For You I've Waited All These Years

      Ширен Баратеон десять лет и ей не хочется проводить свои именины в замке Ночного Дозора.       Завтра отец со своей армией отправился завоёвывать Винтерфелл, а юная Баратеон очень хорошо помнит, когда он в последний раз участвовал в битве.       После боя на Черноводной отец проводил много времени, размышляя над картой в своём солярии, передвигая фигуры взад-вперёд и соря со своими рыцарями, мейстером Пилосом и Красной Жрицей. Никто, казалось, не мог дать ему хороший совет, отметил Деван, и король становился всё более раздражённым с каждым днём.       И вот однажды утром, словно он просто вышел прогуляться, в замке появился сир Давос.       Ширен гналась за Эдриком по саду, но потом потеряла его, а когда тот вернулся, тяжело дыша, то сказал, что видел Лукового Рыцаря. Она не поверила ему, особенно после того, как не было никаких других доказательств этого в течение по крайней мере двух недель, но потом она своими глазами увидела его, идущего к Королевским покоям с несколькими охранниками. Она чувствовала как внутри у неё всё распухло , и ей ничего так не хотелось, как подбежать к нему и проверить, не призрак ли это, но что-то в лице рыцаря заставило её остановится и снова взглянуть из-за угла. Он долго сидел внутри, но потом дверь распахнулась, и люди начали выходить наружу, даже леди в красном. Когда дверь снова закрылась, в комнате остались только её отец и сир Давос. Ширен знала, что отец не обидится на её вмешательство, если она зайдёт, ни в этот раз, ни когда Луковый Рыцарь вернулся из мёртвых.       Она робко постучала в дверь и удивилась лёгкости голоса отца, когда тот сказал:       — Входите.       Она зашла в покои так смело, как только осмелилась, и чопорно встала. Сирот Давос смотрел на неё со старой знакомый теплотой, и хотя он сильно похудел, а его волосы немного отросли, он выглядел по прежнему.       — Я вижу, что вы в порядке, сир Давос, — осторожно сказала она, зная, что отцу нравится, когда девочка ведёт себя прилично, — я рада.       — Благодарю, миледи, — ответил Сиворт, и его губы изогнулись в улыбке, — я тоже рад, что вы здоровы.       Она слегка переминалась с ноги на ногу, испытывая непреодолимое желание подойти к нему, и из-под опущенных век бросила взгляд в сторону отца. Он смотрел на неё, и, когда она встретилась с ним взглядом, едва заметно кивнул. Не нуждаясь в дальнейших разрешениях, Ширен пробежала через всю комнату, и обняла сира Давоса за талию.       — Мы думали, что ты умер, — прошептала девочка, — мы плакали, я, Деван и Эдрик. Мы все плакали, а я сидела на вершине башни на случай, если ты жив и возвращался домой.       Рыцарь сделал глубокий вдох, который она почувствовала по движению его живота, а затем наклонился, чтобы посмотреть ей в глаза.       — Мне очень приятно это слышать, миледи. Но я снова с вами, и вам не нужно больше плакать.       Их прервал ещё один громкий стук в дверь.       — Входите, — послышался голос отца откуда-то сзади.       Деван и Эдрик ворвались в комнату и остановились, уставившись на Лукового Рыцаря так, словно не могли поверить своим глазам. Деван дрожал от желания подойти ближе, но почтительно стоял, ожидая, что король что-нибудь скажет.       — Ну тогда иди, — произнёс отец, — только не сбивает его с ног.       Ширен отстранилась и встала рядом с королём, чтобы дать возможность другу поговорить с ним. Сир Давос со слезами на глазах притянул к себе сына, теперь уже единственного. Все остальные четверо его сыновей погибли в битве. Эдрик широко улыбался, наблюдая за происходящим, а Ширен посмотрела на отца. Она была удивлена увидев, что он тоже смотрит на неё в ответ, и когда юная Баратеон улыбнулась ему, он выдавил из себя едва заметную улыбку. Это было похоже на победу.

