Всё-таки целыми днями смотреть на страдания родителей тяжело. - Я пойду с тобой, - спросонок сказал принц, когда услышал едва слышный дверной скрип. Фэн Синь уже хотел отправиться в город на заработки, но услышав просьбу, остановился. Когда Се Лянь впопыхах вышел из комнаты, он спросил: - Ты уверен? Это не обязательно.. Я могу и один. Принц покачал головой и с натянутой улыбкой ответил: - Всё хорошо. Выбора не было. Пришлось отправляться вместе. Вернувшись на прежнюю улицу, где ежедневно зарабатывали на жизнь, Фэн Синь вышел вперёд и начал стрелять из лука, показывая меткость, точное и поразительное умение владения оружием. Но собравшаяся толпа не успела окружить двух мужчин, как быстро разошлась. Народу наскучило однообразие. Все хотят увидеть что-то новое. Диковинная вещь всегда притягивает внимание, но стоит ей наскучить, как она становится никому не нужным мусором. Обидно, но такова правда жестокого мира, в котором мы живём… Се Лянь положил ладонь на отчаявшегося Фэн Синя и сказал: - Давай я.. Фэн Синь нахмурил брови. Пусть никто не узнает сейчас в Се Ляне бывшего наследного принца, но Фэн Синь смотрел на него другими глазами. То сияние и благородность рода, которую слепцам вовек не удалось бы разглядеть, до сих пор не пропала в глазах мужчины. Проще говоря, даже в грязных даосских одеяниях, с растрёпанной прической и без грамма золотых украшений, Се Лянь был, есть и остаётся Его Высочеством Наследным принцем, которого его верный телохранитель был обязан защищать ценой собственной жизни. - Не стоит, - выпалил Фэн Синь. Се Лянь не стал его слушать и, не оставив свою плохую привычку делать всё наперекор, поднял сухую ветку с земли и начал показывать искусство фехтования. На миг Фэн Синь замер. Казалось, он увидел в мужчине отголосок бывшего Бога Войны, но, увидев сухую ветку в руках Се Ляня, с горечью отвел взгляд. Прискорбно. Толпа, окружившая их, начала громко аплодировать. Кто-то даже подкинул пару монет. Но нашлись и те, кто не был доволен представлением. Мужчина, по чьей бороде стекал сок арбуза, когда он жадно надкусывал сладкий плод, выплюнул горстку чёрных семечек и сказал: - Скучно.. Хочешь получить подношения, изволь соответствовать ему. За такой танец с веткой заслуживаешь только.. - мужчина огляделся по сторонам. Его взгляд замер на дольке арбуза, которую он почти доел. Язвительно усмехнувшись, он добавил, - могу оставить тебе кожуру. Если очень попросишь.. Се Лянь тут же прекратил представление и замер, словно что-то обдумывал. Фэн Синь же вспылил: - Ты следи за языком.. Кто дал тебе право так разговаривать. Фэн Синь каждый раз держал язык за зубами, стараясь не наговорить лишнего. Особенно в такие моменты. Угрозы Фэн Синя мужчину совсем не напугали. Наоборот, даже раззадорили. Усмехнувшись, он добавил: - Ха, так я говорю правду.. Веткой фехтовать может даже ребёнок. Вот будь у него настоящий меч в руках, это было бы уже представление. Тычет в воздух непонятно чем. Он что глупый мальчишка, представляющий себя великим воином? Великим воином? Представляющий? Фехтовать веткой? Знал бы этот глупый смертный, что перед ним никто иной, как истинный Бог Войны, который одолел тридцать три небожителя одной палкой. Но признать себя им, означало подписать посмертный приговор своим родителям. Они не смогут вечно бежать и прятаться от стражи. Толпа бурными аплодисментами поддержала мужчину. Фэн Синь выругался и уже хотел закатить рукава, чтобы преподать мужчине урок, как принц дал знак рукой и холодно сказал: - У меня нет меча.. - Ха, ну это уже не моя проблема. Мы хотим представление. Если ты не можешь нам его показать, то проваливай и не трать зря время.. Се Лянь с улыбкой добавил: - Что ж, представление я всё-таки могу показать… Белая вспышка света промелькнула перед мужчиной. Он не успел опомниться, как оказался в воздухе, и через мгновение тяжелым грузом упал на землю. Из ушей, рта и носа тут же потекла кровь. Толпа в ужасе ахнула. Многие разбежались звать на помощь. Глупые смельчаки и любопытные нелюди оставались безмолвными зеваками. Фэн Синя охватил ужас. Он тут же оказался подле принца и прикрикнул на него: - Успокойся! Что ты делаешь?! Взгляд Се Ляня был холодным и решительным. Полностью проигнорировав Фэн Синя, он снова подошёл к лежащему на земле мужчине и ударил, приложив