Втяни животик

— Башка раскалывается. — Ага. Не сказать, что мы были слишком рады идти вот так рука об руку до границы. Рады — это ещё громко сказано. С кислыми рожами, но не смотря друг на друга и пытаясь сохранять нейтралитет. Проверка же. Нужна ли она была ему, эта проверка? Если мою мотивацию можно было прочесть насквозь, как белый лист на просвете, то вот его была мне непонятна. Скорее, понятна не полностью. У него было на лице написано простое человеческое «‎я хочу отсюда свалить»‎. Ведь уже сваливал, при первой же возможности. Что поменялось на этот раз? Что вообще его держит в деревне? Что у него в башке, которая, как оказалось, точно также раскалывается, как и моя? Клятый шаринган и куранокайган вместе взятые. Как не называй — сути дела не меняет. Модифицированный геном, по факту, один и тот же. — Давай притормозим, — я устало потерла виски. Каждый шаг набатом ухал в черепной коробке. Если бы ему не было хуево в аналогичной степени, в жизни бы не сказал тихое «‎давай»‎. Мы шли уже достаточно долго, могли бы и устроить перекур с перерывом. Скинула рюкзак. Раньше, в том, внешнем мире, в каком-нибудь из карманов обязательно было бы обезболивающее. Расселись под деревьями, закуривая. Как будто это бы помогло снять раздирающую лоб и виски боль, серьезно. — В этой местности растет пижма? Саске вопросительно поднял бровь, тут же болезненно поморщившись. — Такие белые бутоны небольшие, а, забей, — махнула рукой. Пижма с горем пополам нашлась. Ну или я просто надеялась, что это она. Чудом наткнулась на мяту, прочесывая, пошатываясь и держась за лоб, округу. Здесь было чуть теплее, чем в Стране Огня, но всё ещё зябко. Одну руку грела чужая перчатка. Этого было предостаточно. Но пришлось засунуть её подальше в карман, чтобы не запачкать. — Палочки есть? Саске еле открыл глаза, развалившись под деревом. Нахлобучился в полы накидки, сжимая рукой плечо. Одними губами ответил «‎нет»‎. Ему совсем было хуево. Непонятно, как он вообще не отрубился от такой боли. — Ладно, похуй. Одной рукой чуть ли не выжала мяту в прихваченный с собой тяван. Во второй, побольше, наспех разорвала пижму, скручивая и выжимая, чтобы было быстрее. Даже с водой управилась на удивление быстро — огненные техники всегда у меня получались лучше. Чуть перегрела — руку обжег фарфор, но хотя бы так согревая ледянющие, как у покойника, руки. — Пей. Подползла к нему ближе. У самой в глазах уже начинало темнеть. И с чего бы такая добродетельность и благотворительность с моей стороны. Вымученно на меня посмотрел из-под приспущенных век, но тяван взял. Обжегся, тихо ругнулся, еще отпил. — Что это? — протянул тяван обратно. — Работает, как аспирин. Хорошо помогает, — я допила почти всё до конца, оставляя ему ещё немного. — Допивай. Потянулась к мятной жиже, даже отдаленно напоминающей эфирное масло без наполнителя. — Мята? — прошелестел, поднимаясь на лопатках чуть повыше по стволу дерева. — Ага. На виски и заднюю часть шеи. Спасительная вещь. Он вымученно на меня поозирался. Мне надо было что-то предпринять — как ему, блять, сделать это в таком состоянии одной рукой. Саму уже чуть отпустило, хотя бы череп перестал пульсировал с каким-то инфразвуком. Вздохнула. — Убери волосы. Саске посмотрел на меня как на душевнобольную. — Быстро, блять, — прошипела будто змея. Вот мне самой нечем заняться. Но нужно было, чтобы эта тушка смогла отлепиться от земли и дотащить свой зад до Страны Тигра. Это единственное, что двигало мною в тот момент. И, наверное, его мученическое выражение лица, которое он пытался замаскировать под неимоверное раздражение. Выпутал руку из накидки, собрал волосы с лица и отвел назад, просто принимая поражение. Другого выхода не было, и он это прекрасно понимал. Макнула пальцы в мятную жижу, мысленно перекрестилась, собрав остатки мужества, и потянулась к нему. Он инстинктивно дернулся в сторону, стоило мне прикоснуться. Брезгливо окинули взглядом друг друга. — У тебя руки ледяные. — Я в курсе, блять, не дергайся. С горем пополам управилась с левым виском, еле касаясь. Не сказать, что было так уж и противно, но хотелось быстрее это прекратить. Замерзшая рука дернулась, смазав по чужому лбу. — Блять, — от прикосновения ледяной ладони к полыхающему лбу, его передернуло всего и сразу. Я одернула руку следом. Этот ненужный тактильный контакт никак не вписывался в планы. Посмотрела на него, как бы выискивая сигнал продолжить. Он всё ещё морщился, закрыв глаза. А потом произошла какая-то неописуемая хрень. Он вслепую потянулся в мою сторону, нащупал мою ладонь и, чуть ли не рывком, положил обратно себе на лоб. Спасительный холод. Ему нужен был спасительный холод. Кивнула сама себе, с чем-то соглашаясь на уровне морали, и раскрыла ладонь, укладывая её чуть удобнее. Он даже не собирался отпускать моё запястье. Будто боялся, что принесенное с моими ледяными пальцами облегчение вдруг исчезнет точно также быстро, как и появилось. Посидели в тишине. Ладонь начала нагреваться. — Легче? — Да, — прошелестел одними губами, убирая свою руку обратно в складки накидки. Ну и отлично. Легкими мазками разобралась со вторым виском. Оставалась шея под самым затылком. — Не дергайся только. Отступающая мигрень всегда вызывала прилив сил. Поэтому даже это всё занятие не вызывало такого раздражения. Как-то по-хозяйски, уверенно, расселась перед ним на коленях, чтобы было удобнее, привстала, одной рукой собирая волосы на чужом затылке, чтобы не мешали, аккуратно сжимая пальцами. Второй мягко прошлась по шее, рядом с линией роста волос, чуть ниже, обходя мятой позвонки, но всё же касаясь их не перемазанными пальцами. Он не дернулся ни разу. Кажется, он даже не дышал, что ли. — Всё. Я довольно перекатилась назад, опускаясь задницей на землю. Мазанула себя по вискам тоже — лишним не будет. Саске вдумчиво на меня посмотрел, но ничего не сказал, откидывая голову на ствол позади. Оттерлась от мяты, убрала тяваны, отслужившие верой и правдой, подальше в рюкзак. Открыла новую пачку сигарет. Выдвинулись дальше часа через пол. На подходе к Стране Тигра, чуть нехотя рассказал всё, что знал о территории и политическом положении. В рамках дозволенного. Свиток на дне моего практически пустого рюкзака упирался в поясницу, напоминая о своём присутствии. До места назначения вообще шли молча. Дискомфорт от совместного вынужденного времяпрепровождения обуревал с каждым шагом. Но приходилось терпеть, поджав губы. Часовые довольно равнодушно нас встретили, проводив чуть ли не впятером к главному. Мило улыбаясь и включая весь свой шарм вперемешку с обаянием, втолкала ему пару сочных речей про мир во всем мире и прочую лабуду. Он то и дело поглядывал на Саске, не выражая особого радушия в его сторону. Ещё бы. Под конец беседы чуть ли не предложил мне чаю, заслушавшись, но, поклонившись и протягивая ему в руки свиток с посланием, намекнула, что Коноха очень будет ждать ответа. Он кивнул, выпроваживая нас за двери. Да и из небольшой деревушки тоже. Небо, разрывая на несколько рваных частей, озарила молния. Вечерело. Такая осень всегда коробит старые раны. Не только душевные. Но и физические. Старые шрамы, разрывы, вывихи с годами начинают напоминать о себе. У каждого своё и у всех по-разному. У кого-то просто колени гудят, у кого-то старый плохо сросшийся перелом ключицы. У меня это были кости ступней, который собирал по частям Какуза-сан. От длительной дороги они уставали ещё больше, к тому же, тяжелая обувь всегда усугубляла ситуацию, но плевать. — За нами хвост, — тихо пробубнил Саске. — Деревенские. — Блять, —кивнула в ответ. — Пойдем выведем их ближе к лесу. На пустыре так себе прятаться. Нехотя прикрыли друг другу спины, спрятавшись под багрово-золотистой, но всё ещё густой, низкой листвой фаргезий. У Саске было две проблемы: 1. Риннеган, с которому ещё не привык окончательно 2. Одна рука. Из двух Как бы постыдно не было это признавать, после всего перенесенного вкупе с затянувшимся недосыпом и отсутствия тренировок он сдавал позиции. Я даже не хотела ставить себя на его место — я бы, наверное, просто выпилилась от всего и сразу. Поэтому он проебал момент, когда меня, дернув за шкирку, вытащили из кустов. Позорище. Лучшие из лучших. Гений Академии Конохи и гений Кираи. Вот так по-тупому. Не почувствовали. Не успели вовремя. Меня смачно швырнули на землю и припечатали тяжелой ногой в практически такой же, как и у меня, обуви. Лица не было видно. Но чужая нога вдруг резко от меня одернулась. С таким пренебрежением, что стало ещё более ебано. — Шлюха. Ты же шлюха из Индры! Саске хватило этого замешательства, чтобы приложить его лицом в землю, наступая на щеку ногой, не давая возможности пошевелиться. — Нападение на мирных представителей Конохи