Новый мир - старое время

Воды мне всё же дали, могли же всё-таки в больнице запретить пить, как перед операцией, но в этом случае может вырвать, или уже после операции, например нельзя пить после того, как тебе вырежут аппендицит, потому что в кишках ещё дырки, а аш два о выльется просто в твоё тело, и ты окачуришься. Короче, пользуйтесь советом, будете что-то хлебать, то в обоих случаях можете сдохнуть. Тафталогия… Тафталогия… С кем я сейчас разговариваю? Да вон тем чудиком, который сидит в моём сознании, он правда настаивает, что это его тело, но раз оно его не контролирует, то пусть не возникает. Называет он, она, оно… Короче, вот эта вот черная фигня, называет себя «Чёрным импульсом». А ещё он в самом начале пытался как-то на меня давить, но не то чтобы я хороша в психологии, вовсе нет, тут даже наоборот, дуб дубом, просто похоже отключила свой базовый инстинкт, потому что с него только поржала, а затем стала доставать. «Ты умрешь!» «Да хватит меня перебивать, ей богу. Я уже умерла и появилась тут, так что мне больше бояться нечего. Слушай дальше…» «Я захвачу это тело!» «Господи. Я столько раз с тобой это слово повторила, что если бы кто-то ещё мог это услышать, то подумали, что я верующая. Сам же сказал, что только при сильных эмоциях можешь захватить его». «Вот будешь радоваться…» «Ты что Гнилоротый, что появляешься в момент наивысшего счастья, чтобы высказать дурное пророчество, испортив всем настроение и поселив страх в души жертв?» «Что?» «Не что, а кто — Гнилоротый». «Ты что несёшь?» «Господи», — даже находясь в подсознании, закатила глаза, — «Божок-пустозвон?» «Кто?» «Вот, хватит возникать, а то буду тебя китайской цензурой заваливать, как своих друзей». «С тобой такой никто дружить не будет». «Поверь, отбитых таких же найду. Ты знал, что дебилы эта самая распространённая организация в мире и у неё везде есть свои люди? Так вот, я тоже вхожу в эту организацию, так что братьев по разуму точно себе найду. А вообще, ты появляешься только в период полного отчаянья, так что не вешай мне лапшу мне на уши». «Чего?» «Ццц. Не кради котёл в лунную ночь». «Вот и выражайся нормально, по японски». «Я — русская, со мной бог». «Ты дура». «Ээээээ, я тебя не обзываю, так и ты на меня не бранись». «Откуда ты знаешь, что только при отчаянье?» «Я не только китайскую цензуру читаю, ещё и корейские песни например слушаю, хочешь спою?» «Нет». «Ну слушай…» «Я же сказал НЕТ!» «А мне пофиг. It's the end of the month and the weekend I'ma spend this check, everything on me, yeah I'ma tip myself, I'ma spend it on myself I'ma drop it like it's pouring, I'ma pour it on myself…» «Заткнись!» «Ладно, не ори, поняла уже, что ты не ценитель высокой культуры, скучный ты человек, да ещё и ещё живёшь в моей голове». «А это вообще к чему вообще было?» «А к тому, что я не только на китайщине сижу, а ещё слушаю К-рор, а также читаю японскую мангу и смотрю аниме. А сейчас попала в «Токийские мстители», при том, если не ошибаюсь, то в одного из главных антагонистов этого произведения, правда он почему-то женского пола. Внутри Майки, как его звали, царит великая тьма, «Чёрный импульс». Он вынужден нести бремя беспокойного прошлого, балансируя между тем, чтобы идти правильным путем, и поддаваться этой тьме. Обычно он скрывает это своей беззаботной ухмылкой. Без правильных людей, которые могли бы направить его, он развращается, превращаясь в одного из самых гнусных преступников, которое видело настоящее время. Теперь ты немного понимаешь. Но разве мне стоит бояться того, про что я знаю? Ты как бы живи тут спокойно, а если не хочешь, то сама тебя изведу. Люди становятся или слишком запуганные и не двигаются почти, или бесстрашными. Как ты понял я больше из второй категории, уже за три часа тебя достала, а ты только подумай, что смогу сделать за всю жизнь? Или даже за год или неделю, если захочу тебя полностью извести?» «Мне сейчас ходить и оглядываться?» «По возможности, а ещё лучше вообще не высовываться. Иначе скажу, что у меня шизофрения, и мне пропишут таблетки от тебя». «Это не так работает». «Ты меня понял». «Лучше бы трещины в потолке считала, несносная девчонка». «Пятьдесят три». «Чего пятьдесят три?» «Трещины в потолке. Больше считать нечего, поэтому и достаю тебя, рассказывая истории из жизни».