***
После того, как последняя картошка фри скрылась в всепоглощающем рту Макс, девушки торопливо сели в немного отремонтированный пикап, как успела заметить Макс, бампер стал чуть более прямым. Хлоя быстро ехала, стараясь вообще не притормаживать. Они могли бы съездить к маяку, где любили встречать закаты, или могли бы в романтичной обстановке походить по пляжу, но, честно говоря, это им было не нужно, поэтому ничего не обсуждая и не сговариваясь, Хлоя и Макс приехали прямиком в дом Прайс, прямиком в комнату Прайс, прямиком то ли в адский котел, то ли в райский сад — в кровать Прайс. Хлоя, перешагивая через две ступеньки, тащила не поспевающую Макс за собой, она с силой толкнула дверь, не желая тратить ни секунды, и впилась в желанные губы, которые не могла не только целовать, но и лицезреть уже больше полугода. Хлоя целовала Макс у двери, подталкивая ее к середине комнаты, Макс перебирала пальцами по спине Хлои, талии Хлои, дотягивалась до шеи, спускалась ниже, сжимала руку почти в кулачок, проводя острыми ногтями по оголенным частям кожи. Хлоя молниеносно расстегнула свою рабочую серо-голубую рубашку, Макс рывком попыталась скинуть ее, но она лишь застряла на острых аристократичных плечах. Хлоя мягко стряхнула ее с себя, оставаясь в белом топе с тонкими бретельками. Близость и реальность прикосновений сводила с ума, Макс держалась за Хлою так крепко, как могла. Хлоя же все время пятилась к кровати, уводя Макс за собой, в итоге падая на спину в ожидании продолжения. Макс потратила лишь секунду на то, чтоб оглядеть Хлою с головы до ног — привычные синие волосы с отросшими русыми корнями, полураскрытый рот, покорно ожидающий ее языка, часто вздымающаяся грудь от неровного дыхания, узкие темные джинсы с спадающими по бедрам подтяжками и сапоги, не доходящие до колен — вот ее Хлоя. Макс опустила правое колено, затем перекинула левую ногу через бедра Хлои, наклонилась ниже и снова окунулась в дикий вихрь. Месяцы разлуки сделали свое дело, Макс и Хлоя как будто участвовали в соревновании по продолжительности поцелуев, ни одна из девушек не желала отпускать вторую. Их губы сливались воедино, их руки блуждали по распаленным телам, Хлоя провела ладонью по оголенной ноге Макс, ни на секунду не сомневаясь, что она может трогать ее таким образом. Напряженная гладкая голень, мышцы бедра, чуть покрытого приятным на ощупь бесцветным пушком, все выше и выше. Хлоя прикоснулась к резинке на хлопковом белье Макс, провела рукой дальше, очерчивая округлости небольших ягодиц. Хлоя знала, что это все ее, вся Макс ее, она больше не может стесняться. Макс не была против, она лишь громче застонала, при этом не разрывая поцелуя, и подалась всем языком вперед, чтоб поглотить собой всю Хлою, что заставило ту ненадолго отвлечься. — Стой, Макс, — Хлоя перевела дыхание и убрала руки. — Еще немного и ты меня съешь, — она вытерла рукой губы, полные слюней Макс на них. — Прости. Просто мне нужна вся ты. Еще больше. Хлоя скинула Макс на бок, на ее привычное место, а сама повернулась к ней лицом. — В каком смысле больше? — Хлоя заметно занервничала, и Макс готова была поклясться, что Хлоя залилась румянцем. — Если ты хочешь. Потому что я уже устала представлять это у себя в голове, — Макс придвинулась ближе, но лишь успела лизнуть верхнюю губу напротив, как Хлоя слегка отстранилась. — Ты не хочешь? — Макс испуганно прикрыла глаза и закусила губу. — Хочу, конечно. Но для начала надо тебе сказать кое-что. Хлоя перекатилась к краю кровати и встала на ноги. — Смотри, — она указала на пустующую стену позади себя. — Ты сняла некоторые плакаты? — Макс не понимала, ради чего Хлоя отказала ей в данный момент. — Я освободила ее для тебя, у тебя же куча фоток, — Хлоя быстрыми движениями добралась до встроенного шкафа, распахнула его и дотронулась до пустых полок. — Я освободила пять полок, а еще, не знаю, заметила ли ты, здесь больше нет оставленных коробок от пиццы и пустых бутылок. — Что все это значит? — Макс одернула