Стаккато

*** (Андреа) Я не люблю бывать в «Красной комнате», не только по тому, что подобные места навевают плохие воспоминания, но в большей степени по тому, что считаю их бесполезными. Пустая трата человеческих ресурсов. Да, вначале своего назначения, я довольно часто здесь бывал. Мне было интересно как тела реагируют на тот или иной вид пыток, как быстро ломаются, какие травмы получают. Я тщательно описывал все полученные раны, гематомы, синяки, переломы, и вносил это в собственные дневники, что бы потом получив доступ к медицинским трактатам иметь возможность сравнить данные. Так же большим плюсом было, что те кто после выживал, попадали уже в подконтрольные мне места, где я имел возможность отслеживать процесс восстановления и фиксировать его. За шесть месяцев я описал все возможные виды увечий, к которым прибегал отец Гайрюс в своей работе. В то время я только и делала, что зашивал и обрабатывал раны, вправлял кости, ампутировал конечности счастливчикам вернувшимся из «Красной комнаты». Практика обширная и хорошая, но во всем должна быть мера. Поэтому еще через два месяца, пришлось обратиться к Аверли, что бы он усмирил Гайрюса. Не знаю, какую беседу Милорд провел с этим любителем человеческих мучений, зато пострадавших из «Красной комнаты» стало в разы меньше. Но и наши взаимоотношения со священником испортились, если раньше он с удовольствием демонстрировал свое мастерство, видя мой искренний интерес, то после той истории один из его помощников, попросил не появляться меня в пыточной без уведомления. Согласно тюремному регламенту, мест для посещения которых мне требовалось уведомление было не так много, и единственный у кого я должен был спрашивать разрешение был начальник тюрьмы, но не как не Гайрюс. Впрочем, интерес к пыткам в том виде, какой практиковал священник я потерял, поэтому благоразумно согласился с требованиями. С тех пор я появлялся в «Красной комнате» только по приглашению, что бы засвидетельствовать чью-то смерть. Сегодня был как раз такой день. Я вошел в небольшое помещение, которое являлось началом пыточной, с уменьшением числа тех, кого было разрешено пытать, священник лихо перешел к воспитательным мерам над заключенными, поэтому в первых двух помещениях располагались приспособления для фиксации тел, и нанесения различных повреждений. «Красная комната» - это не комната, а несколько связанных помещений объединенных одной целью — целое сделать разбитым. С удивлением уставился на тело на полу первой комнаты. Одежда отсутствовала, он лежал на спине с аккуратно сложенными вдоль руками. - Почему он здесь? - Отец Гайрюс приказал принести его ближе ко входу, потому что он умер не от наших действий. Мы успели его только раздеть, как он покраснел, схватился за грудь и через несколько минут перестал дышать. Наверное, был слаб сердцем и не выдержал страха перед предстоящим. Внимательно осмотрел тело, к моему удивлению, ни каких внешних серьезных повреждений не обнаружил, и по всем признакам было похоже, что человек умер от остановки сердца. - Мы даже не успели позвать отца Гайрюса, что бы он отпустил ему грехи. Быстро конечно, но бывает. Единственное, что меня смущало, за последние три месяца это третья смерть от остановки сердца. - Отнесите тело в медицинский отсек на нижних уровнях. - Сэр, этот человек христианин, вы же не собираетесь… - Не спорьте. Мы с вами оба выполняем распоряжения начальства, поэтому вы делаете как я вам говорю, а я буду делать как мне прикажет Милорд Начальник. - Отец Гайрюс уже докладывает о произошедшем и он будет против, что бы вы вмешивались, - выпрямился и внимательно посмотрел на разговорчивого помощника, один из палачей, вроде даже правая рука священника. Я помнил его за работой, у каждого кто долго занимается своим делом, складывается определенный почерк в действиях. У этого большая часть увечий и наносимых травм касалась гениталий, сейчас с удовольствием бы опробовал его методы на нем же. Палач поежился и отвернулся, приказывая нести тело на нижние уровни. Наконец-то