***
Вечерком, как и обещала, двинулась к Ино в магазинчик. — Саске? — Отвали нахер. — Не нервничай, умоляю. Правда. У тебя нет на это причин. Остановился, повернулся ко мне, всунул руку мне в карман, достал пачку, закурил, всё убрал обратно. Ладно, это было допустимо, поэтому отстраненно махнула рукой. Через пять затяжек в ряд, как-то слишком внимательно на меня посмотрел. — Ты почему лыбишься весь день? Что ты скрываешь???!! — Дурной что ли? Что мне скрывать, — пожала плечами, тоже закуриваясь. — Я не слепой. — Ну, я бы поспорила, — улыбнулась изо всех сил, потому что держать в себе было уже невозможным. — Ещё потом спасибо скажешь. Саске прирос к земле. И нет, не от того, что на дороге появился Наруто. От того, что он понял. — Это. Ты. Всё. Подстроила???!!! Реально задохнулся от гнева. Многозначительно пожала плечами, покачала головой и подняла брови. Пусть сам решает, что из этого выбирать. — Я. Тебя. Убью. Прошипел почти на ухо, потому что Наруто приближался. Пришлось двигаться ему на встречу. — Пока, парни. Доброй вам ночи! Хлопнула обоих по плечам, обходя Наруто. До магазинчика Ино надо было пройти чуть дальше. Саске вцепился в сигарету изо всех сил, лишь бы ничего не сломать лишнего, что не так лежит или стоит на улице. — Привет. Наруто кивнул как ни в чем не бывало. — Привет. Саске кивнул в ответ. Наруто готов был простоять тут всю ночь, лишь бы не идти домой, потому что он не имел ни малейшего представления, что ему делать. Как себя вести, как смотреть, куда смотреть, куда не смотреть, что говорить, что не говорить. Боже. Это просто какое-то издевательство. Он итак на теме не мог смотреть толком вот уже сколько дней к ряду, а теперь что? Ночевать в одной квартире? А может еще хуже? Спать в одной кровати под одним одеялом?! Потому что выгонять лучшего друга на пол — крайне неприлично. Он снился и мерещился ему уже постоянно. Везде. На каждом шагу. Подбородок, скулы, широкая грудь и разворот плеч, длинные сильные ноги, накаченные руки с проступающими венами, когда он их напрягал. Черные глаза, от которых он забывал, как его зовут. Ну, один глаз. Но помогало это мало чем. В груди билось, стучало, падало, стукалось друг об друга, живот горел огнем, а что творилось чуть ниже — не пересказать словами. Постыдно стояло каждый раз, стоило вообще оказаться на одном гектаре. Саске старался отвлечься на тщательное продумывание плана моего убийства, чтобы воздать за все его текущие страдания. Он боялся моргать, потому что каждый раз, когда он это делал в последнее время, там был только он. Он видел в его каждом случайном прохожем, он видел его в отрывочных сновидениях, он видел его даже когда был абсолютно бодр и что-то читал. Он видел его поверх текста, видел поверх кухонной столешницы, видел на глади кофе в собственной чашке. Он видел всё. Он видел скулы, на которые хотелось положить ладонь и никогда не убирать, видел лопатки, которые хотелось сжать, видел каждый кубик на животе, который хотелось изучить собственными, блять, губами, а не воображением, видел как поднимается и опускается широкая грудь, как когда если бы он его целовал прямиком в солнечное сплетение, заводя руки над его пшеничной головой. Он видел там пальцы, которые переплетались со своими же, видел там эти же пальцы, но уже в собственных волосах, которые сжимали, пока он сам целовал его. Долго. С оттягом. Глубоко. — Ну, пойдем, теме? — Ага. Выкинул окурок, пытаясь сделать это максимально хладнокровно. Наруто прошел через настоящую пытку, пока пытался не смотреть, как он курит. Потому что это было слишком красиво. Слишком засасывающе. Так, что оттуда просто уже не выбраться. Да он бы и сам стал с удовольствием долбанным сигаретным фильтром, чтобы просто ощутить, каково это, когда губы теме оказываются на тебе. На каждую затяжку теме, наблюдаемую из-под растрепанной челки, старался не дышать. Чтобы не застонать на всю улицу. Шли молча, засунув руки в карманы. Пару раз переглянулись, пару раз кивнули, пару раз как-то улыбнулись. Всё, блять, нормально, соберись. Ты просто идешь к лучшему другу домой. Твой лучший друг просто идет к тебе ночевать. А кровать одна. А кровать одна, да. И одеяло. Да, и оно тоже. На пол — будет слишком подозрительно. На пол — будет неприлично перед лучшим другом. А КРОВАТЬ-ТО, БЛЯТЬ, ОДНА. Просто потерпеть ночь. Да, просто потерпеть целую ночь. Не сорваться. Не сорваться ни в коем случае, теме. Иначе… Иначе… Это мои личные проблемы, но никак не проблемы моего лучшего друга. Нормально зашли, нормально разулись, нормально повесили рядом свою верхнюю одежду. — Всё хорошо, теме? Серьезный какой-то. — Всё хорошо, — пожал плечами. Да, всё хорошо. Просто пытаюсь не прижать тебя к первой попавшейся стенке. — Есть хочешь? — Наруто надо было занять себя чем угодно, лишь бы не надумывать, как будет непередаваемо охуенно держать теме за волосы на затылке, оттягивая голову назад и выцеловывать ему сильную шею. — Не отказался бы. Только что-нибудь человеческое, добе. Лично мне гастрит не нужен. Теме собранный такой, как и всегда. Невозмутимый. Сдержанный. Не то, что сам Наруто. Двадцать восемь ментальных кругов уже прокрутил в своей голове со всеми возможными вариациями использования губ и рук теме в самом прямом прикладном смысле. А добе как всегда беспечный такой. Есть предлагает. Слегка улыбается. Видимо, устал за день. Не то, что сам Саске, пытающийся выбить из собственных мозгов картинку, как добе тяжело дышит под ним, пока сам он пересчитывает его ребра языком. И это ещё в голове они оба в штанах были. Потому что, что делать ниже — Саске ни имел ни малейшего понятия. Он вообще боялся себе даже что-то представить такого всё это время. То же самое у Наруто. Просто хотя бы не снимать штаны в своей голове с лучшего друга. Должна же быть хотя бы какая-то капля приличия, в конце-то концов. Ели практически молча, каждый кусок застревал в горле, неприятно поддушивая. — Как-то чисто у тебя. — У меня так всегда теперь практически. Заходил бы в гости почаще. — Я был занят. Сам когда последний раз заходил? — В феврале? Саске кивнул, пожав плечами. Что бы они не делали, всё равно что-то их сталкивало обратно. Спаевало намертво. Как та синяя дрянь на давней-предавней миссии, когда им даже ссать пришлось вместе. Про остальное вообще хотелось забыть. Саске стало чуть ли не смешно. Они через столько уже прошли, а он тут чуть ли не как пацан боится, что добе его оттолкнет, если он, ну, допустим, просто его поцелует? Звучит не очень правдоподобно. Но тут же подключилась вторая половина мозга, твердящая своё любимое «это не взаимно» и, что еще хуже, «противоестественно». Отмахнулся от этой части, оставляя хотя бы только «это не взаимно». Чтобы было чуточку легче. — Добе, в душ схожу? — Да без проблем, че ты. Пошурудил в шкафу, выуживая футболку с полотенцем. — На, — швырнул в лучшего друга. — Даже темная, а не оранжевая. Всё для тебя. — Да иди ты, — Саске тепло ухмыльнулся. Хотелось простоять в душе десять часов к ряду. Поджилки откровенно тряслись. Блять, ну серьезно? Он бился насмерть, бился часто, господи, да через что только он не прошел к своим годам. И никогда не было… так. Будто внутри что-то сейчас сойдет с ума, оторвавшись от чего-то. Но пришлось недовольно вылезать из укрытия. Иначе подозрительно же. — Есть почитать что? Наруто, схмурив брови, потянулся к самым верхним полкам шкафа. Футболка предательски