Глава 4 - Неожиданная ярость
13 мая 2024 г. в 00:32
Сколько бы Кан Ён не проливала слез с момента прибытия в столицу, находясь в полном отчаянии, покинуть город она не могла. Возвращение в дом семьи Тхе не представлялось возможным: император не отзывал своего решения по поводу заключения родственного союза с дочерью генерала. Отец молодой Госпожи, все еще надеясь увидеть свою младшую дочь на троне и находясь в полном неведении о последнем слове Кванджона относительно объединения их семей, не спешил покидать Сонгак, проявляя неуважение к правителю. Ён, которой было необходимо добраться до небольшого владения четырнадцатого принца в Чунджу, где, должно быть, рос все это время ее ребенок, не могла наведаться туда без власти, даруемой императрице. Девушке было жизненно важно увидеть дочь, которая росла без материнской любви, убедиться, что у Чжона, который был так добр к Хе Су, оставаясь верным другом до самого конца, все хорошо.
Однако, девушке не хотелось больше встречаться с Кванджоном, злость и презрение в глазах которого она не могла забыть. Она часто вспоминала молодого, ищущего заботы и тепла четвёртого принца, вспоминала его добрые поступки и самоотверженную любовь к Хе Су, которая когда-то чуть не довела его до гибели. Будущий правитель был покалечен и предан родной матерью, отослан в приёмную семью отцом, всегда считался чужаком, способным принести только несчастье, среди братьев. У него не было выбора, кроме как создать вокруг себя «безопасную оболочку», принять образ принца-волка, уж лучше окружающим было бояться его, чем унижать. Первым человеком, который за всей этой чёрной одеждой, испачканной кровью, за грозным выражением лица, наполовину закрытым устрашающей маской, за неуважительными высказываниями увидел доброе сердце, желание быть нужным, любовь, ради которой он был готов попрощаться с жизнью, была Хе Су. Именно она оказала принцу поддержку, помогла приобрести веру в себя, когда он был покинут всеми. Заняв трон, получив безграничную власть и уважение, он не растерял хорошие качества, но оставался закрытым для всех, ведь правление должно сочетать в себе справедливость и строгость, а не доброту и любовь. Оставаясь наедине с Хе Су, император снимал свою «безопасную оболочку», снова становясь душевным и заботливым. Однажды все изменилось...
Кан Ён стало больно от воспоминания, какими глазами смотрел на Хе Су Кванджон после того, как узнал о ее желании выйти замуж за Чжона, о желании покинуть императора навсегда, оставив его во дворце, где каждый день он будет вынужден носить «маску» строгого и властного человека. У него больше не будет возможности прогуляться по саду с девушкой, с которой он может искренне смеяться, делиться всем, что происходит в его душе. Ван Со не мог отпустить Хе Су из дворца, и она не могла покинуть его до тех пор, пока он сам ее не оттолкнёт.
Кан Ён передернуло, когда она увидела картину перед глазами: запыхавшийся от бега, искавший Хе Су Кванджон, остановил ее при выходе из дарованного ей дворца. Он хотел опровергнуть слова Ён Хвы и Ван Ука по поводу привязанности дорогой ему девушки брату, который не раз пытался придать Ван Со. Правитель Корё надеялся, что Хе Су подтвердит его догадки по поводу лживых доносов на неё, а он, в свою очередь, поверит только ей. Кванджон был настроен отослать Ван Ука подальше от столицы, и призирать Ён Хву так долго, чтобы у неё больше не было желания приближаться к императору и его «наложнице» после несправедливых слов о единственной девушке, которую он когда-либо любил.
Хе Су видела умоляющие глаза Ван Со, в которых читалось: «Прошу скажи, что он лжет...», но врать она не хотела. Они дали слово рассказывать друг другу всю правду, какой бы горькой она не была, девушка так же понимала, что, услышав подтверждение слов Ван Ука из уст Хе Су, император в порыве злости разрешит ей покинуть мрачные стены дворца, а именно этого она тогда желала больше всего.
