Sin Bin

На этот раз Гермиона была готова к суровой погоде: под черные джинсы она надела толстые леггинсы с меховой подкладкой, а под джемпер и зимнее пальто - несколько слоев одежды. Ветер трепал ее волосы, слишком длинные и вьющиеся, чтобы полностью скрыть их под вязаной шапкой. Нервно теребя коньки, болтающиеся в руках в перчатках, она посмотрела на номер на двери. 623. Она стояла там уже минут десять, раздумывая, постучать или бежать обратно в свою теплую комнату, где Джинни крепко спала и не подозревала, что выскользнула из дома чуть позже одиннадцати. Она оглянулась через плечо: бледно-жёлтое свечение фонарей освещало большое замёрзшее озеро. Должно быть, летом отсюда открывается прекрасный вид: вечнозеленые деревья, окружающие его, выглядели бы не так зловеще, а деревянный пирс, раскинувшийся над водой, - более привлекательно. Она повернулась к двери, и у нее перехватило дыхание. Она была открыта, и, прислонившись к косяку, стоял ухмыляющийся Том Реддл, небрежно одетый в темно-зеленые брюки и черный джемпер. — Не пугай меня так! – Воскликнула Гермиона, прижимая руку к груди. — Я просто был любезным хозяином и придержал для тебя дверь, – Реддл легонько постучал в дверь костяшками пальцев. - Мне жаль, если ты не можешь этого оценить. — Мне войти? – спросила она, подозрительно заглядывая ему через плечо. — Разве не поэтому ты здесь? – Он искоса посмотрел на нее, скривив губы. — Я... я не знаю, – призналась она. — Что ж, у тебя есть три секунды, чтобы принять решение. — Сначала две минуты, теперь три секунды. Ты любишь ограничения во времени. — Три. Гермиона, прищурившись, посмотрела на него, прежде чем ее взгляд вернулся к коридору отеля, размышляя. Если она вернется сейчас, то сможет поспать целых шесть часов перед тренировкой завтра утром. — Два. Она протиснулась мимо него в комнату и не упустила из виду ухмылку, появившуюся на его лице, когда она вошла внутрь. Она встала в центре комнаты и огляделась. Его кровать была застелена, чемодан аккуратно сложен в углу, одежда висела в открытом шкафу рядом с хоккейными клюшками, некоторые из них были блестящими и новыми, некоторые сломаны пополам. Ей не нужно было гадать, почему. Внезапно руки Реддла обхватили ее сзади, и она замерла. — Что ты... Он тихо усмехнулся и потянул за ворот ее пальто. Она уронила коньки, опустив руки, чтобы он мог снять его, и покраснела. Здесь было довольно жарко. — Я ждал тебя намного раньше. У тебя были другие планы после игры? – рискнул он, вешая ее пальто на крючок у двери. — Э-э, не совсем, – честно призналась она, когда Гарри отменил встречу, и она провела ночь, расхаживая по своей комнате и раздумывая, приходить ей или нет. Она наклонилась, чтобы поднять свои коньки. — А это для чего? — Позже, – отмахнулся он от ее вопроса и направился к дивану. Он опустился на него и похлопал по сиденью рядом с собой. — Присаживайся. Гермиона тяжело сглотнула и вместо этого плюхнулась в одноместное кресло рядом с диваном, аккуратно положив свои коньки на пол рядом с ним. — Ты боишься меня, да? — Не боюсь, просто осторожничаю. Ты же впечатал меня в лед меньше 36 часов назад. — Ты стояла у меня на пути. А я ожидал, что такая успешная профессиональная фигуристка, как ты, будет лучше держать равновесие на коньках. — Ты позвал меня сюда, чтобы критиковать? — Нет, Гермиона, я позвал тебя сюда, чтобы сделать предложение. — По поводу