Каждую ночь, самый длинный день (Every night the longest day)

На четвертый день Раф, по понятным причинам, расстроился, когда узнал о спонтанных ночных посиделках в обнимку, на которые его не пригласили. "Лео настоял на том, чтобы мы тебя не будили,— пожимает плечами Донни.— Сказал, что тебе нужно поспать." Раф открыл рот, шумно выдохнул и вывел Донни из комнаты, закрыв дверь, чтобы Лео не смог их услышать. Он все еще слышит их. Лео клянется, что никто в этом доме не умеет быть тихим. "–и не пришел за мной. Мне нужно знать, что происходит, Ди. Я не могу оставаться в неведении прямо сейчас." "Я не скрывал этого от тебя,— тихо возражает Донни. Лео томно моргает, глядя в потолок.— Нардо был прав, тебе нужно выспаться. Мы все знаем, как сильно это... ты понимаешь. Давит на тебя." "Мне нужно знать, что происходит",— настаивает Раф, и его голос не оставляет места для возражений. Донни смеется, хотя это и не звучит радостно. “Да, что ж, не переживай, что пропустил паническую атаку прошлой ночью. Я могу обещать, что их будет еще много",— с горечью говорит он. Сердце Лео замирает в груди. Он не хочет, чтобы это повторилось. Дверь закрыта, и он один. Его зрение искажается, прокладывая туннели, пока все, что он видит, – это тени, монолитные трупы пришельцев, сверкающий черный металл, трескающийся камень, и он падает вниз, вниз, вниз, вниз, вниз– Кто-то прикасается к его лицу. Нежно. Нет синяков, к которым они могли бы прикоснуться пальцами. Потому что эти синяки зажили несколько недель назад. Потому что его там больше нет. Потому что он выжил и вышел на свободу. Так почему же он не может... почему он не может этого понять? "Лео, ты в безопасности. Нам жаль, мы не должны были оставлять тебя одного… ты в своей комнате, посмотрись вокруг. Посмотри",— Лео подчиняется, в своем бесцельном ужасе цепляясь за простую команду отчаянно цепляющимися пальцами. Его взгляд мечется по сторонам: лампа, книжная полка, стены, пол, кровать, в которой он лежит, его семья, его родные, они здесь– Лео врезается в Рафа, цепляясь за него дрожащими руками. "Я забыл, где я,— выдыхает он, не сводя с него широко-широко раскрытых глаз. Он больше не забудет. Он дома. Он не забудет. Раф нежно проводит круговыми движениями по его панцирю, бормоча слова утешения.— Я не– Мне нужно..." Он замолкает. Он все равно не мог сказать ничего ценного, учитывая, что его мысли разбегаются во все стороны. Как пыль на ветру. Он переводит взгляд на Донни, стоящего в стороне и смотрящего на него с выражением, которое он редко видит на лице мягкопанцирного. Поражение. Тупость в глазах его близнеца вызывает новое чувство, это ползучее чувство страха, которое разливается по его внутренностям, как горькая, холодная вода. Он протягивает руку, и Донни сжимает ее. Холод отступает, совсем немного. "Перестань нервничать",— шепчет Лео. Донни фыркает. На самом деле это не смешно, но Лео воспользуется любым выигрышем, который сможет получить на данный момент. Какое-то время они остаются в таком положении, Раф прижимает Лео к груди, закрепляя дрожащего красноухого, Донни повисает у него на руке, прижавшись лбом к плечу Рафа. Не совсем объятие, но достаточно близко. Лео наслаждается этим, позволяет себе просто подышать тем же воздухом, что и его братья, в течение нескольких спокойных минут. Однако ничему хорошему не суждено остаться надолго, и проходит совсем немного времени, прежде чем тишина начинает звенеть, формируя слова там, где их раньше не было, пока– 'Для самопожертвования?' Следующий вздох Лео вырывается сквозь слезы, и он отступает назад, зажимая уши ладонями. "Это не по-настоящему, Лео,— тут же говорит Донни. Раф не отпускает его.