Сборная солянка

— Впереди пятиметровый, я им займусь! Зеленый плащ треплет ветер, каштановые волосы, связанные в тугой хвост, вьются на ветру, и Ханджи взлетает в воздух так легко, как будто для этого ей не нужен никакой привод, как будто у нее за спиной настоящие крылья. Моблит на секунду замирает, затаив дыхание; ему кажется, что майор и есть ветер. Ветер, принявший по воле случая обличье женщины. Ветер, живой, настоящий, режущий небо острыми лезвиями. Она крылатая. Грохот упавшего на землю титана возвращает Моблита в реальность, и он пришпоривает коня, бросаясь к Ханджи. Может, он сможет ей помочь, если ей это нужно. Моблит давно решил, что ради этого и живет — не ради Человечества, не во имя Свободы, а чтобы быть поддержкой и защитой для Ханджи Зоэ, гения, невероятно умной и сильной женщины, под чьим началом служить одно удовольствие и умереть за которую совсем не жаль. Ее приказы не обсуждаются; кто посмеет перечить ветру? — Моблит! Моблит! Трехметровый! Подходит! Загоняй! Кейджи, Абель, сеть! Нифа, страхуй слева! Ханджи возвращается в седло, первой скачет ловить титана живьем, ради того они сегодня и пошли на вылазку. — Моблит, сеть! Кейджи, держи крепче! Я назову его Сони!

***

Машина выглядит почти адекватно. Среди потока других на шоссе не выделится. Только и особенного, что немного другие капот и передняя сторона. Машина болотно-зеленого цвета, как плащ Легиона Разведки. — Она питается от воздуха, — довольно говорит Ханджи. — Я назвала ее «Ветер свободы». Пока что единственный экземпляр. Питер рассматривает машину, не видя недочетов — все просчитано и учтено. Еще месяц назад Ханджи понятия не имела, что такое автомобили. — Крутая тачка? — смеется Ханджи, и Питер невольно морщится. Ханджи принимает это на свой счет и фыркает: — Не веришь — идем, покатаю. Отказаться неудобно, Питер и так переживает, что ее обидел, и приходится сесть на место рядом с водителем. Ремни безопасности Ханджи тоже учла. — У тебя же прав нет? — неуверенно говорит Питер. — Есть, — фыркает Ханджи, демонстрируя водительские права. — Конкретно на эту машину, кстати. Я ее вчера запатентовала. Но ты пристегнись получше, у тебя ребенок, жена, опять же… Жены нет, но Ханджи отказывается понимать, что если жена жива, то можно просто не хотеть с ней мириться. Особенно если сама бывшая жена этого не хочет. — Полетели! — Ханджи уверенно поворачивает ключ зажигания и машина срывается с места. Про полет она не шутила. Иногда колеса буквально отрываются от земли, иногда Питеру кажется, что они вот-вот разобьются, но каждый раз Ханджи играючи уворачивается от столкновения со столбами, оградами и прочими помехами на пути — кроме других машин. С ними она не рискует столкнуться, их она обходит в потоке, как будто пролетает мимо. Действительно, ветер.

***

— Держи, — Питеру в руки пихают странный механизм. — Надевай. Мне интересно, сможешь ли ты им управлять, хотя тебе и не нужно, ты летаешь на паутине, — Ханджи тянется рукой к лицу, чтобы поправить очки, но вспоминает, что очков уже нет. Лазерная коррекция зрения творит чудеса. Без очков Ханджи кажется совсем другой. Питер надевает привод пространственного маневрирования. Ремни немного натирают, но в остальном удобно. Ханджи показывает принцип работы механизма, и, подбежав к краю крыши, замирает, глядя вокруг. Порыв ветра треплет каштановые волосы в тугом хвосте — только плаща уже нет. Направив тросы в крышу соседнего здания, Ханджи падает вниз, и на секунду Питер пугается — вдруг у нее не получилось и она разобьется? Но Ханджи не падает. Ханджи летит. Раскинув руки и торжественно хохоча, она летит над Нью-Йорком, разрезая вечернюю тьму. Вот уж точно — ветер свободы.