Юу Канда

      Открыв глаза, он не увидел летящего наконечника меча, но продолжал неуклонно стремиться к земле. Эти пару мгновений показались для него вечностью.       Проскочив насквозь, словно видение, иллюзия Мугена просверлила пространство, так и не встретившись с целью.       Акума нырнул в невидимость. Синее лезвие вскоре растворилось в белой дымке. — Адские жуки! — провозгласил Канда, отправляя рой змеевидных созданий в полет. «Глупый акума. Ему невдомек, что иллюзии Мугена могут ранить лишь акуму», — с сарказмом подумал Канда, заметив, как тот старался насадить Котаро на летящий клинок.       В нескольких метрах от земли Котаро ощутил, будто что-то подхватило его, замедляя падение, не давая разбиться. Адские жуки нырнули под него, смягчая удар.       Пылающий глаз блеснул в сумерках, перерастая в огненное кольцо акумы. Он не целился точно в Котаро, но был близок. Подняв в воздух столб белого песка, магический снаряд взорвался рядом с почти приземлившимся Котаро, отбросив его ударной волной в сторону ограды.       Почувствовав тупую, но резкую боль в виске, Котаро рухнул на снег. В глазах сразу потемнело и тело обмякло. Он лежал еще слабо дыша, но не подавая признаков жизни.       Все произошло слишком быстро. Акума снова атаковал, не дав Канде даже приблизиться к Котаро. Лезвия одно за другим выныривали из тумана. Акума не стремился направлять их в противника, в его планы это не входило. Он задумал нечто другое, о чем Канда уже успел догадаться.       Вонзая ножи в рыхлую землю, акума ставил мины, окружая Канду со всех сторон. Синеволосому ничего не стоило увернуться от пары тройки осколочных гранат, но их в запасе у акумы, похоже, было предостаточно.       Сектор пространства вокруг Канды быстро заполнился красным дымом, где шныряли металлические осколки.       Спустя несколько минут акума полностью потерял экзорциста из виду, решив, что с ним наконец покончено, и он захлебнулся в багровом тумане.       Что-то не давало полностью расслабиться. Акума был уверен, экзорцист не мог выжить в алом облаке, но сомнения не покидали его.       Шелест ветра за спиной или, быть может, чьи-то шаги на рыхлом снегу заставили акуму обернуться. Перед ним сверкнуло лезвие Мугена.       Стальные когти на оснащенной руке выросли в короткие клинки, пронзая тело экзорциста, но не проходя насквозь.       Светящийся клинок под прямым углом вошел в акуму, игнорируя защитные пластины на его броне. Тонкое лезвие омылось кровью, черной, как дёготь. Акума был еще жив. Он посмотрел на лицо экзорциста, запачканное его собственной кровью, испещренное мелкими поверхностными ранами, нанесёнными осколками. Оно оставалось неизменным, будто он вовсе не ощущал боли.       Вокруг ножевого ранения и торчащего из него лезвия проступило темное пятно крови, пропитав одежду. Такая рана должна была оказаться для него смертельной.       Акуме оставалось сделать пару движений, чтобы выпотрошить проклятого экзорциста. На неподвижном лице Канды проступила сардоническая насмешка.       Муген произвел четыре молниеносных удара, рисуя на теле акумы узор. Он не шелохнулся. Лезвие плавно вышло из мягкой плоти, обнажая глубокие колотые раны, из которых брызнули струи крови. Туловище акумы разошлось по швам на четыре ровные, идеально разрезанные части. Отделившись друг от друга, половинки омертвевшей плоти рухнули на залитый черной кровью снег. ***       Опустившись возле неподвижно лежащего Котаро, Канда перевернул его на спину. Веки его были опущены, ощущалось слабое неровное дыхание. Одежду уже успело засыпать свежевыпавшим снегом. Котаро просто безумно повезло, что Канда в этот момент был рядом.       Сознание на долю секунды вернулось к нему. Приоткрыв свинцовые веки, сквозь сгущающиеся сумерки он разглядел неясный образ — слегка встревоженное лицо Канды.       Холод сковал колючими цепями, повелевая забыться блаженным манящим сном, смыкая веки. ***       Его окутало легкое тепло, что повлекло за собой пробуждение. Холод более не властвовал здесь.       