не малую божественную силу. Казалось, тот удар должен был окончательно выбить изуродованную душу из тела, но когда Фэн Синь подбежал проверить пульс, мужчина оказался довольно живучим гадом. Поддавшись эмоциям, Фэн Синь не выдержал и крикнул во весь голос: - Ваше Высочество, опомнитесь. Вы убьёте его.. Послышался гомон. Только после пробежавших шепотков в толпе, Фэн Синь понял, что оговорился. В дали показалась стража. Вызвав переполох и затеяв драку, они привлекли ненужное внимание. Схватив принца за рукав, Фэн Синь добавил: - Бежим. Быстрее.. Но Се Лянь непоколебимо остался стоять на месте. Оглядев принца с ног до головы, Фэн Синь понял - он решил сражаться. - Если мы не уйдем, то навлечем беду на Их Высочества.. Нехотя Се Лянь решил прислушаться. Они долго прятались по улочкам, путая следы, пока не оторвались от стражи. Стоило им вернуться домой, как Фэн Синь не выдержал и, не успев переступить порог, набросился на принца с кулаками и обвинениями. - Что ты, мать твою, делаешь? Ты мог убить ни в чём неповинного человека. Совсем из ума выжил? Принц спокойно ответил: - Но ведь не убил. Тем более этот простолюдин заслужил смерти.. Расслабив хватку от услышанных слов, Фэн Синь не знал, что ответить. Простолюдин? Заслужил? Ранее Его Высочество Наследный принц никогда так не отзывался о простом народе, находя оправдание даже самым ужасным поступкам. Послышался скрип двери. Услышав крики, государыня вышла из комнаты проверить, что происходит, но тут же была вынуждена зайти обратно. - Матушка, прошу войдите в комнату.. - Сынок? - взглянув на мрачное лицо Фэн Синя, она неуверенно переспросила, - всё в порядке? Её сын спокойным тоном ответил: - Да. Зайдите внутрь.. Стоило матушке принца войти в комнату, как, понизив голос, Фэн Синь сказал: - Что с тобой произошло? Почему ты стал таким? - Каким таким? Белки глаз Фэн Синя покраснели. Он смотрел на Се Ляня и не мог узнать в нём того принца, которому служил все эти годы. А быть может, как раз сейчас перед ним стоял настоящий Се Лянь - тот, который больше не носил фальшивую маску и не идеализировал себя и окружающий мир. Порой, когда человек начинает вести себя искренне и не врать самому себе, окружающим такая правда глаза колит. - Ты другой, - с горечью проговорил он. Уголки губ Се Ляня приподнялись вверх. Он иронично улыбнулся и, чуть ли не плача, сказал: - Верно. Я уже не тот, кем был раньше. Я больше не Его Высочество Наследный принц. Я больше не Бог Войны. Я не обязан быть примером для других. Так почему я не мог поступать с людьми так, как они того заслуживают? Почему я должен продолжать терпеть унижения?? Мне же тоже бывает больно. Я же тоже человек.. - Я.. не хотел тебя обидеть. Просто, так нельзя… Его никто не поймет. Никто никогда не сможет этого сделать. Никто ему не поверит. Отмахнувшись от Фэн Синя, Се Лянь молча вошёл в комнату, захлопнул дверь и укутался в одеяло. Как бы он не старался, он больше не может держать себя в руках, не может ни с кем поделиться тяжелой ношей на сердце. Ему придётся научиться жить с этим… До самого вечера никто не беспокоил его, давая Се Ляню время остыть. Позже послышался осторожный стук в дверь. Вначале принц хотел притвориться спящим, думая что это Фэн Синь, но вскоре послышался голос его матери: - Сынок, это я.. Можно я войду? Нехотя, но всё же принц решил отворить дверь. Его матушка стояла с тарелкой в руках. Видимо, это был ужин, который она приготовила. Она мягко улыбнулась, когда увидела прекрасный лик своего сына, озарённый светом блеклой свечи. Неторопливо войдя в комнату, государыня поставила тарелку на стол и протянула сыну палочки для еды. - Ты голоден? Се Лянь взглянул на тарелку и, еле сдерживая рвущийся гнев, спросил: - Что это? - О, это Фрикадельки однокрылых птиц, а это - Похлёбка прекрасных цветов и полной луны.. Больше не в силах сдерживать лицо, принц усмехнулся. - Ты что, придумываешь названия этим блюдам? По правде говоря, диковинные названия давали блюдам только в императорских дворцах, придавая даже самым простой еде роскошь и значимость. Но к чему это было всё делать сейчас? Государыня пыталась себя чем-то занять. Она не умела не стирать, не готовить. В отличии от больного мужа, она могла иногда выходить во двор и пыталась вести хозяйство, чтобы вносить хоть какой-то вклад в