Семейные хроники дома Токугава

1607 год, Сумпу - Ничего умнее нельзя было придумать – самому по своей воле вырабатывать в себе дурную привычку, от которой потом не отделаешься! Тадатэру, пятнадцатилетний шестой сын огосё Токугавы Иэясу, стоял перед отцом красный, как листья момидзи вокруг. Молодые самураи у него за спиной ёжились и до сих пор не дали дёру только потому, что раз вовремя сбежать не успели – теперь-то уж поздно. Иэясу-сама не так часто давал волю гневу на людях – но когда все же давал... - Самому портить свое здоровье! При пожарах люди гибнут не столько от огня, столько от того, что задыхаются в дыму – а этот идиот вдыхает дым добровольно и радуется! Вся беседка уже провоняла вашей дрянью – а теперь представь, что творится у тебя внутри. Кашель, одышка, вонь изо рта, желтые зубы – тебе всё это надо, и как можно скорее? - Моё здоровье, хочу и порчу, - огрызнулся Тадатэру. Господин Иэясу яростно вдавил в пол обломки орудия преступления. Нечастная трубка жалобно хрустнула под ногой. Господин Иэясу, когда ворвался в беседку, где мальчишки тайком устроились покурить, даже обувь не сбросил. - Спори гербы с одежды, оставь мечи, узелок на плечо и броди по дорогам – вот тогда будет твоё. А пока – ты самурай, ты даймё, ты вассал сёгуна. Полудохлый самурай бесполезен. Вредя своему здоровью – ты вредишь государству. Портя свою внешность – ты позоришь семью. И если ты думаешь, что такому чучелу, как ты, уже всё равно, хуже некуда – могу тебя обрадовать. Есть куда хуже. И ради всего этого вы еще и разжигаете огонь. Здесь, где везде дерево и сухие листья. И сидите пускаете дым и пялитесь черт знает куда, не глядя, куда летят искры. Видимо, тебе наплевать на этот замок, на этот город и на жизни людей, живущих здесь. Причем это безобразие еще и стоит кучу денег! Одного этого, всего этого хватило бы, будь у тебя в голове хоть капля мозгов, чтобы понять, что этого делать не следует. Ладно, мозгов нет. Для таких бестолковых, как ты, я специально издал указ. И что же, как ты соблюдаешь запрет? Правильно: никак. Ты выказываешь открытое неповиновение своему отцу и своему господину. Как я должен это расценивать? И, главное, как должен это оценивать сёгун? - Деньги я свои трачу, не беспокойтесь… - проворчал Тадатэру. – Мне моё Мацусиро дает доход в сто сорок тысяч коку ри… - Оно твоё, потому что тебе его пожаловал сёгун, - прервал его господин Иэясу. – Пожаловал затем, чтобы ты с этих доходов служил и достойно исполнял свои обязанности. А не дурью маялся. Если доходы у тебя лишние – то их и поубавить недолго. Теперь вы, - он возвысил голос, обращаясь к остальным. Под его взглядом парни съежились еще больше, хотя больше, казалось бы, уже некуда, разве что в клубок свернуться. – Не надейтесь, что за всё будет отдуваться ваш господин, а вы просто подчиненные, вы тут ни при чем, с вас какой спрос. Вы делали всё то же самое. Вы огорчаете своих родителей, губя свое здоровье и спуская на это родительские деньги. Лучше б на пьянку спускали, честное слово! От саке хоть проспишься. Вы, видя, что ваш господин задумал вредное для него же самого и незаконное дело, которое принесет ему стыд и большие неприятности, и втягивает в это дело вас – и я очень надеюсь, что именно так, а не наоборот! – вы, вместо того, чтобы с должным почтением постараться отговорить его от необдуманного шага, вы сами радостно лезете в это дело, как мухи в… в сладкую пасту. Только почтительный сын сможет стать хорошим вассалом. А вы – не то и не другое. Или у вас в головах, что раз вы служите даймё Мацусиро, законы из Эдо не для вас писаны? - Отец! – взвился Тадатэру. – Ну это уж перебор! - Перебор – это то, чем вы тут