можно будет заняться по-настоящему интересными делами, редко удается получить разрешение на вскрытие, но сегодня я его получу. Еще идя по коридору заметил стоящего у двери в кабинет милорда Начальника подростка, я думал, что в форме он будет казаться постарше, но нет. Невысокий, щуплый, большеглазый, совершенно не вписывающийся в окружающую действительность. Слишком ангельская внешность для наших адских мест. - Поздравляю с повышением Двести тринадцатый. - Спасибо, сэр, - отвесил легкий поклон, и естественным движением придвинулся ближе к двери. - Думаешь, я осмелюсь ворваться к Милорду без разрешения? - представил, лицо Аверли, если бы кто-то на такое сподобился, хмыкнул. - Нет, сэр. - Но попасть все-таки к нему надо, так, что будь добр, сообщи обо мне. Мальчишка на несколько секунд скрылся за дверью, а потом пропустил меня внутрь. Священник сидел в кресел, но судя по напряженной спине, разговор не был приятным. - Вы как раз вовремя сэр Вэрр, - отвесил ему легкий поклон, кивком головы указал мне на стул, - вы осмотрели тело? - Да, милорд. - И? Думаете смерть по естественным причинам? - Не могу на это ответить, пока не проведу вскрытие. Священник рядом на стуле даже подскочил. - Вы собираетесь осквернить тело человека, который умер от остановки сердца?! На каком основании? У меня два свидетеля, которые подтвердят, что никто к нему и пальцем не прикасался. Разве вы нашли на нем какие-то повреждения? - Нет. При внешнем осмотре явных повреждений я не обнаружил. - Тогда к чему все это? Хотя и так понятно, вам просто не терпится заняться осквернением…, - забавно слушать про осквернение тела от палача. - Вы не правы, я не горю желанием проводить вскрытие, у меня и без того много дел, - при этих словах милорд Начальник чуть изогнул бровь, если бы священник так на меня не таращился, то тоже бы заметил. Конечно, я врал, провести вскрытие и исследование трупа было лучшим событием за последние пару месяцев. - Но вы сами в этом виноваты. - Я? Да что за чушь вы несете? - Отец Гайрюс, выбирайте выражения, а вы сэр Вэрр поясните. - Когда я пришел, тело пострадавшего вынесли в первую комнату, у меня не было возможности осмотреть его на месте смерти, а мы все помним, что процесс освидетельствования строго регламентирован, и осмотр места смерти является его необходимой частью. В противном случае, если это не возможно, то следует провести вскрытие. - Зачем вы вообще отдали распоряжение перенести тело? - взгляд внимательных золотых глаз переместился на священника. - У меня были для этого причины…., - ответ явно не удовлетворил милорда Начальника, - я не хотел что бы сэр Вэрр слонялся по внутренним помещениям «Красной комнаты». - И поэтому вы решили, что лучше нарушить регламент? - ничего хорошего этот тон не предвещал, как и взгляд. - Я не подумал про это Милорд, - священник пытался сохранить воинственный настрой, но получалось плохо. - Так в следующий раз, думайте прежде чем делать, что бы мне не приходилось выписывать такие бумаги. Завтра утром жду от вас письменное объяснение. Свободны. Отец Гайрюс быстро ретировался, и в ближайшие две недели будет всеми возможными способами избегать Начальника. - А ты можешь не улыбаться так откровенно? Ничего хорошего не произошло, - ой, даже не заметил, как губы растянулись в улыбке, попытался ее убрать. - Третий раз за последние три месяца, - Аверли откинулся на стуле и забарабанил пальцами по поверхности стола, - и снова остановка сердца. - Да, это, конечно, может быть просто совпадением, но проверить не мешает. Тем более Гайрюс так удачно передвинул тело, - на последней фразе голос все-таки выдал мой восторг, Аверли нахмурился. - Погибшего звали Борджи Линум, он убил двух восьмилетних девочек, за что и оказался здесь, потом выяснилось, что была третья, которую он закопал в неизвестном месте. Ее семья употребила все свое влияние, что бы получить разрешение на добычу информации о месте захоронения. Но вместо этого они получат отчет о его смерти и навсегда потеряют возможность отыскать тело