— Это химические вещества в твоем мозгу творят такое. Это проклятие. Подожди." Затем на его колени ложится что-то тяжёлое и буферный экран, и– 'Как у тебя может быть фигура как песочные часы и пивной живот? Черт возьми. Я не понимаю...' На ноутбуке, стоящем на коленях Лео, воспроизводится видео. Кто-то играет в виртуальную игру, хрипло смеясь. Лео расслабляется, пытается сосредоточиться на видео, отогнать нахлынувшие воспоминания. Это вроде как работает. Он ложится, слишком уставший, чтобы сидеть, и Раф ложится рядом с ним, положив голову ему на плечо, чтобы тоже посмотреть видео. 'Ну, у меня тело танцовщицы, и я люблю пить пиво!' Донни сидит на краю кровати, склонившись над своим планшетом. На лице у него написано беспокойство. Лео видит выделенный жирным шрифтом текст в верхней части дневника, который он просматривает. 'Долгосрочные последствия бессонницы.' Лео снова смотрит на видео, наблюдая за игрой затуманенными глазами. Только когда видео заканчивается и начинается загрузка следующего, он говорит. "Где Майки?"— спрашивает он, у него пересохло во рту. "Спит. Кроме того, завтрак будет через двадцать минут, так что будь готов",— немедленно отвечает Донни. Лео хмыкает в знак того, что услышал, и, прикрыв глаза, слушает видео. 'Назовите хоть одну марку зубной пасты, которая не относится к Colgate. Ладно, вперёд. Ебать! Crest. Ладно, не Crest.' "Я сойду с ума?"— спрашивает Лео, не повышая голоса до шепота. Донни все равно вздрагивает, чуть не роняя планшет с кровати, когда поворачивается и смотрит на Лео широко раскрытыми глазами. "Э–" "Когда Раф вошел в комнату этим утром, я в первую секунду не узнал его,— признается Лео, сжимая и разжимая кулаки, как будто это каким-то образом удержит его в теле.— Я просто... не знал, кто он такой." Наступает пауза, во время которой Раф сжимает челюсти и отводит взгляд, а Донни смотрит на свой планшет, с трудом сглатывая. "Этого не произойдет,— говорит Донни, перелистывая вкладки.— Не сойдешь с ума, я имею в виду. Это будет страшно, окей? Ты… твоя память с этого момента начнет... сбиваться, но как только мы снимем проклятие, ты сможешь заснуть и восстановить ее." "Воспоминания",— уточняет Лео. Донни кивает, поворачивая планшет, чтобы показать ему результаты исследования. Слова плывут у него перед глазами, заставляя красноухого вздрогнуть и отвести взгляд. "Я не могу прочитать это, Ди." "Ох,— хмурится Донни.— Верно. Тогда позволь мне зачитать некоторые важные части вслух. Недостаток сна препятствует закреплению семантических воспоминаний, то есть значению объектов – черт лица, пониманию языка и абстрактных понятий, знаниям об окружающем мире, а это значит, что ты можешь забыть, где находишься и что происходит, поэтому... понимаешь, ты не сразу узнал Рафа. И поэтому мы не оставляем тебя в покое прямо сейчас." "Но я буду в порядке?"— спрашивает Лео. Он прекрасно слышит все, что говорит Донни, проблема в том, что он не понимает. "Ты будешь в порядке",— соглашается Донни. Плечи Рафа опускаются от облегчения, но Лео не сводит глаз с Донни, который... не смотрит на него. Который не отрывает взгляда от стены. После этого Лео перестает задавать вопросы. Он позволяет видео воспроизводиться, хотя все слова влетают в одно ухо и вылетают из другого. Он позволяет цветам кружиться перед ним, звукам звенеть у него в ушах, и когда смех с экрана становится слишком похожим на бульканье, на кровь в легких, душащую, убивающую его, его братья оказываются рядом, чтобы отвлечь его внимание от ноющего тела. Он