платье, все это время полностью демонстрирующее ее розовые трусики с нарисованным на них зайчиком. — Это значит, — Хлоя подошла ближе и села на колени, чтоб быть на одном уровне с Макс. Она опустила подбородок на краешек кровати. — Значит, что я предлагаю тебе жить у меня. — Чего-чего? — расслабленная поза Макс канула в Лету, она тут же пересела, свешивая ноги на пол, а Хлоя присоединилась к ней, дотрагиваясь до горячих ладошек Макс. — Я долго думала, как все будет происходить. Ну, что ты будешь учиться, а я нет, и это твой последний год — много экзаменов, учебы, мы бы меньше виделись. И тебе бы пришлось заново везти сюда все-все свои вещи, — Макс слушала это с выражением полной отреченности, что начинало пугать Хлою, которая думала, что этот план покажется Макс милым и обрадует ее. — Я все обсудила с Джойс и даже с... — мучаясь с подбором нелестного выражения, Хлоя все же выдавила из себя имя, — с Дэвидом, они не возражают. И да, прежде чем ты задашь вопрос, сразу скажу, что мама знает. Слушай, мы переписывались с тобой все это время, как ненормальные, а я, видимо, стала чересчур послушной в последние месяцы, и мама как-то в шутку спросила, не влюбилась ли я часом, и я рассказала ей все, как есть. — Так она знает? И сегодня мы с ней виделись, она знала, — Макс стало очень неловко, хотя волноваться было абсолютно не из-за чего. — Ты как-то не очень рада, да? — Хлоя убрала свои руки и захотела положить их в карманы, но карманов не было. — Тебе же не нравилось жить в общаге, ты говорила, что там даже музыку не послушать толком. Если это из-за дороги, то не беспокойся, я работаю только по выходным пока, а в магазине по будням иногда бываю по вечерам, так что я буду подвозить тебя и забирать. — Боже, Хлоя, — на Макс не было лица, она будто была готова заплакать. — Так, Макс. Ладно, ладно, окей, если ты не хочешь жить вместе, то все нормально. Не переживай так. Я просто подумала, что тебе понравится эта идея, мы бы могли спать вместе и все такое. Если ты не хочешь, то все в порядке, правда, главное — не переживай, хорошо? Ты приехала, и это самое важное, — Хлоя обняла Макс, но не почувствовала прикосновений в ответ, тогда она отстранилась и взяла голову Макс в свои руки, поднимая ее и заглядывая в увлажненные глаза. — Макс, ты что, плачешь? — Хлоя обеспокоенно глядела на девушку, не понимая, что сделала не так. — Хлоя, все, что ты сказала, это было слишком замечательно, чтоб быть правдой. — Тебе понравилось, тогда почему ты плачешь? — Хлою начинало это беспокоить, и она отошла к комоду за пачкой сигарет и подаренной на Рождество зажигалкой. — Ты возненавидишь меня сейчас, — Макс сидела, опустив голову на руки, которые упирались локтями в коленки. — Теперь мне становится страшно, — Хлоя интенсив-но закурила, ожидая худшего, что Макс ей изменила и собирается бросить ее, в глубине души, она всегда боялась такого исхода, что Макс одумается и уйдет к какому-нибудь парню, живущему рядом, а не за четыреста миль, как она. — Я не возвращаюсь в Аркадию, — Макс постаралась смотреть на Хлою, но ее виноватые глаза забегали по всем углам комнаты, не находя покоя. — Родители не разрешили мне вернуться в Блэквелл. Я сама узнала об этом только в начале августа, Хлоя, я до последнего надеялась, что получится. Но они решили, что будет лучше, если я доучусь в той школе, где я сейчас. И что мне будет комфортнее дома, чем в послеураганном городке. Хлоя молча слушала это, даже не шевелясь, лишь делая новые и новые вдохи и выдохи дыма. — Прости меня, — Макс хотела приблизиться и дотронуться до белого топа, который еще пару минут назад был так близко, но не могла, сейчас Хлоя была, как раскаленное железо, дотронешься — обожжет. — Я приехала сегодня, чтоб позвать тебя с собой. — Охуенный план, — милая Хлоя испарилась, проснулся жесткий холодный голос, который Макс не слышала уже очень давно. — Завтра первое сентября и воскресенье, — Макс переминалась с ноги на ногу. — Как раз есть время, чтоб