чего? – ошеломленно спросила она. — Я бы хотел, чтобы ты тренировалась со мной по вечерам. — По какой причине я должна тренироваться для хоккея? — Не для хоккея. Фигурное катание. — Ты хочешь тренировать меня? Это шутка? – Гермиона рассмеялась. — На меня твое вчерашнее выступление не произвело впечатления, как и на твоего тренера, если ты помнишь. — О, я помню. Спасибо, что еще раз обратил на это мое внимание. — Я видел все твои выступления, Гермиона. Начиная с чемпионата, на котором тебе было четырнадцать, и заканчивая чемпионатом Европы в феврале прошлого года. И только одно из них было по-настоящему хорошим. Можешь объяснить мне, почему это так? Гермиона уставилась на него, разинув рот. Как невероятно грубо с его стороны было привести ее сюда под видом… что ж, если быть честной, она предполагала, что у них свидание, но это явно было что-то из ряда вон выходящее. Британский хоккеист, не имеющий ни малейшего представления об искусстве и тонких навыках, необходимых для того, чтобы стать фигуристом. Она медленно встала, и он последовал за ней, вскочив со своего места и положив руки ей на плечи, грубо усадив ее обратно. Она фыркнула и плюхнулась обратно в кресло, а он наклонился вперед и положил руки на подлокотники, словно заключая ее в ловушку. Ее сердце забилось быстрее из-за сочетания страха и еще одной эмоции, которую она не могла точно определить. — Если ты не можешь мне сказать, то я сам тебя просветлю, – пробормотал он. — В каждом из этих выступлений не хватало страсти. Ты очень искусна, каждое движение точное и безупречно исполненное. Можно было бы назвать это почти механическим, как те магнитные игрушки на Рождество, которые крутятся по кругу с нарисованной улыбкой. Но я ничего не чувствую, когда смотрю, как ты выступаешь. И я гарантирую, что судьи чувствуют то же самое. У Гермионы все внутри сжалось, когда она посмотрела на него блестящими от непролитых слез глазами, но она знала, что не может этого отрицать. Сколько раз ее тренер говорил ей то же самое? Больше чувств, Гермиона. Перестань думать, просто сделай это. И тот факт, что он нашел время, чтобы просмотреть все ее старые выступления, и нашел почти каждое из них настолько ужасным, что из кожи вон лез, чтобы высказать ей все, что он о них думает… Это было больно. Одинокая слезинка скатилась из уголка ее глаза по щеке. Реддл опустился перед ней на колени, и она остро ощутила, как его крепкие бедра касаются ее голеней, как он вжимается в ее колени. — Пять лет назад, во время твоего первого олимпийского сезона, – прошептал он. — Что случилось? Ее глаза закрылись, и в голове промелькнули воспоминания. Ее голова покоилась на широком плече в автобусе, робкие, украдкой украденные поцелуи на подъемнике, когда он проносился над усыпанным снегом. Рыжие волосы, видневшиеся на трибунах, глаза, притягивавшиеся к ней с каждым кружением, сердце, трепетавшее при виде кривой ухмылки. А потом разбилось, когда они расстались. Пропущенные телефонные звонки, непреодолимое расстояние, которое они не могли преодолеть, между школой и тренировками. Она открыла глаза, слезы свободно текли по щекам, и Реддл ловил их большими пальцами, размазывая соленую влагу по скулам. — Хорошее начало, – пробормотал он. — Но слезы ничего не решают. Тебе нужно направить их в нужное русло. И я могу помочь тебе в этом. — Как? – спросила она, срывая голос. — Возьми свои коньки, – сказал он.