приравнивается к угрозе Стране Огня от Страны Тигра, — отчеканил, как по учебнику. — Мало того, что предатель деревни, так ещё и с этой шлюхой якшаешься! У Конохи уже совсем не осталось чести! Саске вжал чужое лицо в землю сильнее. — Чем обосновано нападение? Кажется, мы пришли сюда с посланием, а не за новой войной. Я, не поднимаясь с земли, уселась поудобнее. Хоть какое-то шоу, наконец-то. Подползла, откинула капюшон — лицо незнакомое, хуй его знает, откуда он, блять, знает. Откуда, блять. Значит встречались раньше. Ещё до моей первой миссии сюда. Где-то за пределами скрытых стран. Потому что название «‎Индра»‎ никогда не выходило за пределы того, внешнего мира, оно никогда не проникало сюда. Не могло. Так нас троих называли только те, кто знал о нас всё. Индра. Откуда, блять. Он. Знает. — Откуда, блять, ты знаешь? — отдавила запястье ботинком. — Он из деревни. Где остальные? — Саске спрашивал слишком как-то размеренно и отстраненно, игнорируя мои вопросы к чужаку. Остальные не заставили себя долго ждать. Высунулись со всех сторон, подняв руки. — Это не то, о чем вы подумали. Мы просто хотели удостовериться в безопасности деревни. — Этот — ваш? —Саске чуть пнул ещё раз чужое лицо. — Наш, но он из оппозиции. Простите, мы не хотели подобного! Он не имеет отношения к делам деревни! Чужак всё ещё пытался дергаться, вырываясь из захвата. Рукой, которую я прижимала своим ботинком, умудрился как-то извернуться, обхватить лодыжку и дернуть на себя. — Ц, — я полупрошипела полуцыкнула. Легко сбросила захват, чуть отпрыгнув назад. Но задеть и неприятно дернуть еле сросшиеся кости он успел. Под силой тяжести массивных ботинок ситуация усугубилась в разы. У е б о к. Ощущение, что даже что-то щелкнуло — то ли кость, то ли сустав, то ли всё и сразу. Правую ступню свело. Видимо, саданул чакрой. — Доказательства? — Саске продолжал гнуть свою линию абсолютно хладнокровно. — Вы преследовали шиноби и представителя Конохи. Он бы продолжал вот так, хладнокровно, нависать над ним, если бы не старший деревни, подоспевший на эту стычку. Торопливо, чуть ли не умоляя, объяснился, клялся всеми богами, что это правда оппозиционер, преступник деревни да и вообще не всё порядке у него с головой. Так, местный душевнобольной, который непонятно как смог вырваться и напасть на нас двоих. — В любом случае, мы доложим об этом Хокаге. — Да, я всё понимаю, конечно, — главный кланялся то в его, то в мою сторону. — Прошу прощения, — чуть ли не упал на землю в поклонах. — Спасибо за ваше понимание. Желаю вам легкой дороги до дома. На слове «‎дом»‎ мы с Саске одновременно передернулись. — Надеюсь, преследования нам не стоит опасаться, — Саске убрал наконец-то ногу с чужого лица. — До свидания. — Будем рады сотрудничеству, — кинула напоследок, чуть прихрамывая следом за Саске. Ногу жгло от каждого шага, приходилось терпеть. Хлынул дождь. Мы отошли уже далековато от деревни. Не видно было ничего впереди — стена дождя затмевала всё на своем пути. Складывалось ощущение, что вытяни руку — и её порежет о капли. Владельцам риннегана и псевдошарингана это вряд ли могло помешать увидеть дорогу, но остальные части тела совсем не радовались обстановке. Саске резко свернул. Я бы даже не заметила, если бы не ежесекундное сосредоточение на ощущении чужого плеча рядом. Оно было выше моего. И шире. И сильнее. И, однозначно, давало ощущение защиты, если бы я позволила себе в этом признаться. Я бы могла бесконечно орать на разных уровнях громкости, что мне абсолютно нет дела, и мне заебись одной, вот так, как и бы обычно, но всунутой в чужой мир я чувствовала в этом плече хоть какую-то опору. Когда уже не знаешь, куда идти — знаешь, что оно направит. Пусть даже и в неверную сторону. Пришлось свернуть за ним. Он уже разжег огонь в небольшой открытой пещерке. Так, два камня сверху, три снизу — но, какое-никакое, убежище от нескончаемых потоков воды снаружи. Остановилась у входа. Боль в ноге была нестерпимой, выкручивая задом-наперед старые раны. — Ты хромаешь, — перекрикивая шум дождя, бросил Саске. — Нам стоит остаться здесь, пока ливень не стихнет. Я не хромаю же. Блять. — Я не хромаю. С чего взял? — Ты заходишь или как? Мне в целом похуй, но всё же. Стыдливо втянув шею, пришлось зайти. Сразу задвинула вход огромной глыбой камня, лениво махнув одним пальцем. — Надеюсь, ты сможешь его отодвинуть, если прижмет отлить. Саске хмыкнул, стягивая на пол, назовем его так, теплую накидку. — Если такая сильная, чего не увернулась? — Ты бесишь и отвлекаешь. — Взаимно, — он ухмыльнулся, вытягиваясь на сооруженном покрывале. Тут было очень тепло. Один рукав его водолазки сиротливо висел вдоль тела. Я не смотрела туда. Не хотелось. Стянула накидку, точно также устраиваясь на полу, закуривая и пуская дым в свод пещерки. — Так что с ногой? — Старая рана, — кинула ему пачку. — Какузу-сана из Акацуки же знаешь? — Слышал, — Саске шумно затянулся. — Вот он по частям всё сшивал. — Понятно, — он ещё раз затянулся. — И всё? Не спросишь, как я оказалась втянута в их деятельность? Ты же можешь растрепать в деревне, и меня тут же вытурнут к хуям. — Мне всё равно. Помолчали, выкуривая по паре сигарет и согреваясь. — Акацуки для меня не те, кем их все считают. Я сам там какое-то время был. — Я не была посвящена в их планы. Просто помогала время от времени. Бумажная и грязная работа. Иначе бы Какузу-сан продал на органы. Саске хмыкнул. — Чем проштрафилась? — Ну, — глубоко затянулась, всматриваясь в потолок. — Они меня из могилы вытащили. Вот отрабатывала. Опять кинул в мою сторону пренебрежительный хмык. — И как ты вляпалась в это дерьмо, Нигай? Я шумно затянулась, взвешивая все за и против. — Мне поручили разведочную миссию сюда. Ничего необычного, знаешь. Обычное дело для международных сотрудников Мировой Конфедерации. Замолчала. Вот с этого момента продолжать всегда было сложно, даже в своей голове. — Ну, и? — Саске достал ещё одну сигарету. Если бы знала его хорошо, сказала бы, что он был заинтересован в продолжении истории. — Да нихуя. Я села, стягивая ботинок. В стопе крутило всё и сразу — не отличишь, где мышечно-костная старая боль, а где новая. Стряхнула из рюкзака эластичные бинты, обматывая ступню. Должно было хоть немного отпустить. — И? — Саске чуть настойчиво переспросил. — Тебе не похуй? — Похуй. Вот и поговорили. — Мы должны были отправиться на миссию втроем: я, мой напарник и руководитель команды. По крайней мере, я так думала. Когда уже подлетали сюда - помню, два удара, под ребра. От обоих. Выкинули, как вещь, чтобы подохла. Саске не смотрел на меня. Может, даже и не слушал. Я улеглась обратно, упершись ступней в колено другой ноги, чтобы усилить кровоток. Обычно, помогало снять первичный болевой синдром. — И? — всё-таки выдавил из себя, перебарывая напущенную отстраненность живым интересом к продолжению. — Я их считала лучшими друзьями, когда-то. Не, у нас были с ними непонимания до этого. Как-то, с Итаном, пиздились на полном серьезе. С намерением убить. За какую-то неважную сейчас принципиальную хуйню. Но не думала, что это обернется когда-то так. Исподтишка. Прикурили ещё по одной сигарете. — Итан? — спустя пару тяжелых затяжек, продолжил Саске. — Итан, — я кивнула. — Так его звали. Он очень похож внешне на тебя, кстати. Черноволосый такой, черноглазый. Только вот рожа у него не такая кислая и напыщенная. Улыбался постоянно. Саске хмыкнул, никак не прокомментировав сравнение. — Он мне тогда сказал, что я абсолютно одна. Сказал жить теперь с этим дерьмом. Назвал Шерпой. — И? В чем проблема? Я подтянулась на локтях, поднимаясь, и даже поворачивая голову в его сторону. — Он никогда не называл меня Шерпой. Только Иллин. Затянулась. — Вот, что самое страшное. Диалогов было достаточно, а откровений тем более. Кое как выбралась наружу — хотелось подышать свежим воздухом и отлить. Дождь не утихал, ни на секунду. Пришлось возвращаться обратно, заново укладывая накидку на пол на просушку. Саске сидел, скрестив ноги, подперев голову ладонью и всматриваясь в камни под ногами. — Индра. Сердце чуть ухнуло в желудок, но пришлось спокойно завалиться обратно на накидку, доставая из рюкзака скетчбук с карандашом. Рисование всегда отвлекало. Сам рюкзак закинула под голову, как подушку. Я надеялась, что он не услышит. Ну, или забудет. Мало ли каких Индр водится. Но это был тот самый Индра. Именно в его честь за нами закрепилось это прозвище. Всех троих сразу. Отчасти, это было защитой для меня. Так, по крайней мере, когда-то говорили Итан и Джей, называя себя моими лучшими друзьями. Давно это было. Незачем трогать старые раны. И физические, и душевные. Саске медленно потянулся к моему скетчбуку, вырвав его из моих рук напару с карандашем. Что-то