Котаро медленно открыл глаза. Зрение почти сразу вернулось в норму. Мягкий свет струился отовсюду, тени играючи дрожали на стенах.       Котаро не понимал, где находится, и совершенно не помнил, как очутился здесь. Последнее, что всплывало в памяти, как акума сбросил его с крыши и… падение… Но как ему удалось выжить? Теперь это было не важно, раз он здесь.       Откуда же исходило это тепло?       Котаро осмотрел себя и обнаружил, что кто-то успел укутать его рваным куском ткани, от которого пахло сеном. Да и, как успел заметить Котаро, находился он явно не у себя дома.       Место это было ему совершенно незнакомым.       На нем уже не было верхней одежды, только теплый шерстяной свитер. Этот неизвестный, кем бы он не являлся, позаботился и о том, чтобы снять с него промокший пуховик.       Что-то мягкое и шуршащее было под ним, запах сухой скошенной травы ударил в нос, Котаро лежал на стоге сена, и это навеяло на мысль — он сейчас в чьем-то амбаре.       Где же тогда был синеволосый? Оглянувшись, Котаро увидел недалеко от себя сидящего у стены Канду. На нем не было верхней одежды, она, скомканная и пропитанная засохшей кровью, валялась где-то поодаль. Его легкая белая рубашка тоже была заляпана пятнами крови, на лице виднелись следы от почти затянувшихся ран и ссадин, и весь этот образ вдобавок украшала запекшаяся кровь, на что Канда явно не обращал никакого внимания. Похоже, ему было без разницы. Лицо его, умиротворённое и задумчивое, не выражало ни злости, ни раздражения, и, если бы не все эти ссадины, можно было бы подумать, будто он вовсе позабыл о недавнем поединке с акумой. Глаза его были опущены. Он пребывал где-то в своих мыслях.       Канда посчитал, что приводить Котаро домой в таком виде было бы неразумно. Не стоило пугать его сестру и Тошико, которым и без того хватило переживаний на сегодняшний день. Найдя первое попавшееся теплое местечко, он приволок Котаро сюда.       В углу стояла керосиновая лампа, ее желтый огонек отдавал свое тепло и свет. — Канда, — подал голос Котаро.       Он еще ощущал легкую слабость и приглушённую головную боль. Его сердце заскакало как бешенное. Он взбудоражено вскочил, резко сев. — Ты ранен… — произнес он напуганно, с тревогой осматривая раны и засохшую кровь на теле Канды.       Котаро бросило в дрожь, когда он увидел его пальто, лежащее неподалёку, будто омытое в кровавой ванне. Никогда еще не приходилось видеть столько крови. А Канда, он… был безразличен. — Эй. Ты сильно ударился головой, тебе надо лежать, — настойчиво произнес Канда, и, похоже, оказался прав.       Боль в голове никуда не ушла, она просто затаилась.       Стоило Котаро сделать лишь одно движение, как она вновь дала о себе знать, ударив будто молотком по голове. Сознание помутилось, он сморщился от боли, схватился за голову и снова рухнул обратно на свое ложе, мучительно простонав. — Со мной ничего не будет, — утешил его Канда, и эти слова прозвучали весьма убедительно.       Похоже Канда и впрямь сейчас чувствовал себя куда лучше, чем Котаро. Но как? У него не выходило это из головы. Он ведь не стал бы сейчас сидеть здесь, если бы акума не был мертв. И как ему удалось в одиночку одолеть это чудовище? — А как же акума? — спросил Котаро, немного оклемавшись, хотя ощутимая боль еще пульсировала у висков, что было весьма неприятно. — Мертв, — коротко отозвался тот, без лишних эмоций. «Значит, мертв? Как ему это удалось?» недоумевал Котаро, но сейчас его мозг отказывался думать. Надо было отдохнуть. Да и Канде отдых бы пошел на пользу.       Котаро не заботило собственное самочувствие. Его мысли занимал лишь Канда. Не мог же он вечно ходить в таком виде. Да и нельзя оставаться здесь всю ночь. Ивасава наверняка волнуется из-за отсутствия брата. — Если пройти через двор, то можно сразу попасть в мою комнату. Нас никто не заметит, — сказал Котаро, спустя пару минут затяжного молчания.       Хотелось бы думать, что Канда прислушается. Он краем глаза посмотрел на Котаро, и тому послышалось, будто Канда тихо хмыкнул.