***

Она зашнуровывала коньки на скамейке, а Реддл уже стоял на льду, глядя на нее из-под своих темных ресниц. Она избегала его взгляда, и румянец залил ее шею под его пристальным взором. — Итак, как мы это сделаем? – спросила она его. — Ты будешь репетировать свой номер, а я буду смотреть. — У меня нет музыки. — У тебя приятный голос, Гермиона. Я хочу, чтобы ты его использовала. Подпевай, когда будешь кататься. — Я не собираюсь здесь петь. — Тогда напевай. Тебе нужно чувствовать музыку, иначе ничего не получится. Гермиона нахмурилась, но подчинилась и начала напевать с самого начала. Она подняла руки в такт мелодии, грациозно наклонилась ко льду, затем - — Еще раз, – крикнул Реддл, скрестив руки. Она выпрямилась и оглянулась на него, но сделала то, что он сказал. Повернись, потянись, наклонись, поднимись. Она была почти у цели: неуловимый тройной аксель, который довел Пэнси до злобной истерики на тренировке только сегодня утром. Она крутанулась, сгибая колени и набирая скорость. Она подняла обе руки вверх, переплетая их в запястьях, и вскрикнула, когда ее отбросило назад. Две сильные руки обхватили ее прямо под грудью. Она прижалась к теплой груди Реддла, слезы грозили хлынуть снова. — Очевидно, ты ничего не чувствуешь, – его горячее дыхание коснулось ее уха, и она вздрогнула. — Значит, ты не оставляешь мне другого выбора, кроме как помочь тебе. Не теряя времени, он просунул руку под подол ее рубашки, гладкая, как масло, кожа его перчатки скользнула вверх, под лифчик. Она ахнула, вырываясь, из-за чего продолжила натягивать лифчик на грудь. Его большой палец провел по ее соску, и она выгнулась навстречу ему, не в силах сдержать тихий стон, сорвавшийся с ее губ от ощущения прохладной кожи на них. — Нет, ты не можешь... – начала она, но он оборвал ее, дернув за шарф, который полетел на лед. — Продолжай напевать, Гермиона, – прошептал он ей на ухо, проводя языком по раковине, прежде чем опуститься к ее обнаженной шее и провести языком по чувствительной коже там. — Но я... – Его другая рука поднялась и резко схватила ее за подбородок, и он заговорил, уткнувшись в ее открытое горло. — Продолжай. Напевай. – Приказал он. Реддл ущипнул ее за сосок, чтобы подчеркнуть свою мысль, и она снова ахнула. Гермиона что-то промурлыкала, продолжая с того места, на котором остановилась. У нее закружилась голова, и она была не в состоянии думать ни о чем, кроме ощущения кожи, скользящей от подбородка вниз по животу, с силой врезающейся в узкий пояс джинсов. Она вздрогнула, ее бормотание прервалось, и он снова сжал ее грудь в знак предупреждения. — Закрой глаза, – прошептал он, покусывая ее плечо. — Представь это. Она крепко зажмурилась, представляя себя на льду. Она знала этот номер наизусть, но почему изображение было таким расплывчатым? Его пальцы наконец нашли цель. Он крепко прижал ладонь к ее холмику, скользнул пальцами в перчатках в скользкие складки под ним. Она выгнула спину, но Том лишь крепко прижал ее к своим бедрам, от чего его твердый член упирался ей в поясницу. Длинный палец дразнил ее вход, кружа по нему, сводя с ума, в такт ее мычанию, которое перешло в долгий стон, прежде чем возобновиться. — Сосредоточься. – Прорычал он, поглаживая средним пальцем ее чувствительный клитор, скользкий от ее возбуждения. Ее голова откинулась на его плечо, она напевала все громче и быстрее, песня приближалась к кульминации. Она представила себе это. Ее руки вытянулись, мышцы на бедрах напряглись, готовясь к прыжку. Рука Реддла подстроилась под ее темп, ускоряясь и усиливая давление. Он убрал руку с ее груди, чтобы обхватить живот, крепко удерживая ее, пока она не дошла до того момента, когда ей нужно было отпустить себя. Мысленно она подпрыгнула. В объятиях Реддла она изогнулась, прижавшись бедрами к его руке, коньки оторвались от льда. Он поддержал ее, когда она дернулась и задохнулась в его объятиях. Том рассмеялся Грейнджер в ухо, и ее коньки со стуком ударились о лед, когда она обмякла, обессиленная. Он вытащил руку из ее джинсов, кожа блестела от прикосновения. Они оставались в таком положении несколько мгновений, прежде чем его хриплый голос нарушил тяжелое