дочери. Ситуация скверная, поэтому отнесись к этому серьезно. - Да, милорд. А если окажется, что это не совпадение? - Тогда я найду того, кто промышляет смертью на моей территории и объясню почему подобного делать не стоило. И вот слова были вполне безобидные, но холодок от них по спине пробежал. Имея в этом месте практически абсолютную власть, милорд Аверли мог сделать с любым человеком, что угодно и никто бы и слова против не сказал, и не важно заключенный это или служащий. Вера многих здешних обитателей в то, что его аристократическое воспитание и моральные нормы, не позволяют ему переходить определенные границы, была ошибочной. Он не плохо продемонстрировал свою «темную часть» при вступлении в должность, когда с помощью небольшого отряда собственных людей, доходчиво и ясно объяснил всем, кто теперь здесь хозяин. Холодное оружие запрещено носить в этих стенах, как и огнестрельное, поэтому большая часть местных охранников не плохо владеет кулачным боем, но до профессиональных навыков отряда милорда Начальника им было далеко, впрочем как и самого Аверли. До того момента я знал, что он хорошо дерется, но не представлял, что у людей может быть такая выносливость. За пять дней он с самого верха тюрьмы, спустился вниз до самых глубоких и забытых всеми камер и пожизненно отбывающих срок людей. Раньше на нижние уровни боялись спускаться даже охранники, там был темный мир заключенных, своя иерархия, свои вожди, те кто прислуживает и те кому служат. Аверли стал для них стихийным бедствием, неумолимой, сметающей все на своем пути силой, перед которой можно было только склониться. Гибель не рассматривалась, так как я был причастен к изготовлению специальных ядов, которые обездвиживали нападающих. Ядом пропитывали тряпки, которыми обматывали кулаки в перчатках. Это позволяло гораздо меньше травмировать людей при ударах, и в тоже время соприкосновение яда с открытыми участками тела делало пострадавших неопасными. До сих пор горжусь этой разработкой и знаю, что небольшая часть жидкости хранится в сейфах с оружием на верхних этажах. В конце пятого дня он поднялся на поверхность, отмылся от крови и занялся бюрократической работой. Так просто и так странно. Наверное, так и выглядел Дьявол, когда Бог изгнал его с Небес в Ад. Пришел в самое темное и мрачное место в мироздании, продемонстрировал свою силу, усмири всех несогласных, а потом занялся бумагами и наведением порядков на более высоком уровне. После пяти дней избиений всех, кто хоть как-то противился новому Начальнику, люди были рады выдохнуть и начать жить по новым правилам. С того момента милорд Аверли не опускался до кулачных разборок с заключенными, но периодически участвует в обязательных тренировках местных охранников, которых натаскивает Домар. Единственный из отряда его бойцов, кто остается здесь до сих пор. Да, на этой должности Эйден чуть больше трех лет, и ни разу не случалось повторения истории, хотя лично я был бы не против. Есть, что-то завораживающее в том, когда слетает все человеческое и остается вот эта первобытная, животная сила, которая даже мою кровь заставляла стыть в жилах. - Думаю, завтра утром я предоставлю тебе заключение. Ситуация, конечно, скверная, в этом милорд Начальник прав, но день все равно замечательный. Пора распечатать подарок судьбы и посмотреть от чего он умер на самом деле. *** (Мэй) Я больше не слышу музыку. Думаю, это одно из моих наказаний. Всю сознательную жизнь она меня сопровождала, я мог описать любого человека мелодией. Мои сестры звучали для меня как сюиты, легкие, прекрасные мотивы сменяли собой игривые и непредсказуемые. Старший брат звучал токката — виртуозной музыкальной пьесой для клавишного инструмента. Отец звучал как фуга, с многократным повторением одной или нескольких тем в зависимости от настроения. Некоторые люди едва дотягивали до размеров увертюры. Но сейчас не было ни чего. В тот вечер, когда мой мир разрушился, тишина поглотила все вокруг. Музыка умерла в огне. Порой просыпаясь здесь, я ощущаю нереальность