начеркал, повернул ко мне, тыкая чуть ли не в лицо. — Ты знаешь, что это значит? На пожелтевшем листе был кривовато нарисован полумесяц. Чуть зависнув, вырвала из его ладони обратно свой скетчбук и карандаш, брезгливо фыркнув. Он не отстранялся, сидя напротив меня почти вплотную. Ладно. Мне похуй. Пришлось стянуть с себя мешковатый балахон. В одной майке стало тут же зябко, но что поделать. Сам спросил. — Ты знаешь, что это значит? Я повернула к нему правую руку ребром, вытягивая ладонь вверх, где чуть выше запястья хранился полумесяц растущей луны. Его взгляд скользнул ниже — на самом запястье еще один, ниже - еще, по центру предплечья — уже полная Луна, у самого локтя — крайняя стадия убывающей. Целый синодический месяц. — Не думай, что только у вас, в Японии, есть все эти поверья с Ооцуцуки и всей этой хуетой со светом и тьмой, Инь и Ян и прочим невразумительным дерьмом. — Что это, блять? — скорее прошептал, чуть протянув руку к моей, тут же себя одергивая. — Семифазная сцепка, — дернула подбородком. — Как кругов в Аду, — ухмыльнулась от уха до уха. Не улыбалась — скалилась. Саске промолчал, вглядываясь в пустоту за моей спиной. — У нас, — сглотнув, затянулся, стряхнул пепел, — у меня было такое же. Только один. На ладони. Он показал на плечо, не продолжающееся предплечьем. У нас. Значит, вторая половина пазла — Наруто. Это очевидно. Не нужно быть ясновидящим. Сложи два плюс два. И всего-то. — Теперь понятно, как вы… Продолжать смысла не видела. Потеряли по руке? Бились насмерть за что-то, как и мы когда-то с Итаном? Похуй. Дело не моё. Единственное, что интересовало, как на них оказалось ЭТО. Вариантов было много. В каждой крупной стране ниндзя были свои байки и истории на этот счёт. — Откуда у вас с Наруто? Я прикрыла предплечье, перекрещивая руки на груди. — Мы, вроде как, перерождение Индры с Ашурой, — его не смутило упоминание имени друга. Что ж. — Это же просто татуировка, да? Он чуть не ткнул в меня пальцем. Обычная татуировка ведь, да? Скажи, что да. Если бы я знала его хорошо, сказала бы, что умолял. Я отрицательно помотала головой. Приподнялась на колени. — Вот это — тату, — ткнула себя по ключицам, — вот это тоже, — повертела плечами, — даже тут, блять, обычные тату, — приподняла майку, оголяя ребра и кожу под грудью, — всё, блять, татуировки. Непонятно отчего взбесилась. — Не веришь — оттирай, блять. Давай! Тату это же просто краска! Ну! Трясла предплечьем перед его лицом. — Если вы — перерождение, нас — НИКТО НЕ СПРАШИВАЛ! Мы НЕ ХОТЕЛИ! Нам это не НУЖНО! Эта хуйня сломала мне жизнь, понимаешь?! ПОНИМАЕШЬ?! Я практически уперлась своим лбом в его лоб, нависая над ним. Он уткнулся невидящим взглядом в верхний край моего солнечного сплетения. Пришлось взять себя в руки, спешно накидывая балахон обратно, прикуриваясь. Улеглась как можно дальше. — А свет? — спокойно затягиваясь и фокусируя взгляд, наконец спросил Саске. — Итан. Покурили ещё в тишине. — Я не знаю, какой романтизм и выдумки закладываются у вас в это, у нас к этому принуждают. В нас это помещают. Ты думаешь, меня просто так в Коноху притащили полуживой и запечатанной с ног до головы? Я видела, как его пару прядей на лбу чуть подсобрались — он задавал немой вопрос, приподняв бровь. — Нам пришлось ставить семь сцепок, чтобы Итан мог контролировать дерьмо внутри меня. Он промолчал. Да и я тоже. Костерок догорел. В пещере темно — хоть глаз выколи. Снаружи дождь лупасил из всех сил и не хотел прекращаться. — Знаешь. Учиха, — я села, скрестив ноги, упираясь локтями в колени и подпирая ими подбородок с двух сторон. — Ему не нужны были эти семь спецок. Он прекрасно справлялся без них и до этого уже столько лет. Из темноты засветило фиолетовым — значит, он убрал волосы с глаза. — Проблема не в том, какие ярлыки на тебя вешают, а в том, что ты в них начинаешь верить. Он молчал. Он молчал, рвано вдыхая и выдыхая. Если бы знала его хорошо, сказала бы, что у него там случилось что-то вроде панички. — Нечего сказать? — я широченно ухмыльнулась. Для ровного счета активировала томоэ в глазах. Своеобразные такие бра получились, ничего не скажешь. Но хотя бы так можно видеть, с кем разговариваешь. — Как ты думаешь, кого я убила, чтобы получить эти глаза? — томоэ слились в неразделимый рисунок. Оскал становился всё шире и шире, даже открывая нижний ряд зубов. С этим красным полусвечением, отражающихся в синяках под глазами и маниакальным оскалом в темноте я выглядела, наверное, как реальный шизофреник. Подползла ближе. Я просто надеялась на хорошую драку, как и обычно, провоцируя его по одному и тому же кругу. Но сегодня он не поддавался, проваливаясь куда-то глубоко внутрь себя. В это засасывающее болото, как черная дыра на груди, из которой ничего не возвращается. Пожалуйста, не будь таким. Бей мне по роже, пинай под ребра, посылай нахуй. Говори, что я мразь, брезгливо фыркай, но не сиди, вот так, чуть качаясь из стороны в сторону. Не давай липкой чернейшей жиже внутри затопить тебя целиком. Иначе оттуда не выбраться. — Я убью тебя, знаешь, — кинула на пробу, подбираясь ещё ближе. — Я так давно продумывала. Каждую деталь. Вид каждой твоей внутренности на улицах Конохи. Он всё ещё не смотрел на меня, отвернув голову. Он бы сжал её двумя руками, но ведь была только одна. Правда ведь? Он, кажется, и не слышал весь тот бред, что я несу. Он падал. Куда-то далеко. Главное было удержать его здесь. — Я правда тебя убью, Учиха. Какая же ты мразь, — натянула оскал ещё пошире. — Так что, сдашь меня теперь деревне, да? Всё расскажешь, да? Чтобы меня вышвырнули ещё и отсюда, да? — Ты — ебаная психопатка. — Хах, — оскал натягивал скулы, что аж пришлось закинуть голову, ослабляя натяжение мышц. — Я в курсе, — скинула голову обратно, всматриваясь в его профиль с плотно сжатыми губами. — Я убила свою семью. Знаешь, случайно, на самом деле. Даже не задумываясь об этом. Правда, случайно. Но это было ещё задолго до этих глаз. Но его ничего не брало. Взгляд — затуманенный, где-то в себе. Дышит скомкано, через раз. Приди. Блять. В себя. Превращайся обратно в уебка. Я шумно выдохнула ему-то куда в щеку. — Рассказать тебе еще о своих психологических травмах? Саске чуть отдернулся, но скорее больше на рефлексах. — Знаешь, — я вздохнула, — это всё хуйня. Главное — что их у тебя не меньше. Последнее получилось мягко. Оскал сам по себе рассосался, убирая с лица этот маниакальный видок. Сердце болезненно сжалось. Как достать Саске из дыры в своей собственной же груди было непонятно. Но это сработало. Он повернул голову. Ровно напротив моего лица — его. Глаза в глаза. Лоб практически ко лбу. Смог сфокусироваться. — У меня, — прошипел, — всё в порядке. Я поджала нижнюю губу. Не от злобы — а жаль — скорее из сожаления. Как-то это всё было глубоко. Слишком, слишком слишком я чувствовала всё это дерьмо. Слишком понимала. С самого начала. Не так всё планировалось же. Хотелось же просто убить его голыми руками. Я отрицательно покачала головой. Даже уголки глаз с болезненным сочувствием опустились вниз. Нихуя у тебя не в порядке. — Нихуя у тебя не в порядке. Саске ничего не сказал. Уставший взгляд, не моргая, уперся в мои томоэ. От осознания скрутило все внутренности в тугой узел. — Это его глаза? Он промолчал. Не моргал. — Ты забрал их? Тишина. — Скажи, блять, что ты их забрал!! Заехала кулаком по камням, кажется, разбивая какой-то из них. Саске устало моргнул. Это означало да. Голова чуть дернулась в сторону. Пазухи тут же забило чем-то скользким. Но расцеплять взгляд было невозможно. Нос чуть сморщился, в углу глаз что-то скопилось, застилая и без того не острое зрение. — Почему у тебя на плече вытатуирован его глаз? Значит, заметил. Пока я тыкала его лицом во все свои татуировки. Язвить и даже материться не хотелось. Хотелось сказать, как есть. — Так он увидит ещё больше мира здесь. Не только через свои собственные, — я ткнула пальцем ему в мешок под глазами. — Так он сказал. Этого хватило, чтобы его лицо стало копией моего. Сморщенный подбородок, тихие-претихие скользкие хрипы, подернутые уголки глаз, чуть блестящие в темноте, освещаемые лишь светом наших глазниц. Опустили взгляд синхронно. Это уже было невыносимо и зашло слишком далеко. Лучше бы пиздились, как обычно, чем проводили сеанс извращенной психотерапии. Уползла к себе обратно на накидку. Завернулась, чтобы было теплее. Спиной к нему. Закурила. — Дождь всю ночь будет лить. Лучше выйти утром. За спиной зашуршала ткань — тоже укладывался. — Если ты настолько тупая, что думаешь, что я растрепу обо всем этом в деревне — это твои проблемы. Конечно же, мои. Хотя сейчас единственной проблемой была незатухающая боль в ноге. И стойкое ощущение утраты. С уебком позади, одна на двоих.

