Будем вместе

— Сид, у нас случайно нет клубники? Очень хочется, сил нет. — У тебя же аллергия на клубнику, ты сам мне в ресторане сказал. Или соврал? Альфа нахмурился и подозрительно глянул на Джимми, развалившегося на диване в позе умирающего лебедя. — У меня аллергия, но я хоть понюхаю и полижу, она мне вторую ночь снится. — Лучше бы ты что-нибудь другое полизал. Сид ворчал беззлобно, но на самом деле ситуация с практически полным отсутствием секса нехило напрягала. В последние пару недель Джимми постоянно чувствовал себя где-то в радиусе от «плохо» до «очень плохо», и любая попытка растормошить его проваливалась. — Ну пожалуйста, я знаю, что загонял тебя и бешу, но очень нужно. Или хочешь, я Рики попрошу привезти? Джимми знал, такой приём точно сработает и несмотря на его нечестность заставит Сида сделать что угодно. После напряжённого разговора Сида с Риком и взаимных фальшивых извинений муж больше не заговаривал с Джимми о том конфликте, но явно затаил обиду. — Я лучше сам съезжу, заодно куплю резинового омегу в секс-шопе. Снова накатило чувство вины перед мужем, но Джимми промолчал, опуская глаза. Они пару раз пробовали поддаться страсти, но в итоге Джимми бежал в туалет, а Сид зло дрочил в одиночестве. — Потерпи ещё чуть-чуть, я читал, что скоро должно пройти, ещё шесть месяцев в таком состоянии я сам не выдержу. Не знаю, как вообще можно рожать больше одного ребёнка, это же пытка какая-то. — Можно и вообще не рожать… Сид буркнул это себе под нос и тут же испугался, что Джимми услышит. Они несколько раз крупно поскандалили из-за неприятия Сидом факта беременности, и теперь альфа старался быть осторожнее. В последний раз, когда Сид беспечно ляпнул, что не слишком расстроится, если страдающий от тошноты и головокружения Джимми потеряет ребёнка, едва не произошла катастрофа. Джимми почти успел собрать сумку и свалить, и Сиду пришлось отбирать у него вещи, и держать омегу, пока он не успокоился. А потом ещё и извиняться, чего Сид совершенно не переносил. Судя по отсутствию реакции, реплику Сида Джимми не услышал. Чмокнув мужа в макушку, и в очередной раз отметив про себя, что запах у него стал ещё приятнее, Сид поехал в город. Насчёт резинового омеги он, конечно, скозлил, но идея хотя бы шлюху снять не отпускала. Ведь это Джимми виноват в неспособности исполнять супружеские обязанности, так что Сид в своём праве. По мере приближения к городу идея вильнуть в бордель и снять напряжение укреплялась в сознании, и вместо того, чтобы свернуть к супермаркету, Сид проехал прямо, на крупный проспект с кучей злачных мест. Соваться к Майлзу было категорически нельзя, поэтому Сид выбрал максимально удалённое от его клуба заведение. Чтобы случайно знакомым на глаза не попасться. Входя в бордель с избитым названием «Эдельвейс», Сид чувствовал себя идиотом. Совесть начала мучить ещё до измены, но упрямство и голос отца в голове, обвиняющий Сида в слабости, не давали покоя. Уже и трахаться особо не хотелось, но развернуться и уйти, значит показать себя никчёмным неудачником, а Сид не такой. Выбирал шлюху Сид практически наугад. Ткнул пальцем в первого попавшегося парнишку со светлыми волосами и молча пошёл в комнату, с порога обозначив правила, когда парень открыл рот. — Меня зовут Фокс… — Заткнись. Мне плевать, как тебя зовут. Делаешь работу молча. Сперва сосёшь, потом я тебя трахаю и расходимся. Страсть можешь не изображать, к таким как ты у меня только брезгливость. Заметив, как у шлюхи задрожали губы, Сид внезапно почувствовал азарт. Настроение начало ползти вверх, а в голове стал вырисовываться план: как получить удовольствие по максимуму и при этом не чувствовать себя виноватым. Когда парень опустился на колени и коснулся губами паха, Сид сильно сжал его волосы в горсти и оторвал от предварительных ласк, заставив посмотреть в глаза. — Тебе придётся очень постараться, чтобы мне было приятно с такой грязной шлюхой, как ты. Сид ждал, считая про себя и надеясь на слёзы, но, проморгавшись, блядёныш только опустил взгляд, выражая покорность. Это бесило, но лишь разжигало интерес, и, отпустив парня, Сид расстегнул ширинку. — Резинку не забудь, мало ли кто тебя в рот имел, не хочу заразиться. — У нас приличное заведение, сэр. Фокс задохнулся, когда щёку обжёг хлёсткий удар. — Я сказал тебе молчать, сучонок! Делаешь свою работу и сваливаешь. Для меня ты не человек, а дырка для снятия напряжения. Сид удовлетворённо вздохнул, когда парень всё-таки пустил слезу, хоть и быстро сморгнул. Хорошо обучен, но ничего, Сид и не таких ломал. Трахаться в резине он не любил, но в борделе это необходимость: подцепить что-нибудь от шалавы не было пределом мечтаний. Когда умелые губы коснулись члена, мысли об играх отошли на второй план. Сид слишком давно не трахался, Джимми тошнило от минета, и сейчас круто оказалось просто вколачиваться в горло шлюхи без жалости и осторожности. В финале Сид так сильно вжал парня лицом себе в пах, что тот едва не задохнулся и долго кашлял, пытаясь отдышаться. Глядя на его корчи, трахаться расхотелось. Минет был неплох, но ебать кого-то, кроме мужа, как выяснилось, желания не возникало. Какое-то сраное наваждение. Сида пугала болезненная привязанность к Джимми, но думать об этом в борделе, когда перед тобой на коленях шлюха, точно не время. Сид вытерся салфетками и швырнул их на пол рядом с покорно ждущим продолжения парнем. — Ты настолько плох, что трахать тебя не хочется. Скажу администратору, что ты не в состоянии обслужить требовательного клиента. Фокс вскинул на Сида полные отчаяния глаза и замотал головой, но ничего не сказал — хорошая шлюха, помнил, что нельзя. Решив про себя, что жаловаться не будет, Сид вышел из комнаты, не сказав об этом Фоксу. Пусть понервничает. Ни один нормальный человек не пойдёт работать в бордель, даже элитный. А значит, такого не жалко. Где-то в груди кольнуло воспоминание о прогулке с Джимми и его просьбе быть добрее к людям. Ну что же, Сид будет, он мог бы испортить парню репутацию, но не станет. Пускай живёт.