задралась, оголяя и поясницу, и живот с тоненькой, светлой, еле заметной дорожкой волос. Пришлось оба глаза засунуть под челку, чтобы не видеть. Это утомляло. Это откровенно сводило с ума. — Кобо Абэ пойдет? Шерпа-чан одолжила. — С какой это радости? Саске хладнокровно принял в руки книгу. — Так она ж книжный червь ещё тот. Кивнул в фолиант. С жизнью хозяйки этой книги он разберется позже, если переживет эту ночь. — Ну, чувствуй себя как дома, теме. Напоследок кинув, Наруто сам уже скрылся в душе, занимая оборонительную позицию. Хотя, я бы сказала, избегательную. Часы отстучали половину двенадцатого громоподобным набатом. — Я же надеюсь, тебе в голову не придет укладываться на пол, теме? Наруто широко улыбнулся, как умел это делать только он. — Я идиот что ли по-твоему? Там неудобно и холодно. Это было конечной. Каждый, каждый надеялся, что второй в последний момент свернет. Но никто не свернул. Потому что это бы было либо неприлично, либо подозрительно. Легли по разным сторонам кровати, отворачиваясь друг от друга спиной. Одеяло натянулось, равно как и каждый нерв у обоих. Надо было просто постараться уснуть. И ещё случайно не задеть что-либо — каждый принципиально остался в футболке, чтобы сохранить хоть какую-то иллюзию защиты. Часы отстучали полночь громоподобным набатом. Не спалось. — Спишь, теме? — Нет. А что? — Я просто могу во сне очень сильно брыкаться. Ты уж извини, если съезжу куда-нибудь. Саске, зажмурив глаза из последних сил, пытался просто дышать. — Насколько всё плохо? Как именно брыкаться, добе? — Ну, — Наруто за его спиной поелозил по простыням, — примерно вот так. Пихнул его ногой по стопе со всей дури для демонстрации. — Ты идиот?! — Так ты же сам спросил!! Развязалась целая битва стоп, кто кому заедет посильнее, одеяло натягивалось между их спинами как струна, но главное было не касаться ничем другим, иначе это было бы финишной. — Я тебе сейчас вмажу, теме!! Да начнется бой, теперь уже руками с локтями. Наруто, вроде как, хотел пихнуть его в бок локтем, но Саске, со своими-то рефлексами, просто резко развернулся и уже со своего локтя заехал Наруто аккурат под глаз. Или в глаз. Наруто пришлось прикрыть глаз ладонью с протяжным «тцц». — Добе? Сильно ударил? Саске пришлось перевернуться на другой бок, чтобы оценить ущерб. Наруто лишь широко улыбался с одним открытым глазом. — Теме, серьезно такое спрашивать? В целом да, прозвучало как-то так себе с учетом того, сколько раз они дрались чуть ли не в полную силу, избивая друг друга до полусмерти. Но это было в прошлом, в том прошлом, где Саске пытался его вырезать из себя, вытащить, выкромсать, но не смог. Добе победил, теме проиграл. — Да иди ты. Махнул на него рукой, но всё уже улегся на бок к нему лицом. Второй уже отлежал, если честно. Да и Наруто тоже. — Спать давай. Буркнул, защитно натягивая одеяло по подбородок. Наруто улегся точно также, напоследок почесав пострадавший глаз кулаком. Не спалось. Часы отстучали половину первого громоподобным набатом. — Теме, уложи как-нибудь свои длинные ноги, а. — Да что тебе опять не так?! — Ты одеяло на себя перетягиваешь. — Нет, ты. Наруто вздохнул. — Двигайся. — Куда? — Куда-куда, ближе. Ты лежишь на самом краю. — Тебе надо — ты и двигайся. Сам на краю лежишь, добе. — Что-то не так, что ли, теме? Саске вдохнул и выдохнул полной грудью. Да, блять, что-то не так. ВСЁ НЕ ТАК. Вообще всё. У него даже руки трясутся, еле заметно, конечно же, но спокойнее от этого не становится. Внизу живота сводит, тянет, горит и пульсирует, пока Наруто со своим этим беспечным выражением лица и чуть подбитым глазом предлагает ему приблизиться к аду непозволительно близко. Наруто сам не понял, как ляпнул. Да будь его воля, сам бы ушел на пол, к чертям, пусть странно, пусть подозрительно, но зато не неприлично — сам же улегся там, а не гостя оставил. Гостя и по совместительству лучшего друга, от присутствия которого в одной с ним кровати под одним одеялом каждая мышца напряглась до предела. Сердце грохотало в трахеях, а руки почти что немели. Настолько было будто бы страшно. Собрав остатки мужества, одновременно подъехали чуть ближе, шурша простынями. — Спи давай. Теперь Саске слышал, как он дышит. Слышал всё. Каждый вдох и каждый выдох, ловил их, пытаясь наложить на свои собственные, чтобы хоть немного отвлечься от чертового мандража. Наруто хотелось уткнуться лицом в подушку и желательно задохнуться прямо там. Ну почему, почему вторую подушку он прикупил, а одеяло — нет. Где были его мозги? Тогда бы сейчас не было этого тупого, иррационального, идиотского мандража. Даже спасая мир ничего подобного не чувствовал. Настенные часы оглушали ходом своих стрелок. Всех сразу. — Да не натягивай ты одеяло, добе. Саске перешел на шепот. Как тогда, на несчастных футонах. Потому что итак вокруг было слишком громко, будто бы под покровом ночи засыпал даже воздух в комнате. — Ты сам это делаешь. — Так двигайся ближе, тупица. Вариант с гибелью в подушке от удушья Наруто показался вполне рабочим. Всё лучше, чем придвинуться к теме настолько непозволительно близко. Вообще, всё это — уже было непозволительным. Близким, горячим, удушающим, пугающим до поджимающихся пальцев на ногах. — И ты тоже. Еле как сглотнув что-то неприятно набившееся в гортани, выдавил из себя таким же шепотом. Он боялся говорить вслух. Собственный голос казался криком. Собрав остатки мужества, одновременно подъехали чуть ближе, шурша простынями. Иначе бы было подозрительно. Иначе бы было странно. Иначе бы кто-то мог что-то заподозрить. Этого нельзя было допускать. Часы отстучали час ночи громоподобным набатом. Не спалось. Наруто пришлось открыть глаза. Уже устал их насильно держать закрытыми. Подбитый глаз тем более был не рад настолько активному сжатию. — Что это? Из-под горловины собственной футболки, надетой на теме, торчал металл. — Что именно? Саске глаз не открывал, да и зачем. Добе и без того прекрасно знал, что он тоже не спит. Не задумываясь, Наруто протянул ладонь к его груди, поднимаясь к шее. Аккуратно дотронулся пальцами до горячего металла, нагретого теме. Ожерелье было слишком тонким, чтобы он не касался помимо этого ещё и чужой шеи подушечками дрожащих пальцев. Дрожащих, разумеется, глубоко внутри, а снаружи, на коже, там, где собственная соприкасалась с чужой — они были абсолютно спокойны. Иначе это было бы подозрительным. — Брата. Долгая история, добе. — Откуда? Наруто не мог себя заставить убрать руку. Хоть убейся о стену. Лишь как-то обессиленно уложил ладонь поверх ключицы, еле касаясь, пальцами зафиксировавшись на горячем теплом бархате. Светлом. Как и должно было быть всегда. Именно такого оттенка. Саске открыл глаза. — Шерпа. Оно было двойным. Поэтому такое тонкое. Наруто медленно кивнул, пытаясь смотреть прямо в глаза. Иначе было бы подозрительно. Подбитый глаз предательски моргнул на рефлексах, пришлось помочь ему проморгаться. — Болит, что ли? Шепот теме добивал. Разбивал. Доводил уже до предела, хотя куда ещё дальше-то. А его ладонь, внезапно оказавшаяся на собственной скуле возле подбитого глаза, выбила кровать из-под бока. И всю квартиру из мира. Да и самого Наруто в том числе. Вышвырнула. Неизвестно куда, но вышвырнула, выстегнула. Чтобы остаться на плаву, сжал собственную футболку, надетую на теме. Он сейчас просто уже не выдержит. Это невозможно. Это просто уже невозможно перенести. Сколько уже