С какой же лёгкостью, оказывается, можно убить человека. Даже если тело двигается и по привычке выполняет простейшие функции, внутри больше нет ничего. Почему-то сейчас, в отличие от давних времён, люди боятся взять в руки оружие. Это смешно, но они даже не понимают, что и без него прекрасно справляются. Словами, поступками, отношением. Им и невдомёк, что моральное убийство гораздо страшнее. Ведь получив пулю в висок или нож к горлу, тело умирает, и человек больше не существует. Неважно, сколько он при этом будет мучиться, больше его ничто не потревожит. Только с душой не так. Убив ее, вы не убьете тело, а оно не устанет носить в себе ошмётки растоптанного сердца. И тогда этим несчастным придется выбирать: ждать конца всю оставшуюся жизнь или умереть окончательно, сейчас. Только те, кто выберет самоубийство, и не узнают никогда, что за следующим поворотом их ждало новое счастье. Они думают только о том, что сейчас невыносимо. Что больно настолько, что взгляд застывает в одной точке, и руки опускаются. Кажется, ещё сердце бьётся, только тишина в голове это биение заглушает, и весь мир вокруг будто под воду опускается. В нем нет места громким словам или быстрым движениям, там все замирает. Остаётся лишь наблюдать за ним равнодушно и каждое утро просыпаться под звуки будильника. «А зачем?» — однажды всплывает в голове вопрос, и ответ не находится. Тогда многие сдаются окончательно. Их уже не интересует, что завтра снова взойдет солнце, а птицы запоют свои песни, что на плечи упадет первый в этом году снег, а для какого-то малыша он окажется самым первым и удивительным. Больше они этого не увидят. Потому что устали.
Только я не устану. Я ещё немного побуду здесь, рядом с Сии, закончу картину, а потом поднимусь на самую вершину. Я не найду свое счастье за углом, как многие похожие на меня, я просто сделаю так, что Чонгук тоже умрет внутри. Я уничтожу его, потому что...
...до сих пор люблю.
Я хотел счастья, но теперь в моей голове только месть. И мне не страшно.
Ноябрь, 16
***
Тэхену одиноко. Тэхену никак. Тэхену так не хватает Юнги, что жизнь его окончательно скоро в триллер превратится, где омега сам хищником будет. Вежливая улыбка уже неделю как покинула его лицо, глаза перестали даже изображать тепло и дружелюбие. Школьные учителя Кима не на шутку заволновались, когда парень стал откровенно грубить им и другим ученикам, но последней каплей для них стал внезапный концерт от брюнета на обеденном перерыве. Дэхан, как обычно, попросил парня пообедать вместе с ним, на что Тэхен неожиданно выдал: — Отъебись. Чха даже застыл на месте от непривычного холода в голосе и такой резкой фразы, в классе воцарилась тишина. И ученики, и учителя знали, что Дэхан по уши влюблен в Кима, и не только он. Все, кто хоть немного был знаком с брюнетом, оказывались очарованы им. Только этот хрупкий и изящный омежка единственный, кто по мнению большинства имел право на то чтобы открыто говорить о своих чувствах. За глаза одноклассники называли эту парочку идеальной: красивый, спокойный и дружелюбный альфа и хрупкий омега с чудесным голоском. Они возносили Тэхена и Дэхана, только со стороны наблюдали за такими невероятными людьми, и сами же печально вздыхали, что оба парня заняты. — Что? — Ким переводит взгляд на омегу, замечая в золотистых глазах собирающиеся слезы, и усмехается. — Не нравится правда? Думал, я горю желанием с тобой обедать каждый раз, когда ты просишь? Да ты себя в зеркало видел? Тебя максимум пару ночей использовать можно... — Ким Тэхен! — возмущённо прерывает монолог учитель До, который невольно стал свидетелем этого безобразия. Дэхан уже, не сдерживаясь, плачет навзрыд от обиды, ведь парень, который ему нравится, так резко опускает его перед всеми, а Тэ лишь недовольно морщится, будто