семью. - Да. Думаю, если у блюда будет своё название, в этом не будет ничего плохого.. - Матушка, это не блюдо из дворца.. Государыня опустила глаза. Казалось, они на миг стали влажными, но, возможно, это была иллюзия из-за дрожащего света свечи. - Чтобы это блюдо попало на наш стол и мы не остались голодными, мой сын и его верный товарищ Фэн Синь много трудились. Я не хочу, чтобы ваши труды не были вознаграждены. Для меня эта похлёбка ценнее чем та, которую подавали во дворце на золотом блюде. Последнюю фразу матушка проговорила про себя, стараясь не надоедать сыну. Всё-таки она была единственной женщиной в доме и должна была оставаться сильной наравне с мужчинами. Падение государства изменили и её. Немного помолчав, государыня неуверенно продолжила: - Сын мой, вы.. с Фэн Синем поругались? Се Лянь протёр точку между бровями. - Это вас не касается, - он не хотел грубить матери, но не смотря на старания, в его словах всё же чувствовалось раздражение. - Я не хочу тебе надоедать. Я знаю, что мой сын всегда поступает праведно. Просто Фэн Синь, этот добрый мальчик, он остался подле нас, когда ты ушёл. Ему было очень тяжело, но он не покинул нас.. Выслушивая поучения матери, Се Лянь вначале ничего не говорил, но в какой-то момент, он просто не мог больше сдерживаться. Его сердце наполнилось горечью от боли и обиды. Он сам не понимал, от чего вспылил. Всё перемешалось. Слишком много страданий обрушилось на него. Он больше не мог этого выдержать. Се Лянь просто сорвался. Сорвался на человека, которого любил больше всего на свете, и кому меньше всего хотел причинить боль. - И что? И что с того?! Он вас не оставил.. А я оставил, да? Думаешь, мне было легко? Вы хоть знаете.. Вы хоть знаете, что я... - Се Лянь не договорил. Нет. Нельзя. Он проглотил последние слова, позволяя яду дальше пожирать свою душу. Посмотрев на мать, он увидел её напуганное лицо и заслезившиеся глаза. Се Лянь не выдержал и кинулся прочь. Государыня, испугавшись, что её сын снова пропадёт на долгие месяцы и она больше его не увидит, сломя голову кинулась вслед, но не смогла угнаться и вскоре отстала. Поздно ночью Се Лянь вернулся домой с большими мешками. Его родители, как и Фэн Синь, покорно ждали его возвращения. Лица мужчин были мрачными, а глаза женщины красными от слёз. Стоило принцу переступить порог дома, как женщина кинулась обнимать сына и вымаливать у него прощение. Видимо, после их ссоры отец отругал жену, впредь запретив вмешиваться. - Я.. я больше не буду, сынок. Ты только не уходи вот так, хорошо? Я больше ничего не буду спрашивать и во всём буду тебя слушаться. Приобняв дрожащие плечи матушки, Се Лянь мягко сказал: - Я не собирался сбегать.. Уже поздно, идите спать… Родители Его Высочества неторопливо послушались сына и отправились в комнату. Фэн Синь остался с принцем. Немного помолчав и убедившись в том, что Се Лянь не собирается рассказывать, где был, он спросил: - Спрашивать не имеет никакого смысла? Верно? Се Лянь ничего не ответил. Улыбнувшись, он небрежно швырнул мешки, которые громким звоном упали на пол. - Что это? - спросил Фэн Синь. Принц присел на корточки и принялся развязывать узлы. Стоило содержимому мешков высыпаться на пол, как убогую хижину озарил свет золота и серебра. Фэн Синь вскочил и попятился назад. Он уже хотел начать кричать и браниться, как вспомнил о Их Высочествах и понизил голос: - Откуда это? Ты..? Не поднимая глаз на удивленного Фэн Синя, подсчитывая примерную стоимость украденных сокровищ, принц ответил: - Меня никто не видел.. Не волнуйся, те люди, у которых я это украл, живут в достатке. С них не убудет, а нам сейчас нужнее... Фэн Синь потерял дар речи. Он смотрел на принца и не узнавал его. С огромным трудом взяв себя в руки, он обратился к принцу: - Ваше Высочество, как же так?! Что с вами случилось? Почему вы стали таким? - Каким таким? - Раньше вы бы никогда не поступили подобным образом. Но.. Тогда.. Тогда вы… Се Лянь привстал, поднял уставшие глаза на растерянного Фэн Синя и с ироничным смешком сказал: - Раньше? Если тебя интересует тот раз, то я отвечу тебе. Да, тогда я тоже пошёл на преступление. И сейчас я тоже украл. Что с того? - Но как же так!? Это не ваш путь.. Се Лянь засмеялся. В глазах появились слёзы. Возможно от смеха, а возможно от обиды. - Путь? Какой путь? Я