месяцев он это терпит? Это невозможно. Саске существовал по раздельности с собственной рукой, когда она, вылезши из-под одеяла легла добе на скулу. Скулу, которую в собственной голове постоянно накрывал именно так. Наощупь она оказалась именно такой, как подсознание рисовало всё это время. Что-то билось на этой скуле в его собственную ладонь. Трясущуюся глубоко внутри, но абсолютно спокойную снаружи, там, где собственная кожа соприкасалась с чужой. А ещё пальцы добе на шее, где и без того всё горит огнём. Это становилось невозможным. Это просто уже невозможно терпеть. Сколько он всё это терпит? В днях? В месяцах? И прямо сейчас в часах? — Ты…, — сглотнул, — натягиваешь одеяло на себя. Оставалось надеяться, что шепот не прозвучал жалобно, а будто само собой разумеющееся. — Нет, — Наруто, еле разлепив губы, попытался ответить таким же спокойным шепотом, как у теме, — ты натягиваешь. Саске медленно прикрыл и открыл веки. Сердце стучало уже везде. Это просто невозможно уже терпеть. Еле как разлепил собственные губы, пытаясь выдавить из себя самое страшное, что он когда-либо говорил в своей жизни. — Ближе... — задохнулся, рвано выдыхая, — слабо? Своих собственных обветренных бесконечными миссиями губ Наруто физически сомкнуть не мог. Этот небольшой зазор помогал не задохнуться. Помогал хотя бы как-то дышать. Это было невозможным. Он сейчас просто сорвется к чертям, и плевать на всё. Абсолютно на всё. — А тебе, теме? Собственный шепот практически не дрожал. По крайней мере, он надеялся. Ладонь на скуле горела. Они всегда всё делали вместе, всю свою жизнь, даже умирали вместе. Вот и сейчас, не вывозя это всё, вместе придвинулись ещё ближе. Рука добе вплотную уперлась в чужую грудь, рука теме на автомате сжалась на скуле. Носы практически касались друг друга. Но не смотреть в глаза друг другу было невозможно. Ведь если опустишь даже чуточку взгляд вниз — там губы. Приоткрытые в попытках не задохнуться губы. Обветренные и горячие. Утонченные и сухие от невозможности сомкнуться. Когда теме так близко. Когда добе так близко. Настолько. Всё, как говорила чертова Нигай. Невидимая черта, которую переступать так страшно, так страшно, потому что не знаешь, что ждет за ней. Терпеть это становилось невыносимым. Нутро горело, крутило и жгло. Задыхалась каждая клетка. Голова сама по себе медленно скользнула по подушке. Плевать. Пусть убивает. Но потом. После того, как он к ним прикоснется. Но прикоснуться он не успел. Свои же собственные несмыкающиеся губы накрыли обветренные и горячие. Добе. Глаза закрылись сами по себе. Этого просто быть не может. Это нереально. Это не по-настоящему. Ладонь на скуле сжалась сильнее, собственные губы точно так же еле прижались в ответ. Стало безумно страшно. — Теме… я… не.. Пришлось отстраниться. Чёрт. Ты не сдержался, Наруто. Ты проиграл. Теперь проиграл именно ты. Тебя сейчас реально убьют. И есть за что. Рука теме не скуле сжалась сильнее, обхватывая сразу половину лица. Своя собственная ладонь вцепилась с свою же футболку на груди теме, которая ходила от чего-то ходуном. — До..бе. Его сейчас убьют. Главное не смотреть в глаза. Куда угодно, на свою руку, на плечо теме, но не в глаза. Он боялся в них увидеть хоть что-либо. Но голову подняли, обхватив за щеку и скулу одновременно. — Иди.. Куда идти? Куда? Куда? КУДА?! Саске еле моргал. Это пугало ещё сильнее. Настолько злой? Настолько злой, что еле шепчет, чуть ли не задыхаясь и еле давит из себя слова? Взгляд не отвести. Держит крепко. — ….сюда. Наруто показалось что он ослышался. Саске показалось, что он не смог произнести это вслух, потому что пересохло и высохло всё до пищевода. Ладонь на скуле скользнула ниже, большим пальцем оттягивая подбородок. Собственная ладонь скользнула дальше, крепко впиваясь в чужую поясницу. Плевать. Они всё всегда делали вместе, даже умирали вместе, вот и сейчас просто одновременно упали друг в друга, шумно втягивая воздух через нос, потому что рот был занят. Обветренные и горячие, утонченные и пересохшие спаялись в одно. Наруто не целовал, пил, самозабвенно, задыхаясь, губами цепляясь то за верхнюю, то за нижнюю. Саске сцеловывал каждое мимолетное движение губ на своих, пытаясь всё это запомнить. Но не получалось. В голове не было ничего, кроме добе. Так, как он столько времени хотел. Легко надавил на подбородок. Нужно было больше. Нужно было шире. Нужно было глубже. Добе самому хотелось, но теме этого, разумеется, не знал. Отстранились лишь на секунду, набрать побольше воздуха. Губы горели. Горело вообще всё. Саске было плевать, если его убьют, когда он, ничего уже не соображая, просто протолкнул язык подальше. Но я приняли. Этот длинный, тягучий, горячий, влажный язык, что снился ему ночами напролет, переплел свой собственный. Пальцы на ногах онемели. — Добе.. я… Надо было просто подышать. Подышать, прижавшись лбом к чужому, плотно закрыв глаза. Подышать. Подышать и всё испарится. Это не может быть правдой. Это опять тупая игра идиотского мозга. — ….так давно, теме...я… Что? Что давно? Блять, ЧТО ИМЕННО ДАВНО???!!! Наруто еле дышит рядом с ним. Задыхается. Шепчет на износе. Сжимая поясницу, задирая собственную футболку на нем. Сейчас практически разорвет ткань. Что. Именно. Давно. — ...хотел… По позвоночнику снизу вверх и сверху вниз проползло будто что-то живое. Обдали будто бы кипятком, потом ледяной водой, потом снова засунули прямо в пекло. — ...я…. тоже. Добе.. чёрт.. Наруто дернулся, отстраняясь. Рука с поясницы пропала. Прижатый лоб пропал. Добе приподнялся на локте, с округлившимися глазами рассматривая помятого теме. — Что.. — сглотнул — ты.. — вдохнул, — имеешь .. — выдохнул.. — в виду? Саске просто уже хотелось попросить его себя убить. Лучше это, чем то, что происходило прямо сейчас. Правда. Он не мог найти ни единого слова, хватая воздух как рыба на льду, всматриваясь ему в глаза снизу вверх. — Ты… — а дальше что сказать? Что сказать дальше вообще? Как это произнести вслух?! — … очень...я…мне... На этом слова закончились. Все до единого. Наруто нахмурил брови, часто моргая. Втянул шумно побольше воздуха. — Ты мне тоже. Теме. Сказал, как отрезал. Отрезвил. Встряс. Но показалось, что убил. Что значит тоже? ЧТО ЗНАЧИТ ТОЖЕ? БЛЯТЬ. Да ведь этого же быть не может. Это чертовый бред. Бред, бред, бред, бред, бред, бред!! Ему наверное послышалось. Ему показалось. Это не может быть взаимным. Всё то, что носит в себе, что горит и полыхает адским пламенем в груди. Рука добе легла обратно на грудь. — Сильно. Так..сильно, теме. — Ты не представляешь, насколько. Не послышалось. Не показалось. Это оказалось гребаной правдой. Это, блять, взаимно. Он же сейчас с ума сойдет, добе. Он же сейчас умом тронется, теме. — У тебя...сердце колотится, теме. Ещё бы ему не колотится. Он сейчас, кажется, умрет. Дерганно положил ладонь на чужое солнечное сплетение. Как тогда, на миссии, перед собранием, на футонах. Чувствовал ли тогда добе всё то же самое, что и он? — У тебя тоже, добе. Шепот заполнил комнату, в которой стояла звенящая тишина. — Как… давно? — Давно, теме. Я… чуть с ума уже..не сошел. Саске постарался кивнуть. Нихуя не вышло. Тряслось уже всё практически в открытую. — Я тоже, добе. Наруто прикрыл глаза. — Я ничего уже не соображаю, — пробормотал, откинув голову назад, предательски открывая кадык. Саске болезненно сглотнул, губы опять не могли сомкнуться, пытаясь дышать. — Я тоже.. добе.. Давай.. обсудим..