происходящего, словно я умер и попал в Ад. Здесь не бывает света кроме искусственного, бесконечные каменные коридоры и редкие помещения со сводами хотя бы в два человеческих роста, но большая часть, конечно, гораздо ниже, холод, мрак и жуткие обитатели. Один из которых уже не появлялся пару дней, поэтому выполнив свои базовые обязанности, и дождавшись времени отбоя, я со спокойной совестью пошел в принять душ и спать. Обычно здесь никого нет, лавки стоят пустыми, можно спокойно раздеться и сложить одежду. Но в этот раз, чья-то одежда уже лежала непонятной кучей, судя по цвету одного из заключенных служащих как и я. Несколько секунд колебался, стоит ли раздеваться и идти туда, но поразмышляв, решил, что ничего страшного не случится. Обернул вокруг бедер полотенце, пусть небольшое, но у меня оно было свое, у других такой роскоши не было и шагнул за дверь душевой. В ставшем почти привычным помещении средних размеров, рассчитанном, что восемь человек могут свободно мыться, под тонкой струйкой бежавшей сверху воды лежал человек. Тонкие нереально худые ноги, поджимал к груди и прерывисто вздрагивал. На бледной коже бедер красовались свежие царапины, а между ягодиц на пол стекала кровь вперемешку с белой жидкостью. Я не знал, что делать. Надо ли позвать кого-то? Или сообщить о том, что здесь произошло? Глупо подходить и спрашивать, все ли с ним в порядке, но и просто начать мыться, не обращая внимания на лежащего рядом человека я не мог. Мужчина, видимо услышав мои шаги приподнялся и сел, все еще развернутый лицом к стене, судя по отметинам на спине, не так давно его отстегали кнутом, рваные раны уже зарубцевались, но цвет говорил, что они не давние. Подошел ближе и присел рядом на корточки. - Вам помочь? - мужчина поднял на меня свои серые глаза, его узкое лицо исказила гримаса и случилось то, чего я не ожидал. Его правый кулак врезался мне в ухо, я наверное, зажмурился, потому что дальнейшее только чувствовал, как голова ударилась о стену и мир зазвенел. Мужчина вскочил на ноги, я попытался отползти в сторону. - Мразь, ты кто такой, что бы мне помогать? - с каждым словом он наносил удары ногами, целясь в голову, но мне удавалось прикрывать ее руками. Надо отползти и подняться. Не знаю, чем бы закончилось наше столкновение, если бы в душевую не ворвался один из заключенных, он схватил нападавшего и скрутил его. - Ты спятил, Диего, это же звереныш Начальника, - этой фразы хватило, что бы человек обмяк. Я наконец поднялся. - Нам очень жаль, он не хотел на тебя нападать. Пожалуйста, не говори об этом ни кому. Попытался подойти, разглядывая мое лицо, но я отшатнулся. - Меня зовут Карлос, а это мой брат Диего. Ему и так нелегко здесь приходится, а если ты расскажешь, то станет только хуже. Он же тебя не сильно ударил? Карлос с надеждой заглядывал в глаза ища согласия. - Пожалуйста, будь великодушен. Первый раз, прости его, и меня прости, что назвал зверенышем, я испугался. У тебя есть братья или сестры? Ты же знаешь, что мы должны их защищать? Он просто не в себе, ты же видишь. Приглянулся одному из охранников, вот теперь и разгребает. Он продолжал говорить, а я потрогал лицо, основной удар пришелся в голову и синяк не должен сильно наплывать на лицо. Да я и сам виноват, не надо было вообще к нему подходить. - Уходите, мне надо помыться. Если меня не спросят, я не расскажу как получил эти синяки. Большего Карлос от меня просить не мог, поэтому он подхватил своего брата под мышки и помог ему выйти из душа. Когда они скрылись, я открыл воду и намылил мочалку, но тщательно помыться мне так и не удалось. Ноги еле держали, мне хотелось отсюда уйти. Кое-как приведя себя к чистоте, я вернулся в кабинет милорда Начальника. В его личных комнатах было единственное большое зеркало перед умывальником, а мне требовалось оценить размеры бедствия. Слева на скуле уже растекалось синее пятно, но большая часть его была под волосами и затрагивала ухо. Потрогал голову справа, где ударился о стену, теперь там была здоровая шишка. Н-да. Но в целом