у него над ухом надоедливая муха летает. Брюнет откровенно закатывает глаза на это представление и громко цокает языком, переключая свое внимание на преподавателя и игнорируя внезапную тишину в классе. — А Вы, учитель, заебали не меньше, — улыбается Ким, укладывая подбородок на сцепленные руки, и наблюдает за тем, как лицо беты вытягивается от удивления, как он безмолвно воздух ртом ловит, не в силах слов подобрать. — Вечно цепляетесь ко мне со своим мнимым участием, все пытаетесь моего брата ужасным человеком выставить. Самому не надоело? — выгибает бровь омега и из-за парты поднимается, ближе к учителю подходит. — «Как дела дома?», «А кто же это тебя там встречает каждый день?», «Почему ты ни с кем из одноклассников близко не общаешься? Может, тебе запрещают?» — передразнивает брюнет мужчину. Девушки и парни даже дышать пытаются тише, чтобы ничего не пропустить, а некоторые одноклассники начинают доставать телефоны, ожидая зрелища. И Тэхен даёт больше шоу, он не останавливается. — Да я бы с удовольствием сидел дома круглые сутки со своим хёном и вас всех не видел. Мне приходится таблетки пить больше обычного, когда я на ваши уроки прихожу. Так скажите мне, учитель До, — Ким вплотную к мужчине подходит, в глаза ему смотрит и остатки улыбки теряет. — Вам просто нравится вызывать меня к себе, верно? Мордашка симпатичная? Так я знаю. Только Вам не светит ничего. Конечно, омега понимает, что чушь все это, что просто провоцирует преподавателя, хочет до белого каления его довести, как это проделывает сам бета каждый раз с ним. Тэхен такую ярость чувствует, какую в последний раз ещё в детдоме помнит. Ким и не замечал, как Юнги его глушил раз за разом, как гладил по волосам и все капризы выполнял, стоило только младшему попросить. Брюнет стал ручным зверьком, который только Мину подчиняется. Поэтому сейчас, лишившись своего предохранителя, Тэ просто срывается на первом, кто под руку попадается. Это представление длится до тех пор, пока пожилой мужчина не берет себя в руки. Тогда До резко прекращает словесный поток обвинений, строго говорит всем убрать телефоны и Кима в учительскую приглашает. Омега отказывается. Он просто возвращается к своему месту и берет сумку с учебниками, после чего поворачивается к Дэхану, который так и застыл у его парты, улыбается ему мило и легонько пальцем по носу ударяет. — Не ной, будет тебе счастье, — хмыкает и выразительно на альфу за спиной омежки смотрит, который уже год взгляд от Чха оторвать не может. — А ты сачковать прекрати. Жалко выглядишь, — усмехается Тэхен удивлению в чужих глазах и класс покидает. Он выходит из класса под поднимающийся гул голосов, спускается на первый этаж и за школьные ворота шаг делает. Думает, что ему легче немного после малого всплеска, но все же напряжение не отпускает до конца, поэтому омега достает мобильный и в очередной раз набирает номер, который уже наизусть знает. Хосок говорит, что подъедет к школе, и просит, чтобы Ким его дождался у ворот. Тэхен садится прямо на снег, вдаль вглядывается, ждёт того, кто на каждый его зов прибегает и радостно хвостом виляет, будто сторожевой пёс, хозяина охраняет. Через пятнадцать минут перед брюнетом останавливается синий Ламборгини, а из него выходит сам Чон Хосок, выглядящий как голливудская заезда. Он подходит к Тэ, поднимает его с земли и отряхивает снег с куртки, ворчит, что омега на холодном снегу сидит, что без шапки на улицу вышел, а после капюшон ему на голову накидывает. Ким знает, что одноклассники сейчас от окон не отлипают, что уже десятки новых сплетен по школе разлететься успели, и выдыхает: — Поцелуй меня. Чон Хосок. Бета замирает от этих слов, на руки свои смотрит, которые ещё мгновение назад чужую одежду поправляли. Он не думает, что ему послышалось, второй