завтра, — вдохнул побольше, — ..насколько именно мы оба.., — слово не приходило на ум, — ... налажали. Наруто кивнул, не открывая глаз. Он правда ничего не соображал и не мог адекватно мыслить. — Теме? Откинул голову обратно, наконец-то распахивая веки. — М? Ещё одно слово и он умрет. — Тогда просто... иди сюда. Правда, видимо умер. — Обсудим всё… завтра? Наруто постарался кивнуть, насколько хватало координации обезумевшего собственного тела. Саске, пару раз моргнув, вдохнув, сжав руку на чужом солнечном сплетении, просто подался вперед, намертво впиваясь губами в обветренные и приоткрытые. Всё, как говорила чертова Нигай. Будто ты в каком-то мареве весь. Ничего вообще не существует, кроме этого, а ты в самой гуще. Аж внутренности выворачивает от того, как это прекрасно и тепло. Длинный язык прошелся по собственному, всасывая куда-то внутрь. Нижняя губа уже припухла, верхняя тонула в слюне. Это было прекрасно. Это было мокро. Это было безумно горячо. Обхватил теперь уже обеими руками скулы, о которых грезил так долго, так часто. Они ходили под ладонями ходуном, потому что Наруто его целовал в ответ. В поясницу впилась ладонь добе, стягивая ткань футболки в комок. — Ты.. улыбаешься.. — Ты тоже.. теме. Половина букв тонула, глушилась, куда-то пропадала за сбитым дыханием и мокрыми звуками от горяченных языков и раскрасневшихся пар губ. Обоих засасывало внутрь, неконтролируемое. Наруто еле расцепил пальцы на футболке, широкой ладонью проводя по всему позвоночнику до самого затылка, впиваясь пальцами уже в волосы, оттянул назад, припадая губами к чертовой шее, о которой так долго грезил. Промычал куда-то уже в нее, не в силах удержаться, заливая всё слюной, всасывая кожу губами и выводя языком невесть что. — Добе… Саске просто задохнулся. Каждое касание языка отдавало вниз. Каждое. Это тоже становилось невыносимым в своем роде. Слишком много одежды. Вывернув голову из схватки, сам точно также припал к чужой шее ближе к кадыку, до чего дотянулся. Добе, прикрыв глаза, бессильно откинул голову в бок, чтобы не мешалась. Хотелось чувствовать как можно больше. Саске, не мелочась, проехался губами вперемешку с языком от кадыка до мочки уха. Делал всё исключительно на интуиции и бьющегося бесконечного желания в груди проглотить всё и сразу. Добе практически прошипел, хватаясь пальцами за футболку. Потянул вниз. — С..сними.. Саске от этой просьбы прорвало. Просто толкнул добе на кровать, пригвождая спиной к простыне своим собственным телом. Наруто, не задумываясь, раздвинул колени пошире, чтобы чувствовать теме ближе настолько, насколько возможно. Обеими руками сжал его лицо, притягивая к себе. Целовать хотелось бесконечно. Безумно долго. Столько, сколько потребуется, пока губы не ссохнутся и не оторвутся к чертям. Теме же практически над ним навис, собирая пальцами простыню с обеих сторонам от плеч так, что та чуть не треснула. Вдавливал его в подушку своим лицом, языком добираясь до глотки, казалось. Наруто чудом не задохнулся, хватаясь за подол футболки на животе теме и оттягивая вверх, руками забираясь уже под нее, сжимая ребра, поясницу, бока, всё, до чего мог добраться. Саске резко отстранился, так резко, что чужой язык рефлекторно вылез наружу за ним следом. Мол, стой, куда ты, ты разве не видишь, как мне хорошо? Мне наконец-то так хорошо, куда ты? Теме же улыбался. Он смотрел на этот приоткрытый рот, припухлые губы, чуть высунутый язык. Это не было пошлым. Это было лучшим, что он видел в своей жизни. Добе и глаз не мог отвести от этой улыбки, ладонями водя теперь уже по сбитому мышцами животу под футболкой. Потянул ещё выше, как бы намекая, и теме, убирая ладони с простыней, помог её наконец-то снять. Развернул плечи, перебирая кости точеных ключиц под кожей. От этого вида ноги сами разъехались в сторону, еще шире, чтобы ступней можно было ухватиться за теме. Теме же как-то тяжело выдохнул. Медленно опустил взгляд, рассматривая клочощущее солнечное сплетение под собой. Съехал чуть ниже, задевая всё самое дорогое. Наруто чуть с ума не сошел. Два слоя ткани трусов и без того помогали ситуации мало, а теперь ещё и это. Благо, взгляд туда никто тактично не опускал. Это было уже перебор. Это было уже чересчур. Тут итак сколько всего наверху еще надо выцеловать, вылизать, искусать, высосать, выпить. Саске казалось, что это вообще всё бред, потому что у лучших друзей так стоять друг на друга не может. Ну, знаете, у тех лучших друзей, когда один из них прямо сейчас поддевал пальцами край футболки, натягивая её на самый верх, чтобы не мешалась, опускаясь ниже, чтобы поцеловать всё, до чего мог дотянуться. Каждый кубик, каждое ребро, каждую впадинку мышц. Добе, дернувшись сверху, дернул с себя несчастную футболку, отправляя её строго на пол. Одеяло давно уже сбилось куда-то под стопами или икрами. Так даже лучше. Теперь ещё и руки свободны. Крепко удерживая добе за бока, проскользил сначала губами с языком и зубами от пупка до солнечного сплетения, а потом ещё собственной голой грудью. Кожа к коже, и каждая — горит. Запутавшиеся в волосах пальцы Наруто выбивали самообладание в небытие. Он сжимал их именно так, как он себе представлял. — Теме… Дернулся, опять навалившись сверху, возвращаясь к губам. Ладони добе ползали по всей спине сразу, то поднимаясь на самый верх, то опускаясь к самому низу, тактично останавливаясь у резинки трусов, каждый раз еле заметно дергаясь именно там. Потому что Наруто хотелось ниже. И Саске это прекрасно понимал. Но страшно — безумно. Пока не до этого. Пока разберемся со всем остальным. Добе, как-то резко убрав широкие цепкие ладони со спины, поднялся на локтях. Саске пришлось продолжить его движение и отъехать также чуть назад, но прерывать поцелуй нельзя было ни в коем случае. Да и поцелуем уже нельзя было назвать, скорее пожирание через всасывание. Губы устали, шевелить ими правда становилось уже неприятно, но языки чувствовали себя прекрасно — не зря же говорят, сильнейшая мышца в организме. Так мокро. Весь подбородок и щеки уже были откровенно мокрыми, но это... Это нещадно заводило, когда ещё куда больше-то? Это пытка какая-то. Наруто просто опрокинул его на спину, особо не церемонясь и прижимаясь так близко, насколько мог. Ноги разъехались, прижимая добе к себе скрещенными ступнями чуть ли не за поясницу. Добе прогнулся в спине. Очень зря. Каменный стояк болезненно ухнул. Да и добе самого — тоже. Чуть ли не с рыком припал обратно к шее, целуя, кусая, елозя, вылизывая, почти что рыча, правда. Саске не оставалось ничего, кроме как прогибаться в ответ в спине, скользить ладонями по его спине и откидывать голову так, чтобы добе было удобнее. Чуть ли не прокусил кадык, перебираясь языком от него к мягкому изгибу шеи. Там уже реально укусил, присосавшись так, что явно что-то фиолетовое останется. — Тшш.. добе… Наруто просто прижался лбом, отстраняя губы с зубами, понимая, что немного перегнул палку. Пальцы теме в своих волосах успокоили. — Прости.. я… не могу… себя...