Так, как этого не было

             Цзян Чэн обыскивал подножье скал Безночного города в течение трёх дней, пока, наконец, не нашёл Чэньцин. Но это было всё, что он нашёл.       Когда Цзян Чэн обнаружил флейту брата, он был один: его ученики разошлись в разные стороны, чтобы охватить в своих поисках большую территорию, и он был за это горько благодарен. То, что Цзян Чэн был один, означало, что никто не видел, как он упал на колени и рыдал, прижимая флейту к груди. Как можно, задавался он вопросом, ненавидеть кого-то, и, одновременно, любить его и скучать по нему? Последние три дня он мог думать только о ярости, горечи и ненависти, что камнем лежали у него на груди. Теперь, держа флейту, он вдруг вспомнил сотни разных случаев, сотни приключений, которые они с братом пережили во времена их детства и юности в Пристани Лотоса. Времена, когда Вэй Усянь помогал ему, или нуждался в нём, или защищал его, или заставлял его смеяться.       Горе и боль разрывали Цзян Чэна на части. Ничего не осталось. Вэй Усянь действительно исчез.       Рука Цзян Чэна сжала флейту так сильно, что заболели пальцы, и он с внезапной жгучей страстью пожалел, что вообще встретил на своём пути Вэй Усяня. Ничего бы этого не произошло, если бы не он. Его мать оказалась права: Вэй Усянь приносил одно несчастье за другим Ордену Юньмэн Цзян. Даже после того, как Вэй Усянь покинул Орден, он продолжал вызывать катастрофы. И вот теперь Цзян Яньли мертва, и Цзинь Цзысюань мёртв – все, к кому Вэй Усянь когда-либо приближался, были мертвы. Все, кроме Цзян Чэна.       - Это нечестно! - закричал Цзян Чэн, глядя на флейту и с силой выдавливая из себя слова. - Зачем отец вообще привёл тебя домой? Всё было бы хорошо, если бы он никогда не привёл тебя домой! Если бы… если бы ты никогда не приходил в Пристань Лотоса!       Цзян Чэн не мог бы скучать по брату, которого никогда не встречал.       Он не мог бы оплакивать человека, которого никогда не знал.       Это бы всё исправило!              * * *       Цзян Чэну потребовалось больше месяца, чтобы понять, как осуществить задуманное. Он никогда раньше не проводил столько времени в библиотеке, даже во времена своего обучения. Да и такие сложные заклинания никогда не были его сильной стороной. После долгих размышлений он решил, что изменить прошлое так, чтобы Вэй Усянь никогда не приходил в Орден Юньмэн Цзян, слишком сложно. С точки зрения магии, гораздо проще было сделать так, чтобы Вэй Усяня вообще никогда не существовало. Он мог бы просто стереть его из реальности и добиться того же эффекта.       - Сестра, - прошептал он, разглядывая получившийся талисман. - Не могу дождаться, когда увижу тебя снова.              * * *       Лань Ванцзи проснулся в Облачных Глубинах ровно в пять часов утра, потому что, что бы ни происходило в окружающем мире, его распорядок дня был высечен в камне. Он, как всегда, встал с кровати, умылся, причесался и заварил чай. Когда вода закипела, солнце только-только взошло.       За пределами его комнат было тихо. Обычно – или, по его мнению, ему следует привыкать думать об этом как о «прежней нормальности» – к тому времени, как он допивал чай, в Облачных Глубинах кипела деятельность. Ученики подметали дорожки, полировали перила, приносили воду на кухню.       Хотя работу по дому всё ещё нужно было выполнять, учеников теперь было гораздо меньше, чем раньше. Ровно двадцать три. Лань Ванцзи знал каждого. Он никогда особо не утруждал себя изучением имён и навыков всех учеников; в любой момент времени их было более сотни, и для него это не имело большого значения. Но теперь учеников не только стало гораздо меньше, он стал фактическим главой Ордена, и поэтому его обязанностью было их знать. Лань Ванцзи поручал им работу и давал им инструкции, а за их уроками тщательно следил Вэнь Сюй, который находился в Облачных Глубинах, чтобы держать их в узде.       