***
В определенных кругах Майкла Пирсона называли не иначе как львом – королем прайда и хозяином фермы исключительной травки на миллионы, а, возможно, и миллиарды фунтов. Его боялись, его уважали, с ним считались. Рэймонд Смит входил в близкий круг лиц, которым доверял Пирсон, и, без всяких сомнений, ценил оказанную ему честь. — Выходные? — Да, босс. Два выходных на следующей неделе. — Хм. И в этом невнятном звуке было слишком много неудовлетворенного. Рэймонд никогда не просил выходных, все его отпуска «выдавались» Майклом, когда тот был в хорошем расположении духа. Сейчас же Смит впервые за все время службы у Пирсона заикнулся о том, что ему нужны выходные в личных целях. На лице американца явный отпечаток недоумения: «Откуда у Рэймонда вдруг появились личные дела?» — У нас запланировано что-то на эти дни? — Я закончу с документами на отгрузку товара до того, как уехать. Майкл кивает и смотрит пристально, испытывающе, словно хочет узнать о чем думает Рэй. Но шутка в том, что мысли Рэймонда чисты, как новый альбомный лист в блокноте Лоры Прэсфилд, когда она, пытаясь отвлечься от боли, писала стихи к песням. — Я могу узнать, что это за дела? – Рэй удивлен таким прямым вопрос в лоб, ведь обычно Майкл Пирсон так не поступает. Он поводит плечами, но лишь слегка, и отвечает правду, зная, что нет никакого смысла лгать.***
Пришлось признать, что Рэймонду хватило всего пары часов в стенах Британской библиотеки, чтобы воскресить в себе постепенно угасающий огонь знаний. Прекрасно организованные стенды завлекали: старинные рукописи и древние манускрипты, уникальные автографы и документы разных эпох и культур, музей шедевров и километры подземных книжных хранилищ. Среди такого грандиозного скопления знаний разного рода и времени хотелось остаться до скончания лет, чтобы впитать в себя все, чему цивилизация училась тысячи лет. Рэймонд подошел бесшумно, однако, то ли девушку предупредили о госте, то ли его прикосновения более не пугали ее. Роми не испугалась внезапных объятий. На самом деле, это было не самым верным решением, в конце концов, здесь могли быть камеры, но вся эта атмосфера и образ очаровательного куратора в летнем белом платье, сыграли свою роль. — Я могу вам помочь? – спросила она наставительным тоном. Рэй обнял тонкую талию, прижав девушку к себе. Ее волосы пахли абрикосом и какими-то цветами. Она откинула голову ему на плечо и улыбнулась. — Скорее это я могу помочь вам разнести все эти книги и в благодарность вы согласитесь выпить со мной чашечку ароматного чая. — Согласна. Они сидели все в той же кофейне неподалеку от библиотеки и Роми снова заказала крепкий американо без сахара. Рэймонда всегда удивляло, как можно пить этот горький напиток, заранее не добавив в него пару ложек подсластителя. Странно, ведь по законам жанра это он должен заливаться крепким кофе, а Роми – сладким и мягким капучино или каким-нибудь мокачино с шоколадным сиропом. — Майкл дал мне два выходных на следующей неделе, - начал он, когда официант принес их заказы и ушел. – Как мы будем добираться? — Со станции Паддингтон каждый час отходит поезд в Девон, но мы можем поехать на машине. — Лучше на машине. Роми улыбается, но уже не так открыто. Странная тень ложится на ее лицо и это заставляет думать, что он должен спросить в чем дело. Но должен ли? Вопрос Майкла Пирсона еще звучит в голове Рэя и это сравнимо с внезапным проливным дождем – будоражит. — Ты сказал ему, куда едешь? — Я не так часто прошу выходные, поэтому он поинтересовался, какие у меня планы. — И ты рассказал? — Сказал как есть. Он бы все равно узнал, не было смысла скрывать. Рэймонд замечает промелькнувший страх на бледном лице и то как она комкает салфетку. — Ты против? — Дело не в этом, - она кусает губы и прячет от него взгляд, напоминая ту Роми, которая боялась его. – Майкл может рассказать моему отцу, а мне бы этого не хотелось. — Вряд ли он заговорит с ним о подобном. — И все же! – настаивает девушка. – Я бы не хотела, чтобы отец знал что-то о моей личной жизни. — Вы снова в ссоре? — Пока нет, но я поняла, что его внезапный родительский инстинкт был вызван шумихой перед выборами в Палату Лордов. О том, что мы всей семьей ездили на отдых писали в газетах. Это был запланированный, маркетинговый ход. Роми издала тихий смешок, а потом стала смеяться в полный голос, но это скорее напоминало исторический хохот, чем искренний смех. Ее руки дрожали и она сложила ладошки, начиная тереть те, пытаясь согреться или успокоиться. Теперь Рэймонду стала понятна причина ее тревог. Извечная тема – отцы и дети. — Мне жаль. — Прости за это, - она нервно