Бегство от себя

Дни шли своей чередой. Хогвартс бурлил жизнью, при том, что Грейнджер, казалось, что все вокруг застыло и неизвестно, когда пойдет своим чередом. Мэлоди Блэк (на удивление Грейнджер) после их разговора на лестничной площадке невольно оттаяла и перестала игнорировать Гермиону. Порой они даже могли поговорить. Конечно, темы их разговоров касались областей знаний. С Блэк было интересно общаться, она знала много ритуалов, которые проводят семьи чистокровных волшебников, часто могла посоветовать Гермионе какую-либо книгу. Их общение не было таким явным как, например, общение неразлучной троицы между собой. Скорее, оно касалось вечерних бесед в конце учебного дня, когда все готовились ко сну. Часто они настолько забалтывались, что не ощущали времени. Порой Гермионе казалось, что Мэлоди удивляется еë знаниям больше, чем говорит, потому что когда Блэк узнала о том, что Гермиона в курсе ритуалов, проводимых между законными супругами, у Мэлоди целую секунду красовалось на лице ошеломление. Стоит отметить, что это выглядело донельзя комично на красивых чертах лица. Гермиона уже смирилась с тем, что считает Блэк привлекательной. Глупо спорить с тем, что было ясно как божий день. Да и трудно было не считать еë привлекательной. Пожалуй, все оценили красоту Мэлоди, даже Джинни, которую сложно заподозрить в каких-либо странных влечениях, отмечала, что Мэлоди настолько горяча, что Джинни вполне была бы не против оценить вкус еë губ. И не только тех, которыми Блэк говорит. Гермиона тогда на этот комментарий вспыхнула, а Джинни засмеялась. После этого дня 2 Гермиона стеснялась даже смотреть в сторону Мэлоди, вспоминая как та предложила ей переспать в Выручай-комнате. Однажды Гермиона проснулась с тянущим чувством внизу живота, чувствуя легкое возбуждение. Лежа в кровати, Гермиона пыталась вспомнить сон… Ничего определенного, но запах кофе, красной помады и кудрявые пряди длинных волос наводили на подозрения о том, что ей снилась Блэк. И этот сон вряд ли можно назвать невинным. Она честно пыталась отвлечься, повторяя как мантру слова «я люблю Рона». И в какой-то степени у нее это получалось. До некоторого времени. Еë друг Гарри успел сходить к профессору Дамблдору во второй раз, рассказывая очередные подробности из жизни Тома Реддла, а именно Волан-де-Морта. По дороге к теплицам (на урок) Гарри поведал о том, что видел и слышал. — Ух ты, жуткое дело — Сам-Знаешь-Кто в де­тстве! — тихо сказал Рон. Трое друзей окружили уз­ловатый пень растения цапень из семейства беше­ных огурцов, которое проходили в этом полугодии, и принялись натягивать защитные перчатки. — Но все-таки непонятно, зачем Дамблдор тебе разные такие штуки показывает. То есть все это, конечно, очень интересно и так далее, но для чего это нужно? — Не знаю, — ответил Гарри, вставляя в рот за­щитную пластинку для десен. — Он говорит, что эти Уроки очень важны и каким-то образом помогут мне выжить. Гермиона, проделывая те же самые действия, вздохнула. Она столько раз объясняла Гарри, почему Дамблдор так поступает, но Гарри продолжал задаваться одним и тем же вопросом. — А по-моему, возвращаться в прошлое ужас­но интересно, просто дух захватывает, — азартно воскликнула Гермиона. — Я уже говорила, что вполне логично, что Дамблдор решил с тобой путешествовать по воспоминаниям. Как иначе ты найдешь слабые места Реддла? — Как прошла последняя вечеринка у Слизнор-та? — спросил ее Гарри. Он говорил невнятно из-за пластинки. — На самом деле