снова теряется во времени. Мгновения сменяются часами, годами, а он все еще лежит там. Индикатор внизу экрана показывает, что прошло восемнадцать минут. "Ладно, я сбегаю и принесу завтрак",— говорит Донни, встает, потягивается и кладет планшет на прикроватный столик Лео. "Если это... суп, то я бунтую." "Думаю, я могу обойтись тостами и чаем",— сухо говорит Донни, выходя из комнаты и направляясь на кухню. Лео слабо пожимает кулачком, когда ему обещают еду без бульона. Раф смотрит, как Донни уходит, прежде чем переключить свое внимание на Лео. А, Оо. Лео знает это выражение лица. Это 'Я хочу с тобой кое о чем поговорить, но я не уверен, как ты отреагируешь.' "Что?"— говорит Лео, морщась от хрипоты в своем голосе, и ставит видео на паузу. "Ты… как ты себя чувствуешь?"— спрашивает Раф, нахмурив брови. "Я… Я не знаю,— отвечает Лео, слишком уставший, чтобы лгать. Чтобы сказать своему брату, что с ним все в порядке. Это не так. Они это знают. Зачем тратить время впустую?— Уставшим." "Кто бы мог подумать?"— усмехается Раф. Это звучит слишком горько, чтобы воспринимать это как шутку. Лео замолкает, закрывая глаза. Видео на паузе, тишина звучит так, словно у него в ушах шумит кровь, рев белого шума, который существует только в космосе– Раф нажимает на кнопку воспроизведения. 'А... Я не– О, ебать – копать, я чуть не пропустил.' Лео позволяет видео воспроизводиться, едва приоткрыв глаза, наблюдает за размытием цветов на экране. Донни возвращается, как и обещал, с тостами и чаем. "Вот, пожалуйста, принцесса",— саркастически произносит он, ставя поднос на прикроватную тумбочку. "Я лежу на смертном одре , а ты все еще... оскорбляешь меня",— растягивает слова Лео, надеясь, что, добавив немного юмора в ситуацию, он избавит братьев от беспокойства. Ничего не получается. Лицо Донни становится напряженным, а глаза Рафа расширяются от беспокойства. На несколько секунд в комнате становится тихо, если не считать хриплого смеха на видео. "Простите,— вздыхает Лео, откидываясь на подушку.— Не смешно. Со мной все будет в порядке." "Да,— говорит Раф, и, хотя его глаза закрыты, Лео видит, что улыбка его старшего брата до боли фальшивая.— Верно. С тобой все будет в порядке. Пойдем, накормим тебя." Лео не жалуется, он жует и проглатывает тост с маслом, хотя ему кажется, что он ест опилки. Пьет чай, который едва ощущает на вкус, хотя знает, что это его любимый чай. Ему удается проглотить почти все, хотя это не приносит ему облегчения, и он ставит тарелку обратно. Донни ставит ее у двери, вероятно, в качестве напоминания о том, что позже нужно отнести ее на кухню, и снова садится на край кровати. Когда будильник Лео показывает, что уже чуть больше десяти утра, Майки прокрадывается в комнату, все еще не открывая глаз, и забирается в и без того переполненную кровать Лео. Честно говоря, Лео беспокоится о целостности пружин. Майки прижимается к боку Лео, который еще не занят Рафом, и накрывает их обоих своим одеялом. Младший засыпает меньше чем через минуту, теплое дыхание, касающееся плеча Лео, успокаивается. Лео ничего не говорит, просто притягивает голову младшего брата ближе и закрывает глаза. Ему тепло, ему удобно, он сыт, его братья рядом, и он слышит тихий белый шум проигрываемого видео, так почему… почему он не спит? Он даже не начинает засыпать, он вымотан до мозга костей, так почему же он такой бодрый? Почему он такой настоящий? Он немного ворчит, плотнее закутываясь в одеяло, как будто, возможно, это недостаток комфорта мешает ему заснуть, но– это неправильно, не так ли? Он в своей постели, в тепле и уюте, он в безопасности, сыт. Ему следовало бы спать. "Что случилось, Лео?"