Будем вместе

— Поздравляю, у вас здоровый альфа. Альфа… Джимми, услышавший врача сквозь туман боли, выцепил из его слов главное и оцепенел. Альфа… Он так надеялся, что у них с Сидом родится омега. Как муж говорил: похожий на Джимми, которого Сид будет любить. Теперь же сквозь усталость, счастье и боль пробивалась одна упрямая мысль: Сид никогда не полюбит сына и возьмёт моделью отношений с ним своё болезненное взаимодействие с отцом. Джимми давно понял, несмотря на отрицание очевидного, Сид его любит. Страха перед гневливым и изломанным мужем не осталось, но бояться за себя и бояться за ребёнка — две большие разницы. Если Сид не будет любить сына, это может стать по-настоящему опасным для малыша. Заглянувший в палату муж заставил вздрогнуть. — Как ты? Я чуть лбом дверь не пробил, когда ты начал кричать. Всё в порядке? Я не доверяю этим врачам. — Сид… Джимми протянул мужу руку и сжал его ладонь, не крепко, как смог. — Ты выбрал лучшую клинику, загонял персонал и всех перепугал, они пылинки с меня сдували. Всё в порядке, любовь моя, просто оказалось, что роды — это больнее, чем я думал. Зато у нас с тобой чудесный здоровый альфа, правда, пока он не похож на меня или на тебя, скорее на баклажан. Сид фыркнул и невольно расплылся в улыбке. Было в дурацких шуточках Джимми что-то умилительное. Глядя на взмокшего, усталого омегу, под глазами которого залегли тени, хотелось позаботиться о нём и защитить. А вот своих чувств к ребёнку Сид пока не понимал. Медбрат мельком показал ему свёрток, но глянув на существо в нём, Сид лишь пожал плечами. — Надеюсь, он не будет похож на баклажан всегда. Я не понял, какого цвета у него волосы, надеюсь светлые, с некоторых пор я полюбил блондинов. Скользнув по мужу усталым, но счастливым взглядом, Джимми чуть крепче сжал его руку. — Как назовём малыша? Ты говорил, что будем решать, когда он родится и мы узнаем омега у нас или альфа. — Давай назовём его, как твоего отца. Скажу честно: у меня никаких идей и желаний по этому поводу нет, а тебе, наверное, будет приятно. Вроде бы ничего обидного Сид не сказал, но Джимми напрягся и погрустнел. Обычно отцы, когда у них рождался альфа, сами называли ребёнка, а муж не скрываясь демонстрировал насколько ему всё равно. — Моего отца звали Роджер. Сочетания имени и фамилии будет слишком рычащим: Роджер Роланд, мне кажется, лучше выбрать что-то другое. В твоей жизни был хоть один альфа, которого ты любил и уважал? Ну или хотя бы кумир детства. Сид, ну давай, не увиливай, помоги придумать, я устал и не соображаю. Заметив, как расстроился Джимми, Сид начал злиться. Он не хотел задевать мужа, но ему правда было плевать как назвать ребёнка. Сид совершенно ничего к нему не чувствовал и заранее знал: постоянный писк в доме и отсутствие внимания со стороны Джимми будут раздражать. То, как омега ловко научился вертеть им, было не к добру. Иногда Сид думал: однажды влияние Джимми на него выйдет из-под контроля и тот начнёт использовать его в корыстных целях. И что тогда будет? Но каждый раз, когда Сид приближался к опасной грани и готов был начать обвинять Джимми во всех смертных грехах, тот искренне проявлял свои чувства, поддерживал, делал приятный сюрприз — в общем происходило то, из-за чего Сида отпускало. — Я не представляю, как его назвать, малыш. — А какую музыку ты слушаешь? Может быть есть любимый певец? Такой крутой, каким мы вырастим нашего малыша. Я как-то заметил у тебя в машине стопку дисков, но не стал лезть и смотреть. Давай как-нибудь прокатимся под музыку, а не под деловое радио? Ты вечно в работе. — Обязательно прокатимся, Джимми, обещаю. Коснувшись губами пальцев Джимми, Сид задумался о его словах. Он давно не ставил свои старые диски, и в принципе не слушал музыку, даже по радио. А ведь когда-то она была его единственным спасением. Сид до сих пор не выбросил старый дисковый плеер, обклеенный изображениями любимых певцов и групп, но забросил его так далеко, что с трудом вспомнил где он. Любимый певец… обычно Сид не хотел идти домой после младшей школы, он знал, ничего хорошего его там не ждёт. Поэтому он делал уроки на дополнительных занятиях, а потом брал плеер, включал музыку и до позднего вечера шатался по городу или парку. Тогда Сиду казалось, что Барри Линц, поющий о свободе, или Герберт Косби, воспевающий протест, могут его защитить. Но потом Гарри Роланд решил, что сыну самое место в пансионате с проживанием, плеер там отобрали и вернули отцу, а защитить Сида никто не смог. Вот и вся история про музыку и любовь к ней. — Мне что-то ничего в голову не лезет, честно. А как твоего папу звали? Нет же строго деления на имена для альф и омег. Ты с такой нежностью рассказываешь о папе, давай в его честь сына назовём? Будет хорошая ассоциация. Почувствовав, как к горлу подступают слёзы, Джимми интенсивно закивал, чтобы Сид не подумал чего-нибудь плохого. Почему-то от слов мужа стало так хорошо, что больно. Как будто они были самым искренним из того, что Сид когда-нибудь говорил. Хлюпнув носом, вытерев глаза краем одеяла, Джимми потянулся к Сиду и обнял его, насколько позволяла поза. — Моего папу звали Джерард, и он был бы рад такому вниманию. Знаешь, папа всегда говорил, как сильно мечтает о хорошем надёжном муже для меня. И ты бы ему понравился. Давай назовём малыша Джерард, а папа за нами присмотрит. — Ну вот и решили, а ты говорил, что не справишься. — Ты мне помог. Я тебе не показывал фотографии родителей? Я очень похож на папу, только у него глаза были синие-синие, у Рики такие же. А я почти его копия, но вот глаза подкачали. — Не говори ерунды, что значит подкачали? У тебя красивые глаза, Джимми, для меня так вообще лучше нет. — Это потому что ты меня любишь. Джимми потёрся щекой о плечо Сида и замер в ожидании ответа. Муж никогда не признавался ему в любви, как будто считая это чем-то зазорным, но вдруг сегодня он решится. — От тебя ничего не ускользнёт, Джимми. Наверное, всё дело в этом. Ты пока подожди меня здесь, я хочу посмотреть на сына. Быстро выйдя, практически сбежав из палаты, Сид пару минут подождал, пытаясь справиться с эмоциями, и пошёл искать врача. Неожиданное желание взглянуть на сына внимательнее, примерить к нему имя и новые ассоциации, зудело под кожей, как чесотка. Отказать Сиду не посмели, и вскоре, держа на руках свёрток с существом, из которого непонятно каким образом должен был вырасти человек, альфа, чувствуя себя идиотом, тихо пытался пообщаться с ним. — Ну привет. Я Сид, твой отец, и тебе придётся очень постараться, чтобы я был тобой доволен. Ты, кстати, Джерард. Тебя назвали в честь очень важного для Джимми человека, не подведи его. Джимми, кстати, твой папа. И если ты будешь его радовать, то и я не огорчусь. Когда в ответ на все эти излияния Джерард скуксился и заорал, Сид вручил сына медбрату и отправился в палату к Джимми. Просто им всем точно не будет, но, кажется, Сиду есть ради чего постараться.