там было довольно весело, — ответила Гермиона, нацепляя защитные очки. — То есть он, как обычно, нудно бубнил про своих знаме­нитых учеников, и к тому же он без ума от Маклаггена и от его высокопоставленных знакомых, зато уго­щал разными вкусностями и… Гермиона решила вспомнить все, что было интересного на этих встречах, чтобы затащить Гарри на это мероприятие. — познакомил нас с Гвеног Джонс. В разговор неожиданно вмешался Рон: — Гвеног Джонс? — Глаза Рона расширились за стеклами защитных очков, которые он тоже успел на­деть. — Та самая? Капитан «Холихедских гарпий»? Гермиона, к своему огорчению, вспомнила, как Джонс флиртовала с Блэк, и что та вернулась после этой вечеринки под утро. Сбросив свое раздражение и подумав о том, что это не ее дело, она произнесла Рональду: — Точно, — подтвердила Гермиона. — Мне лич­но она показалась немного зазнайкой, но… — А ну-ка, прекратили разговоры! — строго ска­зала, подходя к ним, профессор Стебль. — Не отста­вайте, все давно приступили к работе. Невилл уже добыл первый огурец! Друзья оглянулись. Ну, точно, Невилл сидел с раз­битой губой и глубокими царапинами на физионо­мии, сжимая в руках неприятно пульсирующий зе­леный плод размером с грейпфрут. — Да-да, профессор, сию минуту начинаем! — сказал Рон и прибавил вполголоса, как только про­фессор Стебль отвернулась: — Эх, Гарри, надо было применить твое заклятие «Оглохни!». Гермиона рассердилась при упоминании об этом заклинании. Оно было из книжки Принца-полукровки, который еë безмерно раздражал: — Нет, не надо! Ладно, хватит болтать. Давайте работать. Она обреченно взглянула на Рона и Гарри; все трое сделали глубокий вдох и ринулись в атаку на корявый пень. Пень моментально ожил: из него выметнулись длинные колючие побеги, со свистом рассекая воз­дух. Один запутался в волосах у Гермионы, Рон от­хватил его секатором. Гарри изловчился перехватить два побега и связать их узлом. Среди шевелящихся, словно щупальца, ветвей открылось отверстие; Гер­миона бесстрашно запустила туда руку, и края отвер­стия тут же сомкнулись, защемив ей локоть. Гарри и Рон, всем весом повиснув на ветках, раздвинули края дырки. Гермиона выдернула руку, сжимая в ку­лаке раздутый огурец вроде того, что добыл Невилл. Колючие побеги сразу втянулись обратно, и вот пе­ред ними снова стоит узловатый пень, с виду без­обидный, как обыкновенный старый чурбан. — Знаете что? Когда у меня будет собственный сад, я в нем такие сажать не стану, — объявил Рон, сдви­нув защитные очки на лоб и утирая потное лицо. Гермиона с нежностью посмотрела на своих спасителей. — Дай сюда миску, — попросила Гермиона, держа пульсирующий плод на вытянутых руках. Гарри подставил миску, и Гермиона с отвраще­нием плюхнула туда огурец. — Нечего привередничать! Выдавливайте сок, это лучше делать, пока плод совсем свежий! — крикнула с другого конца теплицы профессор Стебль. — И вообще, — сказала Гермиона, продолжая раз­говор с того места, на котором он прервался, как будто им минуту назад и не грозил увечьем трухля­вый пень, — Слизнорт устраивает прием по случаю Рождества, Гарри, и уж на этот раз ты не отвертишь­ся, потому что он специально просил меня уточнить твое расписание, чтобы назначить вечеринку на тот день, когда ты наверняка сможешь прийти. Гарри застонал. Рон, который в этот момент пы­тался раздавить огурец в миске, нажимая на него обеими руками, сказал со злостью: — Очередная вечеринка только для любимчиков Слизнорта, так? — Да, только для членов Клуба