собраться и доехать до Сиэтла. Ты могла бы поступить в мою школу, и мы бы снова учились вместе, как раньше. Там даже нет таких снобов, как были здесь, тебе бы понравилось. — Ты все лето на все мои радостные сообщения о том, что ты скоро приедешь, отвечаешь мне своими гребанными смайликами. Ты все лето не даешь мне и намека на то, что девушка, которую я жду восемь месяцев, не вернется ко мне осенью. Ты знаешь, что останешься жить там, и даже не удосуживаешься поставить меня в известность. Тебе что, снова двенадцать, как когда ты не могла сказать, что родители тебя увозят? — Но тогда я осталась! — Да, я миллион раз говорила тебе спасибо. Но почему ты продолжаешь вести себя так же даже теперь? — Я не веду себя так же, Хлоя. Я хотела сказать тебе лично. Я знала, как ты отреагируешь. Но я никак не ожидала, что ты планируешь нашу совместную жизнь тут. — Не ожидала? Серьезно? У меня тут вся жизнь, Макс. Я, блядь, тут живу. Вот моя комната, вот мой дом, у меня ничего не изменилось. Я работаю уборщицей по выходным и на полставки в магазине, который два года назад протаранила. Супер. Так как же ты думаешь, я окажусь в Сиэтле? — Мы уедем. Мы сядем в твой пикап, как когда уехали в Портленд, и уедем в Сиэтл. Вместе. — Да не будет все так. Не может быть. Почему ты думаешь, что все так просто? — Хлоя положила окурок в пепельницу и тут же взяла вторую сигарету. — Это у тебя все, как по волшебству, бах — и ты в Блэквелле, бах — и уже в новом городе. Захотела пофоткать? Пожалуйста, новые картриджи для полароида — только развивайся. Не у всех это так. Я знаю, что часто вела себя, как последняя скотина. Но сейчас, после урагана, у моей семьи огромные долги, и я, к сожалению, не могу позволить себе даже бензина столько, сколько нужно до Сиэтла. К счастью, на сигареты пока хватает. — Мне не дается все, как по волшебству. Почему ты не хочешь понять, что я работала для того, чтоб у меня было то, что есть. Я училась, я занималась на курсах. Я не виновата, что я не курила косяки, не проебывала учебу и не воевала с ректором, чтоб меня выперли из школы и все возненавидели. — Возненавидели? Серьезно, Макс? Мне кажется, мы это уже обсуждали. — За это извини. Я просто не понимаю, почему ты так реагируешь? Ты знаешь, что мне нужно доучиться. Я не могла сама ничего сделать, мне еще нет восемнадцати. Я приехала сюда к тебе, потому что я чертовски соскучилась, и я говорю тебе — поехали со мной, ты сама знаешь, что тут у тебя ничего нет. Не хочешь учиться, похер, будешь работать, если так хочешь, там ты получишь больше денег, там больше возможностей. — Пиздец, да как ты не можешь понять. Я реагирую так, потому что ты приезжаешь сюда и говоришь мне это в последнюю минуту, и никак не хочешь принять, что не только у тебя одной есть устоявшаяся жизнь. Я знаю, что тебе надо учиться. Но я принадлежу этому месту. Я здесь. Я не смогу жить с тобой дома, ты что, хочешь, чтоб я и дальше, как собачка, ночевала на надувном матрасе? Готова ли ты рассказать родителям о том, что мы будем жить у вас вместе, как пара? — Хлоя видела по лицу Макс, что ответ однозначно «нет», и продолжила. — Где ты прикажешь мне жить, через сколько недель или месяцев неквалифицированный подросток без аттестата получит работу, сможет снимать комнату, как ты представляешь эту жизнь? Ты уверена, что все хорошо продумала? Мы снова будем скрываться от твоих родителей и вечно, как ошпаренные, прыгать друг от друга на метр, когда они будут появляться рядом? Макс, похоже, ты просто решила, что это было бы удобно для тебя, но не особо подумала обо мне. — Мне жаль, что так получилось, Хлоя, я извинилась. Я ехала к тебе сегодня лишь с желанием поскорее поцеловать, — Макс стояла, руки в боки, хмурившись и злясь на Хлою. — А теперь хочешь меня поцеловать? — зло спросила Хлоя. — Конечно! Макс сделала несколько шагов вперед и сухо чмокнула Хлою в твердые неподатливые губы, тут же отойдя на предыдущее место. Девушки молча сверлили друг друга взглядами, желая, чтоб