***
Путешествие началось ранним утром в пятницу. Рэймонд заехал за Роми и впервые вошел в ее дом на Белгравии, чтобы помочь с багажом – маленьким саквояжем. Лора вышла поздороваться. Ее волосы были влажными после душа, а сама она куталась в объемный махровый халат песочного цвета. Девушка улыбалась и, хотя выглядела сонной, излучала позитивный настрой, забавно подтрунивая над старшей сестрой. Наркотическая зависимость, как и любая другая зависимость, испытывает человека на прочность, но чаще – ломает изнутри, постепенно разрушая оболочку. Лора же была сильной девушкой, взбалмошной, но по-своему доброй и понимающей, а еще очень умной, в этом Рэймонд не сомневался. Прощание сестер длилось долго. Роми тянула время, придумывая все новые причины задержаться, словно еще колебалась. Когда автомобиль наконец тронулся, Рэю казалось, что она вот-вот скомандует ехать обратно. Но этого не случилось, поэтому черный, тонированный внедорожник продолжил путь в юго-западном направлении в графство Девоншир. Существует несколько разновидностей молчания. Есть молчание комфортное и необходимое, за которым скрыты сотни слов, признаний и тайных страстей, а есть – тягостное, разрывающее грудь от смутных терзаний совести и желания разбить лед тишины. Рэймонд был уверен, что способен выдержать любую пытку, но Роми отыскала его слабую сторону и ударила прямо по центры открытой, пульсирующей раны. Она молчала всю дорогу, погруженная в собственные мысли и тревоги, страх не покидал ее; в это же самое время Смит, как последний трус, боялся их молчания, предсказывая, что вся эта затея закончится трагедией. Позже Рэймонд будет жалеть, что пошел на поводу у чувств и так беззаботно отдался отношениям, которым не было места в его мире.***
Мать Лорда Прэсфилда Элизабет была дочерью уважаемых и очень образованных людей. Объездив весь мир и увидев собственными глазами ошеломляющие контрасты жизни людей разного цвета кожи, разреза глаз и вероисповедания, она пришла к выводу, что жить нужно так, чтобы отпечаток твоей души остался для кого-то приятным воспоминанием или вдохновением. Для единственного сына она была матерью, с которой тот так и не смог найти точки соприкосновения, их мировосприятие кардинально отличалось и поэтому с каждым годом пропасть между ними только росла. Но миссис Элизабет Прэсфилд не позволила повториться трагедии во второй раз. Она вкладывала всю себя в Роми, а позже и в крошку Лору. Но именно первая внучка стала для пожилой леди глотком свежего воздуха и надеждой на то, что продолжение их рода в надежных и верных руках. Гринхаус-мэнор в известной степени воплощал сдержанную роскошь и романтичный антураж присущий ранней викторианской эпохе. Укрытый с трех сторон пышными зелеными садами, его первым заметным достоянием был большой пруд, через который перекинулся мост, доставляющий путников прямо к парадному входу. Сплошь усыпанный кувшинками, словно рассыпанными разноцветными бусинами по водной глади, он был центром волшебного уголка, где могли жить морские нимфы. Во всем этом изобилии окружавшей Рэймонда зеленой роскоши, ароматов цветов и плодоносных кустов, его легкие, казалось, были переполнены. Стоя на верхушке каменных ступеней, которые гостеприимно зазывали гостей к пруду, все его существо отзывалось на эту меланхолию самым непредвиденным образом. Теперь он знал, что стало отправной точкой того, кем в итоге стала Роми. Теперь оглядываясь на их дни и ночи в Фрайбурге, он вспоминал, каким цельным казался ее облик на фоне зеленой роскоши заповедных лесов. Она могла стать весенней нимфой, дарившей миру цветение и нежность, или хранительницей всего живого. Ее страстный, подвижный дух, наделенный древними трагедиями и любовью, заключили в хрупкое тело земной женщины и заставили пройти непростой путь, наполненный болью. Она была надломлена и полужива пока они ехали к этому месту, преисполненному воспоминаниями, но стоило ее ногам ступить на родные земли, как ее облик озарил луч забытого счастья. Подобно волшебному Фениксу она умерла, чтобы переродиться заново.***
