Это был ужасный день, как и планировалось. Такой злости в глазах Хантэ я ещё не видел. Такого страха в глазах Чонгука не читал. Такого предвкушения никогда не ощущал. Это был провал.
Я добился своего. Стал угрозой. Стал тем, кто раздает приказы. Торжественно принял новый титул. Я получил место главы Альянса. Буквально нарисовал мишень у себя на лбу и каждому присутствующему пистолет вручил, мол, стреляйте, не бойтесь. Я вдвойне верну.
Не ожидал, что Тэхен и Джин так мне помочь смогут. Благодаря им я получил абсолютную поддержку от кланов Мир и Ромо. Всё-таки, у меня прекрасная семья. Мне оставалось лишь разбить Паков и объединить силы с Розой и Дымом. Уж с этим я справился и сам.
Это была веселая игра.
Вот только сердце с привычного ритма сбилось. Как же давно я не видел Чонгука настолько близко, как давно не ощущал на себе его прикосновений и вязкий запах темного шоколада на языке. Он выбил меня из колеи своим появлением.
Март, 9
***
— Что, настолько обнищал после ссоры с миротворцами? — Сокджин с кислым выражением лица оглядывает довольно скромную обстановку ресторана. — Или это ты так меня любишь? — Я торопился и не успел как следует подготовиться к встрече, — альфа останавливает жестом собравшегося подойти к ним официанта. — Если хочешь, можешь выбрать любое другое место. — Хочу, — кивает брюнет. — К тебе домой. Но мне уж слишком невтерпёж, поэтому сойдёт и отель, — бета поднимается на ноги и выжидающе на младшего смотрит. — Ты идёшь, или я всё-таки в бордель загляну? Намджун поднимается следом и усилием воли жажду крови глушит, вызванную последними словами беты. Никто не должен касаться даже просто взглядом его такого красивого и невыносимо развязного... возлюбленного? Они едут в отель. Молча. Когда дверь в номер закрывается на замок, Сокджин как с цепи срывается. Никаких ехидных улыбок, высокомерных слов и холодных глаз. Ким просто целует губы альфы, ради которого воздерживался от секса больше двух месяцев, и ему это интимнее любых откровенных ласк кажется. Он напиться не может, всё больше Намджуна к себе прижимает, будто слиться воедино с ним хочет, и поцелуй углубляет. А младший в желании не уступает. Блондин бету в своих объятиях до хруста сжимает, думает, что отпустить не сможет, даже если мир рухнет, и даже если альфа пулю сейчас словит – не заметит. Он будет упиваться тем, кто в нем бурю поднимает, кто играет на его нервах так профессионально, что Намджун чуть ли не воет. Но всё прощает, потому что... — Я, кажется, и правда люблю тебя, — судорожно шепчет младший, все же чуть отстраняясь, и раскрасневшееся лицо перед собой рассматривает, по щеке большим пальцем водит. — Ким Сокджин. Только Джин не отвечает ничего, опять к губам тянется, ладонью блондину глаза зачем-то закрывает. Альфа тогда на своей коже влагу чувствует и соленый привкус. Не понимает. Но не спрашивает, лишь чужой язык слегка прикусывает, да ладонью в темных волосах путается. Сейчас для них слова лишние. Бета всю свою жизнь сильным был. Сам и себя воспитал, и двух дурных омег. Сам их общую жизнь отстроил и защищать хотел вечно. Только все эти проблемы вокруг их семьи в густой туман превращаются, серый дым все больше обзор ограничивает, и выхода из него уже не видно совсем. Кажется, Сокджин устал. Кажется, он нашел то место, где ему можно отдохнуть. Ким не дрожит вовсе. Он плачет почти открыто, но молчит. Брюнет соскучился. — Пойдем в кровать, — снова отстраняется Намджун, не убирая со своих глаз чужую широкую ладонь. — Я так скучал по тебе. — Только не смотри на меня, — Сокджин «не буду» слышит и руку опускает, на покрасневшие губы смотрит. Он альфу, что с закрытыми глазами стоит, за руку берет, до кровати его ведёт, усаживает и сам на его колени забирается. Старший мужчину в грудь толкает, заставляя его лечь, сверху ложится и снова целует холодные губы, согревая. Джин уже возбуждения терпеть не может, ёрзает, но блондин лишь успокаивающе поглаживает бету по спине, чувствуя судорожные вздохи