***

Его не было, когда я проснулась. Один черт знает, как вообще смогла уснуть. То ли размеренное дыхание рядом, то ли эмоциональное какое-то опустошение. Наспех собралась, отшвыривая камень. Хотелось сварить по-быстрому походный кофе и двинуться к деревне. Поблизости его тоже не было. Нашелся не сразу, да и то, что я увидела, сбило с толку окончательно. Саске сидел на земле, прислонившись к дереву, с онигири в руке. Медленно жевал, опустив взгляд на землю, за чем-то наблюдая. Под его ногами увивался кот. Сжал коленями онигири, отщипнул немного и протянул на раскрытой ладони. Котейка, громко урча на половину леса, с удовольствием всё умял. Мяукая, подошли ещё двое. Черные. Все. Как-то их угораздило занести сюда. Подстать Саске — весь в черном, непонятно как угораздило сюда занести. Такой же потерянный, брошенный. Как бездомный кот. Собрал с коленей весь шарик, поддевая рисинки, и положил им на землю. Троица тут же набросил с мяуканьем, уплетая всё под чистую. Дернула головой — кофе хотелось неимоверно, а у него уже был разведен костер. Видимо, проснулся раньше, хотя итак ещё толком не рассвело. Либо вообще не спал. Доковыляла, волоча ногу, до него. Вблизи приходилось халтурно её поджимать и материться про себя за каждый шаг, чтобы не было видно. — Ты всё ещё хромаешь, — вместо доброго утра. Халтурка не сработала. Наспех сварила кофе, обжегшись об турку, а та — об угли. После двух глотков мир вокруг начал фокусироваться. Кофеиновая зависимость штука интересная — не понимала никогда, как без нее живут другие люди. Первая затяжка по утрам под кофе — самая сладкая. Обращать внимание на Саске не хотелось. Даже предлагать сигарет. Лишь только после того, как я с вымученным утренним лицом допила кофе, заново всё убрала в рюкзак и закурила, широко расставляя ноги, перенося опору на одну, чтобы не так тянуло и ссадило, продолжил говорить дальше. — Ты вряд ли сможешь нормально идти. А я без руки не могу делать печати. Так бы… — он махнул рукой в небо. Видимо, полетели бы. У меня в арсенале были летающие товарищи, но выдавать нашу миссию лишний раз нельзя было. Поэтому и тащились обычным шагом по земле. Со стороны — будто прогулка двух старых друзей, только вот «‎друзья»‎ эти до чертиков друг друга не переваривают, а «‎прогулка»‎ — проверка от деревни для них обоих. Докурив, кинула окурок на землю, пытаясь затоптать. Двигаться не хотелось, просто было интересно, что же будет в конце. Сам начал трепаться — сам и решай. Он и решил. Отряхнул накидку, повязал чуть сильнее, передвинул поясную сумку с оружием и припасами с бока чуть вперед. Затушил костер, подошел ко мне. — Готова? Осталось только поднять на него голову и выгнув бровь неестественной дугой. — Пошли? — переспросил ещё раз. Вроде бы, даже без какого-то подъеба. Немного устало, да. Но адекватности в этом выражении лица было больше, чем когда-либо, что я видела. Я подняла теперь уже другую бровь, как бы меняя их местами. Типа, а какого хуя? Не очень понимаю. Саске пожал плечами, поднял меня за руку и так просто перебросил себе на спину. Еле как успела зацепиться за него ногами, скрещивая, чтобы не упасть. — Что за хуйня, блять? Руку мою чуть ли не намотал вокруг своей шеи, поудобнее обхватил под коленом ладонью, слегка подбросил всю мою тушку, чтоб устойчивее держалось, взялся за скрещенные лодыжки и пошел. Просто, блять пошёл. В сторону деревни. Первые минут пять я, всё ещё охуевая по разным сторонам, не знала, куда себя деть. Следом вторым этапом пришло принятие. Ещё чуть удобнее пристроилась на его спине — опыта было не занимать — Итан с Джеем постоянно поочередно вот так вот меня таскали. Обосновывали они это тем, что у меня просто короткие ноги и я их торможу, но все мы трое знали, что так они молча высказывают то, что не могут озвучить словами. Благодарность, или привязанность, или сочувствие. У кого что. Остановились всего пару раз до обеда — он вообще, казалось, не уставал. Киборг, ей-богу. Одной рукой всё также сжимая его в районе ключиц, попробовала подкуриться. Получилось. Вторую руку уперла куда-то в шею. Клонило в сон от размеренного шага. Как в поезде, когда монотонные движения убаюкивают и успокаивают. — Дай затянуться. Пожала плечами, сунула сигарету ему напротив рта, чуть выше поднимая пальцы на фильтре, чтобы ему было удобнее. Просил затянуться — затягивайся так. Меня ничего не смущает. Он как-то тихо хмыкнул, но всё понял. Спокойно затянулся. Так вот и шли. Потом я скурила ему так вообще всю сигарету. Как он кормил того кота с рук онигири. Только скуривала. С рук. Одомашнивая хотя бы так, как могла. Деревня показалась вдали слишком рано. Кажется, я даже успела задремать после очередного перерыва. Знаете, это вот как когда отключаешься на полчаса, и не понимаешь, сколько вообще лет прошло. — Да поспи ты. — Извини, — подбородок вечно стукался ему о макушку, пока я пыталась совладать с последствиями вечного недосыпа. — Ещё время до деревни есть. Спи. Предлагать дважды ему не пришлось. Обвила руками покрепче, утыкаясь лицом куда-то в шею, чтобы зафиксироваться. Так и очнулась где-то лишь возле больничного крыла, и то из-за детского пронзительного плача, резавшего уши. Сонно поморгала по очереди, возвращаясь мыслями и головой в ноябрьскую Коноху. — Саске-кун! — знакомый радостный девичий оклик окончательно разбудил. — Привет, Сакура, — я выглянула из-за его макушки, поздоровавшись. Она стояла возле регистратуры в медицинском халате, заполняя отчет. Саске практически снял меня с себя, одной рукой протянул за плечо к ней, будто передавая эстафету. — У неё травма, — хлопнул меня по плечу, — я доложу об окончании миссии, — развернулся и ушел. Просто так. Растерянное лицо Сакуры вызвало у меня где-то внутри туповатую ухмылку от понимания ситуации. Значит, он ей нравился. Занимательно. — Да пустяки, на самом деле, — Сакура всё ещё смотрела в сторону двери, через которую вышел Саске. Мне пришлось привлечь хоть как-то её внимание. На двух ногах стоять было довольно болезненно. — Ах, да… — она схватила какой-то бланк со стойки, — иди за мной. Дотащилась за ней в осмотрную. Не с самым довольным выражением лица осмотрела меня, быстро подлатала ногу — боль как рукой сняло. — Всё. Можешь идти. — Спасибо, — спрыгнула с кушетки, осторожно наступая на больную стопу. Всё было отлично. Подлечила на совесть, хоть и с кислым лицом и плотно сжатыми губами. Свалила оттуда так быстро, насколько могла.