больше не Божество. Я могу делать, что мне заблагорассудится.. Вспылив, Фэн Синь схватил Се Ляня за плечи и начал трясти, пытаясь достучаться до него. - Тогда.. Тогда зачем столько мучений? Зачем мы столько страдали, если можно было с самого начало поступать вот так - воровать, убивать? Зачем мы выбрали такой путь? - глаза Фэн Синя были красными, а голос дрожал. Се Лянь, поджав плечи, ответил: - Потому что мы были глупыми. Я был глупцом.. Ослабив хватку, Фэн Синь с горечью выпалил: - Тогда зачем я за тобой следовал? Произнося последнюю фразу, Фэн Синь вложил в неё всю душу и сердце, ожидая, что получит хоть какой-то вразумительный ответ на свой вопрос. Он один остался подле Его Высочества. Неужели всё то, что они пережили, не имеет никакого смысла? Ответ, словно острый клинок вонзился в сердце мужчины, звонким колоколом прозвучав в его голове. Принц безразлично ответил: - Так прекрати следовать за мной. Я больше не тот, кем был прежне. Я больше не Божество, которое обязано вести себя праведно. - Что? - переспросил Фэн Синь. Он не понял смысла слов. Возможно, потому что не хотел или потому что не ожидал такого ответа. Се Лянь повторил: - Перестань следовать за мной. Можешь уходить. Фэн Синю нечего было сказать. Он опустил глаза, и ему казалось, что земля уходит из под ног. Неужели это конец? Всё, что они пережили, все страдания и труды. Неужели это не имело никакого смысла? Се Лянь больше ничего не сказал. Он хладнокровно захлопнул двери своей комнаты и отправился спать, совсем не задумываясь о том, что, возможно, их разговор был слышен его родителям. Всю ночь принц не мог уснуть. Выговорившись, он думал, что станет легче, но стало только хуже. Спустя четыре часа послышались тихие голоса. Кажется, это Фэн Синь прощался с его родителями. Он слышал кашель своего отца и всхлипы матери. Слов Фэн Синя он, к сожалению, не расслышал. Входные двери открылись и закрылись. Тяжелые шаги Фэн Синя растворились в дали. - Всё-таки ушёл, - тяжело вздохнув, пробормотал принц. В глубине души Се Лянь надеялся, что этого не произойдёт, что Фэн Синь останется. Всё-таки они много пережили и, в отличии от Му Цина, у него не было семьи, о которой нужно было заботится. Видимо и тут Се Лянь ошибся. Стоило ему проявить слабину и высказаться, как близкие перестали узнавать в нём принца, вечно улыбающегося, милосердного, скрывающего всё в себе. Ничего не вечно. Никто не будет предан падшему Богу навсегда… Разве могли мешки с украденным золотом остаться незамеченными Их Высочествами? Роскошные замки в, которых проживали император и императрица, накрытые золотые пиры, где каждая столовая утварь блестела ярче ясного солнца. Впервые горстка металла мозолила им глаза и приносила неописуемую боль. Тихо заперев комнатные двери, дабы не разбудить спящего сына, государыня присела на кровать рядом с мужем и горько заплакала. Каждый раз, когда сильный кашель терзал лёгкие императора, тот старался приглушить назойливый спазм куском тряпки. Под старым матрасом скопилось слишком много окровавленных лоскутов. Стоило матушке Се Ляня присесть подле мужчины, как она снова почувствовала болезненный запах. Подняв заплаканные глаза на мужа, она не знала что сказать. Свернув очередной слой ткани и тяжело вздохнув, государь сказал: - Не смотри на меня так.. - Но наш сын.. - Он уже не маленький. Я не могу не поучить его, не наказать. Его ноша слишком тяжела. Он проклят… Женщину обидели последние слова мужа. Собравшись духом, она воспротивилась: - Не говори так о нашем ребёнке. Как он может быть проклят.. - Глупая ты женщина, разве я могу ненавидеть собственное дитя? Все его грехи - это наши грехи. Защищать своё государство, сражаться на поле боя и вести войска - это моя обязанность. Мы хотели, чтобы наш сын вознёсся на Небеса и позабыл о нашем мире, забыл, что под Небесными чертогами расстилается мир смертных, который полон грязи. Слишком добрым он уродился, вот и не выдержал всего этого… Задыхаясь в слезах, которые неустанно лились из прекрасных глаз императрицы, она спросила: - Р-разве доброта - это проклятие? - Проклятие, - еле дыша, протянул мужчина, - но я не об этом. Его бессмертие - это проклятие. Посмотри на нас.. Мы стареем. Мне осталось пару недель, не более… После этой фразы женщина заплакала ещё сильнее и прижалась к вздымающейся