Слизней, — ска­зала Гермиона. Она сама была не в восторге от этого, что кого-то выделяли больше. Рональд имел массу достоинств, ведь не все же должно исчисляться в знаниях. Бешеный овощ выскользнул из-под рук Рона, ра­кетой взлетел вверх, ударился о стеклянную кры­шу теплицы и, отскочив, сбил с профессора Стебль старую заплатанную шляпу. Гарри бросился подби­рать его, а Рон сказал: — Кто вообще придумал это дурацкое название? — Слушай, в любом случае это сделала не я… — проворчала Гермиона, наблюдая за расстроенным мальчиком. «Клуб Слизней», — повторил Рон, скривив губы в издевательской улыбке, совсем как Малфой. — Про­сто плакать хочется! Ну, надеюсь, вы приятно про­ведете время. Ты там попробуй закадрить Маклаггена, может, тогда Слизнорт объявит вас королем и королевой Слизней… Гермиона почувствовала как к щекам приливает кровь. Рон ревновал. Своеобразно, конечно. В силу его характера, но это была ревность. Его достоинство невольно ущемило то, что он смог обойти Маклаггена на испытаниях, но при этом тот блистал на вечеринке Слизнорта. — Нам разрешается приводить с собой гостей, — сказала Гермиона, все еще красная от смущения и от того, что она делала. — Я думала позвать тебя, но если, по-тво­ему, это так уж глупо, не буду навязываться! — Ты хотела пригласить меня? — спросил Рон совершенно другим тоном, и Гермиона невольно оттаяла. Рональд наконец-то начал проявлять истинные эмоции. Но тон еë все еще был сердитым. — Да! — ответила Гермиона. — Но раз тебе хочется, чтобы я закадрила Маклаггена… Это был легкий шантаж с еë стороны, но ей была интересна реакция рыжего. Наступила пауза. Где-то вдалеке Гарри сосредоточенно колотил совком упругий плод. — Нет, мне этого совсем не хочется, — очень тихо сказал Рон. И Гермиона почувствовала себя счастливой. В этот момент Гарри промахнулся мимо огурца, попал совком по глиняной миске, и она раскололась. — Репаро, — торопливо произнес он, ткнув че­репки волшебной палочкой. Черепки соединились, и миска снова стала целой. Громкий треск напомнил Гермионе о том, что Гарри сидит рядом. Шатенка тут же за­суетилась и кинулась листать справочник «Плото­ядные деревья всего мира» в поисках правильного способа добычи сока из плодов цапня, поглядывая тем временем на Рона. У того, кстати, вид был донельзя глупый, но в то же время чрезвычай­но довольный. — Дай сюда, Гарри, — затараторила Гермиона, — тут сказано, что его надо проткнуть чем-нибудь ос­трым… Гарри отдал ей миску с огурцом, а они с Роном еще раз надвинули на глаза защитные очки и по но­вой набросились на пень. Гермиона продолжала работать, погрузившись в свои мысли. Неужели отношения с Рональдом сдвинулись с мертвой точки? Ведь он признал, что не хотел бы видеть еë с кем-то другим. От этого осознания в душе стало теплее. Рон искоса поглядывал на нее, а она иногда улыбалась этой греющей еë мысли. Лишь неприятное чувство, будто назойливое насекомое, портило ей настроение. Мэлоди Блэк. Мысли об этой девушке невольно напоминали, что Рон не так часто занимал мысли и чувства отличницы. Она все чаще себя ловила на мысли, что ищет взглядом темные кудрявые волосы и пронзительный взгляд карих глаз. «Я люблю Рона», — снова как мантру произнесла Гермиона, взглянув на рыжеволосого паренька, который старательно сражался с растением. Она все прокручивала без остановок те моменты, когда Уизли шел на самопожертвование ради того, чтобы Гарри прошел дальше и встретился с Волан-де-Мортом. Когда Рон пошел вместе с Гарри