когда ты… — Я тоже. Всё в порядке. Сам прогнулся в пояснице, показывая настолько тоже не может. Специально проехавшись своим пиздецом в нижнем белье по всей длине чужого. Наруто, вздохнув, аккуратно припал уже теперь к груди. Скрещенные ноги теперь правда лежали у него на пояснице, если не выше. Будто извиняясь, почти невесомо оставил на широкой груди над искореженным сердцем целую россыпь касаний губ. А сердце будто вправливали, выгибали, ставили на место, оно гремело, гудело, но не болело. Оно почти не болело. Устроившись поудобнее на локтях по бокам теме, перешел на живот, практически грудью укладываясь на пульсирующий, горяченный сквозь слой ткани член лучшего друга. Ну, эти лучшие друзья, ну вы понимаете. Прижался щекой к точеному прессу на животе. Это было лучше миллиарда снов всех вместе взятых. Это было лучше всего лучшего, что было у него в жизни. Саске, почти не дыша, положил ладонь на вторую щеку, аккуратно оглаживая скулу. Это было уютно. Это было лучше тысячей тысяч всего, что могло происходить в голове. Наруто, выпутав руку из-под его бока, снял с себя ладонь, оттягивая за запястье и крепко прижался к нему одними губами, прикрывая глаза. Это было невозможным. Саске прикрыл глаза, чтобы сердце в груди угомонилось хотя бы на чуть. Добе был повсюду. На ногах, на животе, на груди, на запястье, на сердце. Аккуратно выпустил запястье, зарываясь лицом опять в живот. Оставалось лишь положить ладонь ему на макушку и перебирать пальцами волосы. Добе будто пытался вытереть себя всего о него, терся, прижимался, отстранялся, скользил, наконец поднимаясь обратно наверх, к губам. Оставил смазанный поцелуй на подбородке, мягко прижимаясь, почти не дыша. Покрепче сжав поясницу ногами, притянул сильнее, ближе. Добе так органично лежал, чуть прогнувшись, между его ног, будто их вытачивали друг для друга, как пазлы. Может, оно так и было, кто знает. — Так долго, добе. Так долго, знаешь… — Тоже каждую ночь? Саске просто кивнул. А зачем врать? Зачем? Наруто устало приложил щеку к ключицам, полностью опускаясь. Хотелось просто лежать. Лежать на нем. Длинные ноги теме так тепло обнимали, одна — за поясницу, вторая — у колен, а руки кольцом легли на плечи, подбородок уткнулся в макушку. — Так хорошо, теме. — Да. Саске прикрыл глаза. Хорошо — слово не совсем подходящее. Вряд ли вообще для этого состояния есть какое-то описание или хотя бы приблизительный синоним. Он чувствовал себя живым, как никогда. Настоящим. Добе, пошурудив снизу перебинтованным протезом, потянулся обратно, обхватывая его за затылок. И просто поцеловал в лоб. Горячо и от всего сердца, будто оживляя теперь и голову. Не только сердце, но и её тоже. Приподнялся обратно, всё ещё не отпуская затылок, спускаясь ладонью уже за шею, второй рукой как-то выпутавшись из захвата ухватил ладонь теме, крепко сжимая у себя на груди. — Добе… Схватился за его шею, вероломно прижимая к себе, сжимая его ладонь в руке. Это было слишком искренним. На нижней губе почти что что-то лопнуло — сколько они уже целовались, час, два, вечность? Закусил её в поцелуе, неосознанно прихватив зубами и губу добе. Тот как-то ломанно выдохнул. — Не.. делай так. О. Интересно. — Почему? Наруто отрицательно покачал головой, насколько мог с зафиксированной мертвой хваткой широкой ладони шеей. — Я...не могу уже больше.. понимаешь?.. Саске поджал губу. Ещё бы ему не понимать. Сам уже всё нижнее белье залил себе всем, чем можно. Но… Обеими руками сжал его лицо, кусая и оттягивая чуть ли сам уже не рыча. Будто башню снесло уже окончательно и бесповоротно. Страшно — безумно, но ещё страшнее — остановиться, когда добе дал ему в руки такой козырь. Но когда он сдавленно простонал ему в губы, стало ещё страшнее. Что, блять, делать дальше вообще? Ухватив поудобнее за поясницу, опять уложил на спину одним рывком, под себя. Каждый его изгиб подходил идеально и в таком положении тоже. Линия лопаток, под которыми было удобно обнимать, изгиб в пояснице, в который так удобно помещалась вторая перебинтованная рука, косточки таза с такой выемкой, будто были сделаны для него, чтобы он вот так лежал, сверху, прижимаясь, сжимая, обнимая, глубоко целуя и всасывая поочередно каждую губу. Ладони добе чуть ли уже не царапали спину, впиваясь ногтями. Шершавили натренированной кожей ладоней бока, мяли поясницу, обхватывали за раз лопатки, укладывались на каждый позвонок по отдельности, скользя вниз, к резинке трусов. А потом скользнули ниже, одним захватом оттягивая правую ягодицу к себе. Она реально вся помещалась у него в широкой сильной ладони. И вот теперь уже была очередь Саске постыдно скрывать сдавленный стон в чужих мокрых губах. Это невыносимо. Сдернул ладонь с себя, вторую дернул точно также, обе заводя над головой. Как и хотел. Как и мечтал. Крепко сжал, переплетая пальцы со своими. Уперся лбом в лоб добе. Добе улыбался. И сам он не мог делать того же самого, всматриваясь ему в глаза, во всего его, лежащего под ним, распластавшегося, горячего, влажного, тяжело дышашего, и всё — из-за него. Из-за Саске. Ничего в мире не существовало больше. Особенно проклятых настенных часов, которые перевалили, наверное, ближе к раннему утру, чем к поздней ночи. Коснулся одними губами, крепко удерживая, чтобы не смог приблизиться. А Наруто и это нравилось. Вообще всё нравилось, от колотящейся груди над своей собственной до твердого живота на своём собственном, от крепко сжимающих пальцев, переплетенных с собственными до натяжной боли в мышцах от натяжения зафиксированных намертво над головой рук, от длинных ног теме, прижимающихся к внутренней стороне собственных до чего-то невообразимо каменного под единственным слоем одежды, упирающегося в его собственный стояк, заливший уже всё, что можно. Он не думал, что вообще может быть так много и так мокро, хоть бери и выжимай свои разноцветные несуразные труселя. Захват над головой был расцеплен. Саске просто уже не мог терпеть невозможности вновь сжимать добе везде, докуда дотянется. Ключицы, округлые мышцы груди, ребра, грудная клетка целиком, солнечное сплетение, сильные руки, сбитые бицепсы, трицепсы, крылья шеи, плоский живот, бедренные кости, торчащие из-под резинки. Ни о чем не думая, обхватил их обеими руками, оглаживая. Наруто прогнулся в спине, кусая самого себя в сгиб локтя, чтобы опять не застонать. Это было невыносимым. — Обними меня.. добе. Добе дважды повторять не надо. Вцепился в поясницу намертво, не оттащишь, если всеми биджу попытаться это сделать всем вместе взятым. Саске, коленом соскользнув по чертовой простыне, схватился за первое, что попало под руку. В данном случае — член лучшего друга. — Прости! Я не… Одернул руку как от огня, укладывая её рядом с боком добе на простынь, сжимая и натягивая ткань. Это было очень страшно. Безумно страшно. Он даже в себя немного пришел. А вот добе — наоборот. Закусил губу, плотно сжимая веки. Продышался, собрался мужеством, распахнул глаза, натыкаясь на изучающий черно-фиолетовый взгляд. — Мне страшно, теме. Но.. если ты её туда не вернешь, я… Умру, кажется. Какая-то гора облегчения упала с плеч Саске. Не одному ему страшно, добе, добе(!), герой, боится. Тот, кто никогда ничего не боится, теперь тоже боится переступить эту грань. Два слоя нижнего белья ещё как-то её балансировали, оттеняли, сдерживали, но если их не будет - то это конец. Назад дороги просто уже не будет. Её не выложишь, не выстроишь и не возведешь. Ничем не оправдаешься, не сможешь отнекиваться. И, что самое страшное, абсолютно не знаешь, что именно делать. Всё было так, как говорила чертова Нигай. Вообще не знаешь, как подойти. И что именно делать. — Мне тоже, добе. Для начала можно было сознаться, что он и сделал. Наруто дважды вдохнул и выдохнул, чтобы унять колотящееся