груди мужа влажной щекой. Понимая, что его время слишком быстро истекает, погладив рыдающую жену по голове, он продолжил: - Не плачь.. Наши страдания скоро закончатся, а вот его.. Даже если он найдет хорошую девушку и попытается завести семью… - император поджал губы, не зная как продолжить говорить дальше. Если его сын влюбиться и обзаведётся семьёй, то рано или поздно он увидит, как состарится и умрёт его жена, а следом и его дети. Немного помолчав, государь продолжил, - Я не могу понять.. Цзюнь У так сильно любит нашего сына и дорожит им, что обрёк его на бессмертие, позволив однажды вновь вознестись на Небеса? Или напротив, настолько сильно ненавидит, что обрёк его на вечное одиночество? Подняв красные глаза, женщина залепетала: - Мы должны были его уберечь от всего этого. Он не бандит! Он не убийца! Любяще поглаживая обветренную щеку состарившейся жены, стирая солёные слёзы большим пальцем левой руки, мужчина мягко улыбнулся и сказал: - Верно. Это не он должен был пасть. А мы, как правители, должны были умереть вместе с нашим государством. Мы обременяем его. У него всё еще может быть светлое будущее.. Глаза женщины тут же округлились. - Что? - Он спустился с Небес, чтобы спасти свой народ, пошёл на ограбление, чтобы сделать нашу жизнь проще. Что же будет завтра? Возможно, завтра ему придётся убить стражника, который случайно обнаружит наше убежище. Я не хочу, чтобы Се Лянь пачкал руки в крови. Казалось, женщина поняла, к чему клонит её муж, но было страшно. Дрожащим голосом она проговорила: - Но.. Му Цин ушёл, и Фэн Синь тоже.. Если и мы тоже его покинем, он же останется один… - Шшш... успокойся.. Не плачь. Родители всегда должны покидать этот мир раньше своих детей. Тем более, его век слишком велик. Чем быстрее это произойдёт, тем быстрее он привыкнет.. Задыхаясь от нахлынувших эмоций, женщина прикрикнула на мужа: - От нашего сына отвернулись все. У него не осталось последователей. Если мы единственные его верующие, вместе с нашей смертью исчезнет и наш ребёнок. Ты подписываешь нашему сыну смертный приговор?! Ты это понимаешь?? На утро Се Лянь проснулся уже уставшим. Неторопливо отворив двери, он уже знал, что его ждёт не очень приятный разговор с родителями. За покосившимся столом сидели его родители. Видимо, они уже заждались. А может и вовсе не сомкнули глаз этой ночью. - Сынок, прости… Тяжело выдохнув, Се Лянь натянул на уставшее лицо фальшивую улыбку и тихо ответил матери: - Не вините себя. - Но Фэн Синь и правда ушёл. - Ушёл и ушёл. Что с того? Я смогу о нас позаботиться. - Ты должен его вернуть, - проговорил государь. Принц был настолько подавлен, что спорить и без того с обеспокоенными родителями не хотел. Он мягко ответил: - Нам не нужен Фэн Синь. У нас есть деньги. Я смогу купить еду и лекарство. - Эти деньги мне не нужны, - сквозь сильный кашель еле вымолвил отец. - Почему вы упрямитесь? У нас сейчас не лучшие времена. Мы много помогали нуждающимся. Что плохого в том, чтобы взять у богача и отдать бедняку? Мать вновь залепетала: - Но сын мой. Мы не хотим быть для тебя бременем. Ты не должен ради нас опускаться до подобных поступков. Пожалуйста, поговори с Фэн Синем. Принц, устав слушать нравоучения родителей, лишь отмахнулся рукой и сказал: - Что за глупости вы говорите, матушка. Как вы можете меня обременять. Насчет Фэн Синя я всё решил. Так будет лучше. Как для него, так и для нас всех. Мы нуждаемся в деньгах. Завтра я куплю лучшие снадобья. Прошу вас, не вмешивайтесь, вы не сможете меня понять… Бросив пару утешительных фраз родителям, Се Лянь отправился в свою комнату. Наполнил старую бочку прохладной водой, снял с себя всю одежду и, разбросав по комнате, окунулся в воду. Принц пребывал в настолько подавленном состоянии, что совершенно позабыл о том, что на его нижнем одеянии остались следы крови. Накинув на себя сменную одежду, Се Лянь не успел лечь на циновку, как снова уснул. Государыня пару раз постучалась прежде чем, не получив ответа, решилась войти. Пока погода позволяла стирать в холодной воде, она собиралась отправиться на реку. Неторопливо войдя в комнату, она бросила мягкий и любящий материнский взгляд на мирно спящего сына. Она наклонилась, чтобы подобрать разбросанные вещи и уже хотела уходить, как услышала всхлипы и странные