Их встретил уже немолодой дворецкий в пенсне. В какой-то моменту Рэю показалось, что тот собирается заключить Роми в объятия, и хотя этого не случилось, посеревшие от старости глаза смотрели на молодую хозяйку Гринхаус-мэнора с глубокой нежностью. Долгие годы после смерти вдовствующей миссис Прэсфилд особняк стоял пустым и забытым всеми. Но когда Роми стало известно о завещании, она вернулась в эти края, чтобы возобновить прежний ритм жизни в этом месте. Она вернула к работе всех тех, кого Лорд Прэсфилд посчитал необходимым уволить. Гринхаус-мэнор вернулся к жизни, готовый в любой момент принять в своих стенах гостей. Они поднялись на второй этаж и прошли по широкому коридору в самый конец. Солнечный свет струился сквозь цветные витражи, создавая радугу на стенах и полу. Две двери, одна напротив другой, и большое окно между ними разделяло их миры сейчас. — Это была моя спальня, хотя в этом крыле дома мы обычно размещали гостей, - Роми любовно потерла изогнутую, бронзовую ручку двери, словно не решаясь открыть ее. – Я очень благодарна, что ты согласился поехать со мной. — Ты расскажешь зачем мы здесь? — Это долгая история, но если ты хочешь ее услышать, тогда нам лучше обсудить это в другом месте. — Я бы хотел принять душ после дороги. — Да, я тоже. Она опустила взгляд, на щеках появился легкий румянец, и Рэймонд позволил себе улыбнуться. Это была та Роми, которая смущалась собственных желаний и не могла просить о большем. — Знаешь, этот дворецкий, кажется, опекает тебя, как собственную внучку, поэтому не стоит ему видеть, как я среди белого дня захожу в твою спальню, - Рэй в один шаг стер расстояние, разделявшее их; Роми удивленно ахнула, когда его ладонь легла ей на затылок и его губы с знакомой жадностью прижались к ее. – Мне нравится идея прокрасться к тебе под покровом ночи. Его шепот, сказанный в ее приоткрытый рот, горячее дыхание, пощекотавшее нежную кожу, стало для них сладким наслаждением, прелюдией к тому, чего они оба так страстно желали.***
Библиотека состояла из двух залов, полностью уставленных книгами, переходящих в крытую оранжерею. Обстановка была располагающей. После обеда, который, к слову, был очень вкусным и сытным, Роми распорядилась, чтобы им принесли чай в библиотеку. Рэю нравилось наблюдать, какой уверенной она становилась в стенах родного дома; девушка чувствовала и вела себя как полноправная хозяйка, и это вызывало странные эмоции, которым Рэймонд не мог найти объяснений. — Эта идея появилась у меня еще давно. Я долго собиралась с мыслями, решала, как все устроить. А потом однажды в реабилитационном центре познакомилась с специалистами в этой сфере, которые нуждались в финансовой помощи, и тогда все пошло само собой. Роми взяла свою чашку, отходя к открытому окну. По-летнему теплый ветер трепал занавески и играл с волнами ее платья. Она сделала глоток и обхватила тонкий фарфор обеими руками, грея побелевшие пальцы. — Я собираюсь создать фонд помощи подросткам, страдающим наркотической зависимостью. Хочу открыть клинику, чтобы дети и их близкие могли свободно обращаться к нам, искать спасения и утешения, - ее большие, влажные глаза уставились на Рэя, она ждала его реакции. – В одном только Лондоне десятки тысяч наркоманов и если я смогу помочь хотя бы половине, значит, все было не напрасно. Так меня учила бабушка. Ее улыбка пронзила его насквозь. Затем ее лицо приняло чуть торжественное и решительное выражение. Такое выражение бывает у людей, твердо вознамерившихся добиться цели вопреки обстоятельствам и даже без надежды на успех. Он вдруг осознал, сколько в ней мужества и какую важную роль оно играет, помогая ей выжить. Но сам Рэй не торопился говорить. Его глаза смотрели на нее, и в нем вспыхнула поугасшая мысль, что они совсем разные. Роми хочет помогать наркоманам и людям, погрязшим в наркотическом дерьме, а Рэй – занимается поставкой марихуаны Майкла Пирсона во все уголки мира. Разве у этого союза есть хоть что-то общее, кроме их обоюдной страсти и взаимного притяжения? Разве у них изначально могло быть что-то общее, кроме секса и ее гипнотических глаз, смотрящих в саму глубь его души? — А сюда мы зачем приехали? — Я собираюсь продать часть картин, чтобы вложить вырученные деньги в фонд. Глаза ее вдруг затуманились тревогой. Она поставила чашку с недопитым чаем на подоконник и обхватила себя руками, будто замерзла. — Ты этого не одобряешь? – ее голос слегка надломился, плечи поникли. – Считаешь, это плохая идея? — Я еще ничего не сказал. — Но я вижу тебя! Вижу твой взгляд, который стал смотреть на меня с разочарованием. Она плотно сжала губы, словно пожалела о сказанном. Но было слишком поздно: ее слова успели отпечататься в памяти Рэймонда, неугасающим восклицанием. «Но я вижу тебя!», - значило абсолютно все или это он сам придал простым словам слишком много значения. — Я работаю на Майкла Пирсона, - напомнил он. — И что теперь? У тебя нет собственного мнения? Ты не можешь дать мне совет, не опираясь на то, что подумает об этом твой босс? Ее слова снова угадили в саму суть. Рэймонд Смит давно похоронил себя в работе, он полностью завязан по рукам и ногам с компанией Майкла Пирсона, и потому не может мыслить иначе. Чувство стыда за собственную никчемность набрало оборотов, и, казалось, впервые за очень долгое время, Рэй пожелал бы убежать от ответа, потому что истина слишком ужасна. — Ты права, - ему пришлось собрать все свое мужество, чтобы признать это. – Твой фонд – дело достойное, но в деле Майкла