и привкус соленых слёз. Они не торопятся. В их ночи больше объятий присутствует, поцелуев, будто они возлюбленные какие-то, будто дорожат друг другом. Сокджину смеяться хочется от этого вывода, но он лишь вновь к теплу альфы тянется, согреться в его руках торопится, глупую дрожь унять. Все так запуталось. — Я люблю тебя, — уверенно говорит Намджун засыпающему брюнету, оставляя долгий поцелуй на лбу старшего. — Я скучал, — бормочет Джин в шею альфе, задевая кожу губами и обдавая горячим дыханием. С того момента ни один из них не поднимает темы расставания, но напряжение все равно постепенно растет.***
Весна потихоньку вступает в свои права, солнце уже кажется более приветливым, а морозы менее суровыми. В комнате на втором этаже особняка светло. Тэхен сидит на широком подоконнике, слегка болтает ногами в воздухе и делает вид, что смотрит в окно, только взгляд его то и дело на друга соскальзывает. Вокруг Юнги крутится служанка, помогает праздничный наряд надеть, а сам омега недовольную мину корчит и пожилую женщину всё от себя отпихивает. — Чем тебе не нравится сервис? — Тэ снова отворачивается к окну и разглядывает небольшой потрепанный домик чуть вдалеке. — Прямо-таки принц, — бормочет омега себе под нос. — Не нравится мне вся эта показуха, — морщится блондин и все же отстраняет от себя служанку, удерживая ее за руки. — Я сам справлюсь, хорошо? Мне все же сегодня двадцать два исполняется, не малыш уже, — женщина только хочет что-то сказать, но Мин её перебивает. — Спасибо за Вашу заботу, миссис Кан, но я правда справлюсь, — парень торопливо выталкивает женщину за дверь под звонкий смех Тэхена. — Хён, я люблю тебя, ты знаешь это? — брюнет весело соскакивает со своего места и друга обнимает. — Знаю, — усмехается Юнги, взъерошивая темные волосы, после чего к зеркалу подходит. Оттуда на него смотрит невысокий стройный блондин с тонкими чертами лица и полной отрешенностью в глазах. На нем бордовые брюки классического кроя и белая ажурная блузка со стоячим воротничком. Шею его украшает аккуратный бантик из тонкой черной ленточки, а в ухе блестит чудесная сережка-гвоздик с рубином. Мину остаётся лишь трость в руку взять, и от истинного аристократа не отличить будет. У Юнги прекрасная осанка, неспешные, но точные движения и выражение лёгкой тоски на лице. И ему блевать хочется от своего напыщенного вида. — Ты такой красивый, — завороженно произносит Ким, вставая рядом с другом и глядя на него через зеркало. — Это все тряпки, — фыркает блондин, отмахиваясь от собственного отражения, и к Тэ поворачивается. — Хоть в этот-то раз ты придешь со своим мужчиной или, как обычно, откажешь моему бедному Хосоку? — Боюсь, в этот раз мне придется согласиться, ведь иначе на твой День рождения мне не попасть. Слишком уж Вы теперь значимая фигура, господин Мин, — отвешивает шутовской поклон омега и оборачивается на стук в дверь. — Войдите, — объявляет Юнги, и на пороге появляются Лион и Чимин. — Чего это вы такие счастливые? — заметив краем глаза неприветливое выражение лица Тэ, омега берет его за запястье и поглаживает кожу большим пальцем, успокаивая. Оба парня за этим жестом наблюдают, и Пак сам раздражение вдруг чувствует. У Тэхена с Чимином негласная война ещё с первой встречи продолжается, которая даже им самим не совсем понятна, но осязаема. Лион смешок в себе давит из-за этого зрелища и все же отвечает на вопрос. — У нашего дорогого господина Мина сегодня День рождения, — чуть склоняет голову шатен. — А это, между прочим, значимое событие. Как тут не быть счастливым? — Ладно, прекращайте, — усмехается Юнги и просит омег поплотнее закрыть дверь, вмиг становясь серьезным. — Моя интуиция меня обычно не подводит, но я все же спрошу, — парень дожидается, когда все взгляды к нему обратятся, и продолжает. — Вы на моей стороне? — Разумеется, — тут же вскидывается Тэхен, глядя на друга преданным взглядом. — Хён, я всех ради тебя предам. — Даже Хосока? — резко спрашивает Мин, всматриваясь в медовые глаза и короткую заминку ловит, но все же твердое «да» слышит. — Хорошо. Надеюсь, это не потребуется, — кивает он, после чего переводит взгляд на замерших Чимина и Лиона. — Я не шучу, и от вашего ответа сейчас зависит степень вашей осведомленности в будущем. Чимин, я знаю, что ты переживаешь за меня, и ты также знаешь чуть больше, чем эти двое, но скажи мне честно, — Юнги отмечает недовольство на лицах других омег из-за своих последних слов, но продолжает. — Готов ли ты предать отца ради меня? Пак и думать не хочет об этом. — ...