ничего страшного. Не считая трясущихся рук и коленей. Сильно не пострадал, скорее просто напугался. Тем более до следующего медицинского осмотра еще неделя, надеюсь, к этому времени синяк станет менее заметным. Не хотел лишний раз привлекать к себе внимание, поэтому решил, что лучше будет скрыть этот инцидент. Если меня не спросят, а сам я не расскажу, это же не будет считаться обманом. Утром проснулся с головной болью, рот открывался, но при каждом напряжении отдавал острой болью скуле и судя по ощущениям левый глаз снизу был подзаплывший. Да, волосы спускались чуть ниже ушей, но закрыть ими лицо все равно проблематично. Решение было простым: в комнатах, где стирали белье и гладили, на доске мелом писали кто сдал белье и когда должен за ним вернуться. На сколько я понял, здесь отстирывали не только белье и одежду служащих и заключенных, но и простых горожан, кто по каким-то причинам не хотел заниматься этим сам. За небольшую плату можно было сдать и получить назад чистые и отглаженные простыни по пододеяльники. Так вот не составило труда незаметно взять с пола кусочек израсходованного мела и пока не появился милорд Аверли, попытаться в его ванной забелить синяк. Получилось не плохо, один из плюсов бледной кожи, замазал и вроде как не заметно. Или я просто уже пригляделся к себе, потому что в отражении один глаз казался все таки уже другого. Еще немного забелил и спрятал оставшийся кусочек под поленьями возле камина. К моему глубочайшему сожаления, милорд Начальник появился в это же утро. Все в том же черном лишенном всяких знаков отличия черном кителе, но судя по ткани и тому как он идеально сидел на его фигуре, цена у этого костюма была отнюдь не дешевой. Привычным движением снял его и отдал мне, для чистки, следом пошли сапоги. Которые следовало привести в порядок в первую очередь, послушно выполнял все поручения. Стараясь вообще не поднимать на него глаз. Настроение у милорда Начальника было не очень, первым, кого он вызвал был Отец Гайрюс, я сбегал за ним, но к сожалению, тот отбыл в город. Единственное, что передал мне его помощник это свернутый свиток скрепленный печатью. За так и не появившемся священником, последовала целая вереница подчиненных. Время до обеда прошло не заметно. Даже хорошо, что он так загружен и не обращал на меня внимание. В какой-то момент я даже забыл, что лицом надо прятать. После обеда выходя из дверей кабинета с подносом, чуть не столкнулся с господином Верром, единственным человеком, который здесь улыбался мне. И не как Омерик с похабным подтекстом, а просто по человечески, и одним из немногих, кто вообще со мной разговаривал. - О, Двести Тринадцатый, как там настроение у твоего хозяина? Вопрос застал меня врасплох, не скажешь же, что так себе, но и не ответить не вежливо. Пока я думал, белобрысый мужчина внимательно разглядывал мою левую щеку. Опустил голову, и побыстрее ретировался на кухню. Проклятье. Проклятье. Проклятье. Сдал посуду и забрал поднос с приготовленным чаем. Возвращаться в кабинет не хотелось, но выбора не было. Оставалось надеяться, что господин доктор ни как не от комментирует мое лицо. Они беседовали, когда я принес чай, и разлил на две чайных пары. Разговор видимо был серьезный, потому что при моем появлении замолчали, но и выставить меня никто не выставил. - Спасибо, Двести Тринадцатый, - неловко кивнул, пожалуйста, только молчи, ничего не говори Аверли, - видимо твое лицо потеряло симметричность не из-за не правильно поданного чая. - Что? - милорд Начальник оторвался от бумаг и посмотрел сначала на Вэрра, потом на меня. - Хорошенький ореховый глаз стал чуть меньше в размерах, а вчера на осмотре они были одинаковые. Это, что бы вы не думали, что я посредственно отношусь к своей работе. Видимо беседа был не самой приятной, потому что голос господина Вэрра, как и его слова сочились горечью. Милорд Аверли указал одними глазами на дверь и я с радостью вышел, понимая, что для меня история закончится крайне печально. «Рыбий глаз» он и есть бесчувственный рыбий глаз.