Девушка думала, что, покинув столицу, приведя свои мысли и пошатанное здоровье в порядок, напишет императору столько писем, пока он не поймёт, что Хе Су никогда бы не покинула его, если бы не отягощающая ее душу и сердце обстановка, царившая во дворце, пока Ван Со не поймёт ее намерения и, отпустив обиды, простит. Ведь они всегда находили способ быть вместе, насколько сложной не была бы их судьба.
Но Хе Су не ожидала, что больное сердце подведёт ее так быстро. Она предполагала, что сложный характер Ван Со не даст ему отпустить обиду так скоро, поэтому продержала писать ему в надежде, что он приедет. Но Ван Со так и не смог смириться с поступком девушки...
«Неужели, по прошествии стольких лет он по-прежнему ненавидел Хе Су? Кванджон был настолько ослеплён собственной жалостью к себе, что так и не смог понять истинной причины ее отъезда из дворца. Неужели письма с мольбой о визите, которые писала Су до последних дней жизни, он просто сминал, не читая? А если после прочтения, он не нашёл в себе силы, чтобы проводить ее в последний путь, означает ли это, что обида настолько затмила его сердце, что в нем не осталось места для любви к Хе Су» - все эти мысли не давали покоя Кан Ён не в бодрствовании, не во время сна.
Девушка понимала, что она простила Ван Со, его жестокость, которая была направлена в том числе и на ее защиту, почти сразу, как оказалась за пределами дворца, а он не смог отпустить обиду даже за восемь долгих лет...
Подготовка к церемонии, на которую, наконец, отреагировал император, находясь в заточении со своими собственными обидами в покоях, проходила быстро, праздничные костюмы были пошиты в кратчайшие сроки, уважаемые гости прибывали в Сонгак.
Во время церемонии глаза Кванджона не излучали такую злобу, которая была при знакомстве со своей будущей женой. Под ними находились сероватые круги, которые делали большой старый шрам, тянувшийся от самой брови до середины щеки, но когда-то умело замаскированный придворной служанкой, знающей толк в косметических атрибутах, чуть заметнее. Лицо правителя не выражало никаких эмоций, переживания мог заметить лишь тот, кто находился совсем рядом. Со слишком часто переводил взгляд с одного гостя на другого, но ни разу не взглянул на Кан Ён. Во время того, как они обменивались чашами с вином, он сжимал челюсти настолько сильно, что девушка слышала скрежет его зубов в тишине. Ей было неудобно всматриваться в каменное лицо императора, но опускать глаза не хотелось. Девушка нервно проглотила вино из чаши Кванджона, а он, оттягивая этот момент и держа пиалу перед лицом, всматривался в ее содержимое.
Церемония закончилась ещё засветло, у вновь женившегося Ван Со не было ни малейшего желания сидеть перед приглашёнными гостями и сдерживать свои переживания. Как только последний из присутствующих в тронном зале советник Сон, поклонившись вышел за двери, император глубоко вдохнул, осознавая, что сегодня вечером вторую жену приведут в его покои.
Кванджон не любил вино, ему не нравилось ощущение того, что напиток может заставить его разум поменяться, но сидя за столом в своих покоях, он не мог перестать его пить, пытаясь заглушить эмоции.
Звук отворяющихся дверей заставили прервать императора свои действия. Не говоря ни слова, он нехотя поднялся со стула и медленно подошёл к Кан Ён, чье лицо, на его радость, было скрыто за темно-багровой вуалью.