нет. — Возможен ли вариант невмешательства? — спрашивает старший, но ответа не получает. Чимин губы кусает, в глаза брату не смотрит, ведь понимает, что каким бы тираном ни был его отец, с ним он ни разу не обращался жестоко. Да, он использовал его как способ достижения определенных целей, воспитывал в нем такое же хладнокровие, какое было у него самого. Но альфа ни разу не поднял руку на собственного сына и даже не разговаривал грубо. Чимин просто не может ненавидеть Хантэ. Как и пойти против него. — Ясно. Лион, — Мин переводит взгляд на шатена, игнорируя виноватое выражение на лице Пака. — Если ты думаешь, что я не знаю о твоём шпионаже для Чонгука, то спешу тебя разочаровать, знаю. Не стоит удивляться. Ты можешь обмануть Хантэ, но я жил с тобой один на один больше месяца. Ты не тот человек, который ради чувств отринет долг. Каким бы предателем тебя ни считали в клане, я уверен, что ты до сих пор служишь Чону. Да и если бы это было не так, то ты давно бы уже гнил в могиле или летал по миру вместе с ветром. В клане убийц отнюдь не беззаботные идиоты, штаны просто так не просиживают. Чонгук прикрывает тебя. — Чонгук? — щетинится Тэхен, но старший его руку чуть крепче сжимает, останавливая, и Ким через силу подчиняется. А Иму и сказать больше нечего, он тоже взгляд невольно отводит. — Я не стану просить тебя предать его или как-то повлиять на клан, — Юнги разворачивается, отпуская руку Тэхена, и делает шаг в сторону. — и уж тем более нисколько не виню тебя за все это, если ты успел так подумать, — подходит он к небольшому шкафчику и раскрывает дверцы, доставая оттуда один из трёх длинных футляров, обитый черной кожей, что стоял с самого края. Он кладет его на трюмо рядом, пару секунд задумчиво на свои тонкие пальцы смотрит, простое серебряное колечко на мизинце рассматривает, даёт младшему время на то, чтобы информацию принять, но все же открывает футляр и достает оттуда трость из красного дерева с серебряным набалдашником в виде змеи с раскрытой пастью. — Мой вопрос будет следующим, — омега проводит кончиками пальцев по гладкому дереву и вынимает его. — Согласишься ли ты умалчивать некоторые моменты в своих докладах Чонгуку, — Мин оборачивается к омегам, слегка ударяя об пол металлическим наконечником трости. — Лион? — Я... — шатен даже теряется от такого совершенного и строгого вида Юнги, ведь ещё недавно тот разбитый за него, как за спасительную соломинку хватался, но тут же чувствует едва заметный толчок от Чимина и отмирает. Точно. Раз Пак сам не способен помочь брату, то это вполне может сделать он, Лион. Чимин наверняка чувствует себя ужасно из-за всей этой ситуации, думает, что провалился. Но шатен понимает парня. Как никто другой понимает, каково это, пойти против семьи, ведь самому пришлось направить оружие на родного дедушку. Только вот Им знал, что кровопролития не будет, что ему не придется стрелять. И при всем при этом, рука его слегка подрагивала, а палец то и дело слетал с курка. Но в этой ситуации Хантэ окажется под реальной угрозой. Чимин не сможет стоять в стороне. Слишком уж он добрый. Что тут думать. Если бы Мин попросил что-то большее, то Лион бы отказал не задумываясь. Но такая малость ему по силам. Шатен снова взгляд на Пака переводит, на упрямые глаза наталкивается и усмехается. — Я согласен. — Отлично, — светло улыбается в ответ Юнги, и все трое в этот момент чувствуют, что хотят быть рядом с Мином, кажется, даже служить не против.***