По правде говоря, Лань Ванцзи знал, что ему повезло. Хотя Орден Гусу Лань сильно пострадал от первоначальных атак Ордена Вэнь, в конце концов, они справились лучше, чем Ордены Цзян или Не, и уж тем более, чем большинство более мелких Орденов, многие из которых были полностью уничтожены.       Лань Ванцзи месяцами размышлял над этой разницей, не понимая, почему им до сих пор предоставлена некоторая независимость, какой бы ограниченной она ни была. Конечно, Орден Вэнь устроил представление, делая вид, что остальным четырём великим Орденам будет позволено продолжать существование. От каждого из великих Орденов в Безночный город был взят заложник, чтобы обеспечить их хорошее поведение. Но к Ордену Гусу Лань и в этом вопросе отнеслись иначе. Если в трёх других Орденах заложниками стали близкие родственники главы - Цзян Яньли, Не Хуайсан и Цзинь Цзысюань, то из Гусу Лань в Безночный город был отправлен сам глава Ордена, Лань Сичэнь.       Лань Ванцзи иногда задавался вопросом, просил ли его брат об этом специально, пытаясь избавить его от боли тюремного заключения или не желая проводить каждый день в беспокойстве, что малейшее неверное движение может привести к страданиям Лань Ванцзи. Если так, то Лань Ванцзи жалел об этом. Он был бы гораздо счастливее, если бы их поменяли местами.       Он вышел из комнаты и отправился на кухню, где взял тарелку рисовой каши и быстро, молча поел. Затем он пошёл в храм, как он делал каждое утро, и зажёг благовония для своих родителей и своего дяди, который был убит в последней битве с Вэнями, той самой, в которой Лань Сичэнь, наконец, сдался, смирившись с неизбежным. После этого Лань Ванцзи опустился на колени, трижды простёрся ниц и помолился о наставлении.       Какое же наставление они могли бы предложить, недоумевал он. Война закончилась. Они проиграли. Теперь уже никто ничего не мог с этим поделать.              * * *       Лань Сичэнь проснулся в Безночном городе ровно в пять часов утра. Ранний подъём, который теперь казался ему совершенно ненужным. До завтрака оставалось ещё два часа, но его тело упрямо продолжало следовать привычному для него расписанию, несмотря на всю его бессмысленность. Как всегда, взгляд Лань Сичэня сразу упал на стену напротив кровати, где он перед сном отмечал каждый день плена. Вчера количество галочек перевалило за двести.       Он поднялся с кровати. Умылся, причесался и заварил чай.       Из бесед с другими заключёнными он понял, что со всеми ними обращаются довольно хорошо. Их держали в небольших гостевых домиках и обеспечивали достаточным питанием. Из неприятного: один из членов Ордена Вэнь приходил ровно каждые двенадцать часов, чтобы запечатать их духовную силу, но это всё. По просьбе Лань Сичэня ему давали книги и письменные принадлежности, и даже разрешили оставить себе флейту, поскольку он не мог сделать с её помощью ничего криминального, пока его духовная сила оставалась запечатанной.       Лань Сичэнь как раз устроился с книгой за столом, когда раздался обычный тихий стук, и дверь гостевого дома отворилась. В комнату вошёл Мэн Яо, в руках он держал небольшой поднос с чаем и завтраком.       - Доброе утро, Цзэу-цзюнь, - мягко произнёс он и поставил поднос на стол.       Лань Сичэнь благодарно кивнул и начал молча есть, а Мэн Яо, устроившись напротив него, вздохнул:       - Вижу, ты всё ещё со мной не разговариваешь.       