бормотания. - С-спасите.. Б-больно.. Пожалуйста, не делайте этого.. Мне больно.. Кто-нибудь.. Пожалуйста… Государыня нахмурилась. Её мгновенно бросило в жар и охватил ужас, услышав, как её сын молит пощадить его. Ресницы и губы принца нервно дрожали. Он корчился во сне от боли и тяжело дышал. Сквозь плотно сомкнутые веки просочились слёзы. Бывшая императрица кинулась к нему, чтобы помочь пробудиться от страшного кошмара. В этот момент грязные одеяния Его Высочества выскользнули из её рук. Средь белых лоскутов ткани больше всего выделялось одно. Женщина протянула дрожащую руку и подняла нижнее одеяние своего сына, на котором остались засохшие пятна крови. Чтобы не закричать от ужаса, она плотно зажала рот ладонью и упала на колени. Какое-то время она сидела в полном оцепенении, сжимая в руках окровавленные одеяния своего ребёнка, выслушивая его отчаянные крики о помощи и пощаде. - Что же они с тобой сделали? - дрожащим шёпотом, наполненным болью и жалостью, проговорила государыня. Какой страшный кошмар пришлось пережить её сыну, она даже себе представить не могла. После увиденного и услышанного, слова принца о том, что они не могут его понять, стали более весомыми. По всей видимости, это действительно так. Они не смогут его понять, не смогут утешить, не смогут облегчить его страдания. Подняв заплаканные глаза на сына, женщина с горечью обратилась к нему: - Чем матушка может тебе помочь? Могу ли я как-то облегчить твои страдания? Медленно перебирая коленями, она волокла за собой длинный подол одеяния. Она спотыкалась о него и продолжала ползти дальше, пока не оказалась рядом с циновкой и не услышала очередную мольбу своего ребёнка. - Я хочу умереть.. Почему я не могу умереть? Мне так больно... Казалось, это был ответ на её вопрос. Её сын просит помочь ему умереть. Просит о смерти, где он больше не будет чувствовать боль. Государыня боялась вздохнуть или выдохнуть. Она протянула огрубевшие пальцы к его лицу, желая прикоснуться, но тут же отдёрнула руку. Её подбородок дрожал, а сердце обливалось кровью. Слишком тяжела его ноша. Непосильна. Опустив опухшие глаза, она проговорила: - Хорошо, сынок. Можешь спать спокойно.. Матушка тебя услышала. Больше тебе не будет больно… Еле поднявшись на ноги, государыня несколько раз пошатнулась, но всё же смогла устоять на ногах. Она взяла окровавленные одеяния, случайно захватив шелковую ленту вместе с ними. Перед тем как закрыть двери, она в последний раз обернулась и посмотрела на своего ребенка. Её никто не держал, никто не торопил, но она боялась отвести взгляд, понимая, что видит его в последний раз. Ноги сами привели её в соседнюю комнату, где тяжело кашляя, лежал её муж. Увидя побледневшее лицо жены, государь тут же взволнованно спросил: - Что стряслось? Опять повздорили? Слегка покачав головой, женщина протянула окровавленные вещи мужу и, собравшись духом, сказала: - Видимо, с ним случилось что-то очень серьёзное и страшное. Поэтому он стал другим… Глаза государя тут же округлились, увидев кровь. - Он убил кого-то? Проглотив очередной вырывающийся всхлип, женщина поджала дрожащие губы и опустила голову. Император был ошеломлен. - Но кто? Как? - Он.. Он.. - императрица задыхалась в слезах, но всё-таки нашла в себе силы продолжить дальше, - Помнишь, в детстве его мучали кошмары. Он со слезами на глазах забегал в наши покои и прятался под одеялом. У него есть привычка разговаривать во сне, когда он чего-то очень боится. Я зашла за грязным бельём, чтобы постирать. Наш сын, он мирно спал. А.. А потом, он начал молить о помощи…Видимо, кто-то сделал с ним что-то плохое. Их было несколько. Он кричал, что ему больно, и просил их остановиться... Император схватился за горло. Кашель усилился. Спазм не отступал, не давая возможности на передышку. Глаза государя покраснели, а грудная клетка сильно болела. Схватившись за голову, мужчина долго молчал. В доме царила полная тишина, которую время от времени нарушал мучительный вой императрицы. Она плакала уже третьи сутки. Слёзы должны были хоть немного облегчить её страдания, но их было слишком много. После нахлынувших переживаний, государыня подняла выплаканные глаза на мужа. Сделав тяжелый вздох, она продолжила: - Он просил о смерти… - Мужчине тяжело жить с этим. Он Его Высочество Наследный принц. Пусть бывший, но.. - из глаз