этого разговора никогда не было. Мечты их обеих на ближайший год сложились, как карточный домик. И каждая видела в своем плане спасение, каждая видела в плане другой эгоизм. Макс, еще утром планировавшая заночевать в этой самой комнате, как в детстве, а утро встретить традиционным сентябрьским поцелуем, прямо сейчас была готова уехать обратно в Сиэтл одна на автобусе. Хлоя докурила вторую сигарету, почесала шею и включила музыку на проигрывателе. Затем она легла на кровать и уткнулась носом в журнал о татуировках. Макс стояла все на том же месте, откуда вела диалог, молясь, чтобы Хлоя обратила на нее внимание, успокоила, обняла и сказала, что все будет хорошо, что они переживут эту нелепую ссору и снова продолжат целоваться, как будто ничего не произошло. Но Хлоя не поднимала на нее своих глаз, бездумно переворачивая глянцевые страницы. Макс с комом в горле и душевной болью, раздающейся вполне настоящей физической болью по всему телу, проскрипела надрывное: — Пока, — с нотками подступающих слез, и развернулась к двери, мечтая, чтоб Хлоя вскочила и остановила ее одним сильным движением, Макс бы тут же поддалась, ее даже не пришлось бы уговаривать. — Пока, — послышался безэмоциональный голос из-за спины, и Макс пулей вылетела из комнаты, с грохотом хлопнув дверью. Хлоя с такой силой перевернула очередную страницу, на содержание которой не обращала никакого внимания, что она с треском порвалась, а из образовавшейся на пальце царапины пошла кровь.***
Первое сентября Макс встретила в душном междугороднем автобусе, в котором были выключены все кондиционеры. Ее ноги затекли, уже шесть часов находясь в одном положении. Телефон, практически разрядившийся, лежал в ее руке с горящим экраном. Макс не могла оторвать взгляда от заставки, на которой была ярко-синяя бабочка, так напоминавшая ей Хлою. Макс терпеливо, отчаянно ждала уведомления о сообщении или даже входящий вызов. Но в конце концов единственный звонок, который она получила, был от волнующейся мамы, которая спрашивала, почему Макс, приехав в Аркадию Бэй, так ей и не позвонила. На что Макс спокойно ответила, что через пару часов она уже будет снова дома. И все будет как всегда. Но как бы Макс не успокаивала себя в ту ночь, вернувшись домой, она не почувствовала, что все как прежде. Утратилась та легкость, что была у нее на душе с самого начала года. Хлоя, которую она любила больше жизни, которую невозмутимо целовала, отдаваясь ей полностью еще вчера, сегодня была недоступна. Все так же любима, но обложена бетонными плитами, через которые не выпилить дверь. Глупые решения, глупые сказанные фразы, глупые девичьи эмоции, глупая ссора, никому не нужная, тяготившая, но уже состоявшаяся. Макс была дома. Теперь ее комната выдавала свою хозяйку через тут и там разложенные диски, цветные фотоснимки, словно разлитые на полотно некогда невзрачной комнаты, гитару, как и раньше скучающую в углу, и книги по искусству, валявшиеся в самых неожиданных местах. Как глупо. Как по-детски глупо. Ехать за сотни миль и получать это. Надо было просто навалиться на нее сверху, смяв этот чертов журнал, обнять и не отпускать всю ночь. И пусть она бы и задохнулась от моих объятий, но простила бы меня. Как можно прощаться на такой ноте? Особенно в такой день... дерьмо! Когда мы теперь снова увидимся, увидимся ли вообще? Чертова Аркадия Бэй. Чертова упрямая Хлоя. Макс утопала в перинах кровати, мягкий наматрасник обволакивал ее со всех сторон. Уже три часа ночи, а она только протянула ноги, наконец-то имея возможность расслабиться в удобной позе. Самое время закрыть глаза и проснуться утром. Но Макс лишь вновь жадно схватила телефон в руку. С экрана предательски смотрела бабочка, даже и не думая пропадать на фоне уведомлений. Макс зашла в соцсети, Хлоя была онлайн два часа назад. Спит ли она? Надо ли Макс написать, что она в безопасности, что она доехала до дома, надо ли нарушать молчание? Вертя телефон в потеющих ладонях, откладывая его в сторону и снова