Юнги ходит по залу с гордо поднятой головой, под праздничной одеждой синяки скрывает, а под кожей – свою изношенную душу. Омеге всего двадцать два исполняется, все его поздравить желают, улыбаются. А он думает о том, как голова гудит от всего этого шума вокруг, как манжеты ажурной блузки натирают больные запястья, а собственная ответная улыбка под ноги рассыпаться стремится. Мин подарки принимает, Намджуну и Хосоку руки жмёт, кроме скупых слов благодарности ничего себе не позволяет, знает – за всем Хантэ внимательно следит, оценивает. Он видит переговаривающихся о чем-то Тэхена с Джином и тепло в груди чувствует. Когда Юнги узнал об отношениях Намджуна и Сокджина, о решении беты и о том, что именно сподвигло его на определенные ограничения свободы, то был обескуражен. Какая же у него, оказывается, верная, интересная и необычная семья. Мин оглядывается в поисках Чимина, чтобы хоть с кем-то из своих поговорить, но видит лишь блондинистый затылок, скрывающийся в дверном проёме. Омега выходит следом из зала и заворачивает за угол, чтобы хоть немного побыть в тишине, раз Пак пропал из вида, но его тут же хватают крепкие руки и прижимают спиной к стене, а в лёгкие забивается родной когда-то запах. — Наконец-то, — слышится до боли знакомый голос, и крепкие руки оказываются везде, сжимая омегу как самое дорогое. — Как же я скучал... — альфа зарывается носом в светлые волосы. — Ты больной?! Как ты сюда попал? — рычит Юнги, пытаясь вырваться из навязчивых объятий. — Отпусти! — пыхтит он, а Чонгук все равно крепче сжимает, но, услышав болезненный стон, замирает. — Что это? — чуть отстраняется мужчина, оттягивая ворот белоснежной рубашки Мина, и внимательно рассматривает слегка заметные синяки, которые омега все утро замазывал тональным кремом. — Не твое дело, — вырывает парень одежду из чужих рук и взгляд отводит. — Это Хантэ? — еле сдерживается, чтобы не кричать, альфа и зубы сильнее сжимает, вцепляясь пальцами в плечи Мина и вырывая болезненное шипение. — Он бьёт тебя? Чон тут же хватку ослабляет, и блондин глаза прикрывает, дыхание переводит. — Чем все это время занимался Лион, — сердится альфа. — Уходи оттуда. Я не позволю ему причинять тебе боль. А парень смеётся тихонько и Чонгука ледяным взглядом режет. — И это мне говоришь ты? — прямо в душу смотрит, и мужчина руки окончательно разжимает, отпуская того, кого сам же когда-то беречь обещал, но уничтожил. — Не думай, что раз тебе удалось выжить в этой неразберихе, то ты имеешь право совать свой нос в мои дела. Я сейчас же позову охрану, и тебя выведут отсюда. — Уходи от него, Юнги, — продолжает брюнет. — У тебя проблемы со слухом? — удивляется Мин такой непробиваемости альфы. — Пошел вон. — Ты любишь меня? — перебивает Чонгук омегу и прямо в пустые глаза напротив смотрит, надеется там отголоски прежних чувств найти. Юнги тяжело. Он такого всплеска эмоций давно не ощущал, такой путаницы чувств. Блондин абсолютно точно злится, у него все так же болят синяки, хотя, кажется, сейчас даже сильнее. Он сам этой болью стал. У омеги сердце колотится так сильно, что грозит проломить грудную клетку и добраться, наконец, до того, кого так хочет. Оказывается, Юнги скучал по Чону. Скучал настолько сильно, что сейчас хочется сдаться. Только воспоминания о последней боли будто снова пулю ему в живот возвращают. Страшно. Мину больше нельзя бояться. Ему статус не позволяет. — Охрана! — зовёт парень, глядя в черные глаза напротив. — Выведите отсюда этого... — Господин Мин, что Вы здесь делаете? Вас все ищут, — слышится со стороны тошнотворно-наигранный голос, и Юнги на короткое мгновение высокомерную маску безразличия теряет, ужас на лицо пропускает, но Чону хватает. — Уже иду, — омега на разъяренного брюнета взгляд косит и мысленно Хантэ не горячиться уговаривает. Мин за угол заворачивает и только запах сирени за собой оставляет, да стук каблуков. Он думает, что знает это выражение на лице Пака, и ничего хорошего оно точно не