Лань Сичэнь ничего не сказал. Он не мог забыть того горького разочарования, что он испытал, когда увидел Мэн Яо, стоящего рядом с Вэнь Жоханем, и когда он понял, что Мэн Яо предал их. Мэн Яо ещё в начале его плена попытался объяснить ему, что сожалеет о своём поступке, что это был простой расчёт. Просто он не собирался оставаться на проигравшей стороне. А в Ордене Вэнь его не только ценили, но даже почитали. Мэн Яо было жаль, что информация, которую он предоставил Альянсу, не привела к победе, но он не считал себя виноватым в том, что они не добились успеха.       Слушая излияния Мэн Яо, Лань Сичэнь понял, что именно он был причиной того, что его забрали в Безночный город. Что, несмотря на то, что у других Орденов забрали в заложники родственников главы, именно его, главу Ордена, привезли из Гусу Лань.       - Я подумал, что ты предпочтёшь приехать сам, - ответил ему Мэн Яо, когда Лань Сичэнь обратился к нему с этим вопросом. - Я знал, что оставаться в Облачных Глубинах, зная, что благополучие Ханьгуан-цзюня зависит от твоего поведения, будет для тебя мучительным испытанием.       Он был абсолютно прав, и это ещё больше усугубляло ситуацию. Лань Сичэнь ненавидел то, что Мэн Яо знал его так хорошо. Что неделя, которую они провели вместе, пока он оправлялся от ран, полученных во время первого сожжения Облачных Глубин, позволила Мэн Яо так глубоко изучить его характер. Он ненавидел осознавать, что, хотя он и предпочитал оставаться в заложниках, Лань Ванцзи, несомненно, предпочёл бы, чтобы всё произошло с точностью наоборот, что делало ситуацию совершенно безнадёжной.       В течение двухсот дней Мэн Яо каждое утро приносил ему завтрак и пытался завязать с ним разговор, и в течение двухсот дней Лань Сичэнь не произносил ни слова в ответ, что бы тот ни говорил.       - У меня есть новости, - заявил Мэн Яо, но Лань Сичэнь даже не взглянул на него. – Глава Не убит.       Голова Лань Сичэня дёрнулась вверх:       - Как? Когда?       Мэн Яо благоразумно не стал злорадствовать по поводу того, что заставил Лань Сичэня ответить ему.       - Вчера. Его поймали при попытке проникнуть в Безночный город. Он снова попытался спасти своего брата, а ведь глава Ордена Вэнь в прошлый раз предупредил его, что он не потерпит ещё одной попытки. Он даже пригрозил главе Не, что отрежет его брату руку и отправит её в Нечистое Царство. Но главу Не это не остановило. Он напал на него, и был убит.       Лань Сичэня прикрыл глаза. Его не особенно удивил поступок Минцзюэ; во всяком случае, он ожидал, что это рано или поздно произойдёт. Не Минцзюэ был человеком действия. Для него было невыносимо осознавать, что его брата держат в заложниках.       - Молодой господин Не знает?       - Ещё нет. Мне запретили говорить ему об этом.       Глядя на стену, где он отмечал проходящие дни, Лань Сичэнь прошептал:       - Он скоро узнает. Когда Минцзюэ-сюн не приедет с ежемесячным визитом.       - Я знаю.       - Но я полагаю, что ты всё ещё верен Вэнь Жоханю.       Мэн Яо встал и взял пустой поднос:       - Сейчас больше, чем когда-либо. Лучше быть правой рукой дьявола, чем стоять на его пути.       И, учитывая всё произошедшее, Лань Сичэню было трудно спорить с этим мнением.              * * *       Вэнь Цин проснулась в Илине под пение петуха и встретила новый день полным отсутствием энтузиазма. Накануне она поздно легла спать, поскольку до глубокой ночи оказывала помощь роженице, у которой неожиданно начались схватки. Несмотря на периодическое недовольство Вэнь Жоханя, ей всё же разрешалось работать врачом.       Когда Вэнь Жохань назначил её руководить надзорным пунктом в Илине, это было простое решение. Семья Вэнь Цин по-прежнему жила в Илине, и она ненавидела Безночный город. Ей всё ещё приходилось ездить туда раз в месяц и проводить сеансы иглоукалывания для главы Вэнь, но в целом к этому моменту Вэнь Жохань чувствовал себя достаточно хорошо, и ему больше не требовался постоянный уход.       