сердце. — Вместе? Они же всегда делали всё вместе, даже умирали вместе. Но это, то, что происходило сейчас, было в разы страшнее, как оказалось. Саске не смог не хмыкнуть. — Вместе. Не отрывая глаз друг от друга, высвободили по руке. Те, что без бинтов, которые натужно натягивались от напряжения даже в протезах. Вены вздымались на предплечьях. Гортань не могла переварить воздух. Они все делали вместе, аккуратно, боязно, неуверенно накрывая друг друга, не смелясь сжать. Было очень страшно. Пришлось обоим закрыть глаза. Делать это под зрительным контактом — вещь ещё более пугающая. Напоследок коротко выдохнув, Саске легонько сжал через ткань горяченный точеный член лучшего друга через единственный слой ткань, существующий, казалось, во всём мире. Наруто, напоследок, нервно передернувшись, повторил. Что, блять, делать дальше? Лучше не стало. Стало лишь хуже. Теперь хотелось, чтобы эта рука была не НАД, а ПОД. Чтобы ничего не мешало. Чтобы чувствовать чужую ладонь всю, целиком, горячую, сжимающую, водящую вверх-вниз, обводящую пальцем головку. Пришлось открыть глаза, потому что Наруто, собрав последние остатки мужества, отваги и, наверное, немного слабоумия, уверенно провел ладонью вверх, а потом — вниз, цепляясь кожей натренированной ладони за ткань. Лёгкие обожгло. Он не смог не опустить голову, чтобы это видеть. Потому что если не видишь — этого считай не существует. А ладонь добе сжалась у самого основания, натягивая ткань так, что всё было видно и без нее. Каждый контур, каждую венку, проступающую сквозь промокшее к чертям нижнее белье. Хорошо, что на темном не так заметно. Иначе был бы полный пиздец. И так страшно, куда ещё страшнее-то, боже. Пришлось обратно поднять взгляд на добе. Тот внимательно всматривался ему в лицо, закусив распухшую нижнюю губу так, что виднелась белая полоска зубов. Что ты вообще творишь, добе, ты видел себя со стороны вообще? Всё вскипело за секунду, топя и страх, и нервозность, и боязнь, вытесняя всё это из груди одним большим спутавшимся комком, который бился о ребра, не находя там выхода. Чуть ли опять не рыкнув, сжал добе так сильно, как мог, чтобы ничего ему не оторвать. А Наруто как назло на это запрокинул голову, опять обнажая свой чертовски нереальный кадык. Да блять. Отстранился рывком, дерганно стягивая с добе его разноцветные труселя с неизвестно каким принтом, швырнул в сторону, видимо на пол, не глядя, плевать, точно таким же рывком стащил всё с себя, бросая туда же, плевать, плевать, плевать, плевать! Навалился сверху, дерганно дыша, скорее наощупь находя чужие распухшие губы. Наруто почти что жалобно в них всхлипнул, засасывая в себя нижнюю чуть ли не до кромки зубов теме. Саске еле успел упереться локтями по сторонам, чтобы оставить хотя бы небольшой зазор между.. господи.. Он не успел. Наруто в последний момент дернул его на себя, обхватывая кольцом рук за шею, нагло засовывая ему язык в открытый от охуевания рот. Они соприкоснулись. Они просто теперь лежали рядом, чуть ли не друг на друге. Вот теперь было по-настоящему горячо. Низ живота и пах обдало таким жаром, что казалось это варятся внутренности заживо. — Теме.. Он как-то умудрился просунуть руку между ними, второй все ещё прижимая Саске за шею и ни на секунду не переставая целовать, прикусывать, оттягивать, вылизывать. Накрыл ладонью сразу оба — и свой собственный истекающий и чуть ли не дымящийся член, и лучшего друга, в аналогичном состоянии. — Стой..добе..Наруто! Наруто пришлось распахнуть глаза, которые не могли сфокусироваться ни на чем. — Что? Саске дерганно выдохнул. А как именно ответить на это «что»? Что вообще он хотел сказать? Он забыл уже на двести раз. Просто надо было что-то сказать, иначе бы он взорвался. Приподнялся на локтях и коленях. Добе деланно пододвинулся на одних ягодицах, чуть прогибаясь в пояснице и шире разводя ноги. Это конечная. Это психушка. Это невозможно. Вот теперь добе было удобнее. Практически ничего не мешало сжать перебинтованным протезом у основания собственный, второй рукой, настоящей — лучшего друга. Чтобы запомнить. Чтобы чувствовать всё. Провел на пробу вверх-вниз, до упора на каждой конечной точке. Саске осталось прикрыть глаза. Смотреть на лицо добе, когда он это делает, было невозможно. Хотелось обкончать его так, чтобы глаза потом оттереть на смог. Медитативным выдохом подавил в себе эти картинки. Это просто уже было последним пиздецом из всех возможных. Дернулся ещё подальше, практически усаживаясь на коленях. Отвел обе руки добе подальше. Целомудренно не пытался смотреть вниз, но не получилось, потому что добе смотрел именно туда. Это как перед прыжком в воду. Надо просто прыгнуть. Прыгнул. Они даже и между ног были почти одинаковыми. Как и всегда. Разумеется, добе светлее. Это было логичным, с его блондинистой шевелюрой. Чуть толще, но у Саске — чуть длиннее. Лиловая головка, жалобно дернувшись, предательски скользнула по чужой, такой же налитой кровью. Где-то там, наверху, Наруто подавил стон. Саске и свой-то не заметил, пытаясь держаться на плаву. А когда Наруто выстонал его имя, чуть ли не по буквам, ушел под воду с головой, укладывая чужую ладонь на себя, а свою — на него. Лежал даже в руке как свой собственный. — Иди сюда... Рывком улегся обратно, но так, чтобы теперь было обоим удобно водить ладонями вверх-вниз, сжимать, пережимать, оттягивать, собирать пальцами хлюпающую смазку, обхватывать головку, вести пальцами по уздечкам, практически не размыкая при этом губ. Если бы разомкнули — постыдно бы стонали в голос. Всё было так, как говорила чертова Нигай. Оба знали всё, как надо, куда надо, как сильно. Наруто чуть ли уже не давился слюной, и своей, и теме, задыхался от горячих мокрых губ, которые не отпускали, кусали, тянули, всасывали, редко спускаясь к изгибу вздернутого подбородка и обратно. Он не мог ни на чем сконцентрироваться. Своя рука на скользком каменном горяченном члене лучшего друга, на своем - промокшая насквозь ладонь лучшего друга, оттягивающая крайнюю плоть так, что хотелось взвыть или простонаться в голос. Но рот был занят. Живот уже, казалось, натерся о костяшки, что у одного, что и у второго. — Саске. Пришлось прервать. Резко. Жестко. Так долго он просто не вытерпит. Он не продержится. Как вообще можно продержаться, а? Схватился второй рукой за поясницу, что есть сил, до покраснения. Теперь там зацвело такое же пятно, что ползли по бледной коже Саске на груди. — Ч..чт..