***
— Пустите! Пустите, ублюдки! — Игорь отчаянно вырывался, пока на него, прижатого к полу, надевали наручники. Мы четверо стояли в сторонке, смешавшись с небольшой толпой зевак, собравшихся здесь поглазеть на полицейские машины с мигалками и людей в форме. Казалось бы, вот и всё, всё закончилось. Но ни один из нас не выглядел счастливым и расслабленным. Серёга бегал глазами по сторонам, Ника провожала серьёзным взглядом Игоря, а Рита натянула поглубже капюшон, пряча лицо от задержанного, непроизвольно касаясь рукой повязки на ноге. Я была на взводе. Эльвиры нигде не было видно, и стоявший неподалёку сержант заметно нервничал по этому поводу. Я слышала, как он обсуждал с другим оперативником, куда она могла деться, отчего по спине у меня пронёсся табун мурашек. Упустить главного врага… Пусть полиция думает, что заправляет всем Игорь, пусть оно и действительно так, но моим личным противником была именно Эльвира. Более того, она была мне во сто крат опаснее, чем этот мужик, которого я вообще практически впервые вижу. Она знала меня. Она безусловно узнала меня тогда, на заброшке, когда мы убегали. И она абсолютно точно не спустит мне этого. Я кивнула друзьям, остановила рукой дёрнувшегося было за мной Серёгу и проскользнула в подъезд. В детстве мне казалось, что у меня есть сверхспособности, что я могу становиться невидимкой. В школе я в этом убедилась — если мне очень хотелось, то я могла оставаться совершенно незаметной для окружающих, сидя в одном с ними классе. И сейчас мне это умение очень пригодилось. Полиция меня не заметила, и я поспешила наверх, к знакомой двери. Шаги гулко отдавались вокруг, пока я отсчитывала ступени. Раз, два, три… Десять, одиннадцать. Пролёт. Раз, два… Девять, десять, одиннадцать. Ещё один. Я тихонько зашла в квартиру, промелькнула мимо офицера и заскочила в библиотеку. Дядя Коля бегал по квартире, суетился и причитал. Всё пребывало в полнейшем беспорядке, так несвойственном этому месту. Я снова передёрнула плечами от осознания того, что мы с ребятами провернули. И не сказать, что я чувствовала какую-то гордость… Мне было жутко, неуютно и не по себе. Сейчас, когда я скрылась от друзей, когда я была практически наедине с собой, мне стало страшно, и я могла не скрывать этого за бравадой и юмором. Надя сбежала. Её не могут найти. Мы торопились, чтобы успеть раньше неё, а теперь открыто заявили, что всё знаем. И ребята не в таком шатком положении, как я… Надя не дура, ей не составит труда сложить два и два, чтобы понять, кто замешан во всей этой заварухе. — Слава! — рядом материализовался дядя Коля, и его обеспокоенное лицо оказалось практически лоб в лоб с моим. — Слава, ты же знаешь, что произошло? — М-м, смутно, Николай Иванович. Надя куда-то пропала, кого-то задержали… — в любой непонятной ситуации делай вид, что ты лопух. — Подумать только! Надюша — и преступница! И не Надя вовсе, а Эльвира! Ума не приложу, откуда тот конверт в полиции взялся, но этот человек достоин уважения! По словам сержанта, они даже отбросили на время тот факт, что посылка пришла анонимно. Слава, только представь, их общее дело было заведено ещё в девяностом, а то и раньше! А этот анонимный детектив… Я сдержала усмешку, слушая восторженную тираду Коли, который и не догадывался, что один из четырёх авторов послания стоит рядом с ним и делает вид, что вообще не в курсе произошедшего. Моё внимание привлёк обрывок бумаги на подоконнике. Он был закрашен красной ручкой, из-под которой просвечивали синие каракули. Воровато оглядевшись по сторонам, я незаметно сунула его в карман. Дома, дома я разберусь с ним. А пока что нужно сделать перед друзьями вид, что всё нормально, что я не догадываюсь, что это за клочок бумаги и что на нём написано; сделать вид и пойти праздновать нашу первую победу. Но это ещё не конец…Глава 8 "Конец..?"
7 октября 2021 г. в 19:14
— Вы ЧТО?! — Ника рвала и метала, а мы с Ритой сидели перед ней на диване, уткнув глаза в пол. По правде сказать, её гнев был справедливым… — Боже мой… Рит, с тобой всё и так понятно, но ты, Слав! Ты! У тебя же голова на плечах всегда была!