***

— Я подумал, что кроме клубники ты можешь захотеть что-нибудь ещё. Так что купил все фрукты и ягоды, которые нашёл, и заказал специальный холодильник для них, скоро привезут. И это тоже тебе. Сид протянул Джимми огромный букет пионов, пахнущих нежно и ненавязчиво. Он знал, муж любит лилии, но с учётом тошноты, вряд ли вынесет их запах. Когда Джимми кинулся ему на шею, едва не свалив с ног, а потом измял цветы, целуя и шепча, как его любит, Сид всё-таки почувствовал себя виноватым. Впрочем, у него был способ успокоить себя. Пока Джимми ставил цветы в вазы — в одну такая охапка не поместилась, Сид выудил из кармана коробочку и поставил на стол. Альфа был уверен: Джимми понравится подарок. Подобные сентиментальные глупости очень в его духе. — Я купил тебе кое-что ещё. Помню, ты говорил, что почти не носишь украшения, поэтому я проявил фантазию. В коробке оказался красивый медальон, с выложенным на нём изумрудами знаком бесконечности. Внутри было место для двух небольших фотографий. — Я хочу, чтобы с одной стороны было наше фото, а с другой – фотография сына. Знаю, как для тебя важно, чтобы я разделял твой восторг по поводу ребёнка. Я… стараюсь. Глядя, как засияли глаза Джимми, Сид постепенно успокаивался. Чувство вины отпускало, сменяясь уверенностью — то, о чём муж не узнает, ему не навредит. Достаточно изображать то отношение, которого Джимми хочет, и в семье будет порядок. Если для омеги так важны разные связанные с ребёнком глупости – Сид завалит его подарками и будет делать вид, что для него это тоже важно. Прижав медальон к губам, Джимми отложил его в сторону и что есть силы прижался к Сиду, не сдержав слёз. Он давно не чувствовал себя настолько счастливым, и забота мужа вселяла уверенность, что, несмотря на трудности, всё у них будет хорошо. — Я так ценю твою искренность, Сид. И очень тебя люблю. Больше всех на свете.