***

Ненавязчивое объяснение для Темари в ответном письме всё никак не хотело складываться. Хотелось написать как-то так, между строк, чтобы ей было понятно, что Шикамару мой, если так можно сказать, руководитель. «‎Мы с руководителем…»‎ «‎Он несет за меня ответственность в деревне…»‎ Черт. И зачем я вообще в это лезу. Но ведь знаю же, что если лбами не столкнуть, так и будут страдать хуйней. Проще было сэкономить время. Кое-как смогла изъясниться, постоянно впихивая слово «руководитель»‎. Максимально подробно ответила на все её вопросы, составила рекомендации, привела несколько универсальных форм для выстраивания диалога с каждой прослойкой шиноби. В конце пририсовала маленький веер — просто захотелось. Хоть и послание официальное. Шикамару лениво в двух словах рассказал о своей успешной миссии. Тактично поинтересовался, как мы не поубивали друг друга с Учихой на нашей. Довел до связной, сам отправил свиток и, засунув руки поглубже в карманы, пошел до резиденции Хокаге. В ее отсутствие он помогал Шизуне по тактическим вопросам. Магазинчик Ино сегодня был закрыт. В Ичираку уже кто-то был — фигуру с широкими плечами в черно-оранжевом костюме и накидке было видно издалека. — Здравствуйте, Теучи-сама. О, привет Наруто. — Шерпа! — Теучи широко улыбнулся, размахивая мне рукой. — Шерпа-чан? Привет! — Наруто обернулся, также отсалютовав в мою сторону. — Тебе как обычно? — Теучи, подмигивая, указал рукой на стул по левую сторону от Наруто. Присела. Как обычно — это как? Но кивнула. В присутствие Наруто как-то было не до уточнений. Когда Теучи-сама поставил передо мной огромную пиалу рамена, стало ясней — сверху всё было засыпало помидорами. — Итадакимас! — я улыбнулась от всего сердца, разламывая палочки. Наруто посмотрел в мою тарелку, но, стушевавшись, уткнулся опять в свою. — Как у тебя дела, Наруто? — лапша жахнула меня по щеке, пришлось оттираться рукавом. — Нормально. У тебя? — он тыкал палочками в рамен, так и зависнув. — Как всегда, лучше всех. Наруто наклонил голову в бок. Не верил, что ли. — Правда, отлично, —я дернула бровями, засовывая в себя сразу четыре дольки помидора. Он промолчал, лениво вороша ложкой бульон. Теучи-сан вышел в кладовку. — Тебя что-то беспокоит? Я вроде как неплохой слушатель в этом плане. — Да нет, с чего ты взяла. — Ты только что сказал «‎да нет»‎, - хмыкнула куда-то в рамен. Наруто повздыхал, продолжая тыкать теперь уже одной палкой в грибы. Вторую он зажал во рту. — Я тут подумал… раз ты старше же. Может… — Ну так? — У тебя по-любому есть в этом понимание. По крайней мере больше моего, — он всунул палку обратно в пиалу. — Ну так? Я слушаю, — доковыряла последний помидор. — Как показать человеку, что он тебе небезразличен? Ненавязчиво. Каким-то словом там, или действием. Он почесал затылок. Что ж. Когда-нибудь этот день должен был настать. Я отложила палочки. — Я бы предложила начать с подарков. Небольших. Вот, что ей нравится? — Ей? — предплечье Наруто чуть съехало по столешнице. — Ах, да. Ей. Мало что. Я бы сказал, вообще ничего. То есть — совсем. — Ладно, понимаю, у меня такая же хрень, — кивнула. — Тогда у вас должно быть что-то общее. Может, что-то такое, касающееся вас двоих. Что-то, что вы вместе пережили и теперь только вы вдвоем врубаетесь в это. — Не совсем понимаю, Шерпа-чан, — он виновато поджал губы. — Ну вот, смотри. Если бы это были мы с тобой. У нас есть только одно общее воспоминание ситуации, которую кроме нас никто не переживал. И мы тогда поделились кое-чем о себе. Ты, например, про рамен. Я — про помидоры. И это очень важная деталь, которую мы разделили вдвоем. Лицо Наруто чуть прояснилось. — Теперь понимаешь, почему мне так было приятно, когда ты всунул мне мешок с этими несчастными помидорами? Потому что такие вещи — они гораздо дороже миллиона других подарков. Ты даришь не что-то, не какую-то безделушку, а свои мысли и эмоции к человеку. Ты показываешь, что запомнил тот момент, что не выкинул это куда-то из своей головы, и вот ждал подходящего момента. Как будто ты что-то возвращаешь. Понял? Наруто улыбнулся. — Да. Кажется, я понял. Теучи успел вернуться и выйти в кладовку за свежими овощами заново. — Извини, я думала, у тебя уже всё схвачено. — В смысле?! — Наруто чуть поперхнулся второй порцией рамена. — Ну, наслышана про твоё, хм, свидание. — А… А? — он осекся, откладывая палочки. — В каком смысле? — О. Извини. Я нечаянно просто услышала. И это не моё дело. Просто хотела подбодрить. Правда, — аккуратно положила руку ему не плечо. Он был не то смущен, не то стушеван, не то пытался сопоставить концы с концами. Считать круговорот эмоций на его лице у меня не получалось. — Нет, что ты. Перестань, Шерпа-чан! — Наруто опять улыбнулся, подбирая палочки и в каком-то особом остервенении налетая наконец-то на свой рамен. — Просто я рассказывал о своём… своей встрече только Саске. Вот и растерялся. Он же лучший друг, понимаешь, и всё такое! Улыбнулся от уха до уха. Казалось, что если он не поставит рядом с именем Саске словосочетание «‎лучший друг»‎, то мир рухнет.

***

Не спалось. Когда я пыталась заснуть часа два назад, меня резко подкинула с кровати мысль о том, что скоро и здесь мне надоест. Что всё приестся. Что потеряю ко всему интерес. Так было всегда. Хотя, вроде даже ещё никого тут не спаивала в слюни и не вытворяла бухую дичь, никого не скуривала, ни с кем не спала даже. Но первичное оцепенение спало на нет. Даже недрочабрь начал как-то морально давить. Можно было хотя бы так уснуть, но традиция запрещала. Мы втроем были еще теми двинутыми. Одна из наших общих черт — меня, Джея и Итана — было одинаковое отношение к сексу. В большинстве своем. Мы не находили в этом какого-то сакрального смысла, прекрасно понимая, что это просто физиологическая потребность. Ты кого-то трахаешь очень редко от высоких чувств, обычно это просто влечение. Дофамин, серотонин, окситоцин. Это химическая реакция в мозгу. Поэтому второй раз с этим же человеком уже может не принести того же самое, даже если до этого ты думал, что без ума от него. На десятый раз — тем более. Особенно, если вы начинаете отношения, которые топят вас в обычной бытовухе. Химических реакций уже нет — тогда и начинается процесс саморазрушения, когда мы переступаем через себя. Я правда пыталась. Дважды пыталась с кем-то жить. Но всё это заканчивалось плачевно. В конечном итоге, накрутив себя до ручки, просто срывалась и сваливала на все четыре стороны. После, приходилось себя отстраивать заново, потому что в длительных отношениях ты теряешь себя. Повторять не хотелось. Вот и не повторяла больше. Больше движут химические реакции — доверься им. Пусть они всё сделают за тебя. Не надо затем переступать через себя и пытаться это сохранить, если это нахуй не нужно. Главное — только если нахуй не нужно. Но обратного мне не встречалось. Ни один из них. Никто. Поэтому лучше дополнять дружбу сексом, а не отношения с сексом дружбой. Это заведомо неправильный путь. С Итаном и Джеем у нас всё шло по первому пути. Именно поэтому я до сих пор считала их лучшими друзьями, хоть и бывшими. Вторая же моя сторона считала их мертвыми. Лучше так, чем заново переживать всё то суицидальное моральное дерьмо, из которого меня, сами того не зная, смогли достать Дейдара и Итачи. И Сасори-сама. И Какуза-сама. И Конан. И даже Кисаме. Кого я убила, чтобы получить такие глаза, а, Саске? Куранокайган отличался от шарингана. По крайней мере, я в это верила. Пришлось выйти на улицу, чтобы скинуть груз от всего этого. И еще хотелось пару косяков, чтобы ни о чем не думалось. Прошла дальше квартала Учих, туда, где точно никого посреди ночи быть не может. Я ошиблась. Там было Наруто. Втихую, посреди ночи, подальше от других глаз, чтобы никто не видел и не слышал — он тренировался. Он тренировался сражаться с одной рукой. Занятный мальчик. Очень. У него не получалось. Он злился, топтал ногами землю, шипел своё «‎даттебаё»‎, но продолжал. Исколошматил дерево до разбитых в кровь костяшек. Смотреть на это исподтишка стало неуютно. Вернулась в дом, который постепенно стал походить на действительно дом. Но вот только в слово «дом» многие вкладывают слишком много смысла. Очаг, там, где тебя ждут, там, где ты любим. Для меня дом - это там, где можно курить в одном нижнем белье, дуть косяки, пить так, чтобы никто не видел, дрочить, пытаться спать и много рисовать. Например, яойных мальчиков, как сейчас. К утру удалось задремать часа на два. Может, проспала бы и дольше, если бы не Шикамару, заявивший по делу. — Вещи твои личные возвращают. Пошли. Так, чтобы никто не видел, вжала в себя свернутый на миллион раз черный плащ с красными облаками. В глубоком кармане пальто, крепко сжимаемый ледяной рукой, было спрятано металлическое ожерелье Итачи. Оно было у него двойное. Сними верхнюю часть — и никто не заметит. Гораздо тоньше, но всё с теми же тремя окружностями, перетянутых воедино. — Я должен спрашивать, откуда у тебя этот плащ? — Нет. — Я прикрыл тебя перед главными. Наплел с три короба, знаешь. Так что, думаю, тебе стоит рассказать. — Это важная вещь для меня. Пнула землю под ногами, закуривая. — Твои проблемы, — Шикамару махнул на