— Если уж на то пошло, то эту кашу я с самого начала и заварила… — я делала вид, что меня ну очень интересует грязь под ногтем.
— Это не повод лезть на рожон, Мирослава! — дальше последовало несколько весьма изощрённых ругательств, отчего мы трое присвистнули. Ника ругалась редко. Очень редко. А если ругалась, то это значило, что ситуация действительно того стоит, и можно с уверенностью сказать, что мы в заднице. — Ты понимаешь, что это не игра?
— Скажем так, я поняла это ещё тогда, когда мы вышли из библиотеки.
— Спасибо и на том, что вы не спонтанно бросились на этот чёртов склад! — Ника махала руками так, что едва не разбила мне очки. — А мне сказать ты не посчитала нужным?!
— Ник, давай начистоту — все понимают, что ты не согласилась бы.
— Конечно! И вас бы отговорила. — она мотнула волосами и вздёрнула подбородок. Никогда бы не подумала, что веснушки могут выглядеть грозно…
— У тебя есть более веские улики, чем аудиозапись и подтверждающее фото? — я откинулась на спинку дивана, скрестив на груди руки.
— Нет. Но ты заигралась, Слава. Ты, видать, не понимаешь, во что ввязалась. И нас во что впутала!
— Ты меня не недооценивай, Вероника. — я встала, оказавшись наконец на одном уровне с ней, и посмотрела прямо в возмущённые глаза. — Думаешь, я в семнадцать лет не могу здраво оценить ситуацию? Ошибаешься. То, что произошло с Ритой, убедило меня ещё больше, что мы не в игрушки играем. Но я тебе объяснила, что остановиться сейчас равносильно смерти.
— И что ты предлагаешь? — обеспокоенно подал голос Серёга.
— Обратиться в полицию.
В комнате повисла гробовая тишина. Казалось, кто-то выключил звук. Мы молча переглядывались до тех пор, пока все взгляды не переместились на меня. Толкать речь в пыльной, рваной футболке и грязных джинсах — это эффектно.
— А что ещё нам остаётся? У нас достаточно доказательств всех сортов, остаётся только передать их в участок.
— А то, что это, скорее всего, незаконно, тебя не напрягает? — Рита полулежала на диване, вытянув перебинтованную ногу на табуретку.
— Ты думаешь, я завалюсь в участок и скажу: «Ой, дяденька-полицейский, мы тут незаконно провели расследование и вот вам папка с фотками!»?
— Что-то вроде того я себе и представляла. — Рита однозначно дулась на меня за склад.
— Ну спасибо! — мне казалось, что я единственная стараюсь сохранять оптимистичное настроение. Все остальные как-то притихли. Рита хмуро смотрела в стену, Ника нервно мерила шагами комнату, кусая губу, а Серый переводил взволнованный взгляд с одной из нас на другую. — Мы отправим им посылку. Анонимно. С приложенной папкой с отчётом и уликами.
— Анонимно? С отчётом? — Рита фыркнула. — Агент Скалли, что ещё предложите?
— А ведь это и вправду мысль! — Ника резко остановилась, бросилась к столу, смела с него на пол бумаги и прочий хлам и принялась что-то быстро писать на листке.
— Не думаю, что это хорошая идея… — Серёга привычно грыз карандаш, что означало крайнюю степень возбуждения и волнения.
— Однозначно. — Рита ясно дала нам понять, что она против нашей с Никой затеи. — Меня чуть не подстрелили, а теперь могут швырнуть за решётку!
— Ну, за решётку тебя никто не кинет, мы не настолько…
— С каких пор ты у нас эксперт по законодательству, м? Серый, что скажешь?
— Вообще, Слав, она права… — Серёжа виновато посмотрел на меня. — Насколько я помню, закон предусматривает в некоторых случаях исправительные работы.
Я решила не продолжать этот заведомо тупиковый разговор. Риту не переспорить, меня не переубедить, а в итоге достанется Серёге. Заглянув Нике через плечо, я увидела внушительное количество текста на помятом листке.
— Ни-ик, чего это? — я пыталась разобрать хотя бы пару слов. Несмотря на то, что Ника обладала поразительным умением даже на черновике писать относительно разборчиво, мне было не под силу прочитать чей-либо почерк. Я свой-то с трудом понимаю.