раз не переспрашивает, он просто к желанным губам припадает и в нежный поцелуй парня вовлекает. Хосок будто мотылек на огонь каждый раз летит, знает, что сгорит, но все равно к теплу и свету стремится, а Тэхен покорностью старшего наслаждается. Они уезжают вместе, и весь оставшийся вечер омега в квартире Хосока проводит. Около восьми часов звонит Сокджин, говорит, что его в школу вызвали, спрашивает, дома ли младший, и Тэ честно отвечает, что у Чона. Тогда бета просто говорит ему быть осторожней и кладет трубку. — Что сказал Ким Сокджин? — спрашивает Хосок, возвращаясь в гостиную с банкой пива и простой газировкой. — Чтобы я не возвращался, — хмыкает Тэхен и на банку газировки кивает. — Ты сегодня не пьешь? Бета пару мгновений на младшего смотрит и на столик перед ним пиво ставит. — Видимо, — соглашается и садится на пол напротив, а Ким звонким смехом заливается. Хосок смотрит на эту картину и такой покой внутри чувствует, будто дом в лице Тэхена нашел, будто только этого ему в жизни и не хватало. Такой занозы, которая только капризничать будет и сама о себе позаботиться не сможет. Чон нужным себя в кой-то веки чувствует даже вопреки холодным и жестоким словам омеги. — И почему ты такой покорный? — младший заглядывает в темные глаза и руку к чужому лицу протягивает. — Такой странный, — невесомо щеки указательным пальцем касается. — Ответь мне честно, ты мазохист? Почему продолжаешь терпеть такое отношение? Я бью тебя раз за разом, другой бы уже давно сбежал, а ты все возвращаешься. Прямо как собачонка. — Я не терплю, — бета сверху свою руку кладет и чужую ладошку целует. — Ты интересный, я таких ещё не встречал. Ты похож на ребенка, который отчаянно нуждается в родительской любви. «И ты так мне нравишься» — думает, но не озвучивает, Тэхен и без слов об этом знает. — Но я не нуждаюсь, — Ким наблюдает за незамысловатыми ласками старшего и ничего не чувствует. Ему просто. — Да, — соглашается Чон, улыбаясь, а сам о Юнги думает. — Это лишь мое ошибочное впечатление. В комнате пусто. Из мебели только диван, телевизор, которым не пользовались с момента покупки, и невысокий столик в центре. Но обоим сейчас невероятно уютно в этой пустоте. И звуков лишних нет. На следующий день Тэхен возвращается в школу, встречает у ворот Джина, и они вместе идут в учительскую. Мужчина говорит, что омеге не о чем волноваться, что он все уладит, и младшему даже извиняться не придется. На что Тэ фыркает, что и не собирался, а Сокджин смеётся, «верно» бурчит и темные волосы ерошит. — Ты и так долго держался, — улыбается. — Молодец. Теперь дело за мной. В учительской Сокджин выслушивает возмущенные речи учителя До, принимает претензии от других преподавателей и предоставляет им всем справку с диагнозом Кима. Тогда скандал начинается с ещё большей силой. Как это они посмели утаить такую важную информацию, возмутительно! А До же всегда подозревал неладное, он говорил, что не просто так такой вежливый мальчик и очень даже неплохой ученик пошел только в старшую школу, минуя две предыдущие ступени. Вот вам и правда. Преподаватели кричат, начинается настоящий балаган, в эпицентр которого спокойно входит директор и уже лично выслушивает самые яркие высказывания в сторону семьи Ким. — Ким Тэхен продолжит обучение в этой школе, и это не обсуждается, — важно объявляет женщина средних лет, прерывая своим строгим тоном все возмущения коллег. — Никаких извинений этот молодой человек приносить не будет, а все вы приложите максимум усилий для того, чтобы он не чувствовал себя в нашей школе чем-то обделенным. Всем всё ясно? — она обводит своих преподавателей холодным взглядом. — Но... — Любые возражения повлекут за собой увольнение и отрицательные рекомендации. На этом все, — заканчивает свою речь женщина-бета и