— спрашивает Раф с того места, где он свернулся калачиком, подбородок кайманового покоился у него на макушке. "Не могу уснуть",— бормочет Лео. От него исходит запах беспокойства, внезапный и резкий, и когда он открывает глаза, Раф резко поворачивается, чтобы посмотреть на Донни, широко раскрыв глаза в поисках ответа. Донни тоже смотрит на него, озабоченно нахмурив брови. "Мы– ладно. Раф, не пугайся. Этого следовало ожидать, помнишь?"— говорит Донни, его голос едва ли не слишком спокоен. Он тоже пугается. Почему? Что происходит? О, сейчас к нему обращаются, наверное, ему стоит обратить внимание. "Лео, шесть дней назад на тебя наложили проклятие, из-за которого ты не можешь заснуть. Из-за этого страдает твоя память, но с нами все в порядке, окей?" Лео вроде как понимает, о чем они говорят. Он помнит это, он помнит, что это произошло, но... события... туманны. О чем– о чем они говорили? "О чем мы вообще говорим?"— Спрашивает Лео, внутренне морщась от резкого запаха страха. Раф издает пронзительный, полный страха звук, снова поворачиваясь к Донни, который выглядит страдальчески. "Я... полагаю, что из-за того, что воспоминания о случившемся вызывают у него сильный стресс, его мозг блокирует их, отказываясь сохранять, даже когда они возникают." "Ты знаешь, кто мы такие?"— спрашивает Раф, сжимая руку Лео, на его лице выражение болезненной тревоги. "Братья,— хрипит Лео, заставляя Рафа облегченно вздохнуть.— Это очевидно. У меня... сотрясение мозга?" "Нет,— говорит Донни.— Ты... ну. С тобой все будет в порядке. Тебе просто нужно переждать." "И вы останетесь здесь?"— мурлычит Лео, позволяя глазам закрыться, несмотря на то, что беспокойство терзает его усталые кости. "Мы останемся здесь,— обещает Раф, поглаживая большим пальцем костяшки пальцев Лео.— Мы не бросим тебя, малыш." Прозвище раздражает, и Лео открывает рот, чтобы поддразнить его, но... не может придумать, что сказать. С трудом может вспомнить, на что он отвечает. Он закрывает рот и что-то бормочет, вместо этого довольствуясь тем, что слушает. Он устал. Ему не хочется сейчас вступать в разговор. "Я думал, ему становится лучше",— говорит Раф тихим, но испуганным голосом. "Я понимаю,— вздыхает Донни.— Это не будет линейным процессом. У него будут… фазы ясности и осознанности, прежде чем он снова впадет в состояние, близкое к кататонии." В комнате воцаряется тишина, хотя видео продолжает воспроизводиться, ноутбук успокаивающим весом лежит у него на груди. "Мне страшно",— тихо говорит Майки, все еще уткнувшись лицом в плечо Лео. Он чувствует, как сдвинулся матрас, а двое старших подпрыгнули от неожиданности. "Мы думали, ты спишь",— говорит Донни. "Я не спал. Он теряет память,— говорит Майки, садясь. Лео стонет от потери тепла и тянется к младшему брату.— Он… ему становится по-настоящему плохо, а нам еще предстоит пережить целую неделю всего этого!" "Он придет в норму, как только сможет снова заснуть",— уверяет Раф, кладя широкую ладонь на плечо Майки. "Придет ли?"— бросает Майки, отмахиваясь от прикосновения старшего брата. Лео может быть немного озадачен тем, что происходит вокруг него, но он может понять, когда его младший брат нуждается в его помощи. "Хэй, Майки, со мной все будет в порядке",— Лео пытается говорить как можно более нормальным голосом, чтобы успешно скрыть, что ему кажется, будто он парит где-то слева от своего тела. Майки шмыгает носом, по-прежнему отвернувшись. Так не пойдет. Лео высовывает руку из-под одеяла и тычет Майки в бок, что вызывает удивленный вскрик младшей черепашки. "Нет! Лео, у тебя холодные руки!" "О, нет, проклятие, оно меняет меня,— театрально стонет Лео.