— Подожди. — она перечитала предложение, зачеркнула его и поспешно написала заново. — Дайте мне ещё минут семь, о-кей?
Тишина начинала напрягать. Серый продолжал хрустеть карандашом, Рита грозно молчала, а я чувствовала, что ещё немного, и у меня глаз начнёт дёргаться. Поэтому, порывисто вскочив, я отправилась в соседнюю комнату, где на столе были разложены все документы, что нам удалось собрать. Фото паспорта и заметки из журналов были готовы к отправке. Кадры с полароида, хоть и не отличались отличным качеством, тоже могли стать веским доказательством в дополнение к аудиозаписи. Я нацепила наушники и стала прослушивать запись с диктофона. Было много посторонних шумов, голоса звучали грязно и с помехами, так что мне пришлось повозиться с хитроумными Серёгиными программами, чтобы привести это всё в божеский вид. Как потом оказалось, просидела я так больше получаса, пока в соседней комнате без меня определяли будущее этих самых записей.
Ника настрочила красивое послание полиции и зачитала его, Рита мудро промолчала, чтобы не начинать заранее проигранный спор, а Серый робко поинтересовался, читали ли мы уголовный кодекс. Уголовный кодекс никто из нас в глаза не видел, да и не хотел особо, так что убедить нас в опасности обращения в правоохранительные органы Серёжа не смог. Я вернулась в комнату как раз тогда, когда, уже окончательно отчаявшись, Серёга тыкал в Нику печатной версией кодекса, которого не касалась рука человека (с тех пор, как кто-то его купил, с полки он не доставался и премило пылился там до сегодняшнего дня), как последним средством донести до неё абсурдность затеи.
— Господа присяжные, минуточку внимания. — я оглядела нашу подпольную команду, замершую, как на стоп-кадре. — У меня готова папка со всеми уликами, осталось кому-то языкастому придумать текст и кому-то аккуратному его написать.
— Уже. — Ника махнула мне черновиком. — И я бы посоветовала текст напечатать, а то по почерку отправителя вычислить шансов больше.
— Вот и славненько. Чем скорее закончим, тем скорее вздохнём спокойно. — я уселась за клавиатуру и, хрустнув костяшками, начала перепечатывать послание за авторством Ники.
Вскоре мы выложили на столе всё наполнение папки: фото реального паспорта Нади-Эльвиры, флешка с письмом и аудиозаписями, снимки с полароида, свежепроявленные фотографии с заброшки и ещё тёплый лист с ярким отпечатанным текстом. Жаль, что у нас не было никакой своей печати… Было бы круто запечатать папку знаком нашей тайной подпольной организации, помогающей полиции инкогнито. Как в кино… Но в жизни не бывает как в кино. Поэтому надо было приложить все усилия, чтобы никто не узнал, откуда эта жёлтая папка с документами по делу многолетней давности взялась.
Мы скинулись на «камень-ножницы-бумага» по парам. Потом мы с Серым, как проигравшие. Я помню, как у меня взмокли ладони, когда рядом с моей сжатой в кулак рукой оказалась раскрытая ладонь Серёжи с плотно сжатыми пальцами. Ну что ж, Слава, ты начала играть эту партию, ты её и заканчивай. Но только это моя партия, и я доиграю её блестяще. Как если бы это было то соло из Creeping death, да! Серёга ободряюще сжал мою руку, закатывая «камень» в «бумагу». Рита вручила мне заклеенную папку, Ника похлопала по плечу, провожая по коридору. Короче, провожала мать солдата. До ближайшего участка я дошла на ватных ногах, с тяжёлым сердцем и такой же тяжёлой музыкой в наушниках. Учитывая, что плеер крутил мне весь Kill 'em all на повторе, то на душе у меня было легко и радостно. Плевать я хотела на то, что будет после. Для меня этого «после» пока нет. Есть только «сейчас». А сейчас я шла по раскалённому летней жарой асфальту, вдыхая жаркий вечерний воздух, в котором ещё чувствовалась дневная духота. Шла вприпрыжку, вспоминая видеокассету с записью концерта восемьдесят третьего года, которую я купила на первые деньги с подработки и которую мы втроём с Ритой и Серёгой засматривали до дыр. И плевать я хотела на все проблемы.