выходит из кабинета, приглашая за собой старшего Кима. Тэхен же все это время стоит за дверью и внимательно слушает результат своей несдержанности. Как только дверь открывается, мимо него проходят его опекун и миссис Браун, директор школы. — Тэхен, можешь идти на уроки, — просто бросает Сокджин и скрывается за углом. А парень пару секунд смотрит на этот самый угол, после чего пожимает плечами и идёт в класс. Как только он заходит в кабинет, все разговоры вмиг стихают, а взгляды обращаются к вошедшему. Ким подходит к парте Дэхана и испуганный взгляд младшего ловит. — Я не буду извиняться за свои слова, потому что сказал именно то, что думаю, — спокойно говорит Тэ. — Для меня ты просто дешёвка. Так найди себе того, кто будет тебя ценить. В этот же день за Тэхеном приезжает автомобиль прямо в школу. Омега удивлённо смотрит на Чонгука за рулём, а на заднем сидении Джина видит. — Садись, — кидает бета, и парень послушно рядом опускается. Они впервые едут к Юнги.***
Когда на работе Джин провожает своего последнего клиента, ему вдруг звонят из школы и сообщают об инциденте с участием его подопечного. Ким думает, что наконец дождался того, что должно было грянуть ещё месяц назад, и отвечает, что завтра будет. Он переодевается, собирает свои вещи и идёт на улицу, где его с цветами и улыбкой встречает Намджун. Бета шутит, что лучше бы тот ему нервы стальные подарил, и младший начинает расспрашивать брюнета, не случилось ли чего. Тогда Сокджин, сам того не ожидая, выпаливает все как на духу. Он рассказывает о своем младшем сыне-психопате, который из-за особенностей характера и природного запаха не желает признавать свой пол, который вечно грубит самому Джину и даже иногда в ненависти признается. Ким знает, что все это неправда, только слова Тэ все равно ранят. Альфа слушает старшего, который за время их знакомства впервые что-то о себе рассказывает, и всеми силами помочь хочет. Он предлагает бете свои связи в сфере образования, говорит, что немного знакомств имеет и там, и Сокджин соглашается. О Юнги мужчина пока молчит.***
В комнате темно, тишина укутывает омегу в мягкое покрывало беззвучия, а сознание показывает картинки из их с Чонгуком возможного будущего, где альфа играет с их малышом, учит его ходить и говорить, а блондин с гордостью носит фамилию Чон и своих сильных мужчин просто обожает. Где брюнет вечером укладывает сына в детскую кроватку, нежно гладит его по волосам и ждёт, когда Юнги придет читать сказку. Их мальчик будет рисовать так же красиво, как папа, а внешне будет похож на отца. Когда он будет прощаться с ними в садике, то скованно помашет ручкой и быстрее отвернется, потому что прощаться не хочется. А как только родители придут забирать своего малыша, тот радостно побежит им навстречу, протягивая обоим свои маленькие ладошки. Чонгук строго скажет ребенку вести себя сдержанно на людях, а придя домой, заобнимает проказника, потому что сам за весь день соскучился. Омега будет наблюдать за этой картиной с улыбкой, а после приготовит им самый вкусный ужин. Только пока Юнги сидит на полу, оперевшись спиной на кровать, поглаживает свой еще плоский живот, рассматривает незаконченную картину под бледным светом полной луны и думает, что ночью она страх навевает, будто бы в этом зелёном поле на стене кто-то притаиться мог. Мин переводит взгляд за окно и видит, как весь ранее золотой сад уже почти полностью снегом замело. Так странно. Омега никогда раньше не думал о детях, да он даже сам себя беспомощным ребенком считал. С Чонгуком все слишком быстро закрутилось, слишком поспешно и неправильно, но Мин почему-то не может перестать представлять себе их с альфой общего малыша. А какие у него будут ручки, ножки? Как он будет смотреть на этот мир? Каким он вырастет и кого в пару