предвещает. Только Юнги почти не боится уже, он сам тайно клан «Солнце» рассорил, черту интересов между ними провел и не одну. Блондин через отвращение и брезгливость контакт и с двумя другими кланами наладил. Только бы Пак об этом раньше времени не узнал. Все должно случиться сегодня. — Перейдем сразу к делу, — начал омега разговор две недели назад, который теперь станет гарантом его уже фактической, а не только номинальной власти. — У меня мало времени. Встреча состоялась на объединенной территории кланов «Роза», что подпольно промышлял торговлей людьми, и «Дым», нераздельно связанным с наркотиками. Это был ресторан в крайней части города, оформленный в лучших традициях востока. Юнги пришлось обмануть охрану, чтобы на некоторое время отвязаться от навязчивой опеки. Спасибо Тхэрану, получившему место водителя Мина, и Крису, который успешно прошел тест в его личную охрану. — Кто Вы на самом деле, господин Мин? — сурово заговорил мужчина со шрамом на глазу. — Откуда Вам известны наши слабости? — продолжил напирать он. — Если Вы как-то связаны с Паками... — Господин Ван, — мягко произнес омега, перебивая старшего, и перевел взгляд на другого молодого мужчину, которому на вид было лет двадцать пять-тридцать. — и господин Со, — погладил он большим пальцем черный набалдашник своей трости в виде головы скалящейся пумы. — Об этом я и хочу с Вами обоими поговорить. У меня есть определенная сила, но мне нужна и Ваша поддержка. — Для чего именно? — уточняет Ван. — Я собираюсь объединить Альянс окончательно и встать во главе, — Юнги уверенный взгляд на альф переводит. — Смешно называться словом, значение которого не имеет ничего общего с действительностью. Вы только в открытую не нападаете, а в тайне все копаете друг под друга. В таком случае, я имею полное право на должность главы, так как на каждого имею информации много больше вашего. Пару секунд звучит напряжённая тишина, но ее разрезает фырканье Со. — Омега – глава? — смеётся вдруг молодой мужчина. — Мы веками не могли решить, кто из нас пятерых достоин стать главой, а тут приходите Вы, никому неизвестный омега, и просите что? Поддержки? — лицо Со вдруг злым становится. — А язык за такие предложения потерять не боитесь? Или жизнь? И проблем меньше. Мин уже думает, что погорячился с формулировкой, всё-таки, Кансо оказался и правда вспыльчивым человеком, именно таким, как о нем говорилось в докладе его людей. Но тут вмешивается Ван: — Успокойтесь, Кансо, — спокойным тоном произносит мужчина, но внимательного взгляда от лица омеги не уводит. — Я думаю, этот молодой человек ещё не договорил и имел в виду нечто немного иное, — с намеком приподнимает брови он. — Так ведь, господин Мин? — Верно, — соглашается Юнги. — Я не собираюсь управлять Альянсом в будущем, — он переводит сосредоточенный взгляд с одного на другого. — Мне нужен лишь год. После – решайте сами, кто встанет на мое место. «За это время я точно успею», — думает омега. — И как же Вы планируете убедить остальные кланы? — хмурится Ван Рику. — Кланы Мир и Ромо уже дали свое согласие на сей безрассудный поступок. А во главе клана Солнце я встану лично. В конце концов, кто-то же должен прикрывать ваши невероятно интересные увлечения. К тому же, меня можно назвать приемным сыном Пак Хантэ, да и внутри клана я уже поработал. — Вот как, — Ван задумчиво постучал пальцами по подлокотнику, разглядывая Мина с ног до головы. — Хорошо. В тот вечер и был организован тайный союз трёх сторон. Роза и Дым согласились на предложение о сотрудничестве, тем более, что у них изначально были довольно тесные отношения между собой. Только вот решающим фактором этого союза стал отнюдь не наработанный авторитет Мина, ведь что Рику, что Кансо воспринимают этот альянс как временную помощь тому, кем в будущем воспользуются. Хоть Ван и говорит о согласии, но в уме точно строит насчёт Юнги другие планы. Ни один из глав кланов, с кем омега заключил союз, не воспринимает его серьезно. Блондин уверен, что