Всего одна ночь

*** — Что с тобой случилось в аэропорту? — Пак Хен Шик обеспокоенно смотрит на Ви. Им понадобилось больше полутора часов, чтобы добраться до кондоминиума, в котором находится квартира Хен Шика. И всё это время он не находил себе места, с тревогой наблюдая, как на побелевшем лице Ви постепенно проступают признаки жизни. А теперь, сидя на краешке дивана, тот покорно пьёт разведенное в воде лекарство. Скорее, чтобы успокоить Хен Шика, которого он испугал не на шутку, чем притупить непонятную, тянущую боль, которая поселилась где-то внутри, в тот самый момент, когда он чуть не потерял сознание на ступеньках аэропорта. — Мне вдруг показалось, что я стою на краю бездны. Черной и бездонной. Которая распахнулась передо мной в одно мгновение. Пугающей и влекущей к себе одновременно. — Что за кошмары ты рассказываешь? — Хен Шик садится рядом. Совсем близко, почти притираясь бедром к ноге Ви. — Я так ясно это увидел. — Мы вроде не посмотрели в эти дни ни одного триллера или ужастика, — Хен Шик обнимает Ви за плечи, массирует шею, напряженную спину. — Это не кино хён… Это было так реально… — Я понимаю, малыш. Ты всё же не смог расслабиться и отдохнуть на Чеджу. Тебе нужны ни компания и хлопоты обеспокоенных хёнов. Тебе просто нужно немного тишины. Чтобы подумать. А ещё музыки. Твоей музыки и… «…и, конечно, любви» Так хочет сказать Хен Шик, но замолкает. Потому что придётся уточнять чьей любви, а он пока не готов говорить об этом. И еще говорить о том, о чём он молчит уже очень давно. Не смеет сказать, боится обидеть Ви. Не знает, как объяснить, что тот, кого выбирает Ви совсем не подходит ему: что это мальчишка, который не способен позаботиться о таком сокровище, как Ким Тэхён. — …поплавать в бассейне. У нас тут спорткомплекс на первом этаже, — спохватывается и продолжает Хен Шик. — Может перекрасить волосы или сходить на ближайшую премьеру. Прокатиться на крутой тачке по ночному Сеулу. Или любоваться им с высоты Лотте Уорлд Тауэр на закате. Хен Шик улыбается и от его теплой улыбки Ви может дышать свободнее. — Ты так вкусно об этом рассказываешь, — говорит он и укладывает голову на колени Хен Шика. — Только я не хочу один. Не умею. Я говорил тебе. А ты уезжаешь. — Я позвоню помощнику режиссера, изменю графики. Тебя нельзя оставлять одного. — Ты стал совсем крутой, Хен Шик, — тихонько смеётся Ви и ему становится ещё чуточку легче. — Если можешь так запросто сказать в агентстве, что хочешь поменять своё расписание. Всё для тебя Тэхён-и думает Хен Шик, перебирая темные локоны Ви. Всё. Для. Тебя. Он легонько тянет Ви за волосы, чтобы тот повернулся и посмотрел на него. А Хен Шик, наконец, мог коснуться его губами. — Что-нибудь съедим? — спрашивает он. — У меня на кухне, наверняка, есть приготовленный ужин, только разогреть. — Не хочется, — отвечает Ви. — Тогда давай отдыхать, — Хен Шик помогает Ви подняться. — Гостевая спальня чуть дальше по коридору. — Спокойной ночи, Пак Хен Шик! И спасибо за всё! — Ви, наконец, улыбается своей знаменитой улыбкой. — Спокойной, Ким Тэхён, — обещает ему Хен Шик и кивает головой. Они расходятся по разным комнатам, и квартира на какое-то время погружается в полную тишину, но совсем не на долго. Хен Шик ещё не успевает уснуть, как дверь его спальни распахивается. На пороге комнаты, в пижаме, босой, переступая с ноги на ногу на холодном полу, стоит Тэхён и сжимает в руках длинную подушку-обнимашку. — Что случилось, Ви? — Хен Шик сразу же вскидывается на кровати. — Плохо себя чувствуешь? — Можно, я посплю рядом с тобой, — голос у него тихий и виноватый. — Я не буду мешать, обещаю. — Ложись, конечно. Хен Шик сдвигается на край, хотя места и без этого достаточно. И Ви с нескрываемым удовольствием устраивается на освободившейся половине кровати, прижимая к себе подушку-обнимашку, обхватывая её руками и ногами одновременно. — Не могу уснуть, — оправдывается Ви. И Хен Шик не может сдержать улыбку, а