в тайную конату. Или когда он поддерживал Поттера во всех его начинаниях или во время борьбы в Министерстве Магии. Рон всегда был рядом, он никогда не оставлял Гарри одного. За исключением, конечно, их ссоры на 4 курсе, но ведь все приключения были пройдены вместе. Разве не это является главной особенностью их отношений. Ни с кем Гермиона не была так близка как с этими двумя. Нет, она не могла полюбить Поттера с его необдуманным желанием риска, с его чрезмерно импульсивным и взрывным характером. А Рон… Милый Рон. Он всегда был и остается надежным человеком, с его прекрасным чувством юмора и наивным взглядом на жизнь. Разве можно сопоставить увлечение Блэк с глубокой привязанностью к Рону. Неужели легкое помутнение рассудка может вызвать разлад в душе? Да и к тому же Блэк никогда бы не отнеслась серьезно к Гермионе. Шатенка видела это, читала во взгляде брюнетки, что является лишь легким увлечением, не более… Хотя, конечно, безмерно радовало, что она была этим увлечением, так как Коулу, например, так ничего и не светило. Он ходил собачкой за аристократкой, а она пользовалась этим. Смотрела на него со снисхождением. Гермиона постаралась отвлечься от своих мыслей, полностью погрузившись в работу. — Ага, попался! — завопил Рон, вытаскивая из се­редины пня второй огурец. Шатенка к этому времени справилась наконец с первым плодом, и в миске теперь копошились изви­вающиеся семена, похожие на зеленых червяков. О вечеринке у Слизнорта больше не вспомина­ли до самого конца урока. Следующие несколько дней Гермиона старательно избегала Блэк и старалась больше проводить времени в компании друзей. Их отношения с Роном стали более теплые. Мальчик стал более вежлив к ней, и Гермиона тоже старалась идти ему навстречу. Она очень хотела позвать Рона на вечеринку, но ждала определенного момента. Гарри стал ходить все более мрачным. В чем причина его настроения Гермиона, к сожалению, догадывалась. Поттер очень часто психовал на уроках Защиты, а во время еды с тоской смотрел в сторону профессора Снейпа. Гермиона поняла, что не только она страдает от влюбленности в человека своего пола. Хотя, конечно, выбор Гарри для нее был неожиданным. Она каждый раз откладывала разговор по душам с другом. В конце концов он, вероятно, поделится с ней, когда будет готов. В один день что-то произошло, и Рон переменился. Он стал более холоден и смотрел не так, как обычно. Шатенка не понимала причин перемены его настроения. Гарри никак не комментировал его отношение, а Грейнджер уже не знала, что и думать. Получить такой удар, когда она уже выбрала человека, когда она уже была готова к будущим отношениям, было довольно жестоко. Однако она была уверена, что это все временно. Время шло, а Рон все больше отдалялся от нее. Порой он с ней демонстративно не хотел разговаривать, а порой одаривал таким взглядом, что лучше бы полностью игнорировал. Гермиона видела, что и с Гарри отношения Уизли стали хуже. Будто кошка пробежала. С Квиддичем все становилось хуже, судя по уставшему и злому лицу рыжеволосого. Грейнджер не была злорадной, но с интересом следила за тем, как разворачиваются события. Рон придирался к мелочам, говорил гадости о еë умственных способностях и вел себя просто ужасно. Гермиона даже решила пересесть от мальчиков подальше, чтобы не слушать оскорбления Рона. Это все больше вводило еë в депрессию, однако она все продолжала избегать Блэк. Она не хотела, чтобы та видела еë в таком упадническом состоянии. Когда Мэлоди