даже Намджун с Хосоком считают его беспомощным котёнком, барахтающимся в воде, но довольно милым, чтобы спасти бедное животное. Пусть. Сейчас это будет лишь играть ему на руку. — Ты же знаешь, почему мы тебя не убили сразу, — произносит после встречи Со Кансо, когда глава клана «Роза» окончательно покидает ресторан. — Ты же довольно умный мальчик. — Раз Вы обращаетесь ко мне так фамильярно, господин Со, то уж точно не из-за моего предложения, я прав? — Юнги медленно переводит взгляд за окно, чуть крепче сжимая пальцами набалдашник трости. — Плевать, встанешь ты во главе или нет, каждый клан так и будет творить только то, что ему выгодно, — ехидно выговаривает альфа. — Вероятно, господин Ван приглядел меня для будущей продажи, — бесцветным голосом произносит Мин, рассматривая гирлянды за окном, которые давно уже пора было бы снять. — в нашей стране редко встречается такой светлый цвет кожи как у меня. К тому же, — Юнги кошку видит, она ему чем-то Сии напоминает, такая же ляпистая и нелепая. — Хантэ уже у всех кланов в печенках сидит, так что было бы неплохо объединиться для его нейтрализации, — кошка скрывается за ближайшим кустом. — И в этом я могу оказаться очень даже полезен. — Верно, и твой День рождения станет началом к уничтожению сетей, которые расставил этот паук. Только и это ещё не всё, — азартно улыбается и потирает ладони брюнет, клыки которого неестественно острыми кажутся и чуть выпирают вперед, делая его похожим на дикого зверя. Мину вообще не нравится этот человек. Его неопрятный вид, потрепанный костюм и не уложенные толком волосы бесят омегу. В его голове сразу простраивается аналогия с идеальным внешним видом Чонгука или того же Намджуна, хоть тот и появляется на публике значительно реже, и парень едва удерживается от брезгливости на лице. Но сейчас ему нужен этот мужчина, так что Юнги потерпит. Очень постарается. — Пока мы не можем тронуть тебя из-за Пака и нашего плана, но... — Со поднимается на ноги и обходит кресло омеги, после чего опускает свои сухие и довольно большие руки на его хрупкие плечи. — как только его сила пойдет на спад, я буду первым, кто тебя попробует, — шепчет он прямо на ухо Мину, обдавая светлую кожу горячим дыханием, и тут же замирает. — Закатай губу, пока дышать не перестал, — ледяным тоном произносит блондин, а альфа на своей шее лезвие клинка ощущает, он даже не заметил, как парень другой рукой его на месте удерживать стал. — У нас разница всего пара лет, так что не вижу смысла обращаться к тебе на «вы», раз ответного не получаю. Да и я знаю человека, который уж точно получше тебя в постели будет, — голову поворачивает и прямо в наполненные страхом глаза смотрит. — Ты ему и в подметки не годишься, — Мин с усмешкой клинок убирает и обратно в трость прячет. — Больше не советую встречаться со мной один на один и без охраны, — омега поднимается на ноги. — может и рука дрогнуть, всё-таки, зашивали, не восстановилась до конца, — разглядывает он белые линии шрамов на своей ладони. Юнги тогда уходит под разъярённые крики альфы, а сам думает о том, что рука даже с тростью с трудом справляется, не говоря уже о ножах. Но этому трусу и так хватило. — Это Хантэ тебя так профессионально ебёт?! — пытается задеть за живое Кан, а омега звонко смеётся и шутит, что до профессионализма его персонального ёбыря Паку как до луны пешком. Вернувшись в зал, парень все же находит взглядом Чимина и направляется к нему, но замирает на середине пути, замечая, как тот слишком уж странно и долго смотрит в одну точку. Юнги переводит взгляд на то место и видит Джина, беседующего о чем-то с Намджуном. «А вот это уже интересно», — думает Мин и решает пока не трогать Пака. В арендованном зале городского дворца играет живая музыка, гостям предлагают лучшие закуски, и на устах у каждого имя самой важной фигуры этого вечера – «Мин Юнги». Здесь собрались все лица, представляющие теневое правительство страны, и множество небольших, но достаточно влиятельных