выберет? Парень мечтает, только мысли о Чоне снова этот мечтательный трепет сомнениями разбавляют. Сегодня блондин сделал тест на беременность, который ему купил Лион, и попросил того пока молчать о результате, Чонгуку не говорить. Юнги от мысли, что внутри него кто-то есть, страшно становится, он будто заразу подцепил, но все же об аборте не думает. Все это очень непонятно, пугающе, но так волнительно. Омега не уверен, стоит ли мужчине вообще знать об их общем ребенке, поэтому сидит сейчас на полу в спальне, смотрит на все, за что только цепляется его взгляд, и ждёт. Он думает о том, что если альфа придет к нему этой ночью, то Юнги ему все расскажет, а там уже исходя из реакции думать будет, сам мужчину направит. Но если Чон против будет, то блондин сбежит и самостоятельно эту кроху вырастит. Ребенок дал Мину понять, что с таким положением ему больше мириться некогда. Либо мужчина принимает их обоих открыто и по возможности уделяет максимум своего времени, либо Юнги просто молча уходит. Парень смеётся в пустоту комнаты и думает, что слишком уж смелым стал, но сам же себя молодцом называет. Ему нужно быть смелым. Потому что теперь он не только за себя отвечает. Омега слышит, как хлопает входная дверь, к тихим шагам сначала на лестнице прислушивается, а затем и совсем рядом с комнатой. Время уже второй час ночи, кругом тишина. Шорох прекращается, и круглая ручка двери начинает медленно поворачиваться. Юнги практически не дышит, боясь пропустить что-нибудь важное, он смотрит прямо на дверь, но она так и не открывается. Чуть погодя, альфа возвращает ручку в исходное положение и идёт в соседнюю комнату, не желая тревожить Мина, который по его мнению наверняка уже десятый сон видит. А омега вздыхает немного разочарованно и думает, что утром обязательно все Чону расскажет. Он на кровать забирается, в теплое одеяло кутается, для верности шумно все это делать пытается. Только с утра Чонгука в особняке уже не оказывается, а пришедший пораньше Лион говорит Мину, что господин Чон позволил ему выйти в сад на заднем дворе, и что вечером его снова посетят Кимы. Только Юнги ожидаемой радости не чувствует. Он снова вздыхает, уже тоскливо, и окончательно понимает, что скучает по альфе. Невыносимо скучает. Блондин гуляет до тех пор, пока нос его красным не становится. Лион ворчит, что ему попадет, если Юнги заболеет, на здоровье ребенка тоже намекает и сдавшегося омегу в дом уводит. Мин заваривает чайник черного чая и заварку по кружкам разливает, за разговором признается Иму, что с Чонгуком так и не поговорил. — Я не могу долго скрывать от босса, что знаю о ребенке. Это может стоить мне жизни, и тогда дед меня даже на том свете своими нотациями достанет, — Лион отставляет полупустую кружку чуть в сторону и внимание блондина к себе привлекает. — Поговори с ним как можно скорее, хорошо? Юнги виновато кивает, и младший его по носу легонько пальцем ударяет. — Не кисните, господин Мин, — шутливо улыбается шатен. — Босс не такой жестокий человек, как может показаться на первый взгляд, просто у него слишком рациональное мышление. Хотя, — задумчиво на омегу перед собой смотрит. — тебе это лучше меня должно быть известно, верно? — Верно, — отводит взгляд Мин. — И ещё, хочу дать совет, лучше бы тебе к нему прислушаться, — Лион поднимается на ноги и обходит стол, нагибаясь к самому уху старшего. — Судя по тому, что я увидел вчера, отношения с Ким Тэхеном у вас довольно необычные. Не делайте ничего странного в присутствии господина Чона, хорошо? Не давай ему повода для недоверия. Около семи вечера в особняк снова приходят Джин с Тэхеном. Старший рассказывает о своем сложном пациенте, даже от Лиона совет получает, а Тэ снова липнет к блондину. Юнги говорит о том, что почти привык к мысли, что внутри него