приходила, Гермиона делала вид, что спит. Перед матчем Грейнджер все же подошла к мальчикам и, смотря в затылок рыжеволосого парня, произнесла: — Как настроение, мальчики? — — Отличное, — сказал Гарри, пододвигая Рону стакан тыквенного сока. — Держи, Рон. Выпей. Рон поднял стакан к губам, но тут вдруг Гермио­на резко сказала: — Рон, не пей! Гарри и Рон оглянулись на нее. — С чего это? — спросил Рон. Гермиона смотрела на Гарри, словно не верила своим глазам. — Ты что-то добавил в стакан! — Что ты сказала? — спросил Гарри. — Что слышал! Я видела, ты что-то подлил в сок. Пузырек и сейчас еще у тебя в руке! — Не понимаю, о чем ты говоришь, — буркнул Гарри и быстро сунул флакончик в карман. — Рон, я тебя предупреждаю, не пей! — повтори­ла Гермиона в тревоге, но Рон схватил свой стакан и залпом проглотил сок со словами: — Нечего тут командовать, Гермиона! Гермиона смотрела на них, потрясенная до глу­бины души. Наклонившись к уху Гарри, она заши­пела. — Тебя за такие дела надо бы исключить! Не ожи­дала от тебя, Гарри! — Кто бы говорил, — шепнул он в ответ. — Давно ни к кому не применяла заклятие Конфундус? Гермиона в гневе зашагала прочь. Она не понимала, зачем Гарри так делает. Ведь это было чистой воды жульничество. И не факт, что помогло бы Рону чувствовать себя лучше. Идя по коридору, она заметила Драко Малфоя. Он явно не спешил в раздевалку команды. Неужели Драко отказался от матча? — Малфой! — окликнула она блондина. Драко остановился как вкопанный и посмотрел на Гермиону. Под глазами его залегли тени. На него было грустно смотреть. — Ты не участвуешь в матче? — Тебе-то чего, грязнокровка? — скорее по инерции, а не от желания оскорбить произнес Малфой. Его голос был уставшим. — Просто это странно… — Это все, что ты хотела мне сказать? — поинтересовался слизерин, сложив руки на груди. — Извини, у меня много дел… — Странно и то, что ты извиняешься. — Я сплошная загадка, — с сарказмом произнес Малфой. — И не собираюсь делиться информацией о себе с поганой грязнокровкой! Гермиона поморщилась: — Ты никудышный актер. Зачем ты писал мне, чтобы я держалась подальше от Блэк? — А я думал, что ты умная, — протянул Драко. — Видимо, ошибался. Отстань. Малфой вновь повернулся, чтобы уйти. Гермиона подбежала к нему: — Подожди. Если у тебя проблемы, то мы можем тебе помочь… — Мне никто не поможет, Грейнджер! — черты лица ожесточились. — А если ты будешь общаться с Блэк, то твоя участь будет хуже моей! — Откуда такая забота, Малфой? — едко спросила Гермиона. Лицо Драко побледнело ещë сильнее, а затем на нем появился легкий испуг, когда он посмотрел за спину Грейнджер, и шатенка услышала до боли знакомый вкрадчивый голос девушки: — Маленький мальчик просто не может справиться с чувствами в отношении к той, что не подходит его родителям по происхождению. И безмерно ревнует к своей родственнице, которая более спокойно относится к происхождению. Гермиона резко повернулась и увидела девушку, которая стояла, облокотившись о стену в коридоре, и поигрывала волшебной палочкой. Еë лицо было скучающим, и она дула губки словно обиженная девочка. — Как не стыдно, братик, за моей спиной распространять грязные сплетни… — Я не распространял, я… — Малфой начал оправдываться. Его лицо покрылось покрылось красными пятнами. — Я прощаю тебя на первый раз, — вкрадчиво произнесла Мэлоди. — Но я не позволю настраивать Гермиону против меня. Глаза Блэк блеснули, и Гермиона невольно залюбовалась опасной красотой девушки. Она действительно