кланов. Шелестят негромкие разговоры, официанты то и дело меняют бокалы, где-то звучит игривый смех, но внезапно в помещении гаснет свет, и со всех сторон раздаются удивлённые возгласы. Охрана каждого из высокопоставленных лиц, размещенная у главного входа, сквозь толпу пробирается к своим начальникам и отгораживает их от других людей своими телами. Поднимается паника, ведь все двери вдруг оказываются заблокированными, но лишь пятеро остаются полностью спокойными. Во всей этой суматохе загорается свет прожектора и падает на именинника, что стоит перед стойкой с микрофоном. Все разговоры разом стихают, и внимание приковывается к омеге, что стоит на небольшой сцене со спокойным и немного холодным выражением лица. — Дорогие гости, — начинает Мин без тени улыбки. — сегодня я собрал здесь всех вас не только ради того, чтобы принять поздравления в честь своего двадцати двухлетия, хоть и безмерно благодарен за это. Я также хотел бы поблагодарить вас за то, что нашли время в своих плотных графиках, чтобы прийти лично, и объявить миру несколько новостей. В зале снова поднимается негромкий гул, но все же большинство людей старается прислушиваться к негромкому и немного свистящему голосу парня. — Думаю, сейчас вы растеряны, но все же послушайте. Чуть больше двадцати лет назад всем нам известный Пак Хантэ приютил у себя малыша. Он растил его, кормил, одевал и даже... — Юнги замолкает на пару секунд, выискивая взглядом в темноте того, о ком говорит. — любил, — улыбается Мин в лицо альфе, который не знает как реагировать на все это, но отчётливо чувствует бешенство из-за самовольничества омеги. — Этот мальчик рос в чужой ему семье, но чувствовал себя дома. Этим ребенком, — блондин обводит зал взглядом. — был я, — твердо говорит он, и помещение оглашает взволнованный гомон. Юнги тогда снова на Хантэ смотрит, предупреждающий, полный ярости взгляд ловит, но все же рассказывает, какой альфа хороший человек, как он просил его отцом называть. Омега хвалит Пака перед всеми, благодарностями раскидывается, а после рукава белоснежной рубашки задирает, открывая длинные порезы и синяки. На светлой коже Мина они особенно ярко выделяются. Он одну маленькую деталь открывает, что альфа его и правда любил всегда, но совсем не так, как стоило бы любить ребенка. Блондин взглядом публику обводит, реакцию проверяет и видит сорвавшегося к нему Тэхена. — Откуда это?! — кричит Ким, запрыгивая на невысокий подиум и хватая друга за руку. Юнги усмехается, но все же от резкого движения на его лице проступает боль. Тэхен тут же отпускает раненую руку и замирает, боясь как-то не так затронуть старшего. — Не волнуйся, малыш, — улыбается мягко Мин. — А отвечать на этот вопрос должен отец, ведь это его рук дело. Юнги замечает, как несколько журналистов, приглашенных на прием, начинают судорожно записывать новости. — Да что ты себе позволяешь?! — вдруг рявкает альфа, не выдерживая давления. — Это наглая ложь, — делает шаг вперёд он, но останавливается, услышав следующую фразу. — Есть свидетели, — без тени улыбки произносит Мин, крепче сжимая трость правой рукой. — Чимин, — омега смотрит на брата, который все так же гордо стоит в зале, будто и не происходит ничего, будто это не его отца только что в насилии обвинили. — Да? — парень спокойно обращает свой взор на Юнги, хоть внутри него и дрожит все. — Будь любезен, разреши наш спор, — мягко произносит Мин, и взгляды всех присутствующих впиваются в Пака. — Это правда, — слегка склоняет голову блондин, и по залу проносятся взволнованные шепотки. — Всё до единого слова. Чимин понимает, что отец его не простит за такое, что Юнги всего лишь сыграл на его чести и привязанности, понимает. Но по-другому он поступить просто не мог. Это оказалось лишь началом. Образ короля индустрии развлечений, который гремел на всю страну, был разрушен окончательно. Пак Хантэ начал медленно, но верно терять влияние в обществе. И ключевую роль в этом сыграл его собственный сын. Хоть и против воли.