передернула плечами и ее лицо при этом показалось ему одеревенелым. Рэю было знакомо это выражение лица – он иногда ловил его в зеркале. Оно появляется, когда мы утрачиваем веру во что-то приносившее нам невинную радость и виним самих себя – справедливо ли, нет ли – в ее утрате. – Мне не стоило нагружать тебя своими проблемами. Рэймонд хмурится, намереваясь возразить, но потом меняет свои планы и предпочитает промолчать. Роми не придает этому значения, ее внимание сосредоточено на реакции собственного тела, которое подвело ее. Она пытается восстановить дыхание и перестать тереть ладони, но со вторым происходят постоянные проблемы. Рэй знает, что это уже не подлежит лечению. Их рефлексы останутся с ними навсегда.***
За пару дней до назначенного отъезда Роми позвонила и попросила о встрече. На сей раз место выбирал Рэймонд, поэтому теперь они сидели в дорогом ресторане итальянской кухни и дожидались, когда им принесут ужин. За большими французскими окнами город медленно погружался в вечер, сумерки перетекали в ночную синеву. В ресторане не было обычных электрических люстр, вместо них – одна старинная, хрустальная с десятками высоких свечей. Еще сотни маленьких свечей украшали зал. На Роми было надето черное винтажное платье в бледный горох с тонким белым поясом на талии и складками белого шелка, выглядывающим из-под юбки. Она заметно нервничала, но в этот раз Рэймонд не мог понять: причина в том, что у нее что-то случилось или ей некомфортно в таком месте? — Выпьешь чего-нибудь? — Бокал вина. Официант принес белое, сухое. После нескольких глотков Роми сонно заморгала, к ее щекам подступил румянец, а глаза заблестели. — Лора попросилась переехать ко мне, - сказала она спустя время, когда стала расслабляться. — Это проблема? — Нет, но если я уеду, некому будет присматривать за ней. А я не хочу так рисковать. — Попроси, чтобы она дождалась нашего возвращения. — Пробовала, она отказывается. Роми пригубила еще немного вина и оставила бокал на столе. Принесли их заказ. Когда они снова остались наедине, Рэй нарушил молчание первым. — Если ты хочешь отменить или перенести нашу поездку, я не буду возражать. — В том-то и дело, что не хочу. — Тогда в чем проблема? — У меня плохое предчувствие. — Предчувствие это еще не повод накручивать себя по любому поводу. Вероятно, это прозвучало грубо, но жизнь вообще жестокая вещь. Рэймонд наклонил голову на бок, разглядывая девушку. Роми, кажется, не замечала его взгляда. — Ты поможешь перевести некоторые из ее вещей? – спросила она, нахмурившись. – Если тебе будет несложно. Роми была из тех людей, кто отдает людям все не задумываясь, но попросить других о чем либо с такой же легкостью не может. — Конечно, помогу. В искренней улыбке, возникшей так внезапно, заключалась вся сущность ее натуры – столь же противоречивой, сколь изящной. Обычно лица людей преображаются, когда их губы улыбаются, но Роми никогда не меняется; она становится в такие моменты кем-то другим – человеком, которым всегда хотела быть. Ее глаза зажигаются как огни самых ярких звезд и вся она словно бы сияет. Снова увидев эту улыбку Рэй вспомнил их дни и ночи в Фрайбурге и обещания, которые он тогда давал самому себе. Рэймонд Смит может быть гангстером и убийцей, но он всегда держит свое слово. И все же будущее между ними так туманно, что быть уверенным в чем-то – непростая задача. Они сидели в его машине под ее домом. Молчание угнетало. У каждого были вопросы, которые он хотел задать, но не решался озвучить. Рэй злился на себя за непривычный страх, однако ничего не мог поделать. Когда в соседнем доме погасли последние огни, улица, наконец, погрузилась в глубокую, беззвездную ночь. Роми попрощалась. Возможно, она хотела пригласить его «на чай» или ждала, когда он сам заговорит об этом. Но это была ночь, когда импульсивные слова или поступки могут повлечь за собой страдания. — Спасибо за вечер, - шепнула она в тишину салона. Рэй кивнул, глядя на нее вполоборота. Ее лицо подсвечивалось светом мигающих лампочек с приборной панели, но глаза блестели неутихающим огнем. Свежий ветер из открытого окна пошевелил выбившиеся пряди из ее прически. Она собиралась поцеловать его, но передумала. Ненакрашенные губы были нежного розового цвета, и, когда они приоткрывались, между ровными белыми зубами виднелся кончик языка. Она вышла, тихо захлопнув дверцу машины. Рэй наблюдал как плавно она ступает, сложив руки на груди. Порывы ночного ветра трепали шелк платья, то обрисовывая, то пряча ее фигуру в складках. На крыльце она обернулась и снова улыбнулась ему. Эта была улыбка, которую Рэймонд не хотел забывать.