выглядела пугающе. В еë темных омутах плескался гнев, направленный на брата. «Истинная Блэк», — подумала Гермиона. На удивление Драко действительно испугался и, кивнув, быстро ушел, провожаемый взглядом Блэк. Гермиона невольно заметила, что они с Мэлоди остались одни в опустевшем коридоре. Это смутило девушку. Мэлоди перевела взгляд на девушку и произнесла: — Ты игнорируешь меня. Это не было вопросом. Гермиона не ответила, все было и так понятно. — Почему? Из-за Драко? — имя мальчика Блэк произнесла с отвращением. — Есть другие причины, — тихо произнесла Грейнджер. — Он предупреждал меня раньше. Я не вняла совету. Блэк кивнула, словно отвечая на что-то сама себе, а затем нахмурилась: — Тогда…? — Я скажу как-нибудь. — Я думаю, что заслуживаю объяснений. Меня не так уж и часто игнорируют… Гермиона хмыкнула. Она догадывалась, что Блэк вряд ли от кого-то терпела такое отношение к своей персоне. Мэлоди внимательно смотрела на девушку, а затем произнесла будто нехотя: — Я соскучилась. Гермиона была готова простонать вслух. Это было очень сладкое чувство и в то же время неправильное. Она хотела услышать эти слова и боялась их. Боялась, что эти слова могут их связать очень крепко, и что она не сможет потом сказать «нет». — Извини, мне надо на игру. — А… Поддержать Рона. Блэк усмехнулась: — Иди. Мэлоди круто развернулась и отправилась дальше по коридору, и в этот момент как раз появились другие дети. Гермиона словно вышла из транса. Ей показалась или Мэлоди… Впрочем она решила не думать об этом. Направившись на трибуны, она посмотрела в небо. Оно было очень чистое. Хороший знак для мальчиков. Мимо прошла Лаванда Браун, которая верещала своей подруге Парвати: — Ох, я так хочу посмотреть на игру Рона. Он такой красивый, мужественный! Он возьмет все мячи. Гермиона мысленно отметила случайно проклясть Лаванду на Защите. Сев на трибуну, она не могла не заметить волнения, будующего на трибунах. Все с нетерпением ждали матча. И наконец, он начался. Гермиона была уверена, Гарри продлил Рону зелье удачи, и они действительно выиграют. Малфой даже не пришел смотреть матч, это было подозрительно. Блэк тоже не было. Наконец, матч закончился. Естественно, Гриффиндор выиграл. Гермиона решительно шла в раздевалку. Она не могла допустить нечестности. Нервно теребя гриффиндорский шарф, она произнесла. — Гарри, мне нужно с тобой поговорить. — Она глубоко вздохнула. — Зря ты так поступил. Ты же слышал, что сказал Слизнорт, это незаконно. — И что ты сделаешь — донесешь на нас? — с вы­зовом поинтересовался Рон. Гермиона вновь почувствовала себя просто ужасно. — Ребята, вы о чем? — спросил Гарри, отвернув­шись — вроде бы повесить мантию, — чтобы дру­зья не видели, как он улыбается. — Ты прекрасно знаешь о чем! — пронзительно вскрикнула Гермиона. — Ты за завтраком добавил Рону в стакан зелье, приносящее удачу! «Феликс Фе-лицис»! — Не-а, не добавлял, — сказал Гарри, повернув­шись к ним лицом. — Нет, ты добавил, Гарри, поэтому все и шло так замечательно, и у слизеринцев двое игроков забо­лели, и Рон брал все мячи! — Ничего я туда не наливал! — сказал Гарри, улы­баясь во весь рот. Он сунул руку в карман и достал флакончик, который Гермиона видела у него утром. Флакончик был полон золотистой жидкости, и зали­тая воском пробка была нетронута. — Я хотел, что­ бы Рон подумал, будто я так сделал, вот я и притво­рился, когда увидел, что ты подходишь. — Он по­смотрел на Рона. — Ты брал все мячи, потому что был уверен в своей