маленькая частичка их с Чонгуком любви живёт. Именно любви, говорит. Больше омега этого слова не боится, честно произносит. Он наблюдает за тем, как старший Ким устало и обречённо головой мотает на его фразу, а Тэхен рядом думает, что не хочет ребенка этого видеть, но тогда блондину больно будет. Тэ решает, что стерпит, что в обиду ради Мина мелкого не даст, горой за них обоих встанет, если нужно будет. Джин же откровенно смеётся с того, как темноволосый омега все же ревниво на живот старшего поглядывает. — Ты ещё капризничать начни, — шутит мужчина, а Тэхен его ледяным взглядом окидывает. — Юнги-я, он меня убить хочет, — округляет глаза бета и подушкой, словно щитом, прикрывается. Юнги ворчит на старшего, мол, хватит его малыша подкалывать, и омегу рядом крепче обнимает. — Привыкай к мысли, что малыш у тебя внутри, — вдруг мягко говорит Ким, и Тэ в ответ на холод правдой бьет. — а это лишь ребенок-переросток, — за выражением чужого лица внимательно наблюдает. — Прекрати, — вздыхает Мин, но брюнет из его рук выпутывается. — Он прав, — омега взглядом Сокджина прожигает, вопрос в глазах блондина игнорирует. — Пора бы уже вырасти. В этот раз уставший после тяжёлой смены в клинике бета засыпает прямо на диване в гостиной, и Юнги на полуслове замолкает. Он осторожно поднимается с того же дивана и в комнату за подушкой и покрывалом идёт, остальным показывает, чтобы не шумели. Вернувшись, омега аккуратно укладывает Кима на подушку, теплым пледом накрывает и других омег за собой зовёт. Лион головой отрицательно мотает и на дверь показывает, мол домой надо. Мин одними губами «будь осторожен» проговаривает, утвердительный кивок ловит и засыпающего на ходу Тэхена за собой наверх уводит.***
Чонгук снова возвращается поздно ночью. Он минует гостиную, где замечает уснувшего на диване Сокджина, и поднимается на второй этаж. Думает, что Юнги уже спит и собирается пройти мимо спальни, как вспоминает вчерашнюю выходку омеги, когда тот слишком уж шумно укладывался, явно намекая, что альфа мог бы и зайти. Чон усмехается этим воспоминаниям и осторожно дверь открывает. Только улыбка тут же с его лица спадает и в ледяную маску превращается. В его комнате, на его кровати его же омега обнимает другого альфу. Чонгук как под гипнозом подходит к постели, ближе лицо спящего Мина рассматривает. А тот выглядит счастливым таким, что у мужчины от напряжения желваки ходить начинают, черты лица заостряются, а между бровями глубокая морщина появляется. Альфа на автомате достает из-за пояса пистолет, патроны в магазине проверяет, заряжает и без лишних слов на Тэхена направляет. Юнги в последнее время очень чутко спит, поэтому странный щелчок ясно слышит и глаза открывает. Он видит блеск металла в темноте и испуганно вскакивает, Кима собой закрывает и неосознанно за живот хватается. Будто это помочь чем-то может, думает. — Что ты делаешь? — спрашивает Чон отрешённо, будто с незнакомцем разговаривает, и омега ещё больше пугается, не понимает, что могло так разозлить старшего. — Объясни, — ждёт. — Чонгук, это же Тэхен, — произносит блондин дрожащим голосом. — Мой Тэхен. Ты же знаешь... — на полуслове умолкает, тошноту чувствует. А он же и так ничего сегодня толком не ел. «Да что ж ты так переживаешь, малыш? — мысленно ребенка успокаивает. — Отец нас не тронет, и дядю Тэхена не обидит». Мин даже улыбнуться пытается, но холод в глазах напротив не даёт и шанса на то, чтобы улыбка эта на губах осталась. — Знаю, — говорит альфа и пистолет не опускает, с Юнги снова на брюнета за его спиной переводит. — Нет! — пугается блондин и сам на Чонгука бросается, оружие отобрать пытается. Он на руке у мужчины виснет, пытается удержать, глазами по такому родному лицу бегает и головой в разные стороны мотает. От резкого шума крепко