— При свете полной луны..." "Сейчас полдень." "...При свете яркого солнца я вынужден... атаковать!" Лео бросается к брату, который визжит и отбивается, тычет его в бока, щекочет, пока визг Майки не переходит в смех, и он не начинает отбиваться от Лео, чтобы оттащить его от себя. "Стой, стой! О боже, прекрати это, Лео!— говорит Майки сквозь смех.— Проклятие не превратило тебя в щекочущего монстра, это не сработает со мной в третий раз!" Лео плюхается обратно на диван, высунув язык, и его грудь наполняется гордостью от того, что улыбка Майки вернулась. Он потягивается, и зевок вырывается у него изо рта. Донни тоже подавляет зевок, поглядывая на свой телефон, который настойчиво звонит. "Алло?— невозмутимо отвечает Донни. Он замолкает, прислушиваясь к голосу на другом конце провода.— А-ага. С ним все в порядке, у него был небольшой приступ, но сейчас он в сознании. Хорошо." Донни протягивает телефон Лео. "Это тебя",— говорит он. Лео улыбается и протягивает руку за телефоном, при этом взгляд его скользит по номеру звонящего. "Хэй, Эйпс,— напевает он в трубку, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более естественно. Он не хочет, чтобы кто-то еще плакал, большое спасибо. "Не называй меня так,— тут же говорит она.— Как ты держишься?" "Я жив,— пожимает плечами Лео.— Было трудно... ээ. Дерьмо. Я не знаю. Трудно думать." "Готова поспорить, что это так,— говорит Эйприл, сочувственно хмыкая.— Тебе не больно?" "Не-а",— говорит Лео. В основном это правда. Из-за того, что он лежит на спине, у него давит на грудь, а мышцы ноют и подергиваются от долгого неподвижного пребывания, но в этом нет ничего неуправляемого. Ничто не сравнится с– с... с чем-то. Воспоминание о боли, которое тяжелым грузом лежит в его сознании, занимая все пространство, но когда он пытается отодвинуть слои, скрывающие его от глаз, он не видит ничего, кроме густой тьмы. "Ты скоро придешь?"— спрашивает Лео, пытаясь отвлечься от того, что он не хочет вспоминать. "Да, чувак, как только закончу наброски к своему следующему эссе." "Черт возьми, да,— говорит Лео, кладя телефон рядом с головой. Его рука начинает дрожать от усилий, с которыми он держит трубку. Он не собирается думать о том, что это значит для него.— Я с нетерпением жду возможности услышать все о твоем скучном эссе." Эйприл громко смеется. "О, иди нахуй, я надеру твой зад, как только окажусь там." "Я прикован к постели. Это убийство без чести, О'Нил." "Меня это устраивает,— фыркает Эйприл.— Ладно, мне пора возвращаться к работе, скоро увидимся, ладно? Берегите себя, ребята." Они вчетвером прощаются, прежде чем звонок заканчивается щелчком. Лео бросает телефон обратно Донни, и тот пытается его поймать, сердито глядя на Лео за то, что тот грубо обращается с его телефоном. В комнате по-прежнему мрачно. Лео это не нравится. "Эй, Ди, может быть, если ты перейдешь в говорящий режим, моя скука пересилит проклятие, и я смогу немного поспать,— поддразнивает Лео, получая за это шлепок по колену.— Хэй! Что это со всеми происходит и что за атаки, лишенные чести?" "Тебя так легко провести",— говорит Майки, и на его лице расплывается самодовольная ухмылка. Лео шмыгает носом и еще глубже зарывается в подушку, довольный тем, что ждет Эйприл и притворяется спящим. Может быть, если он будет заниматься этим достаточно долго, то действительно сможет уловить какую-нибудь чувствительную зону. Он проглатывает страх, подступающий к горлу, и переплетает пальцы. С ним все будет в порядке. Так и будет.