удаче. А на самом деле ты все сделал сам! Гарри снова спрятал флакончик в карман. — На самом деле я пил простой тыквенный сок? -спросил ошеломленный Рон. — А как же хорошая погода… И Вейзи не смог играть… Ты правда не да­вал мне никакого зелья? Гарри покачал головой. Рон смотрел на него, ра­зинув рот, потом повернулся к Гермионе и передраз­нил: — «Ты за завтраком добавил Рону в стакан «Фе­ликс Фелицис», потому он и брал все мячи!» Видишь, я и без посторонней помощи умею брать мячи! Гермиона вновь почувствовала себя виноватой перед мальчиком: — Я не говорила, что не умеешь… Рон, ты же и сам думал, что выпил его! Но Рон уже шагал к двери, вскинув метлу на плечо.  — Э-э… — сказал Гарри. — Ну что, пойдем на праздник, что ли? — Иди! — сказала Гермиона, смаргивая слезы. — Меня от Рона сейчас просто тошнит. Не понимаю, что я опять сделала не так… И шатенка тоже выскочила из раздевалки. Она шла, не разбирая дорогу. Все, что ей сейчас хотелось, это лечь в постель и не думать о реакции Рона на нее. Она зашла практически следом за Роном в гостиную и хотела было подняться наверх, но произошло следующее. К Рону подбежала Лаванда поздравить с победой. Она повисла на нем, и он, увидя Гермиону, сделал то, что вряд ли когда-либо шатенка может простить ему. Он поцеловал эту пустоголовую девушку. Гермиона смотрела на эту картину, а на глаза наворачивались слезы. Она выскочила в коридор и забежала в первую попавшуюся классную комнату. Сейчас ей очень хотелось побыть одной. Шатенка начала горько плакать. Было больно. Очень больно. Она хотела быть с этим парнем, а он поступил с ней так, словно она пустое место. Дав надежду и отняв еë. Она выбрала его, предпочитая мимолетному увлечению, а он сделал иначе. Дверь в классную комнату открылась, и кто-то сел рядом, осторожно обнимая еë за плечи. Она почувствовала запах кофе и простонала, ощущая мягкие и властные объятия. — Ты… — проговорила Грейнджер. — Я, — спокойно ответила Блэк. — Оставь меня, пожалуйста, — всхлипнула Гермиона. — Разве я могу? — спросила Мэлоди, сильно обнимая еë. Гермионе было безмерно приятно это объятие. Она пыталась привести свои мысли в порядок. — Я предупреждала тебя насчет него… Помнишь? — спросила Блэк. — Но мы были так близки с ним, — Гермиона вновь залилась слезами. — Тебе так казалось, — жестко произнесла Мэлоди. — Зачем ты так со мной? — Гермиона удивилась жестокости тона. — Сначала всегда должно быть сильно больно, чтобы потом окончательно отпустило, — отметила Блэк. — Я знаю. — А если я не хочу, чтобы отпускало? — спросила Гермиона. — Тогда ты не так умна, как я думала, — просто отметила Блэк. — Ты не первая, кто это сегодня говорит, — сквозь слезы усмехнулась Гермиона, поднимая глаза на Мэлоди. И это было ошибкой. Никогда аристократка не была так сильно привлекательна как сейчас. Еë темные глаза пронзительно смотрели на Грейнджер. Блэк, казалось, волновалась. Еë цвет лица резко контрастировал с темными локонами, а красные полные губы манили к себе. Она была эталоном женственности, сексуальности и красоты. Гермиона нервно взглотнула. А живот скрутило от бабочек. Этот момент был такой интимный, такой неправильный и правильный одновременно. В голове промелькнула мысль: «Рон выбрал увлечение, а чем хуже ты?» «Но это неправильно по отношению к Мэлоди» Казалось, что две личности не могли между собой ужиться. Все решила Блэк вместо неë, накрыв еë потрескавшиеся губы своими полными, теплыми губами. Это было волшебно. Нет, не так. ВОЛШЕБНО! Блэк