ещё не может удержаться и проводит всей пятернёй, откидывая волосы Ви назад, утопая в шелке. — Смерти ты моей хочешь, — шепчет он. — Всего на одну ночь, — бормочет Ви. Он закрывает глаза и сразу проваливается в глубокий сон, чувствуя безопасность, отпуская все свои тревоги сегодняшнего дня, не задумываясь, что будет завтра. А Хен Шик ещё долго смотрит на него и не верит, что Тэхён по какому-то странному, но такому счастливому стечению обстоятельств вдруг вошел в его жизнь. Он не хочет думать, сколько это продлится. Он счастлив здесь и сейчас. *** Ким Аёнг, с трудом удерживает в руках планшет с записями и назначениями и еле поспевает за пожилым мужчиной в белом халате, который размашисто шагает по коридору отделения интенсивной терапии. Сегодня одно из её первых ночных дежурств и она боится пропустить хоть что-нибудь из сказанного уважаемым Ли Джэ Ханом. Они идут от одной палаты к другой. Останавливаются. Аёнг сверяется с фамилией на табличке двери и негромко зачитывает результаты анализов сегодняшнего дня для каждого пациента. Доктор Ли Джэ Хан задумывается, добавляет лекарства и дополнительные обследования в список назначений, и Аёнг тщательно фиксирует сказанное известным в медицинских кругах светилой. Ли Джэ Хан не теоретик, он практикующий врач, профессор и Аёнг ни секунды не пожалела, что напросилась к нему в ассистенты, пусть и в ночную смену. Опыт, который она получит за время своей стажировки будет неоценимым. Она поднимает взгляд, чтобы прочитать следующее имя, но табличка на двери пуста. Точнее не совсем пуста, там написано: личность не установлена. — Значит так и не установили кто этот парень? — Нет, доктор. Среди одежды не нашли никаких документов. Телефон заблокирован, впрочем, как у всех сейчас. Так что в моих списках тоже пусто. Аёнг под пристальным взглядом профессора чувствует себя виноватой. Она не знает, что ответить ещё, но молчать нельзя и она нервно кусает губы и всматривается в полумрак палаты, как будто имя пациента всплывет из небытия. — И никто его не ищет? — спокойно, чтобы дать понять своей начинающей ассистентке, что ни в чем не собирается ее обвинять, спрашивает Ли Джэ Хан. — Видимо, нет. За последние сорок восемь часов никто не обращался с запросом в поисках пропавшего человека его возраста или внешности. — Откуда его привезли? — Парковка в районе аэропорта. — Ладно, читайте дальше, что там у него сегодня. — Состояние тяжелое, стабильное. Жизненные показатели в норме… — Что в норме? — удивляется Ли Джэ Хан и вскидывает брови. — Это какой-же умник сегодня решил, что жизненные показатели этого пациента, не приходящего в сознание уже вторые сутки в норме? А, ну-ка, подайте ваш талмуд сюда! Ли забирает из рук Аёнг планшет, внимательно вчитывается в результаты обследований сегодняшнего дня. — Да, уж! Парень родился в рубашке. После двойного наезда ни одного перелома. Множественные ушибы головы и внутренних органов. В остальном порезы и царапины, которые до свадьбы точно заживут. — Но потеря сознания… — позволяет себе вмешаться Аёнг. — Что-что вы говорите? —профессор улыбается и внимательнее рассматривает свою ассистентку. — Разве она не вызывает опасения? — Какой курс? — вместо ответа спрашивает Ли Джэ Хан и хитро прищуривает один глаз. — Пятый… — Оч-ч-чень хорошо. И что вы можете сказать о потере сознания, уважаемая? — При ушибе мозга средней степени возможна потеря сознания от десяти минут до нескольких часов, при травмах тяжелой степени сознание может отсутствовать до нескольких недель. Отмечаются менингеальные признаки, очаговые расстройства, нарушение жизненно важных функций. Последствия ушиба мозга разнятся в зависимости от степени поражения нервной ткани и локализации повреждений. При легком ушибе симптомы полностью обратимы, тогда как при тяжелых степенях возможны стойкие неврологические нарушения и даже летальный исход. — Вот видите, а ваш коллега по какой-то причине решил, что показатели