Вэнь Цин в Илине уважали, и проживание здесь придавало ей некую отстранённость от деяний Вэнь Жоханя. Прошёл почти год с тех пор, как дядя отправил её сюда, и всё это время она старалась держаться подальше от войны, насколько это было возможно. Она слышала о падении Нечистого Царства, о третьем сожжении Облачных Глубин, о капитуляции Башни Кои, но старалась не думать об этом слишком много.       «Никогда не было никакой надежды на то, что Вэнь Жохань проиграет в этой войне!» - глядя в окно на плывущие мимо облака, думала она.       Давным-давно, ещё в тот день, когда она впервые увидела, какую силу давало её дяде иньское железо, она признала, что для неё жизненно важно оставаться в его благосклонности, если она хочет защитить Вэнь Нина.       Сейчас Вэнь Цин была в Илине, а Вэнь Нин - в Юньмэне. Она не была в восторге от того факта, что её брата направили в другое место, но Юньмэн был в безопасности и находился рядом, и это должно было уберечь её брата от неприятностей. Вэнь Цин писала ему раз в неделю, напоминая, чем он должен заниматься - следить за учёбой и не позволять остаткам Ордена Цзян огорчать его. Раз в месяц она навещала брата, и вынуждена была признать, что климат Юньмэна ему полезен; на его щеках появился розовый румянец, которого никогда не было в Безночном городе.       Конечно, выбраться из этой адской дыры - пошло бы на пользу любому, так что в целом Вэнь Цин была довольна тем, как обстоят дела.       И если целительница изредка слышала о смерти кого-то, кого когда-то знала, или о резне в каком-то Ордене или клане, она держала голову опущенной и старалась об этом не думать. Её путь был определён давным-давно; её выбор был сделан.       Никто из них теперь не мог сойти с проторенного пути.              * * *       Не Хуайсан проснулся в Безночном городе почти в полдень.       Проснувшись, он долгое время просто смотрел на свою руку, лежащую рядом с его лицом на подушке. В последнее время он всегда поражался сим уродливым зрелищем, когда его взгляд автоматически скользил к маленькому обрубку на том месте, где был его мизинец.       Его мизинец всегда был там, пока Вэнь Жохань не отрубил его.       - В следующий раз это будет целая рука, - пообещал Вэнь Жохань, бросая мизинец в лицо Не Минцзюэ, которого удерживали полдюжины солдат Вэнь.       - Это всего лишь мизинец, - с тех пор много раз повторял себе Не Хуайсан.       Конечно, ему придётся привыкнуть к тому, что мизинца больше нет. Из-за этого держать кисть приходилось немного по-другому, и, вероятно, теперь придётся изменить хватку на рукояти сабли, если предположить, что ему когда-нибудь снова позволят держать саблю в руках (что выглядело всё менее вероятным с каждым прошедшим днём).       Но гораздо более печальным, чем отсутствие мизинца, было выражение лица его брата, когда тот был отрезан. Не Хуайсан едва помнил сам момент. Он помнил, как просил, умолял, как боялся, что Вэни просто собираются убить его на месте. Потом в его памяти образовался небольшой пробел. А затем он увидел обрубок и кровь на своей руке, и испытал странное облегчение. Но это облегчение тотчас исчезло, когда он посмотрел на своего брата и увидел жгучую ярость, горе, боль и…       Не Хуайсан медленно и глубоко вздохнул и заставил себя встать с постели. Его завтрак, оставленный слугой на столе, давно остыл, но он всё равно съел его. Почти целиком. Наскрёб немного риса с тарелки и высыпал на подоконник для канареек. Теперь они были его единственными друзьями.       