меня рукой. Даже чуть с раздражением. Наруто стоял посреди дороги, как всегда, громко что-то рассказывая, смеясь и улыбаясь от уха до уха. Будто бы не он не спал всю ночь, борясь с собственным бессилием. Занятный мальчик. Красивый мальчик. Складывалось ощущение, что мало кто замечал это за его шумностью и орливостью днем. Он и вправду был красив. Точеная рука, которую он постоянно прятал, широкий разворот плеч и груди, длинные ноги, милейшая улыбка, огромные бездонные сапфировые глаза. Я всегда ценила красоту в людях. И внешнюю, и внутреннюю. К нему тянулись все, потому что он был солнечным. Но вряд ли кому-то было дело, когда он, ночами, обнажался, не в состоянии всё это тащить на себе, когда никого не было рядом. Видел ли его Саске таким? Хороший вопрос. И как этот солнечный мальчик называет это угрюмое чмо своим лучшим другом? Ведь за несколько следующих дней, мне приходилось постоянно натыкаться на Наруто рядом с Шикамару и наоборот. То столкнемся рядом с Ичираку, то они вдвоем поджидали меня рядом с кварталом, пока я, зевая, плелась работать, перебиваясь то там, то там. Он всегда орал с другого конца улицы его имя, стоило ему нас заметить вечерами, или пока мы плелись в магазинчик Ино вместе Шикамару, когда тот хотел зайти к ней поздороваться. Вообще, вокруг Наруто было много людей. Какой-то парень с очаровательным белым песелем, Чоуджи, с которым меня познакомил Шикамару, даже Сакура улыбалась ему. Ино тоже. Парень в зеленом костюме сам подошел ко мне познакомиться, пока мы с Шикамару и Наруто о чем-то беседовали, случайно встретившись. Мы с Шикамару курили, Наруто улыбался. Всё на своих местах. — Вы должно бы Шерпа-сама, да? — О. Просто Шерпа. Я не настолько старая, — даже улыбнулась, протягивая ему руку. — Он скорее про твой статус в деревне, — хмыкнул Шикамару. — Какой? — перекинула голову в его сторону, всё ещё протягивая руку для знакомства. — Ну. Ты же вроде как посол Мировой Конфедерации, забыла? — ухмыльнулся ещё шире. — А. Шерпа. Или Иллин. Два имени, — тряхнула рукой, оборачиваясь обратно. — Рок Ли! — крепко пожал в ответ. И тем же вечером на том же самом месте. Ругался сам на себя, уперевшись существующей ладонью в ствол дерева, наклонив голову. Упал на колени. Не то, чтобы я следила. Мне просто нравилось там прогуливаться. На следующее утро я встретила его рядом с очень милой девчушкой. Вроде как, он даже взял её за руку. Ненадолго. Шикамару окликнул его не совсем вовремя. — Шерпа-чан, Шикамару! Привет! Он отбил Шикамару пятюню, улыбнулся мне. — Привет? — я выглянула из-за его спины, разглядывая незнакомую девочку. — А, — Наруто почесал затылок, — это Хината. Просто Хината. Хорошо. — Привет, Хината, я Шерпа. Или Иллин. Два имени, — протянула по традиции руку. Хината дернулась в сторону, прячась за Наруто. Стеснительная. Что ж. Не всем же быть такой отбитой, как я. — Мы пойдем, — кинул Шикамару. Мы двинулись в связную, куда Пятая-сама прислала обещанное послание. — Они единогласны. Выходим послезавтра на закате. Новое собрание. Ты идешь тоже, если что. Я кивнула. — Темари ничего не писала? — Хм, — Шикамару ещё раз прошелся глазами по свитку. — А, да. Благодарит тебя за развернутые ответы и… Эм. — Что там? — пыталась уткнуться носом в свиток, но Шикамару уперся ладонью мне в лоб, не подпуская ближе. — Просит передать привет твоему руководителю и отдельно благодарит тебя за прояснение ваших исключительно субординационных регалий, — он ещё раз прошелся глазами. — Че бля?... — устало закатил глаза. Я прыснула. — Бля. Охуенно. — А? — Шикамару перевел на меня взгляд. — Только не говори мне, что твой руководитель, — он показал кавычки в воздухе, — это я. Я кивнула, широко ухмыляясь. — Что ты ей наплела? — он чуть хлопнул меня ладонью по макушке. — Идиот. Мог бы спасибо сказать. Я как раз-таки всё разрулила, как и обещала. Он вздохнул, сворачивая свиток. Но, отвернувшись, улыбнулся. Ведь до него начало доходить, что и Темари к нему неравнодушна. Как и он к ней. Снова ночь — и снова Наруто в том небольшом лесу. Становилось традицией. Выкуривала уже пятую сигарету, время от времени бросая взгляд в его сторону. Я не знала, был ли он сенсором, но заранее всегда приглушала себя. Скорее привычка из военной разведки. Он лежал на земле. Мне было интересно, сможет ли он подняться после такого. Смог. На трясущейся руке. Смог. Скинул накидку и стал отжиматься на пальцах одной руки. Красивый. Занятный. Настоящий. В груди неприятно ухнуло. Сделала тык себе по лбу. Должно же отпустить. Пальцы в большой и теплой перчатке Саске непривычно вжались в лоб. Отпустило. Утром я опять наткнулась на него и того паренька с белым пелесем. Они о чем-то спорили, пока пёс озирался по сторонам, не понимая, о чем спорят эти двое. — Я стану Хокаге! — Нет, я! — Доброе утро. Подошла к ним максимально осторожно. Шикамару ещё не было, пришлось развлекать себя самой, как и всегда. — Шерпа-чан, привет! — Наруто, как всегда, широко улыбнулся. Интересно, а другие замечают синяки под его глазами? А натянутую улыбку? А усталость в синих бездонных глазах? Незнакомый парень, чуть прижав к себе своего песеля, посмотрел на меня скорее с пренебрежением. — Привет? — протянула руку. — Шерпа. Или Иллин. Два имени. Вот теперь это было пренебрежение. Он посмотрел на мою протянутую руку так, будто хотел в нее плюнуть. — Пойдем, Акамару, — хлопнул себя по ноге. Он был первым, кто не пожал её в ответ. Не из-за стеснительности, нет. Что ж, не всем же нравится в этой деревне, в конце-то концов. Понимаю. Ещё разок глянув на меня каким-то брезгливым взглядом, пошёл по своим делам. Акамару сделал пару шагов за хозяином. Обернулся. Я всё ещё стояла с протянутой рукой, смотря им вслед. Пёс ещё раз глянул на хозяина. На меня. Снова на хозяина. И снова на меня. И вдруг обратно притрусил ко мне. — Какой прелестный, — я присела. А потом Акамару протянул мне лапу, будто вкладывая в мою протяную руку рукопожатие вместо хозяина. — Рада познакомиться, Акамару, — голос чуть дрогнул. Я сжала его лапу, второй рукой погладив по мордочке. — Кажется, я не нравлюсь твоему хозяину. Мне было плевать. Нас всегда в Кираи учили, что животные всё чувствуют гораздо лучше людей. А животные-ниндзя и подавно. Акамару радостно вилял хвостом и дышал, чуть оголив зубы. Будто улыбаясь. — Ты такой славный, Акамару, — я улыбнулась, почесывая его по щеке. — Акамару!! Мы втроем — я, Наруто и Акамару — даже чуть дернулись от этого вопля. — Пойдем!! — Тебя зовут. Иди, — я напоследок погладила по чуть жестковатой шерсти на макушке и поднялась на ноги. Акамару, чихнув, перебирая лапами двинулся к хозяину. Отряхнула перчатку от шерсти — осенняя линька, как никак - и оглянулась на Наруто. Тот стоял, широко выпучив свои сапфировые глаза на меня. — Что? Он вздохнул. — Ты же понимаешь, что это пес-ниндзя? Они не имеют права себя так вести. Я пожала плечами, закуривая. — Только от того, что на нем есть какой-то ярлык, не значит, что он не может делать то, что хочет. Наруто набрал воздуха, пытаясь что-то сказать. Но я его опередила. — Правила — на то и правила, чтобы их нарушать. В нашем, альтернативном мире, тех, кто не подчиняется правилам, называют мусором. Но это совсем не так. Наруто просто выдохнул, ничего не ответив. Наконец-то показался Шикамару, лениво зевая между затяжками. Тем же вечером, плетясь до Ичираку после трудового дня в магазинчике Ино, я неожиданно наткнулась на Саске. Он редко показывался в деревне, но теперь шёл практически рядом со мной. Куда-то. Мне было неинтересно, куда. Может, домой. Одним взглядом попросил сигарету. Не думаю, что вслух он мог озвучивать хотя бы что-то, отдаленно напоминающее просьбу. Металл в кармане неприятно фонил. Мол, отдай, ты же обещала. Почему-то не могла. Не могла переступить через себя, так и таская за собой в кармане теплого черного пальто. Видимо, нам было по пути. Ичираку уже виднелся впереди. Полы его накидки чуть шуршали от размеренных шагов где-то сбоку, а потом вмиг стихли. У Ичираку стоял Наруто. Но не один. Рядом стояла Хината. Они, держась за руки, зашли внутрь. Я остановилась тоже. Теперь мне не хотелось туда идти. Выкинула бычок, подкурила ещё одну. Оглянулась на Саске — тот тушил окурок о землю, размазывая подошвой недокуренный табак, впечатывая его в грязь. Поднял на меня взгляд, заметив, что я это вижу. Пришлось протянуть ему ещё одну сигарету, оправдывая то, что я это действительно видела. Подкурился, шумно затягиваясь. — Ты домой? — Да, — спешно кивнула в ответ. Так молча и дошли до окраины. Разошлись каждый по своим деревянным подобиям домов. Заготовила всё для миссии, как и в первый раз. Ещё даже была далеко не ночь, но на улице — темно, хоть глаз выколи. Что мы делаем перед важной миссией? Правильно, мы достаем новую бутылку скотча. Ведь теперь было, что запивать. Вывалилась на улицу, даже ещё не открыв бутылку. Похуй, разберусь на скамейке. Торопливо уселась, по привычке подтягивая ноги. Перекурила пару раз, не замечая ничего вокруг, погружаясь, тоже по привычке, куда-то далеко в свои мысли. В них был и Дейдара, с засунутой у меня между ног ладонью, вылизывая меня до посинения, и Итачи, устало откинувший голову