***

      После этого события развивались быстро. Эдрику пришлось ненадолго уехать с кузеном Эндрю, но все остальные направились на Север. Мейстер Пилос сказал, что одичалые доставляют много хлопот у Стены и лучшее, что может сделать отец, как ответственный король — это пойти и защитить государство. Это была идея сира Давоса — или лорда Сиворта, как она должна была теперь обращаться к нему. Отец сделал его лордом и своим Десницей, и Ширен втайне считала, что самое время, потому что никто не был для короля лучшим другом, чем он.       Она была очень взволнована предстоящей поездкой на Север. На корабле она делила каюту с матерью и, когда Деван не был занят, они бродили по палубе. Несколько матросов научили их завязывать узлы, и однажды вечером они показали свои навыки Давосу. Он сказал, что очень гордится ими за то, что они должно быть, сказал, об этом отцу, потому что в следующий раз, когда Ширен увидела его, он попросил показать ему то же самое. Он кивнул, когда она закончила, как девочка, означало одобрение.       Ей очень нравилось быть в Восточном Дозоре, особенно, потому что Деван отправился в Чёрный Замок с её отцом и рыцарями, а сир Давос отбыл вести переговоры немного южнее. Когда они наконец приехали в Чёрный Замок, она была очарована великаном, который у них был, и одичалыми с их безумными причёсками и меховыми одеждами. Они не выглядели такими уж опасными, и она удивлялась, почему люди так говорят.

***

      В ночь перед отъездом отца Ширен проснулась от кошмара посреди ночи. Она задумалась о том, что они уже давно не получали известий от сира Давоса, и юная Баратеон видела, что отец встревожен. Казалось жестоким, что они вернули его из мёртвых только, чтобы снова потерять. Она встала и некоторое время смотрела, как падает свежий снег, а потом решила пойти погреться у огня в большой комнате внизу башни, в которой они жили.       Она не ожидала увидеть там своего отца, сидящего в кресле перед камином, подперев подбородок сжатым кулаком. Девочка не хотела беспокоить его и попыталась улизнуть, но тот услышал её и огляделся.       — Ну же, дитя, — грубо сказал он, — ты мне не помешаешь.       Она на цыпочках подошла к толстому ковру и села у его ног, близко, но не касаясь мужчины. Отец не любил, когда к нему прикасались. Они долго молчали, а потом её отец заговорил:       — Почему ты не спишь?       — Я не могу уснуть. Я беспокоюсь о лорде Давосе.       Он хмыкнул, и она робко взглянула на него.       — И о вас я тоже беспокоюсь, отец. Вы уезжаете, чтобы снова сражаться.       — Ты? — спросил он, и в его голосе прозвучало лёгкое удивление, — боюсь, что я должен. Таков мой долг.       — Я знаю, — задумчиво ответила она, — король исполняет свой долг, несмотря ни на что. Я просто хочу, чтобы вам не пришлось этого делать, отец.       Он поёрзал в кресле позади неё и она почувствовала руку на своём плече. Ладонь была тёплой как у Давоса и мейстера Крессена.       — Я уезжаю ненадолго, — сказал он неловко, — и ты не должна беспокоится за лорда Сиворта. Он может сам о себе позаботиться.       Она повернулась к нему лицом, гадая, что он сделает, если она попытается залезть к нему на колени. Какая-то часть её страстно желала иметь отца, который был бы также привязан к ней, как и она сама, но она знала, что не стоит этого делать. Вместо этого она взяла руку, лежавшую у неё на плече, и сжала её своими ладонями. Какое-то мгновение он смотрел на них, а затем слегка расслабился и выдохнул.       — Я буду ждать вас каждый день, пока вы не вернётесь, отец, — пообещала она.       — Спасибо, — сказал он, — я постараюсь послать тебе ворона.       Когда говорить стало не о чём, она легла рядом с очагом и начала смотреть на танцующие язычки пламени. Отец остался сидеть в кресле, а юная Баратеон прислушивалась к его дыханию, и следующее, что она помнила это то, что на следующее утро проснулась в своей постели со знанием того,что на этот раз не было сира Давоса, чтобы отнести её наверх. Обернувшись, она увидела лежащую на столе записку адресованную ей. Она была написана незнакомым почерком.       Ширен, дождись меня как и обещала. Я буду ждать нашей встречи.

Отец

      Это было первое письмо, которое он ей написал.