Девушка, преодолевая страх, осмелилась оторвать взгляд от деревянного покрытия пола, огляделась вокруг. В покоях императора все еще присутствовала та же мрачная атмосфера. Темные балдахины, покрывающие кровать правителя Корё, нависали, словно грозовые тучи. К двум, скрещенным на стене мечам, добавились новые военные трофеи. Девушка была разочарована в своих предположениях, что Ван Со, наконец, смог отпустить отягощающее его душу прошлое, и, оставив жестокость позади, спит безмятежным сном в умиротворенной атмосфере. В реальности же его покои стали еще мрачнее и угрюмее, чем прежде. Подняв голову на Кванджона, Кан Ён снова не разглядела былой злобы в черных глазах императора, какой он одарил ее во время первой встречи в тронном зале. В затуманенных под действием вина глазах, стоявшего в десятке шагов от нее человека, читались лишь отчаяние и пренебрежение. Кан Ён чувствовала запах алкоголя, охватившего покои правителя Корё, что вызвало у неё ещё большую тревогу.
Пережив еще несколько секунд, находившись наедине со второй императрицей в своих покоях и не проронив ни звука, Кванджон сделал шаг назад, быстро развернувшись он облокотился руками на тяжелый деревянный стол, и, опустив голову, залился громким пугающим смехом. Девушка видела, как сильно приподнимается и опускается его спина, в попытках захватить как можно больше воздуха в свои лёгкие. Кан Ён не знала, что следует сказать или предпринять, поэтому просто замерла, наблюдая над муками правителя. Ей хотелось спросить, что твориться в его голове, но, понимая, что он не видит перед собой ту самую Хе Су, она не стала этого делать.
Спустя время, стоя у дверей и дрожа всем телом, пока по комнате раскатывались оглушающие, пугающие звуки, счет которого Ён давно потеряла, Кванджон сделав несколько неуверенных под действием вина шагов, покинул покои, распахнув чуть не сорвавшиеся с петель двери. Второй императрице стало настолько больно, что она почувствовала, как неприятное ощущение, давящее на горло, уходило все выше, давая слезам отчаяния пролиться со всей силой. Девушка опустилась на колени и продолжала сидеть на полу, пока разум не оправился от постигшего его волнения.
Уже глубокой ночью, находясь в тёплой купальне, вода которой не могла успокоить все еще ноющие ноги, Кан Ён прокручивала в голове моменты прошедшего дня.
Ей было очень жаль Ван Со, она не могла видеть ставшего ей когда-то близким человека, в таком состоянии. Ей также было жаль себя, ведь страдания, окружающие ее во дворце, вернулись снова.
Устав от пролитых слез за последние несколько дней, девушка в ночь после свадьбы уснула глубоким сном в своих покоях.
Несколько дней Кан Ён собиралась с силами, чтобы покинуть свой дворец и выйти в сад, увидеть солнце и отцветающие плодовые деревья. Она боялась встретить обителей владений императорской семьи, переживала о неудобных ожидающих ее разговорах, но выйти на свежий воздух, ей было просто жизненно необходимо.
Слуги долго собирали ее в то утро, одевая дорогие ткани, плетя сложную причёску и украшая ее шпильками, усыпанными драгоценными рубиновыми камнями, которую теперь приходилось ей носить в новом статусе.
Избавится от следующих за ней по саду придворных дам, девушка не могла, ведь теперь она не была обычной обитательницей дворца, которая могла уединится ото всех в тени деревьев. Кан Ён медленно двигалась по дорожкам, усыпанных мелкой гранитной крошкой, вспоминая, как она прогуливалось здесь в теле Хе Су. Ей было легко ориентироваться на территории дворца, ведь она часто видела во сне окружающие ее пейзажи.
Пребывая глубоко в своих мыслях, девушка приблизилась к месту среди двух могучих, старых ив, где когда-то давно Хе Су складывала небольшие гладкие камни в виде башен, молясь о судьбе дорогих ей людей. Только теперь, вместо двух башенок, стояли три, новая выглядела куда аккуратнее старых. Девушка осознала, что к сложённым ею камням восемь лет не прикасалась рука человека.
Кан Ён провела рукой по гладким валунам, которые покрывал толстый слой воска от свечей, сожжённых здесь за долгие годы. Оглянувшись на слуг, стоящих позади неё, девушка увидела тревогу в их глазах и решилась спросить, с чем она была связана.