молчание. — Вспоминай, каково это было, Гермиона, – он нежно поцеловал ее в щеку, и ее сердце сжалось. — И используй это. Он отпустил ее, и она повернулась, чтобы посмотреть, как он с довольным выражением лица отъезжает назад к скамье. Она последовала его примеру, дыхание наконец замедлилось, и она была уверена, что завтра умрет на своих коньках. Она вылезла на пол со специальным покрытием, и они молча стали снимать коньки. Она не знала, что сказать. Спасибо? Это был самый трудный путь в моей жизни? Она бросила на него взгляд и задохнулась. — Твоя челюсть! – воскликнула она, протягивая руку к багровым синякам. — Это сделал Гарри? Что ты ему сказал? Реддл рассмеялся и положил коньки рядом с собой, а затем повернулся к ней. Он наклонился к ней, пальцами перебирая шнурки, которые она бросила, и развязывая их. Она покраснела от этого интимного жеста. — Я сказал ему, что если кто-то из нас будет трахать Гермиону Грейнджер сегодня вечером, – ответил он низким и угрожающим голосом. Он потянул за последний узел и стянул с нее коньки за лезвие, затем пристально посмотрел на нее. — Это буду я. Гермиона снова вспыхнула, но на этот раз от гнева. Она прошипела: — Так вот в чем дело? Пометил свою территорию? Реддл холодно рассмеялся. — Мне не нужно было этого делать. Я подумала, что избавлю его от лишних хлопот, вот и все. Видишь ли, он заметил, что, когда ты пришла на игру по его просьбе, ты не могла отвести от меня глаз. По ее телу пробежал холодок. Он заметил? Даже она не заметила. Какой ужасной, должно быть, считает ее Гарри. — Я не понимаю, о чем ты говоришь, – она выхватила у него коньки и встала, надевая ботинки. — Но я не собираюсь вмешиваться в какое-то состязание между двумя твердолобыми мужчинами. — Дело не в Поттере, – он выплюнул это имя, как ругательство. — Я же говорил тебе, дело в том, чтобы доставить тебя туда, где ты должна быть, чтобы... — Какое тебе дело до того, где я должна быть?! – кричала она, размахивая коньком. — Ты едва меня знаешь! Я не просила тебя о помощи, Реддл! — Это не помешало тебе принять ее, – возвышался он над ней. — И как хорошо ты ее приняла. — Ты даже не знаешь ничего о фигурном катании. Я даже не знаю, зачем я пошла за тобой сюда. — Да что ты? Полагаю, у меня не было возможности рассказать тебе о своем опыте, потому что я был слишком занят, чтобы избавить тебя от твоей проблемы, – съязвил он. — Я ухожу, – заявила она, поворачиваясь, чтобы поспешить вниз по отелю. — Увидимся завтра, Гермиона, – крикнул он ей вслед с оттенком веселья в голосе. Она крикнула в ответ через плечо. — Я больше никогда не хочу тебя видеть! Завывающий ветер донес до нее его снисходительный смех, и она побежала обратно в свою комнату, слезы замерзли еще до того, как упали на землю.

***

Этой ночью Гермиона совсем не спала. Она металась и ворочалась, чередуя короткий сон с яростью. К тому времени, как она добралась до катка, она едва держалась на ногах. Пэнси и Дафна тихонько подхихикивали друг другу, вероятно, по поводу ее темных кругов и непокорных кудрей, но сегодня ей было все равно. Она была второй в составе, сразу после Джинни, которая отлично справлялась с каждым вращением и лутцем, которые она пробовала. Джинни ободряюще улыбнулась ей, проходя мимо, и нежно сжала ее плечо. Гермиона устало улыбнулась в ответ, прежде чем выйти на лед. Она встала в центре катка и сделала глубокий вдох, прежде чем закрыть глаза. Заиграла музыка. 1…2…3…4 Руки Реддла обхватывают ее грудь, разминая и дразня. Она утыкается лицом в его шею, царапая ее зубами. 1…2…3…4 Она упирается попкой в его затвердевший член, и он стонет, ускоряя свои ласки. "У тебя так хорошо получается", - хвалит он, его пальцы в перчатках погружаются в ее влагалище и выходят из него. 1...2...3...4 Она качает бедрами в такт его движениям, быстрее, быстрее. Она на грани, еще чуть-чуть... Гермиона тяжело дышала, сцепив руки в финальной позе. По катку прокатились аплодисменты, и она поймала взгляд Джинни. Уизли гордо улыбнулась ей, подпрыгивая на своем месте. Тренер Макгонагалл выглядела впечатленной, вежливо хлопала в ладоши и одобрительно кивала. У нее получилось. — Отличная работа, мисс Грейнджер! — Это было