на мой живот, и Итан, прикусывающий мою шею, оставляя засос. Дернула пробку из бутылки. Чпокающий звук облетел, казалось, всю округу. Спрятала пробку в карман, рядом с ожерельем Итачи. Шумно вдохнула — я давно запретила себе оплакивать его. Он сам шел на всё это, и это было бы оскорблением его памяти. Лучше всего было принять его выбор и просто чтить память. Память героя. На этот чпокающий звук и среагировал Саске, сидящий у себя на крыльце. Подошел, усаживаясь рядом. Я даже не убрала ногу, плотно прижимаясь теперь к его бедру своим коленом. Да похуй. Дежавю. Протянула ему бутылку, сделав первый глоток. Взял тут же, отхлебывая и выдыхая, как я и учила когда-то на том же месте. — Хината милая. Правда? Наконец-то Саске начал диалог. Спустя пару подобных глотков. — Ну, — я, опять же по привычке, скинула пачку между нашими ногами. — Наверное. Саске вопросительно приподнял бровь. — Мне просто нравится другой типаж. Ну, в плане. Человеческой симпатии, — спешно добавила. Не хотелось ему сейчас проводить лекцию о своей сексуальной ориентации. — Наверное, мне тоже, — он коротко кивнул, затягиваясь в звездное небо. — А какие тебе нравятся? — Как Темари. Она охуенная, — ляпнула, не следя за языком, который уже чуть развезло. — Обожаю вот таких. Сильные, за словом в карман не лезут. Просто. М. Идеал. — Да ты же сама такая же, — сбоку послышалась усмешка. — В плане, сильная. Психопатка конечно. Ебнутая. Но всё жё. Наверное, утром мы и не вспомним про этот диалог. Или сделаем вид, что его не было. Виски же. Он извращает то, что мы хотим сказать. Или подкручивает шкалу честности? — Это с ней Наруто встречается? С Хинатой? Саске затянулся. — Вроде как. — Странно, — затянулась. — Почему? — затяжка. — Не думаю, что она ему подходит. — Ты её видела пару раз, с чего ты взяла, блять? — цокнул. — Моя ебанутая эмпатия ко всему живому. Знаешь, я ненавижу эту эмпатию. Слишком много ресурсов тратится просто так на других людей. Но ничего с этим поделать не могу. По кругу отпили еще пару глотков. — А как зовут этого?… У него Акамару ещё такой, славный пес. — Киба. — Ясно, — кивнула. — А что? — Да, — махнула рукой. — Пес отменный. Славный. — Они оба меня ненавидят, — Саске ухмыльнулся. — Ещё бы. Ты почаще деревню предавай. Саске больше не ухмылялся, чуть нетрезво обернув на меня голову. Впился взглядом. Я неуютно поерзала на скамейке, отхлебывая достаточно большой глоток, чтобы продолжить. — А ты знаешь, что куранокайган в момент наивысшего эмоционального сближения может прочитать воспоминания другого человека? Саске шумно сделал затяг. — Высшего эмоционального — это какого? Он и без того знал. Но решил спросил же, блять. Будто мне и так не неловко. — Секс, — выплюнула в его сторону, также шумно затягиваясь. — Я не хотела. Это неконтролируемо. Всё зависит и от другого человека тоже. — Хм, — он выпустил дым, вскидывая подбородок. — Это было очевидно. Как много ты обо мне увидела там? — Достаточно. Знаешь, — я чуть пьяно хлопнула его по плечу, — когда ты убил Итачи, я уже была у себя, там, во внешнем мире. Мне сказали это посреди конференции. Какой-то важной. Уже и не вспомню. Сказали, что его убил младший брат. Я печально хмыкнула. Он уперся в мой профиль каким-то неопределенным взглядом. — И? — И что? — я сделала очередной крупный глоток. — Закончила доклад. Я же профессионал, да? Скинулась потом с моста, правда. Похуй, — махнула рукой, ухмыляясь. Саске ничего не сказал, докурив сигарету. — Давай не…. — Давай не будем об этом. Бросили практически одновременно. Вот оно. Вот оно, блять. Больно. Обоим больно. Но никто не собирался признавать. Лучшим решением было помолчать. — У вас тут трава есть где-нибудь? Дунуть нереально хочется. Саске что-то хмыкнул. — Или у вас нельзя? — Не знаю, можно или нельзя — пожал плечами, отпивая ещё виски, — но я бы прямо сейчас не отказался. — Я плохо на тебя влияю, — даже ухмыльнулась, — спаиваю, скуриваю. — То, что надо, — в голосе ни капли издевки. Видимо, правда надо. — Знаю тут одно место, где растет. — Показывай, — спрыгнула со скамьи в одно мгновение. Саске не двинулся, чуть схмурив брови. — Давай реще, — махнула на него рукой, — я хочу услышать более полную версию того, почему ты считаешь Хинату милой. — Ты же сказала, что она тебе не нравится, — он хмыкнул. — Вот дунем, и я тоже расскажу чуть подробнее. Он цокнул, но отлепился от скамейки. Шли достаточно быстро для такого состояния. Пить вот так вот с Учихой даже начинало нравится. Обязательно в конце нужно было подраться, иначе не было оправдания, которое каждый из нас пытался найти в своей голове. — Язык жжется. Это нормально? — Да. Это спирт так влияет. Он же горючий, — кивнула ему в спину, шагающую спереди. Чуть ускорила шаг, сунув в руки сигарету. — Должно перебить. — Дай подкуриться. — М? Он же был сам в состоянии, зачем тогда это? — Мне просто нравится твое выражение лица, когда ты это делаешь. Окей. Спишем на вискарь. Подкурила ему, еле как доставая ладонь из его же перчатки на моей руке. Вот же ж блять-переблять. Хотела же убить. Какого хуя теперь мы тащимся за полночь черти куда, распивая скотч на двоих из одной бутылки, вот так вот закуривая и даже не пытаясь подраться? Или послать нахуй? — Ты так не налегай. Ещё дуть. Ты вообще делал это раньше? — Нет. Да и не пил. И не курил, если честно. — Ну, класс, — я кивнула земле под ногами. — А нахуя тебе оно всё нужно? — А тебе? — кинул на меня свой черноглазый прищур. — Травить свой организм всевозможной хуйней — это и есть смысл моей жизни. — Звучит, как план, — Саске кивнул, чуть заторможенно. — Мне бы не хотелось, чтобы ты оказался в этом же дерьме. Саске остановился, чуть пошатнувшись. Пришлось обернуться на него. — Я ушел из деревни. К предателю. Сам стал предателем. Искал ебаной силы, чтобы убить брата, который, блять, на самом деле был не тем, кем заставлял себя считать всю мою жизнь. Стал преступником. На войне чуть не убил пять каге, чуть не захватил всех Биджу, и. Блять. Я хотел убить своего лучшего друга. Лучшего, блять, друга. Я оторвал ему гребанную руку! Я слушала молча. Смотря ему прямо в глаз, не прикрытый волосами. Подошла, тоже чуть шатаясь. Вытянула руку, сжимающую бутылку. — Ты всё это понимаешь. Как бы ебано не было, ты, хотя бы, начал это понимать. Это ли не главное? — Нихуя, — он махнул по бутылке, отталкивая меня от себя. — Как с этим дерьмом жить? — Я не знаю, — пожала плечами. — Я, лично, пью вискарь, курю минимум по пачке в день и дую. И не только дую, смотря, что попадется. Повел плечом, сдвинулся с места. Шли дальше молча. — Вот здесь, — показал рукой на небольшой закуточек с травой. — А откуда ты знаешь, кстати, что это она? — я села на корточки, срывая побольше и сразу. Видно, что дикая. Значит, никому не нужна. Запихала в карман пальто, наполнив его весь. Ещё пригодится. — Она же используется в медицинских целях. Был опыт работы с ней, — он затянулся, — косяки же вроде долго из сырой делать, не? — Я шиноби или как? — ухмыльнулась, поднимаясь на ноги. В обратную сторону тоже шли молча, в основном. Иногда я кашляла, как обычно, как настоящий курильщик — алкоголь выпихивал смолу из трахей и легких. Саске цокал позади, но не более. — Залетай, — отодвинула сёдзи. — Или ты думал на морозе дуть? Саске наклонил голову вбок, поджимая губы. О чем-то подумал о своем. Кивнул и зашел следом, аккуратно задвигая дверь. — Вешалка там, — махнула рукой, стягивая ботинки. Пальцы на ногах, лицо и бедра как всегда промерзли. Но хоть немного протрезвела. — Там — уборная, там вот — мусор можно оставить. Чай будешь? — Лучше кофе. Он поозирался по сторонам, привыкая к чужому дому. Кивнул. Докатились, блять. Пока он торчал в уборной, сварила кофе. Что происходит, твою мать? Как до этого вообще дошло? Отмахнулась от вопросов внутреннего голоса. Подумаешь. Попьем кофе и дунем косяк на моей кухне. Всего-то. Подумаешь. Пиздились же вот только неделю назад или сколько, мать их дней, уже прошло? Заткнула голос разума посильнее — вообще не сейчас. Выноси мне мозг завтра, с похмелья. Всё равно выходить на миссию только вечером. На десять раз успею прийти в форму — опыт, проходили, знаем. Со стуком опустила чашки на стол. Саске, вернувшись, сел напротив. Наконец-то можно было не травиться зеленым чаем, который вызывал тошноту. И пить кофе. Боже, да я бы за кофе и душу продала. — Вкусный. — Кофе — лучшая хрень, что есть в этом мире, — я кивнула, притащив немного травы из кармана. Она было холодной, мокрой, но неимоверно зеленой. Аж в глазах зарябило. Высушила, профессионально перемолола. Всё-таки, быть шиноби в этом плане было заебись. — Дай сигарету, — не отрываясь от процесса, кинула Саске. Он вытащил одну, протянул, положил передо мной. — Нигай, где ты этого набралась, — не спрашивал, просто констатировал. — Поживи с моё, — вытряхнула весь табак, оторвала фильтр, наполняя и аккуратно скручивая обратно. — Пойдет. Покрутила косяк в руках, оценивая со всех сторон. — Ну, с Джашином, — сделала первую тяжку. Выдула куда-то в сторону Саске, чуть ли ему не в лицо. — Охуенно. То, что надо. Не тяни как сигарету, — протянула ему, — разберешься, короче. Вдыхай медленно. И выдыхай тоже. Он