«Его Высочество запрещает обитателям замка приближаться к этому месту, не позволяет убирать опавшие листья вокруг камней» - быстро проговорила одна из придворных дам.
Кан Ён понимающе покачала головой, не задавая больше вопросов слугам. В тот момент, она уже нашла ответы на все, происходящее в этом месте. В ее глазах вновь появились слёзы, а губы растянулись в чуть заметной улыбке. Вторая императрица простояла под ивами ещё некоторое время, молясь с закрытыми глазами. Она просила высшие силы дать ей возможность все исправить. В ее сердце зародилась надежда о том, что Ван Со все ещё может простить прошлые обиды, ведь он сохранил каменные башни, сложенные Хе Су, запрещая дворцовым обитателям приближаться к ним. Это означало только одно - у Кан Ён есть возможность изменить их печальную судьбу...
В тот же вечер, девушка приказала слугам идти отдыхать, а сама отправилась в дом, где находились покои придворной дамы Хе. Подгоняемая ночной темнотой девушка быстро шла по траве, не желая привлекать лишнее внимание.
Быстро вставшая с колен служанка, которая тщательно натирала пол в необитаемых покоях, испуганно поклонилась императрице Кан, которая стояла в дверях, на ее радость, незапертых в столь поздний час. Девушка в гороховом одеянии, не сказав ни слова, удалилась из комнаты.
Оставшись на несколько минут в одиночестве, пока служанка не доложила о прибытии императрицы, Кан Ён поспешила осмотреться в покоях Хе Су. В комнате все вещи бывшей придворной дамы были ровно на тех местах, на которых она оставила их перед уездом из столицы. Меленькие мешочки с сушёными травами лежали на полке, стеклянные емкости разных форм и размеров, заполненных разноцветными ароматными маслами, стояли на низком столике, даже книга со стихами из дворцовой библиотеки все ещё находилась там. В комнате не было пыли или паутины, которая могла бы там скопиться за все эти годы, слуги регулярно убирали покои и снова раскладывались вещи по местам. Кан Ён подошла к ширме, рядом с которой лежал свадебный сине-красный ханбок, который был пошит лучшими творцами дворца, но так и не использован по назначению. Девушка подняла праздничный наряд, взяв его за плечи, расправила аккуратно сложённую ткань, чтобы вспомнить эмоции бедной Хе Су в день женитьбы Кванджона и Ён Хвы.
От шелковой ткани исходил свежий запах недавно выстиранного белья, складок на ханбоке не было, служанка-умелица идеально выгладила вещь, которую никогда не наденут.
Под письменным столом Кан Ён обнаружила небольшой, сундук, запертый на ключ. Его в покои придворной дамы Хе, должно быть, кто-то принёс, ведь такого предмета девушка не могла припомнить. Она долго крутила сундучок в руках, заинтересовавшись его содержимым, но все попытки открыть его были тщетны, замок был крепким, а ключа она не нашла. «Кто пытался спрятать вещь, находящуюся внутри, и зачем скрывать ее в необитаемых покоях, если в замке полно более укромных мест?» - думала Ён. Девушке хотелось пробыть в комнате Хе Су ещё какое-то время, но вошедшая главная придворная дама Чон, прервала уединение новоиспечённой императрицы. Чон Ха с должным почтением перед Кан Ён поведала о запрете Кванджона впускать в покои посторонних, и быстро, захлопнув за собой двери, заперла их ключом, который после положила в небольшой мешочек, закрепленный у себя на поясе. Вторая императрица, не возражая просьбе главной придворной дамы покинуть комнату, осознала, что может ожидать ее саму и ослушавшихся слуг - наказания от Ван Со не пришлось бы ожидать долго.
На следующее утро, вторая жена правителя Корё проснулась более воодушевлённой, чем за все дни, проведённые в столице. Она покорно ждала, пока слуги наденут на неё новый ханбок из красной ткани, сделают замысловатую причёску и украсят ее уши тяжелыми золотыми серьгами. Девушке хотелось только одного - снова выйти в сад, окружив себя тёплыми воспоминаниями, которые придавали ей сил для нахождения в Сонгаке.