это лишние проблемы, которые доверят разгребать мне. — Что это значит? Ты угрожаешь мне? — Я лишь говорю так, как есть и предупреждаю о том, как все будет. — Ты считаешь, меня сможет остановить Майкл Пирсон? — Лучше не становиться его врагом, Роми. Ее глаза засверкали прежде незнакомым ожесточением, она тяжело задышала. Ветер закинул волосы ей на лицо, она убрала их назад обеими руками и застыла в таком положении, растопырив пальцы надо лбом и глядя в пол. Буря утихла, но шторм еще не закончился. — И что будет с нами дальше? - спросила она шепотом. Рэй подошел к ней. Его рука легла на ее плечо и, мягко сжав, прошлась выше, остановившись на шее. Он попытался приподнять ее за подбородок, но она упрямилась и тогда он попросил. — Я не отступлюсь от своих планов, - простонала она сквозь подступающие слезы. Он запустил пальцы в ее волосы на затылке, массируя. Она как кошка подалась навстречу его ласкам и сама потянулась за поцелуем. — Вряд ли мне удастся долго скрывать это от босса, но я постараюсь. Ее губы смягчились – плоть поддалась плоти. И в этом была печальная нежность, на грани безрассудства, потому что каждый из них думал, что из этого не выйдет ничего хорошо, и они оба уже готовились собирать осколки в своем сердце и возводить новый дом на руинах.***
Рэймонд сделал обещанное и после ужина, приняв душ, уверенно шагнул за дверь соседней спальни. Его уже ждали. Когда спустилась ночь, два тела ютились на кровати, некогда отведенной для десятилетней девочки, в которой она засыпала и просыпалась, видела приятные сны и мечтала. Теперь все стало другим, девочка давно превратилась в молодую женщину. И сны она уже редко видит, если только это не кошмары. — Завтра придет оценщик, чтобы посмотреть картины и помочь отобрать часть для аукциона, - ее тихий голос звучал мелодией, ее стоны были музыкой, в которую влюбился Рэй. Все теперь стало другим. Он ответил невнятным звуком, который можно было списать на состояние легкой полудремы, но дело в том, что ему не хотелось спать и она знала об этом. Соловей затянул свою серенаду и окружающие звуки затихли, вслушиваясь. Ветер пошелестел листьями на деревьях и этот тихий шорох придал смелости там, где прежде был страх. Роми привстала на локтях, склонив голову над Рэем. Ее глаза блестели ярче, чем прежде, хотя вся она выглядела разнеженной и сонной. Тело не могло солгать, как это делал язык. Она улыбнулась, а затем положила ладонь на его щеку, погладив, слегка надавливая подушечками пальцев на кожу. — Расскажи мне что-нибудь о себе, - попросила она с той же улыбкой. – Ты знаешь обо мне все, а я о тебе ничего. Твоя работа меня не интересует. Расскажи мне о том, кто такой Рэймонд Смит на самом деле. Вопросы на личные темы всегда были для него табу и он ускользал от них, как от кошмаров. Но Рэй знал, что если не рискнет, никогда не сможет пойти дальше и найти ответы уже на свои вопросы. — Однажды я сказал, что понимаю Лору. Я имел в виду, что когда-то был в том же положении, что и она. В один из мрачных периодов моей жизни я съехал с катушек и стал курить траву, но не просто баловаться время от время, а жестко употреблять. В то же самое время мой друг подсел на кокаин и когда он умер у меня на руках, я дал себе слово, что завяжу с этим. — Как тебе удается работать с этой дрянью и при этом держаться? У тебя не было соблазна снова попробовать покурить? — Иногда бывает. Я даже позволяю себе пару затяжек, в качестве антидепрессанта, если совсем хреново, но это происходит очень редко. Его пальцы вырисовывали узоры на ее спине. В темноте комнаты, тонкое тело в руках казалось еще светлее и меньше. Ее руки обнимали его, играя и легонько царапая кожу, пуская волны неконтролируемой дрожи. Когда она поцеловала его, слегка надавливая пальцем на адамово яблоко, Рэй тихо зарычал, прикусив сладкие губы, а затем в одно движение подмял ее под себя. Ее тело откликалось на все его ласки и это возбуждало еще сильнее. Постель скрипела, оглушая тишину беспросветной летней ночи. Рэймонд чертыхнулся, когда раздался телефонный звонок. Роми захихикала, прижав пальчик к его губам, и потянулась к прикроватной тумбочке за мобильным. Он смотрел на нее сверху-вниз и видел как сменялись эмоции на ее лице, когда она ответила на вызов. Удивление, тревога, а после неконтролируемая паника. Она сбросила вызов и упала обратно на подушку, зажмурившись. Чтобы она сейчас не сказала, Рэй понимал, что для Роми этот короткий телефонный разговор стал переломным. — Звонила моя соседка миссис Райлин, - начала она, продолжая держать глаза закрытыми. – Лора только что уехала с каким-то парнем на мотоцикле. Роми шумно втянула воздух сквозь рот и посмотрела на него. Крупные слезинки застыли в ее глазах, как предвестники ужасных последствий. — Рэй, я потеряла ее.