занимаетесь, - отрезал огосё. Он помолчал, давая провинившимся время осмыслить, во что они вляпались. В новой, как всё в этом новом замке, беседке, еще дерево не успело потемнеть от осенних дождей, воцарилась тяжелая тишина. Кто-то из мальчишек засопел. - Так. Правитель Японии снова перевел взгляд на сына. - На домашний арест можешь даже не рассчитывать. Сейчас сюда принесут ведра и тряпки – и вы отмоете эту беседку дочиста, чтобы не осталось ни следа табачного запаха. Крышу тоже. У Тадатэру разом кровь отхлынула от лица и прихлынула снова. - Отец! – голос у него еще ломался, и от этого и от волнения прозвучал каким-то сиплым петушком. – Ладно, я был неправ, мы неправы, я приношу свои извинения и всё такое. Я готов отвечать за себя и за своих людей. И да, покупал табак только я… - Господин! – с отчаянной храбростью воскликнул один из ребят. – Пожалуйста, ведь… - …и на свои деньги, - твердо досказал Тадатэру. – Остальные тут правда ни при чем. Но, отец, я не уборщик! Я – Токугава, даймё Мацусиро-хана, сын сёгуна и брат сёгуна, и мои косё – самураи из знатных семей. - Вот именно, - отчеканил огосё. – За работой у вас как раз будет время подумать о вашем высоком положении, к которому вы относитесь столь легкомысленно. Он развернулся, показывая, что разговор окончен, и крупно зашагал прочь. Тадатэру смотрел ему вслед, сжимая кулаки, уже не красный, а белый от стыда и обиды. - И что, что чучело! – выкрикнул он в спину отцу. – Уж какой есть! Сами такого на свет произвели! Господин Иэясу даже не обернулся. *** Никуда не заходя, Иэясу прошел прямо к себе в покои, где его дожидался личный врач. - Вы были правы, - сказал ему Иэясу. – Все так и оказалось. Благодарю за предупреждение. Это была хорошая идея, думал Иэясу, чтобы все члены семьи раз в год непременно проходили полный врачебный осмотр. Надо ее распространить и на всех остальных обитателей замка. Тадатэру дерзит и дуется, а потом сам будет спасибо говорить, что безобразие обнаружили и прекратили сейчас, пока баловство не перешло в пристрастие, пока не докурился до какой-нибудь чахотки. Жаль, что он, Иэясу, не додумался до этого раньше. Если бы у Хидэясу болезнь выявили вовремя – Хидэясу сейчас был бы жив. Если бы состояние Нобуёси держали под постоянным наблюдением, возможно, он был бы жив тоже. За это Иэясу особенно себя упрекал, он должен был это предусмотреть, приставить к нему врача и лично держать всё под контролем. Где в разоренном Каи найдешь толкового лекаря, да и мальчики ведь никогда особо не думают о своем здоровье, пока не становится поздно. Он, отец, должен был об этом подумать, а не подумал, занятый в те годы другими вещами. Вот с Тадаёси нечего нельзя было поделать, он сделал всё, что мог, и винить себя было не в чем, но все равно ему было горько. Кликнув слугу, Иэясу кинул ему хаори: - В стирку. Полностью переодеваться возиться не хотелось, да вроде одежда и не успела пропахнуть. Но всё равно память о запахе раздражала, и Иэясу зажег курильницу. Выбрал запах с главною нотою можжевельника. Надо поторопиться со свадьбою, думал он, растирая тушь. Ветер пронес мимо окна алые кленовые листья. Ускорить свадьбу – значит, увеличить расходы, надо прикинуть, сколько и откуда их взять. Но надо, балбесу пора жениться и посерьезнеть. Хотя, конечно, наличие жены еще никому не мешало делать глупости… но, по крайней мере, глупить он будет подальше отсюда. *** Убедившись, что отцовская спина точно скрылась из виду, Тадатэру плюхнулся на деревянный пол и длинно цветисто выругался. Так, что сам покойный Тайган Сонги был бы впечатлен мастерством своего последователя. - Чего он вечно ко мне придирается? – пожаловался он неизвестно кому. – Вот всё