Сегодня девушке хотелось отправиться к озеру Донджи, в одно из немногих мест, которое отзывалось в ее душе теплыми воспоминаниями. Вода хранила столько сокровенных мыслей и действий, не в силах передать их кому-то. Именно на берегу озера Кан Ён могла бы придумать, как расположить к себе императора, который сбежал в день свадьбы из собственных покоев, разграничив их супружеские отношения. На берегу Донджи девушка вспоминала, какие эмоции испытывала Хе Су в ожидании Ван Со, которого заставили покинуть Сонгак на несколько лет, что она почувствовала, когда он просил не оставлять его, как он проливал слёзы на ее плече, страдая от своих же непоправимых поступков, как они вместе смотрели на звёзды в этом месте, сидя прямо на траве. Кан Ён одновременно испытывала радость и горесть, в ее голове рисовались тёплые моменты из прошлой жизни, заменяемые теми воспоминаниями, которые она хотела бы забыть навсегда. Эмоции переполняли девушку, ей хотелось сесть на землю и дать выход слезам, но она решила отправиться обратно во дворец, пока слуги не подумали про неё ничего дурного и не стали распускать слухи о слабости второй императрицы.
Проходя по гравийной дорожке сзади главного дворца, Кан Ён услышала детский голос. В тот момент сердце девушки замерло, а руки безвольно опустились по бокам. Вторая императрица поспешила обогнуть кусты, пытаясь скорее увидеть источник звука. Девушка одновременно желала встретить маленькую девочку, по которой долгое время страдала ее душа, с другой стороны, Ён надеялась, что ее дочь никогда не узнает своего истинного происхождения, и никогда не окажется в гнетущей атмосфере дворца.
В тени деревьев, скрываясь от жаркого весеннего солнца, на резной скамье сидела женщина, одетая в простой ханбок, и гладила мальчика по голове. Длинноволосый ребёнок плакал и жался к ногам незнакомки. Кан Ён была не в силах пройти мимо пары из-за своей предрасположенности к состраданию, и решила поинтересоваться, что у них случилось.
Женщина встала с лавки и поклонилась приближающейся второй императрице, после что-то шепнула на ухо маленькому мальчику, и он, повторив за незнакомкой и вытерев слёзы рукавном своей одежды, поклонился тоже. Находившиеся поодаль стражники, которые что-то разглядывали в траве, резко обернулись и поприветствовали жену правителя Корё.
Дама в скромной одежде представилась госпожой У, также женщина произнесла имя маленького принца, которое Кан Ён повторила губами без звука. Перекинувшись несколькими фразами с госпожой У, императрица, не отрывающая все это время взгляда от Ван Чу, приказала следующим за ней слугам присоединиться к поиску деревянной фигурки, которой играл принц некоторое время назад, подкинув ее в воздух и потеряв среди зелени. Рассмотрев лицо мальчика, который время от времени жался к широкой юбке своей наставницы, девушка заметила сильную схожесть острых черт и чёрных заплаканных глаз ребенка с образом Кванджона. В сердце Ён не было ненависти, которую она могла бы испытать при встрече с принцем, а была лишь жалость и переживание за дальнейшую судьбу наследника во дворце.
Через пару минут девушка, Ван Чу и госпожа У, присоединились к стражникам и слугам, пытающимся найти деревянного медведя, которого в качестве подарка принцу преподнёс кто-то из гостивших во дворце людей.
Проходя возле ствола невысокого, молодого дерева, Кан Ён заметила блики на солнце, отбрасываемыми двумя зелеными камешками, служащими глазами, для небольшой фигурки медведя, который полностью слился с окружающей обстановкой и не желал возвращаться к владельцу. Мальчик был искренне благодарен второй императрице за находку: он долго улыбался и благодарил девушку.