бывшего императора потекли горькие слёзы. Немного усмирив сбивчивое дыхание, он добавил, - Он же не заслужил этого. Он же наш сын! - Если у него не осталось больше последователей кроме нас, то вместе с нами наш сын обретёт покой. Если же существует верующий, сила веры которого сможет удержать нашего мальчика в этом мире, то я всем сердцем хочу, чтобы он помог нашему сыну позабыть этот страшный кошмар. Се Лянь проснулся с очередной головной болью. Казалось, он спал слишком долго. Первой мыслью принца было: - Где же Фэн Синь? Почему он не разбудил меня? Но когда сознание Его Высочества полностью пробудилось, его сердце охватила горечь. Фэн Синь ушел. Се Лянь сам его прогнал. Его грязной одежды в комнате не было, как и шёлковой ленты, которая прятала лицо. Видимо, матушка заходила за стиркой и унесла её вместе с другим одеянием. Собравшись духом, принц натянул на себя фальшивую улыбку и, чтобы немного разбавить напряжение с родителями, выходя из комнаты, мягко спросил: - Матушка, вы не видели мою.... Стоило двери отвориться, как улыбка тут же исчезла с его лица. Зрачки сузились до маленьких точек. Он нашел свою ленту и нашел своих родителей. Они повесились, перекинув шёлковую ленту через потолочную балку. Неужели их страдания были настолько невыносимыми, что они больше не смогли этого выносить… А быть может, во всём виновато то золото? Или разочарование в собственном ребёнке? Ведь они понимали, что от бывшего небожителя отвернулись все - как последователи, так и преданные слуги. Неужели они не могли задержаться в этом мире ещё немного? Ведь даже после смерти душе небожителя не суждено переродиться, не суждено вновь встретиться на Небесах с близкими людьми. Се Лянь попятился назад. Коснувшись стены, он медленно сполз на пол. Ему стало не хватать воздуха. Слишком больно. Больнее, чем удар клинком в сердце. Ведь теперь он остался один. Совсем один… Больше нет и никогда не будет для бессмертного небожителя своего пристанища. Он стал брошенным всем миром. Слишком рано вознёсся. Слишком рано взвалил на свои плечи непосильную ношу. Слишком рано осиротел. Когда же эти страдания закончатся. Неужели будут длиться вечно… - Я.. я... погодите.. - глаза наполнились слезами, - Постойте.. Нет.. Я же… Он не хотел верить в происходящее. Хотел вновь уснуть и никогда не просыпаться. Чтобы почувствовать хоть что-то, кроме полного опустошения внутри, с воем, похожим на вой зверя, он начал биться о стену головой, разбивая лоб в кровь. Ударившись более сотни раз, он понял - этого мало. Слишком больно. Он этого не вынесет. - Фэн Синь.. их больше нет. Моих родителей... Они тоже покинули меня, - задыхаясь в слезах, проговорил принц. Но никто его не слышал. Никого не было рядом. Подняв опухшие глаза на мёртвых родителей, он медленно подполз на коленях к отцу и матери. Привстал, протянул дрожащие пальцы к её обескровленной руке. Холодно. - Матушка, - прошептал он, приложив ледяную руку матери к обветренной щеке. Своим горячим дыханием он пытался согреть её, хотя понимал, что все попытки были тщетными. Подойдя поближе, он заметил, что его родители держались за руки, когда решили покинуть этот мир. Не смотря на все жизненные трудности, они правили вместе много лет, пали вместе и покинули этот мир тоже вместе, оставив своего единственного ребёнка в вечном одиночестве. - П-простите... - прокричал принц, обхватив неподвижные тела родителей в объятия. Когда он в последний раз мог прижаться так к ним? Когда в последний раз пожимал руку отцу? Когда в последний раз показывал свои слёзы? Слишком давно… Прошло слишком много времени, а теперь слишком поздно что-то менять… Сильный спазм охватил грудную клетку. Мёртвая тишина начала сводить его с ума. Стерев солёные слёзы с лица, принц аккуратно снял трупы своих родителей, уложив их на кровать. Казалось, они просто спали. Ничего не произошло. Се Лянь обманывал себя, пытаясь сбежать от реальности. Прежде чем покинуть комнату, с его дрожащих губ слетело отчаянное: - М-мама... Папа?? Тишина. Когда он в последний раз так к ним обращался? Уже не помнит. Стиснув зубы, чтобы сдержать внутренние эмоции, Се Лянь начал маяться по хижине, сам не зная в поисках чего. Его взгляд остановился на остывшем блюде, которое приготовила его матушка, но принц так к нему и не притронулся, решив остаться