ему не то и не так! Вокруг Хидэтады чуть не с веером пляшет, Хидэтаду бы он так позорить не стал! – он плюнул в ведро с водой, только что заботливо поставленное поближе пришедшей и тотчас же удалившейся служанкой. Ведро хотелось пнуть, только что тянуться было далековато. – Скорей бы уж жениться и свалить отсюда! На Каванакадзиму, в Сэндай, хоть к черту на рога! Ведро он все-таки пнул, но оно было налито полным и поставлено крепко на широкое основание, так что не опрокинулось, только выплеснулось немного воды. Юные самураи молчали, и так уже за сегодня наделали лишнего, как бы теперь еще лишнего не наговорить. Что с Иэясу-самой шутки плохи, понятно было даже горячим пятнадцатилетним. - Господин, - наконец осторожно заговорил самый старший из всех. – Мы ведь все действительно виноваты… ну, это правда же незаконно. Ваш отец правда уж очень строгий, да, это ж позорище, вам на глазах у всех с тряпкою ползать… Но, раз уж виноваты и надо отвечать, ничего не поделаешь – может, лучше уже начать? А то ведь будет больше позора, если господин огосё придет, увидит, что ничего не сделано, и вас в это ведро носом ткнет. - С него станется, - буркнул Тадатэру, сдаваясь. Хотя сдаваться ужасно не хотелось. Поглядел вокруг, ища, чем бы подвязать рукава - и вдруг расхохотался и, подскочив к самому младшему из косё, выдернул у него из-за пазухи торчавшие наружу листочки бумаги. - Хорошо хоть картинки не нашел! Юки, ты гений! – от избытка чувств он притиснул мальчонку к груди и чмокнул в выбритый треугольничек на макушке. – Самое ценное надо прятать на самом видном месте! Парни столпились вокруг, наперебой выражая одобрение. - Может, сначала досмотрим? – предложил кто-то. - Нет, - решительно покачал головой Тадатэру. – И так за сегодня нажили неприятностей выше ушей. Так, Юки, ты – беги перепрятывай, в случае чего скажем, что ты за вторым ведром пошел, одного не хватает. А вы все живо за дело. Он сунул обратно своему косё варварские гравюры, все-таки бросив мимолетный взгляд. На одной из них женщина и мужчина, совсем безо всякой одежды, даже без фундоси и косимаки, то ли совали змее в рот, то ли наоборот забирали у нее какую-то круглую штуковину, похожую на хурму, на другой изображен был бритоголовый бородатый монах с сияющей лысиной, куча всяких гайдзинских вещей, человеческий череп, лежащий нахмуренный лев и собачка, сладко нежащаяся, поджав передние лапки. 1608 год, Сэндай Датэ Масамунэ с любопытством оглядывал покои молодоженов. - А неплохо вы тут устроились, - с одобрением заключил он. Поговорили о том, что хотят поменять еще. - Мне кажется, имеет смысл обустроить и свою чайную комнату, - осторожно заметил Тадатэру. - Если, конечно, вы не сочтете это неподобающим, ведь это ваш замок. - А почему нет, - заинтересовался Датэ. - Ты ведь учишься? А у кого? - У мастера Фуруты Сигэнари, - неохотно откликнулся Тадатэру. - Только он всё равно в Эдо. Брать-то уроки он брал, только в итоге хорошего наставника всё равно перехватил Хидэтада, всё как всегда. Ему не хотелось рассказывать об этом тестю, и вообще он рассчитывал наконец найти собственного учителя и заняться этим делом по-настоящему. Слово за слово – как-то так и заговорились, что забыли про всех остальных собеседников. Как-то так сама собой возникла идея посидеть вдвоем с зятем... и чтоб не просто так сидеть, выпить пока что не чаю... - Будешь? – Датэ хитро подмигнул зятю единственным глазом и вытащил из рукава пару трубок с длинными серебряными мундштуками и шелковый кисет. - Откуда у вас? – с радостным удивлением воскликнул Тадатэру. - Табак же запрещено продавать и покупать! - Запрещено, - честно согласился Одноглазый Дракон. - А кто покупает-то?