спящий Тэхен тоже просыпается. Он непонимающе смотрит за тем, как альфа его хёна в сторону отталкивает, и ошалело за другом подрывается, наставленный на себя пистолет игнорирует. — Хён! — Ким подлетает к Юнги, не обращая внимания на угрозу за спиной. — Ты как? — трясущимися руками его ощупывает, на наличие повреждений осматривает и резко домашнюю футболку задирает, живот открывает. — С ребенком все в порядке? — выпаливает он, а Мин младшему рот ладонями закрывает. Не успевает. Чон уже услышал то, что не в таких обстоятельствах слышать должен был и не из тех уст. Омега сам хотел рассказать мужчине все, хотел робкую улыбку в ответ на такую откровенность увидеть и вместе с будущим отцом папой назваться. Юнги хотел счастья, но почему тогда сейчас Чонгук на него с такой яростью смотрит? Почему Мин и крупицы ранее привычной нежности в этих черных глазах не видит? Холод. Он замораживает все живое внутри блондина, проникает в каждую клетку и убивает без шанса на восстановление. Кажется, даже в первую их встречу омега не ощущал подобного. Сейчас перед ним будто дикий зверь. Он добычу в угол загоняет, до безумия доводит и душу вынимает. Страшно. И почему-то не за себя, за ребёнка страшнее всего оказывается. — Ребёнок? — выгибает бровь Чон, и Тэхен к нему оборачивается, с колен так и не поднимается, Юнги собой закрывает. — Да вы прям Ромео и Джульетта, друг за друга умереть все рвётесь, — усмехается альфа, только веселья в режущем голосе ни на грамм не слышно. — Что ж, тянуть не буду, — вплотную ко лбу Кима пистолет приставляет. Блондин на это смотреть уже больше не может. Он сжимает зубы, чтобы страх пересилить, и Тэ резко в сторону отталкивает, тут же за пистолет хватается. — Да что ты делаешь?! — взрывается Мин, сам дрожит весь, но в глаза прямо смотрит, затягивающую пустоту в них видит. — Приди уже в себя, — сквозь зубы рычит омега. Тэхен пытается с пола подняться, на помощь броситься, но Юнги его простым «не лезь» останавливает. — Хочешь тоже пулю получить? — спрашивает мужчина и дуло пистолета к животу парня прижимает. — Тогда я убью эту тварь. — Ты ненормальный... — срывается с побледневших губ омеги, который даже дышать боится, чтобы не спровоцировать Чона ещё больше. Его ребенок ни в чем не виноват, он ещё настолько мал, что и не заметишь, если знать не будешь. Юнги ведь даже сам его ещё не видел ни разу, не разговаривал с этой крохой совсем. Так почему альфа так поступает? Почему часть себя убить стремится? Он разве не знает, что так самого парня изнутри выжигает? — Я просто убью шавку внутри тебя, а после сделаю так, что ты больше никогда не сможешь иметь детей, понял меня? — Чонгук мягко прижимает Мина к себе, пистолет не убирая, губами по виску проходится и нежно шепчет в самое ухо: — Нас будет только двое. Вечно. Мужчина чуть отстраняется, видит, как под лунным светом блестит скатывающаяся вниз по щеке омеги слеза, и приоткрытые от шока губы целует, одновременно с этим пулю выпуская. Поцелуй этот тягучим и осторожным получается, а дом оглашает звук выстрела, после чего невозможный крик пронзает тишину длиной в мгновение. Юнги падает на пол, воет диким зверем от боли и невыносимого чувства потери. Он шевелит губами, но все его возгласы в слова превращаться и не собираются. Омега хрипит уже от истерического крика, из глаз его слезы текут, не переставая, а Чонгук спокойно телефон достает и номер доктора О набирает. Он говорит об огнестрельном ранении в области таза, приказывает мужчине немедленно приехать, кладет трубку и перед блондином на корточки садится, нежно-нежно светлые волосы с лица убирает, ласково большим пальцем по щеке и губам водит. — Если ты думал этого крысеныша за моего сына выдать, то не вышло, родной, — мягко улыбается Чон. — Я бесплоден. Уж извини, но на