не давила на неë и не углубляла поцелуй, он был пропитан такой нежностью, что Гермиона была готова расплавиться как шоколад в теплом молоке. Блэк была явно опытна в поцелуях. Она полностью контролировала ситуацию, нежно обнимая еë за талию, проводив свободной рукой по волосам Гермионы. Губы Блэк были очень мягкими и чувственными. Аристократка всегда воспринималась, как кто-то холодный, но сейчас Гермиона понимала. Она пламя, она стихия, она сплошная чувственность. Время будто остановилось. Была она и эта невероятная женщина. Не девушка, а женщина. Она чувствовала себя рядом с ней такой маленькой и наивной, хотя всегда считала себя довольно взрослой для своих лет. Гермиона ощущала близость мягкой и объëмной груди Блэк, еë пьянящий запах, и голова кружилась с невероятной скоростью. Ей казалось, что она летит с огромной скоростью вниз, но вместо падения оказывается на облаке. Еë всю трясло от желания, когда Блэк отстранилась внимательно смотря на неë. Гермиона была готова за хныкать как маленькая девочка. Слезы высохли, а щеки покрылись румянцем, она слегка отстранилась от Мэлоди, закусывая губу. Мэлоди усмехнулась, вновь посмотрев на губы Гермионы, и кивнула своим мыслям. Они молчали, сидя рядом друг с другом. Отличница приходила в себя. Она первый раз целовалась с девушкой, и ей понравилось. Понравилось до безобразия, до дрожи в ногах, до головокружения. И она не знала, что сказать Блэк. Не знала, что будет дальше. Начала первой говорить Блэк: — Я… Давно чувствую к тебе что-то и не могла понять что. Этот поцелуй. Извини, если что-то не так. Я подумала, что, возможно, сейчас у меня есть шанс… Шанс на тебя. Гермиона внимательно посмотрела на Блэк, которая так же внимательно смотрела на нее. Неужели эта девушка действительно в ней заинтересована. Эта невероятной красоты девушка… Гермиона не верила в чистоту побуждений Блэк, какой-то тонкий голосок в глубине души кричал о том, что все не так просто. Но сейчас она просто устала, а Мэлоди… С ней было так хорошо. Блэк стерла пальцем с еë губ свою помаду, и Гермиона не удержалась от легкого поцелуя пальцев аристократки. Блэк часто задышала, продолжала пальцем ласкать губы шатенки. Еë зрачки расширились, и Гермиона почувствовала смущение. Вдруг дверь открылась, и Гермиона с Мэлоди резко отпрянули друг от друга. В класс зашли Рон и Лаванда. Блэк с нескрываемым презрением смотрела на Рона, а тот испуганно смотрел на Гермиону. — А я искал Гарри и… — Его здесь нет, — холодно ответила Блэк и собственнически обняла Грейнджер. Этот жест не укрылся от Рона. Он с удивлением посмотрел на Гермиону. — Иди к Лаванде, нельзя, чтобы девушка ждала, — холодно произнесла Мэлоди. — А что вы здесь де… Блэк со скоростью света вытащила палочку и мысленно произнесла заклинание. Рон открывал рот, пытаясь, что-то сказать, но изо рта вылетали лишь пузыри. Он в панике посмотрел на Гермиону. Грейнджер молчала, смотря в окно. Сейчас не хотелось даже смотреть в сторону парня. Все, что было ей нужно, это обнимать Блэк, которая с ненавистью смотрела на Уизли. Выглядело это впечатляюще. — Закрой дверь с обратной стороны, Уизли, — произнесла Мэлоди. И Рон, нахмурившись, вышел из класса, не забыв захлопнуть дверь за собой. — Теперь он будет всем говорить, что мы с тобой встречаемся, — грустно произнесла Грейнджер. — Я была бы не против, — серьезно произнесла Блэк. — А ты? Гермиона посмотрела на безумно сексуальную девушку и поцеловала еë вновь уже сама. Это и было ответом.