Кан Ён велела слугам подать ужин прямо в сад и попросила новых знакомых провести время в своей компании. Женщины и мальчик наслаждались угощениями на свежем воздухе, госпожа У много рассказывала о проступках принца, а Ван Чу изредка смеялся над рассказами о себе, пряча лицо за плечом дамы.
По окончанию трапезы, участники незапланированного ужина попрощались и пообещали друг другу, что завтра встретятся снова на этом же месте. Вторая императрица радовалась, что хоть кто-то скрасит ее однообразные дни во дворце и отвлечет от гнетущих мыслей.
Приближаясь к месту встречи на следующее утро, Кан Ён увидела возле скамьи ещё одну женскую фигуру в алом одеянии. Подойдя чуть ближе, вторая императрица замерла на месте, борясь с желанием развернуться и уйти к себе в покои, сославшись на плохое самочувствие от жары. Девушка понимала, что если сейчас сбежит, то даст повод императрице Хванбо осуждать себя и насмехаться над собственной нерешительностью. Глубоко вдохнув, она уверенным шагом подошла к дереву, в тени которой сидели дамы и играл будущий правитель Корё.
Мальчик тут же подбежал к новой знакомой, чтобы поклониться и поприветствовать. Госпожа У встала с лавки и одарила императрицу Кан доброжелательной улыбкой. Такое же красивое, как и прежде, лицо Ён Хвы украшала неискренняя ухмылка. На ее шее, ушах и волосах было столько украшений, что все присутствующие отводили глаза время от времени, ослепленные блеском камней, принадлежавших первой по значимости женщине в Корё.
«Ван Чу весь вчерашний вечер говорил о вашей доброте, императрица Кан, он очень хотел познакомить меня с вами сегодня» - приторно-сладко произнесла Ён Хва. Ее голос звучал так же мелодично, каким его помнила Ён, однако, вторая жена Кванджона не могла расслабиться в присутствии первой, осознавая, насколько жестокой та может быть. Разговаривая с придворной дамой Хе, Ён Хва никогда не сдерживала своей язвительности, каждый раз после фраз, кинутых будущей первой императрицей в сторону Су, девушке становилось не по себе, сердце начинало щемить, а тело подводило ее, не сдерживая слезы обиды... - «Извините, что я не позвала Вас к себе для знакомства, мне не хотелось мешать Вам освоиться во дворце» - и без того еле заметная улыбка ушла с лица женщины, облаченной в алую ткань.
«Ваше Величество, спасибо, что пришли познакомиться со мной» - Кан Ён пыталась скрыть своё затмевающее рассудок волнение, перед Ён Хвой, улыбаясь и смотря собеседнице прямо в хитрые глаза. Девушка понимала, что сейчас первая императрица не станет «нападать», ведь теперь перед ней находилась не слуга, не «императорская наложница», а дочь Тхе Мона, генерала и уважаемого человека в Корё.
Обменявшись несколькими приветственными фразами со второй женой императора, Ён Хва взяла за руку Ван Чу и поспешила покинуть место встречи, объясняя это тем, что принцу еще предстоит занятие с наставником в библиотеке. Кан Ён, поклонившись уходящим, поспешила присесть на скамью под могучей ивой, чтобы унять бешено выпрыгивающее сердце из груди после встречи со своей старой обидчицей. Немного успокоившись и приведя мысли в порядок, вторая императрица осознала, почему именно сейчас ей «посчастливилось» встретить первую жену правителя. «Она боится за жизнь своего ребенка, который мог бы провести несколько часов в моем обществе» - пронеслось в голове девушке.
В тот момент Кан Ён даже стало жаль Ён Хву, чьи отчаянные попытки добиться власти, привели первую императрицу к такой жизни во дворце. Она вынуждена оберегать себя и свое дитя ото всех, кто приближается к ним. Ребенок теперь будет вынужден скрываться в материнских владениях, не имея возможности насладиться красотой сада, по которому теперь прогуливается вторая императрица…