в норме. Опасения, мой дружочек, вызывает всё, что с ним произошло, — в доверительной манере, свойственной профессорам его возраста, продолжает Ли Джэ Хан, — а последствия в первую очередь, ведь не установлено по какой причине он оказался под колесами автомобиля. После травм физических, ему может понадобиться и психологическая помощь, а возможно и терапия. Ли Джэ Хан открывает дверь палаты и шагает к его кровати. Всматривается в экраны дисплеев, по которым бегут неровные линии, вздрагивая на пиках, взлетая и снова падая за стабильную отметку. Берет его за руку, касается двумя пальцами запястья. Считает пульс, смотрит на часы, словно не доверяет навороченной технике, которая бесстрастно фиксирует состояние пациента. — Молодой совсем, — говорит он и не видит, как у его ассистентки округляются глаза. — И кажется симпатичный. А? — Боже мой, это же… Ли Джэ Хан оборачивается. — Вы знаете этого человека? Аёнг поднимает на него глаза и отрицательно качает головой. — Нет, доктор. — Но вы только что, кажется, узнали его. — Нет. — Почему же, нет? — Этого просто не может быть… Ли Джэ Хан, привычным жестом сдвигает очки на кончик носа и смотрит поверх них. — В жизни, уважаемая… эээ… — Ким Аёнг, — опустив голову и, не смея взглянуть на доктора, лепечет она. — Вот! Уважаемая Ким Аёнг. В жизни всё может быть, а в медицине только проверенные факты, поэтому ничего нельзя сбрасывать со счетов. Он закладывает руки за спину и направляется к выходу, но у самой двери вдруг останавливается и договаривает. — А вы тут поколдуйте. Я вам разрешаю. Может быть мы с вашей помощью найдем его близких. Но если через двое-трое суток никто не объявится, не забудьте передать в информационный отдел, чтобы отправили сообщение через новостной канал. Они там знают, что делать в таких случаях. Дверь за профессором закрывается, а Ким Аёнг делает несколько шагов вперед. Свет в палате включается автоматически не раньше шести утра, или в особых случаях, если ночью потребуется срочная врачебная помощь. Поэтому сейчас она рассматривает лицо молодого человека в полумраке. В том освещении, которое дают экраны мониторов и дежурные лампочки. В это невозможно поверить, но она убеждена почти на все сто, что неизвестный молодой человек с черепно-мозговой травмой и множественными ушибами внутренних органов никто иной, как Чон Чонгук. Известный на весь мир айдол. Талантливый исполнитель, участник ошеломительно-популярного бойз-бэнда. Красавец и похититель женских сердец. И по понятной причине похититель её сердца — молодой ассистентки профессора Ли Джэ Хана, маленькой, но упорной в достижении своей цели Ким Аёнг. Больше всего Аёнг боится сейчас ошибиться. Но это невозможно. Никак. Потому что экран её мобильного, заставка на планшете и новенький ноутбук — все эти гаджеты облюбовали фотки Чон Чонгука. От самых ранних, на которых Гуки со своими широко распахнутыми глазами, так похож на испуганного оленёнка Бэмби. До фотографий сегодняшнего дня, на которых взрослый и умопомрачительно-сексуальный Чон Чонгук оборачивается через плечо и смотрит не в камеру фотографа, а в самое сердце Ким Аёнг. Она внимательно проверяет работу всех датчиков, передающих на мониторы состояние Чон Чонгука. Записывает показатели, сравнивает с нормой и дневными записями. Она должна всем рассказать. Завтра с самого утра, а точнее уже сегодня она пойдет в Хайб — это высоченное серебристое здание и расскажет, что… А что собственно она может рассказать? Что в госпитале, при университете СунЧонХян, находится молодой человек, так похожий на всемирно известного айдола? В чём она собственно говоря не уверена. Как на неё посмотрят? Да её просто выгонят с треском, как сумасшедшую солостенку или полоумную фанатку. Сообщат на кафедру. А это позор и насмешки. От одной этой мысли руки Аёнг начинают дрожать. Наверное, не сегодня. Наверное, немножко позже. Как сказал профессор Ли Джэ Хан? Через несколько дней, если никто… ***