отстраненно кивнул, забирая косяк. Сделал всё по инструкции. Чуть закашлялся. Вернул обратно. — Блять, — через пару минут тишины, всё-таки выжал из себя. — Мне на всё похуй, это нормально? — В этом и суть. Для этого и дуют, — я уже тянула вторую тяжку, запивая кофе. Сочетание — пиздец. Ещё и виски следом шлифанула, подкуривая обычную сигарету. Вот сейчас Саске видел самую правдивую версию меня. Не хватало еще перемазанного кровью лица с бешеными глазами. Его нормально так пробрало. Еще бы, первый раз. Потянулся в карман, доставая что-то и протягивая мне под нос, крепко сжимая. — Знаешь, что это? — язык у него чуть заплетался, но он держался достойно. — Протектор? — Это мой протектор, — знак деревни был перечеркнут. Он шлепнул его на стол, прижимая ладонью. Мне не хотелось прерывать его мизансцену. Просто тянула дальше, ожидая продолжения. — Вернул мне его сегодня. Столько лет уже прошло. Я бы выкинул при первой возможности. Я бы даже его не забрал, — ухмыльнулся, протягивая руку за косяком. — Это когда ты уходил из деревни? Саске кивнул в затяжке. Глубоко выдохнул, потянул косяк обратно. — Мы тогда там же дрались, что и последний раз. Я думал, я смогу его убить. Я кивнула. Вся эта связь, которую ты пытаешься выкорчевать из себя, была мне до хрипа в трахеях от невразумительного количества сигарет знакома. — Хината милая. Почему? — Я ещё не настолько укурился, — потянулся теперь за виски, отпивая прилично из бутылки. — Притормози-ка, — шикнула на него, когда он пытался снова забрать косяк. Он как-то, насупившись, посмотрел на меня из-под длинной челки, что даже стало немного смешно. Пришлось сдержаться. — Вернул, значит, тебе протектор. Саске кивнул. Где-то в затуманенном мозгу пыталась сложиться логическая цепочка, но я не могла её поймать. Вернуть… Вернуть. Что-то вернуть. Что-то, что вы понимаете только вдвоем. Кажется, я говорила это кому-то недавно? Про подарки и ещё какую-то дичь? Неважно. — А как вы сдружились? — Не ебу, — Саске чуть хлопнул ладонью по столешнице. Подпер ею бодроборок. — Я правда не знаю. Кивнула в ответ. Иногда это невозможно объяснить, оно просто есть. — Учились вместе. Были в одной команде. — Не находишь всё это через чур символичным? — Что именно? Я затянулась. — Вся эта хуйня с перерождением. Свет, тьма. Дружба. Предательство, — я бы продолжила, но он опять потянулся за косяком в моей руке. Как будто слышать ему это не хотелось. После затяжки продолжил. — Ещё бы. Не хочу об этом говорить. Ещё бы. Кто бы захотел. Итак всё понятно. — Итак. Наруто и Хината встречаются, да? — Я ебу? — кинул в меня свой классический брезгливый взгляд, даже будучи уже нормально так обдолбанным. Даже убрал волосы за ухо. Один глаз так и светился фиолетовым с непонятным набором томоэ, второй — красный, с рисунком кровеносных сосудов, но всё с такой же черной радужкой, сливающейся с расширенным зрачком. — А ты? — ухмыльнувшись, кинула ему ответку. — Что я? — дошло до него быстро. Вскипел ещё сильнее. — А ты? Один-один. Принимается. — Я не люблю отношения и стараюсь их ни с кем не заводить, — затянулась обычной сигаретой, подкуривая. — Знаешь, я уже давно никому не верю и ничего не жду. Саске промолчал, ожидая продолжения. Я продолжила. — Зачем? Можно же просто потрахаться. Он чуть скривился. — А что? Это нормальная естественная вещь. Не кривись, как девственник. Скривился ещё сильнее. Пришлось скрыть ухмылку за длинной затяжкой. — Итак. Хината милая. Саске закатил глаза. Можно даже было услышать этот звук. — Однозначно. То, что ему надо. Нужен же кто-то, кто будет слушать эти его вопли про Хокаге. Он всегда хотел им стать, сколько его помню. Вечно трепался об этом. Такой, бля, — он провел ладонью по лицу, — слишком открытый. Ему вся деревня орала, что я предатель, а он всё о своем. Что вернет, что я его друг. Жизнью рисковал. Его пиздили за меня, знаешь, по лицу, а он не отступился. Как заезженная пластинка — друг, и друг, и друг. Помолчали. Добавить мне было нечего. — Иногда я думаю, что не стою этого всего. Нахуя ему всё это? Вся страна, и не только наша, считает героем. А он возится со мной, пытается вправить мозги, изменить. Ну, нахуя. Нахуя. Протянула ему косяк. — Больше не стоит тебе. Иначе завтра отъедешь. — Только этого и жду, — он грустно хмыкнул, затягиваясь. Вернул мне. Я тоже затянулась, неспешно оглядывая его с головы до ребер, подпирающих столешницу. Отложила косяк в сторону, поднимаясь на руках. Ебнула ладонью по столу. — А кто, блять, будет со мной пиздиться? Ты охуел? С кем мне ещё вымещать и разделять это дерьмо? Эгоистичная тварь. Откинулась назад на стуле. Кажется, мне тоже было достаточно после долгого перерыва. Его вмазало уже конкретно, поэтому я даже понятия не имела, с какого именно момента он помнил наш диалог. Сварила ещё кофе, только ему — сама всё-таки планировала поспать. Саске как-то притих, рассматривая столешницу. Молча хлебал кофе. — Ты очень легкая, кстати. Ты вообще ешь? Я поперхнулась сигаретным дымом. На кухне всё провоняло травой, виски и табаком. — Пей свой кофе, — дошла до оконных створок, открывая их настежь. — Если ты изведешь себя голодовками — с кем мне тогда пиздиться? Кому сливать всё это дерьмо в моей башке? Ох. Завтра он и не вспомнит об этом. Но сейчас это звучало чуть ли не как признание. — Допивай и вали домой спать. Он кивнул в чашку с кофе. Вроде, что-то более менее соображал. До дома он дошел ровно, я даже решила удостовериться, что он отодвинет сёзди правильно и зайдет внутрь. Сёзди вроде как отодвинул. — Учиха. Он заторможенно обернулся. — Я тебе не рассказала свою часть. Обещала же. Саске развернулся обратно, подходя опять к моей двери, почти вплотную ко мне. — И? — Я пан. — Э? — он скривил губы. — О чем ты вообще? — Это как бисексуалы, но, неважно. Потом как-нибудь объясню разницу. В общем, не суть. По его лицу было видно, что он не очень высекает, о чем я вообще. — Это когда нравятся и парни, и девушки, — облегчила его страдания. — О, — он как-то странно вскинул одну бровь. Пожал плечами, поплелся опять в сторону дома. На середине дороги добавил, — потом как-нибудь подробнее объяснишь. Зашел домой. Вроде, всё было нормально. Наспех приняла душ, упав под одеяло. Отрубилась в ту же секунду. Всегда бы так.

***

Вышли практически тем же составом. Неджи, Ямато, Шикамару. Только вот без Наруто. Ему срочно нужно было уходить на мирную миссию. В голове пусто и приятно звенело — там было ничего. Ни мигрени, ни беспокойства, будто ночные посиделки с Учихой хотя бы на время отключили этот шум. Половину я не помнила, честно. Что-то там было сказано важное, как бы между прочим, но докопаться до смысла и оригинальных формулировок казалось непосильной ношей. Не хотелось сейчас этого делать, поджидая остальных у главных ворот. Шикамару сидел на посту часовых, перебрасываясь с ними редкими фразами. Идти было гораздо ближе, чем в первый раз. Да и не надо было строить из себя хуй пойми кого, ведя переговоры с Конфедерацией. Нужно было просто всё ещё раз обсудить, составить общее обращение и передать им. Чисто интуитивная мозговая работа, в которой я чувствовала себя, как рыба в воде. Единственное, что напрягало — я пропустила ночную тренировку Наруто из-за выдувания косяка с Учихой. А тренировался ли он вообще вчера? Память подкинула осознанные формулировки ночного обкуренного диалога. Вечно трепался. Хотел стать Хокаге. Его пиздили за меня, а он не отступился. Не знаю, как именно тут в деревне выбирают Хокаге. Я бы сделала Наруто таковым, вообще не задумываясь. Может, моё постоянное подсознательного сравнение его с Итаном, или ещё что. Может, эмпатия, которая меня так бесила. Тяжело быть безразличным чмом, когда ты так чувствуешь других людей. И радость, и боль, и опустошение, и все желания наперед. Неджи с Ямато вскоре подтянулись. Обсудили всё ещё раз вкратце, Шикамару лениво сполз с насиженного места. Можно было и выходить. Наруто пришел с нами попрощаться. Самому скоро на миссию, а он пришел попрощаться. Черт тебя побери. Занятный красивый настоящий мальчик. Какой-то нереальный. Стоило только увидеть его, как всё заливало теплотой, просто потому, что он — это и есть свет. А был ли у него кто-то, кто давал ему этот свет? Ведь без этого никак. Этот ресурс постоянно нужно возобновлять. А сейчас, казалось, он начинал иссякать. — Удачи! — он шлепнул Неджи по плечу, заехал куда-то Ямато. Отбил кулак Шикамару. Мне он просто улыбнулся, будто стесняясь сделать что-то ещё. Разумно. Мы уже переступили за ворота, а Наруто все ещё стоял, провожая нас взглядом и размахивая рукой. Ну уж нет, так не пойдет. Развернулась обратно. Надо было попрощаться, как следует. Просто сжала его за плечи. Пришлось даже встать на цыпочки, чтобы дотянуться. Чуть хлопнула по спине. — Ты станешь отличным Хокаге, ты знаешь? Хлопнула ещё раз по плечу, выпуская его. Он неловко поозирался у себя под ногами. Я даже улыбнулась. Так, что ямочка на правой щеке сумела образоваться. Я уже и забыла о её существовании. Наруто кивнул, что-то понимая. Что-то важное, в первую очередь для самого себя. — Обещаю. Этого было достаточно, чтобы почувствовать себя на мгновение более менее живой.