то? Еле выдавил, задыхаясь. Он чуть не излился на живот лучшему другу, а он, блять, решил прервать. Добе, медленно разжав захват, уткнулся обеими руками ему в плечи, подталкивая улечься на спину. Обматерив всё про себя на три круга, Саске, еле отклеившись с хлюпающим звуком, завалился на спину. Живот добе под ним был полностью мокрым. От них двоих. Пришлось закусить щеку изнутри чуть ли прокусывая целиком. Это было невозможным. Всё это — уже невозможно терпеть, это какая-то пыточная. Но Наруто не навис сверху, нет. Он сел на широко разведенные колени к нему лицом. Широкая грудь вздымалась, с живота стекало вниз, пропадая в поросли паховых волос. Это правда пыточная, видимо. — Теме.. — чуть ли не заплетающимся языком постарался позвать, — иди.. ко мне. Сюда. Резко поднявшись, тут же пожалел об этом. Все конечности будто ватой подменили, а собственный стояк от инерции хлопнулся по животу. Но сел перед добе, точно также, пытаясь не отводить взгляд. Смотреть вниз, туда, где они открыто и в полную длину соприкасаются было бы последней каплей. Вытерев ладонь о простынь, добе просто двумя руками притянул его лицо к себе, целуя медленно, вдумчиво. Шевелить ртом было уже практически невозможно, скуловые мышцы ныли, язык щипал и горел с непривычки, губы где-то лопнули, где-то треснули, где-то просто уже натерлись. Обхватив обеими ладонями за лопатки, теме отвечал тем же. Вдыхал и выдыхал. Медленно гладил и разлеплял губы, которые уже просто болели с такой непривычной нагрузки. Спустился с лопаток по ребрам вниз, огладил поясницу с её неимоверным изгибом, скользнул ниже, потерявшись пальцами в ягодичных ямках. Она тоже вся помещалась у него в широких ладонях, одна ягодица — в одной ладони, вторая — в другой. Будто всё заточено, как пазлы. Добе гортанно выдохнул, чуть отстранившись. Подался вперед, чтобы просто вплотную тереться и скользить. Поднял голову теме повыше, всасывая изо всех сил кожу рядом с кадыком. Напоследок обведя его языком, убрал руки с лица, перекладывая их на ключицы. Туда же отправились и зубы. Саске шипел через зубы, до красных отметин сжимал ягодицы добе в ладонях и сам подавался вперед, чтобы было ещё теснее, хотя теснее уже просто некуда. Только если вспороть грудную клетку и залезть внутрь. Еле оторвав протезированную ладонь, впился пальцами в волосы, оттягивая теперь уже добе назад. Тот лишь улыбался с запрокинутой головой и раскрасневшимися щеками, пока ему с обеих сторон сильной шеи оставляли по болючему красному засосу. Макушка Саске щекотала подбородок так, как это нужно было. Как нужно было всегда. Уперевшись ладонью ему в грудь, чуть отодвинул, опуская взгляд вниз. Саске не смог не сделать то же самое. Они сочетались идеально. Один — чуть потолще, второй — чуть подлиннее. Схватился добе за плечи, чтобы просто не потерять опору. Одно дело чувствовать, совсем другое — видеть, как добе обеими руками сжимает их, оба стоящих колом, сразу, одновременно, скользя ладонью без бинтов и с бинтами натяжно сверху вниз, от оснований до головок, одновременно соприкасая слизистые и проводя одной уздечкой по другой. — Я сейчас крышей поеду..добе.. Пришлось запрокинуть голову назад и плотно закрыть глаза. Ещё одна такая картинка — и он реально доломается до конца. Наруто, дотянувшись одним языком до его шеи, просто лизнул её до самой мочки уха, подцепляя её зубами. Отодвинул за плечи, иначе бы точно сошел с ума. Отодвинул тазом назад, чтобы хоть как-то выбраться из этой пыточной, но сделал только хуже. Сильная ладонь добе сжалась вокруг члена плотным кольцом, проходясь по всей длине, вовремя ухватившись за закрытую головку, чтобы не отпускать. Пришлось опять смотреть вниз. Его буквально держали за самое дорогое, чтобы он никуда не ушел. Опять. Чтобы просто никуда не ушел. Он никуда не уйдет, добе. Как вообще можно от тебя куда-то уйти? Наблюдая за тем, как собственный член в чужой руке движется теперь уже обратно, ведомый собственным тазом, а открытая головка упирается добе в мокрый горячий живот, почти не моргал. Боялся что-либо пропустить. Скинул перебинтованную руку добе, накрывая точно также его теперь в ответ, снова. Он никуда не уйдет. И тебя теперь не отпустит. Ни к кому и никуда. — Теме.. С приглушенным полушипением-полустоном поводил его головкой у себя по животу, чтобы было ещё больше касаний. Ещё больше точек соприкосновения. А теме ускорился. Не просто медленно водил вверх-вниз, отдрачивал мастерски, как закоренелый холостяк. Сжимая, сгибая, оглаживая. Пальцы практически не слушались, низ живота горел, сердце билось нигде и повсюду сразу, но надо было взять себя в руки. Точнее, то, что у него лежало в настоящей неперебинтованной руке. Вслепую нашел губами его губы, просто обессиленно впиваясь, не пытаясь поцеловать, пытаясь удержаться, пытаясь сделать так, чтобы было больше касаний, пока рука ускорялась в такт теме. Как сам теме ещё удерживался на месте и не растекся одной бесформенной лужей от невыносимого нытья в паху — тот ещё вопрос. Видимо, потому что добе нужно было сделать приятно, до победного, до последнего, вот и выкладывался на полную, пока рука добе вытворяла что-то крышесносное там, внизу, где всё горело и сжималось в одну тугую спираль. Дышать было уже нечем. Еле отлепившись от губ добе, которые чуть ли не всосали их в себя целиком, уткнулся лбом в лоб, пытаясь хватать воздух хотя бы ртом. Добе — не лучше. Сейчас того гляди задохнется, шипит, губы кусает, пытается не стонать, глуша звуки где-то в диафрагме. Но и теме — не лучше. Спину выгибает навстречу, насаживаясь на его ладонь, хотя физически уже ближе некуда, хрипит через иссушенное горло, пытается что-то сказать, но ничего не выходит кроме имени добе по слогам на рваных выдохах. — ...Нн..а..р..у...то.. И Наруто ломается. Зубами впивается опять куда-то теме в шею и заливает и его живот, и свой свой, и свой член, и его, и свою руку, и его каким-то бесконечным горячим пульсирующим морем. Теме, шипя и задыхаясь от боли в шее и инстинктивно дернувшейся от оргазма ладони добе в каком-то нереальном пике, сам проделывает два финальных толчка в широкую, горячую, липкую от спермы ладонь и кончает следом, добавляя к и без того бесконечному морю ещё одно. И оба моря сливаются в один общий на двоих океан. В глазах потемнело, а мир куда-то качнулся, чуть ли не падая. Просто обессилев рухнул на спину, рефлекторно сжимая пальцы на ногах от прошедшей по всему телу судороги. Никогда не было так долго и так сильно, будто пропустили через каждую мышцу ската с электрическим щупом. Добе рухнул рядом, еле дыша, прижимаясь плечом к плечу. Они лежали точно также, как и тогда, в Долине Завершения. Только вот сейчас у обоих было по протезу, и Саске, не задумываясь, просто сжал его перебинтованную ладонь. Наруто сжал в ответ, пытаясь дышать, а не открывать и закрывать рот. Мир вокруг качаться не переставал, а перед глазами ползли уже не черные, а белые мелкие пятна. В висках — непреодолимой толщи гул. Жизненно необходимым было повернуть голову, чтобы увидеть бездонные голубые глаза. Он боялся, но надо было. Надо было. Теперь он просто не знал, как именно себя вести и что говорить. Мозг начинал спешно обрабатывать информацию. У добе — тоже. Пиздец. Это пиздец. — Теме? Черная смольная челка была растрепана, по бокам к лицу прилипли пряди. Утонченные губы — распухшие, на шее, ключицах груди, вперемешку с красными пятнами его собственные следы от зубов и губ. Широкая грудь опускалась и поднималась слишком рвано, живот под плотным прессом залит белесым — и своим, и добе, фарфоровая бледная кожа горела. Наруто никогда не видел что-либо красивее этого. Сжал перебинтованную ладонь ещё сильнее. — Может, всё же обсудим сегодня? Я не доживу иначе до завтра. — Хорошо, теме, — Наруто тепло улыбнулся. Из последних сил перегнулся с кровати подбирая с пола чуть ли порванную от натяжения собственную футболку, вытер себя, всучил презент теме. Никто не мог и пальцем пошевелить, какой там идти в душ, честное слово. Правда, теперь стало прохладно — добе пришлось натянуть одеяло по пояс и на себя, и на Саске. Плевать, потом всё выстирает, велика беда. У него тут только что лучший момент, кажется, за всю жизнь, произошел, а он будет на такое мелочиться. Повернулся к нему лицом. Саске тоже, но глаза открыть физически не мог. Снова было страшно. — Теме? — М? — Ну так что? Теме только тяжело вздохнул, прижимая перебинтованную ладонь Наруто к себе поближе, будто пытаясь всё её обнять целиком. — Теме? Можно.. я тебя обниму? Активно покивал, сам подъезжая ближе и крепко прижимая к себе за талию Наруто. Но глаза открыть — страшно. Осталось только закинуть ладонь теме на спину, крепко прижимая к себе. — Ты сам хотел всё обсудить. Опять покивал. — Если ты.. если тебе.. страшно — то мне тоже. Вообще-то. Я не знаю.. что мне с этим делать. Я не знаю, что это именно, я не знаю, как это описать, я не знаю, как именно оно началось, я… — Добе, — Саске уткнулся ему куда-то в ключицу лбом, — я тоже всего этого не знаю. Но.. вот это.. я хочу вообще всё. Всё, что..