потрясающе, Гермиона! — Как раз вовремя. Какое-то движение на периферии привлекло ее внимание. Она повернула голову в сторону входа. Реддл стоял, скрестив руки на груди, прислонившись к стене, точно так же, как она застала его прошлой ночью, вплоть до невыносимой ухмылки. Он мотнул головой в сторону атриума позади себя и исчез за дверями. Гермиона бросилась к трибунам и схватила свою сумку. Тренер Макгонагалл начала говорить, но Гермиона прервала ее, бросив «Извините, я пойду в туалет», и бросилась через лед к воротам. Она даже не сняла коньки, когда, пошатываясь, завернула за угол и поймала Реддла , как он спиной скользнул в кладовку. Она толкнула дверь и вошла вслед за ним, и была поражена, когда дверь за ней захлопнулась, а затем ее ударило о саму дверь. Реддл стоял над ней с довольной улыбкой на губах. — Вот это было выступление, достойное золотой медалистки, – похвалил ее Том, запустив обе руки в ее волосы. — Спасибо, – робко ответила она. Она широко улыбнулась и приподнялась на цыпочки, чтобы целомудренно прижаться губами к его губам. Она отстранилась и посмотрела на него, но он не ответил на поцелуй. Она вдруг почувствовала, как на нее накатывает волна неуверенности. Неужели она неправильно истолковала его намерения? В ответ Реддл схватил ее за плечи и развернул так, что его спина оказалась прижата к двери. Она покачнулась на коньках, выбитая из равновесия внезапным движением. — Я могу придумать лучший способ отблагодарить меня. Он надавил на ее плечи, и она резко упала на колени. Грейнджер вздрогнула и подняла на него взгляд, встретившись с глазами Тома, потемневшими от вожделения. Ее промежность снова запульсировала, и она опустила взгляд на его брюки, с трудом сглотнув. Ее пальцы проворно расстегнули пуговицу, и она потянула вниз, оказавшись лицом к лицу с его освобожденной эрекцией. Она судорожно сглотнула и заколебалась. Она не могла поверить, что делает это здесь, в кладовке на своем тренировочном катке. Но, о, как же ей этого хотелось. Он снова запустил руки в ее волосы и подался бедрами навстречу, когда она наклонилась к нему. Она высунула язык, чтобы лизнуть головку, вызвав у него вздох. Она сделала это снова, прижавшись языком к его щелке. Она провела языком вверх по стволу, ее рука поднялась, чтобы схватить его, когда она снова провела им вверх, к кончику. Она неуверенно обхватила губами кончик, но он проник в ее рот, притягивая ее голову к себе, пока не вошел полностью. Он застонал, и этот звук заставил ее нервы сжаться от желания. Она начала покачивать головой, подстраиваясь под его ритмичные движения, в этом темпе было что-то знакомое. — В тебе снова вспыхнул огонь, – прорычал Том. — Я был нужен тебе для этого, не так ли? Она промурлыкала в знак согласия, прижимаясь к его члену, и скорость его толчков возросла. Ее свободная рука скользнула вниз, отодвигая ткань облегающего костюма и поглаживая себя. — И Гарри, блядь, Поттер решил, что может дать тебе это? – прошипел он, крепче сжимая ее волосы. Его член уперся ей в горло, и она, подавившись, отстранилась. Ей не нравилось то, что он говорил, но что-то в настойчивости его слов возбудило ее. Она стала тереть свой клитор быстрее, возбужденная больше, чем когда-либо. — Нет. Я единственный, кто может помочь тебе, Гермиона, – его темп ускорился, и она почувствовала, что тоже приближается к кульминации. — Я сделаю из тебя звезду. Как ты и заслуживаешь. Он напрягся, больно потянув ее за волосы, и она кончила, со стонами обхватив его член, пока не почувствовала, как горячая струя его спермы покрывает ее язык. Он держал ее, и она глотала, а он что-то неразборчиво шептал себе под нос. Он вышел из ее рта, и она откинулась на пятки, лезвия коньков резко уперлись ей в задницу. Он еще раз провел рукой по ее волосам, прежде чем снова натянуть брюки, и она встала, поправляя одежду и вытирая рот. Он открыл дверь и придержал ее, позволяя ей выйти перед ним. Он подошел к ней сзади и наклонился к ее уху. — Увидимся, – пробормотал он. Она почувствовала, как холодный воздух заполнил пространство, которое он оставил позади нее, и прислонилась спиной к двери, чтобы перевести дыхание, наблюдая, как он исчезает за углом.