голодным. Сев за стол, он полностью опустошил тарелку, съев всё до последней рисенки. Не смотря на ужасный вкус, он понимал, что больше никогда не сможет отведать блюд из рук любимой матушки, которая, не смотря на неумения готовить, вкладывала все силы и душу в эти блюда. Осознав это, сердце вновь начало обливаться кровью. Его начало тошнить. Он больше не мог этого вынести. Вбежав в комнату своих родителей, он ещё раз взглянул на их обескровленные тела. Уголки его губ с жалостью потянулись вверх. Схватив белую ленту, он перекинул её через балку, как сделали его родители, и повязал петлю. Просунув голову через неё, он закрыл глаза и прошептал: - Заберите меня с собой.. Удушье накатывало волна за волной. Его лёгкие горели. В горле пересохло. На белой шее проявились красные обручи. Сколько бы попыток убить себя Его Высочество не предпринял, все они были тщетными. Его сознание охватила ярость. Гнев. Отчаяние. Боль. Раскаяние. Его тело с грохотом рухнуло на пол. Казалось, петля сама ослабила хватку, в желании прекратить его напрасные попытки умертвить себя. Се Лянь зарылся в ладони и долго-долго выл. Белая материя медленно сползла на пол. Впитав в себя достаточно тёмной энергии, благородной крови и отняв жизни двух смертных, шёлковая лента обзавелась собственным сознанием. Заприметив на полу принца, она кинулась ластиться к нему, словно кошка. Она, хоть и обрела силу, но её разум был пока как у ребёнка, который совершенно не разбирается в чужих чувствах и не умеет себя вести. Низвергнутый бог не обращал никакого внимания на неё. Его душа горела в огонии и, больше не в силах вынести эти мучения, он отчаянно молился Цзюнь У, умоляя его смилостивиться над ним и позволить умереть. Казалось, содрогнулась вся земля. Принц услышал звон колоколов. Какая-то неведомая сила позволила отчаявшемуся небожителю подняться на ноги. Он шёл на звук, по дороге спотыкаясь и падая, находясь в полном неведении и отрешенности. Что? Что его так манило туда? Почему этот звон казался таким знакомым и одновременно раздражал? Оказавшись неподалеку от жилой местности, принц расслышал радостные возгласы и смех. Это Юнаньцы. На руинах дворца Сяньлэ был построен новый дворец. Теперь жители государства ликовали в честь утверждения новой власти. Пока его отец император и матушка императрица лежали холодными трупами в ветхом домишке, пока бывший Наследный принц государства Сяньлэ пытался покончить жизнь самоубийством, люди, ради которых трупами легли верные воины, а боги лишились титула и рассудка, радовались смене власти. Всего пару лет назад в честь шествия Наследного принца звенели колокола. Ради процветания государства возносили юному Богу Войны молитвы. Ради победы над войной и недугом, люди улыбались и клялись в верности своему Богу в Короне из Цветов, пока однажды не проткнули его милосердное сердце ядовитом клинком, показав свои истинные личины. Се Лянь опустил голову и зарылся в ладони. Его сердце охватила злоба и ненависть. Он смеялся и одновременно плакал. В покрасневших глазах вспыхнуло чёрное пламя. - Нет… Я вам не позволю! Вы за всё заплатите… Всё так же пошатываясь и спотыкаясь, он вернулся в хижину. Его душу переполняло желание отомстить - за предательство, за родителей, за всех погибших, за то, что отняли его дом и, в конце концов, за себя… Голос принца понизился, глаза наполнились холодным блеском, а прекрасное лицо больше не располагало к себе, а напротив внушало ужас. - Юнань. Это значит «вечный покой»? Не видать вам покоя.. Я проклинаю вас всех. Будьте вы прокляты! Я лично убью каждого... Отомщу за всё, что я потерял, за всё, что вы у меня отняли. Ненавижу… Ха-ха-ха-ха... Ненавижу! Се Лянь хотел выбежать из дома, как пробегая возле зеркала, остановился. Он взглянул на своё отражение и, казалось, перед ним стоит другой человек. На нём был похоронный халат с широкими рукавами, а на лице маска, которая наполовину плакала, наполовину смеялась. Подобные видения уже давно преследовали его, но на этот раз принц не испугался. Он рассмеялся ещё сильнее, принимая своё проклятие как дар, с помощью которого он может забыть, кто он есть, оставить в прошлом свои принципы, свою доброту, свою боль. Приняв новое отражение в зеркале, он принял нового себя, навсегда похоронив Его Высочество Наследного принца глубоко внутри.