беря, Макс металась по кровати. Ей становилось то жарко, то холодно, одеяло то становилось ее защитной броней от сил холодного воздуха, то легко смахивалось в сторону. Сна ни в одном глазу не было. Макс вновь на странице Хлои, она знала каждую из ее семи фотографий, она знала каждый из ее двадцати трех постов на стене, она знала Хлою, но все равно продолжала пересматривать и перечитывать знакомые картинки и слова. Наконец Макс набралась храбрости и отправила Хлое всего одно слово — «Доехала». Она затаила дыхание в ожидании ответа. Да, была середина ночи, да, Хлоя давно оффлайн, но мучительное ожидание уведомления завладело Макс. Пожалуйста, пусть она ответит. Хоть одним словом. Хлоя, я так люблю тебя, я так не хотела с тобой ругаться. Напиши мне, что все хорошо, что мы всегда будем вместе, что все ерунда, что ты тоже любишь меня. Прошло минут пять, Макс не смотрела на телефон, она лежала с закрытыми глазами, стараясь заставить свой организм хоть немного поспать. Но вдруг послышалась слабая вибрация. Не веря своим ощущениям, Макс уставилась в горящее уведомление, скорее разблокировала телефон и уткнулась в один единственный символ. Это был смайлик, показывающий большой палец вверх. Глаза Макс наполнились слезами. Все же этот смайлик был не тем, что она ждала. Он, словно вонзившийся в спину нож. Хлоя, ненавидящая смайлики, так искусно ударила ими Макс. А чего Макс ожидала, она же тоже отделалась всего словом, не обнажив ни доли своих настоящих эмоций. Телефон полетел с кровати прямо на серый ковер, когда-то лежащий на полу общежития, с ироничной надписью — «Сохраняйте спокойствие и продолжайте действовать». Макс, давно забывшая, каково это плакать по ночам, каково это плакать по ночам из-за Хлои, снова дала волю слезам, которые не прекращались до первых рассветных лучей. А в соседнем штате такая же уязвленная, такая же обиженная, такая же выжидающая девушка, точно так же одиноко лежала всю ночь на своей скомканной кровати, еще сохранявшей нетронутые складки на простыне, оставленные на ней резкими движениями бедер и локтей Макс. Хлоя докуривала последнюю сигарету из пачки, проклиная тот весенний день, когда приняла решение перестать курить травку. Завтра она во что бы то ни стало должна разыскать Фрэнка. Макс не покидала ее головы, каждое ее слово отпечатывалось в памяти. Как Макс смогла оставить Хлою тут одну? Макс, которая сама еженедельно писала об ужасной разлуке из-за расстояния, которая скоро должна была кончиться. Макс, которая так восторженно отзывалась о программе Блэквелла. Неужто, если бы Макс сильно не захотела вернуться в Аркадию, ее родители не прислушались бы к ее мнению? Хлою злило все это. Это очередное предательство, эта очередная потеря ее жизни. Мягкая, податливая, лучезарная Макс, по которой Хлоя тосковала каждый день, которую Хлоя безответно любила пять лет жизни, Макс снова ускользнула. Снова закрыла перед ее носом дверь, дразня своими поцелуями, как делала постоянно. Макс, так и не нашедшая в себе силы признать эти отношения. Хлоя уже перестала понимать, где истина. Любила ли ее Макс по-настоящему, или это просто спектакль? В своих чувствах она никогда не сомневалась. Даже когда она оставляла Макс, она верила, что это для их общего блага. Но что Макс делает с Хлоей? Конечно, Хлоя могла бы кинуть к ногам Макс все, всю свою невыдающуюся жизнь. Взять рюкзак, сесть на ближайший рейс, войти в светлую комнату, найти Макс, по-любому лежащую в своем коконе кровати, остаться с ней, запереть дверь, навсегда выключить телефон, полностью забыться. Но ведь Хлоя уже не ребенок, кредит на расходы по восстановлению дома все еще висит на шее семьи Прайс мертвым грузом, ее тридцать центов, несколькими монетками покоящиеся в кармане, все еще не смогут окупить переезд в мегаполис. Ее Макс, все еще неразгаданная мечущаяся лань. Хлоя, все еще выжатая, как лимон, от этой жизни. Наверно, традицией были бессонные ночи, а не сладкие поцелуи, — подумала Хлоя, так и не уснув.