этот раз ты ошибся во лжи. Юнги только отчаяние свое глотать может, ему говорить тяжело, и ужасно живот болит. Только больше всего его сейчас волнует то, что Чонгук их общего малыша убил. Сам. Бесплоден? Тогда как омега вообще смог забеременеть? Мину смеяться хочется от всего этого абсурда и, кажется, именно это он и делает. Пока кровь медленно вытекает на пол, комнату наполняет тихий смех вперемешку с хрипами и стонами. Тэхен просто смотрит на своего хёна, затем на Чонгука, снова на хёна, и не понимает. Ему все происходящее настолько нереальным кажется, что ничего в глазах не отображается, всё просто страшным сном кажется. И пока с громким стуком не открывается дверь в комнату, Ким так и сидит на полу, переводя взгляд с одного на другого.***
Сокджин просыпается от звука выстрела и последующего крика. Он подрывается с дивана и бежит по лестнице на второй этаж, а в голове рисует страшные картины и сам же мысленно себя ругает за это. Как только бета открывает дверь, из-за которой доносятся болезненные стоны, и включает свет, его взгляду открывается то, что он сам себе даже представить не мог. На полу сжавшись от боли лежит его родной маленький братик и руками крепко рану зажимает. Глаза его зажмурены, а с губ хриплый истерический смех срывается вперемешку со стонами, слезами украшенный. Над омегой нависает Чонгук, который смотрит на него с такой нежностью, что старшему плохо становится. А на полу у кровати Тэхен на всю эту картину смотрит, просто глазами хлопает и даже слова сказать не может. Джин примерно понимает происходящее и за телефон хватается, скорую вызывает, а в ответ слышит, что по названному адресу они не поедут. Тогда Ким матерится, подбегает к раненому Юнги, чтобы на руки его поднять, и слышит щелчок. Чон снова пистолет заряжает и к затылку беты приставляет. — Не трогай, — произносит. — Он не умрет, всего лишь ребенка потеряет. Я вызвал врача. Эта фраза становится последней каплей. — Да тебе самому лечиться надо, псих ненормальный! Ты же собственного ребенка убил! — взрывается мужчина, резко к альфе разворачивается, еле слезы сдерживает. За его спиной сейчас его же сердце кровью истекает, тот, кого он защищать клялся снова ранение получает, только в этот раз не только физическое. Бета слышит, как Мин воет от потери того, кого даже обрести не успел, как внутри блондина обрывается все, что держало его на плаву все двадцать лет. Сокджин отчётливо слышит то, как Юнги от себя Чонгука отрезает, как свою больную любовь в ненависть обращает. И Ким не станет останавливать омегу, он поможет. — Вы все вместе это планировали? — интересуется Чон. — Думали, я поверю, что это мой ребенок? — Что? — теряется старший. — Но мы с Тэхеном единственные, с кем Юнги поддерживает связь... Он не мог тебе изменить, ему же просто не с кем. Он же тобой с самого детства одержим! — Чувства имеют свойство меняться, — альфа опускает пистолет и снова к своему омеге приближается, на корточки перед ним садится. — А я очень не люблю, когда кто-то трогает мое, — свежей раны сначала легонько касается, а затем с силой пальцем надавливает, ещё больше боли причиняет. Юнги на визг срывается, и Тэхен наконец в себя приходит. — Не трогай его!!! — кричит он и Чонгука отталкивает. Ким лицо Юнги к себе поворачивает, трясущимися руками по щекам гладит и шепчет, что рядом. Чон только замахивается для удара, как особняк оповещает о гостях протяжным звонком. Когда доктор О влетает в комнату, у Сокджина глаз дёргаться начинает. — Ты работаешь на Чонов? — спрашивает, а пожилой мужчина его в сторону отталкивает и к блондину подбегает. — Это Ваших рук дело? — быстро спрашивает врач, параллельно доставая бинты. — Да тут операция нужна, а я не хирург, между прочим! — Просто вылечи его, — говорит альфа и покидает комнату.