Если в этом испытании и был какой-то положительный момент, так это то, что ему, несомненно, удалось убедить стражников Вэнь в том, что о нём не стоит беспокоиться. Его рыдания и мольбы, по-видимому, были достойным зрелищем. У Не Хуайсана никогда не было проблем с тем, чтобы все окружающие считали его трусом; он предпочитал избегать опасности любой ценой.       Теперь Вэни не обращали на него внимания. О, они по-прежнему приходили дважды в день, чтобы запечатать его духовную силу, и по-прежнему приносили ему еду. Но в отличие от остальных заложников, возле его гостевого дома больше не было круглосуточной охраны. Он мог приходить и уходить, когда ему заблагорассудится, при условии, что его никто не заметит.       За первую неделю после того, как стражники перестали за ним следить, он исследовал большую часть Безночного города. Он нашёл солдатскую казарму и украл из неё форму. Это дало ему ещё больше свободы. Никто не знал его в лицо – ну, никто, кроме Мэн Яо, которого было легко избежать, поскольку тот всегда находился рядом с Вэнь Жоханем. И пока Не Хуайсан шагал по дворцу и городу с целенаправленным видом, как будто знал, что делает, никто его не беспокоил.       Он тщательно запоминал улицы и переулки Безночного города и искал выход. Искал, искал и искал. Но пока так и не нашёл ни одного, который охранялся бы достаточно плохо, чтобы он смог через него выбраться. Но такой выход должен был быть, в этом Не Хуайсан был уверен.       Если будет время, он его найдёт.       Он надеялся, что у него есть время.              * * *       Вэнь Нин проснулся в Юньмэне уже второй раз за день. После полуденной трапезы у него разболелась голова, и он удалился в свою комнату. В Юньмэне большую часть времени было солнечно, и Вэнь Нин считал, что его глаза и голова ещё не привыкли к этому. Не то чтобы ему не нравился Юньмэн. Конечно, нравился. Здесь было красиво, да и после Безночного города почти любое место казалось приятной переменой.       Правда, у Вэнь Нина складывалось ощущение, что на этой «руководящей должности» он не так хорош, как надеялся Вэнь Жохань. Вэнь Сюй и Вэнь Чао рассказывали ему ужасные истории о том, что они делали в Гусу и Цинхэ, чтобы упрочить там свою власть. Пытки гражданских лиц за мелкие правонарушения. Изобретение новых правил, чтобы можно было заявить, что люди их нарушили. Убийства любого, кто не подчинился прямому приказу, и выставление их тел напоказ.       Когда Вэнь Нину рассказывали эти истории, он кивал и говорил, что, конечно, он будет делать то же самое, но на деле это было не так. Он даже представить себе не мог, что сотворит нечто подобное. Тем более что жители Юньмэна казались ему обычными людьми: трудолюбивыми, надёжными и добрыми.       Зачем ему причинять им вред?       Порой юньмэнцы выказывали неподчинение, и тогда Вэнь Нин заставлял своих людей сажать их в камеру примерно на неделю с минимальным питанием, но даже такое наказание он ненавидел. А прежде чем освободить провинившихся учеников или горожан, он лично навещал их и попросил рассказывать другим, что их наказание было ужасным и едва переносимым, чтобы предотвратить дальнейшее нарушение правил. Вэнь Нин не был уверен, делали ли они это или нет, но примерно через шесть месяцев в Юньмэне нарушений уже почти не было. Жители Юньмэна продолжали трудиться и собирать лотосы, и держали головы опущенными, надеясь, что никто не заметит, что их жизнь стала настолько близкой к нормальной, насколько это было возможно после бесчинств Вэнь Жоханя.       - Молодой господин Вэнь? - раздался голос из-за двери, и Вэнь Нин понял, что именно скрип открывшейся двери разбудил его. Он сел и быстро потёр лицо обеими руками. - Вы спите уже два часа. Всё в порядке?       - Да, я в порядке! – поспешно ответил Вэнь Нин и снова потёр лицо обеими руками. - Я только уснул, около получаса назад. До этого я медитировал.       Наглая ложь не смутила Вэнь Цзе, его двоюродного брата, приехавшего с ним из Илина.       - Я только что закончил составлять расписание поездок в Безночный город на следующие полгода, - доложил он. - Пожалуйста, подпишите, когда сможете.       - Конечно, я подпишу.       Вэнь Нин встал с кровати. Раз в месяц они посещали Безночный город, чтобы главы Орденов могли навестить своих близких, находившихся в заложниках. Первоначально это условие было поставлено Цзинь Гуаншанем, когда он согласился отправить своего сына Цзинь Цзысюаня в Безночный город. Если заложники должны были обеспечить их хорошее поведение, то главам Орденов нужно было позволить убедиться, что их близкие всё ещё живы и находятся в относительно хорошем состоянии здоровья. Вэнь Жохань согласился, поэтому раз в месяц всех четырёх глав Орденов – или, в случае Лань Ванцзи, временного главу Ордена – сопровождали в Безночный город.       Вэнь Нину не особенно нравились эти визиты. Ему никогда не нравился Безночный Город, и у него не было желания когда-либо туда возвращаться. Кроме того, Цзян Ваньинь после этих визитов несколько дней пребывал в плохом настроении, а ведь даже в лучшие времена он был угрюмым. Вэнь Нину всегда хотелось сказать ему что-нибудь доброе и обнадеживающее по дороге домой, но он знал, что не может. И, честно говоря, он сомневался, что всё, что он скажет, поможет.       По крайней мере, эти визиты устраивались только раз в месяц, подумал Вэнь Нин, и ему удавалось увидеться там с Вэнь Цин, поскольку она в то же время проводила сеансы иглоукалывания Вэнь Жоханю.       В общем, всё могло быть намного хуже.              * * *       Цзян Чэн проснулся в Юньмэне. Косые лучи солнца падали на пол под непонятным углом, и он не знал, который сейчас час. Он чувствовал себя изнурённым и опустошённым сверх всякой причины. Ему потребовалось несколько долгих минут, чтобы прийти в себя. Когда же он встал с кровати, то сразу же споткнулся, потому что его ноги оказались гораздо слабее, чем следовало бы.       Он мысленно вернулся к тому, что произошло.       Заклинание.       Вэй Усянь.       Цзян Чэн выругался себе под нос. Неужели заклинание не сработало? А если и сработало, то было ли это проклятием, что он продолжал помнить о своём брате? Он полагал, что стереть Вэй Усяня означало стереть всё, связанное с ним, включая мысли и воспоминания о нём. Какая польза от этого заклинания, если он всё ещё помнит?       Цзян Чэн глубоко вздохнул. Даже если он всё ещё помнил Вэй Усяня, даже если он сделал лишь часть того, что хотел, ему всё равно было лучше. Все бедствия, вызванные Вэй Усянем, были устранены. Сейчас дела однозначно обстояли лучше.       Однако он не почувствовал себя лучше. Напротив, он чувствовал, что что-то не так. Он чувствовал себя неправильно. Заклинание, которое он наложил, было, конечно, сложным, но оно не должно было так истощить его. Это было похоже на…       Это было похоже на…       Это было похоже на тот день, когда он проснулся в Илине без золотого ядра.       - Нет, — прошептал Цзян Чэн. – Нет-нет-нет…       Кто-то постучал в дверь его комнаты, а затем распахнул её.       - Ты всё ещё здесь? – прозвучал требовательный голос, и Цзян Чэн в ужасе уставился на ученика, одетого в красно-чёрные мантии Цишань Вэнь. Ученика, который ввалился в спальню главы Ордена с полным отсутствием вежливости. - Вставай! Ты заставляешь молодого господина Вэня ждать!       Цзян Чэн оторопело уставился на него.       С тяжёлым чувством он начал медленно осознавать, что мир без Вэй Усяня сильно отличался от того, что он себе представлял.