связано с тобой. — Вот это описание очень подходит да, — Наруто нервно улыбнулся, пытаясь скрыть банальное волнение, зарываясь подбородком в макушке теме. Саске немного выдохнул. Но пока легче не стало. — Ты из-за этого с Сакурой-чан.. расстался? — В первую очередь да. Да и Нигай мозги промыла. — Вы опять на фамилии перешли? — Нет, — отрицательно покачал головой, — просто я ещё не понял, убивать мне её или нет. — За что?! — добе легонько шлепнул его по спине. — Это… это всё её рук дело. Придурошная. Наруто, как-то слишком облегченно вздыхая над его головой, тепло рассмеялся. А Саске прижимался ближе, слушая и ощущая каждое сокращение груди этого смеха. Это было слишком уютным. — Тогда, кажется, мы вроде как в долгу теперь, теме. — За что? Что вообще… дальше будет? Добе как-то серьезно уже теперь вздохнул, обнимая Саске обеими руками за плечи. — Я не думаю, что для этого существует какой-то термин, теме. Просто…будем вместе. Как всегда и должны были. — Что ты имеешь в виду? — Саске пришлось задрать голову, чтобы теперь уже смотреть во все глаза. — То и имею. Я.. я засыпал бы вот так — каждую ночь бы. И просыпался бы.. тоже. — И всё остальное? Наруто кивнул. — Вообще всё, теме. Всё, что только можно, понимаешь? — Понимаю, — Саске утвердительно кивнул. Внутри какая-то пружина решила разжаться так спешно, что он не увернулся от отдачи и вывалил первое, что пришло в голову, — насколько я тебе небезразличен? Добе закусил щеку изнутри. — А я тебе? Это нечестно. Но блять. Ладно. — Больше, чем полностью. Наруто этот ответ устроил точно также — больше, чем полностью. — Вот и ты мне, теме. Да этого всего просто не может же быть, да? Это вселенский заговор какой-то, да? Ну так же не бывает, да? — Ты тоже не можешь это осознать, да? — Да, добе. Это невозможно объять руками. Оно хлынуло со всех сторон, топя какой-то противный лёд в сердце, смывая что-то противное и болючее оттуда в три ручья. Если не в девять. — Так Шерпа-чан в курсе? Саске вздохнул. — Она считай мне это в лицо констатировала на день Святого Валентина. Говорит, мол, на лице у тебя всё написано. Вы там со своей.. Хинатой… — Не говори так. Это не очень приятно слышать. Она не… моя. Мой — это ты, придурок. Саске замолчал, пытаясь не улыбаться добе в ключицу. — Я чувствую, как ты улыбаешься, теме. — Отстань. Ну и вот, — ловко переводим тему, — мозги промыла. То, сё. — Подожди. То есть когда я ей по пьяни всякое про тебя нес, она была в курсе и.. черт. Теме. Она видимо догадалась, что я… нес про тебя. — Блять.. Саске захотелось смеяться в голос. Вот правда. Правда хотелось. И поэтому он тихо, очень тихо посмеялся. Чертова Нигай, блять. Да как ты всё это провернула. Чертова Нигай, блять. Спасибо тебе. — Господи, теме, — Наруто рассмеялся в ответ. — То есть тогда на Новый год — это не случайно? — А на футонах тогда, добе? — Я чуть крышей не поехал, когда нас в одну комнату засунули. Саске просто постучался головой ему по ключице. Единственная тупая башка — это он. И добе, конечно же. Две тупые башки. — Хочу пить. — Пошли, я тоже. Еле как натянув белье и тактично не рассматривая друг друга ниже пояса доплелись до кухни. Саске медитировал в окно, выпивая уже стакан третий, когда добе тихо подошел сзади и аккуратно его приобнял со спины, укладывая щеку на лопатку. Просто откинул голову на его макушку, укладывая протез на кольцо рук у себя на животе. — Ты теплый, добе. — Ты тоже. Я никогда не.. — Я тоже. Никогда такого не чувствовал. До душа всё-таки по отдельности, но смогли найти сил доползти. Ну правда надо. Саске уже лежал, завернутый в одеяло, когда Наруто, выскочив из душа с одного прыжка оказался у кровати, укладываясь рядом. Улыбнулся так широко, как умел только он. — Может, теперь спать? — саркастично выгнув бровь, не мог не спросить Саске. — Давай. Теме демонстративно отвернулся спиной. Но на самом же деле — ему очень понравилось, как добе его обнимал на кухне. Очень понравилось. Добе это прекрасно понял, прижимаясь широкой грудью изо всех сил. Саске лыбился, как дебил. В своем представлении. Главное, добе же не видел. Но надо было сделать кое-что важное, чтобы точно поставить финальную точку. — Эй, добе. Откинул голову на плечо, дернул подбородком. — Иди сюда. Наруто, поднявшись на одном локте, поцеловал его одними искусанными губами. Но они были всё такими же горячими. Напоследок как-то по-доброму чмокнув добе, развернулся обратно спиной, прижимаясь к нему, а ладонями обхватывая протез, вывернув и уложив себе на грудь. Нос добе уткнулся ему в затылок, вдыхая и выдыхая его волосы. Всё было хорошо. Всё наконец-то было хорошо. Так и уснули под утро.***
Проснуться от тяжести головы добе на своей груди оказалось очень приятным. Хотя, это слово вряд ли может описать хотя бы десятую часть от истины. Не задумываясь, на автомате, просто чмокнул макушку перед собой. Одеяло было перекручено и куда-то скинуто. Видимо, добе и правда брыкался во сне, но Саске ничего такого не помнил. Только постоянное тепло и уют всю ночь, сквозь сон. Один из самых крепких в его жизни. Обвил руками его голову. Пока спит, можно себе и позволить. Это всё просто не могло быть правдой. До него никак не могло дойти. Но оно было. Настоящее, теплое, спустя.. сколько опять времени они проебали? На Хинат, на Сакур, на миссии, да на всё подряд. И неизвестно, насколько бы это всё затянулось, если бы.... Саске знал, что он должен сделать. Оставалось дождаться, пока проснется добе. Но добе проснулся практически тут же, будто что-то почувствовал. Поелозил щекой ему по груди, ткнулся туда же губами. Саске опять не мог не улыбнуться. У него с непривычки болели уже мышцы на лице, правда. Сколько уже можно улыбаться. — Сколько времени, теме? Такой низкий, утренний голос чуть с хрипотцой. Теперь он слышал всё в своей жизни, кажется. — Почти девять. Наруто страдальчески уткнулся ему в грудь. — Мне через полчаса у Пятой надо быть. — А будильник почему не поставил? — Я нервничал. И забыл. Саске ухмыльнулся. Они оба нервничали, как не в себя. — Я пойду тогда. Вечером придешь? На чай. От слова «чай» опять расплылся в улыбке. Да, чай там тоже будет, обязательно. — Обязательно. У тебя когда ближайшая миссия? — Пока не знаю. Не предвидится. Наруто, кивнув, еле отлепился от его груди. Сел, потягиваясь во все стороны. Мышцы крутило, будто они дрались наотмашь врукопашку. Ох, если бы. Не хотелось идти примерно никуда, но надо было. Перевесил ноги с кровати, но его вернули обратно рывком, прижимая к себе спиной. Звонко поцеловали в шею и потом отпустили, подталкивая, чтобы дул собираться. Да и самому Саске надо было. Подтянув резинку, встал, чуть пошатнувшись, обернулся на Саске. И просто ему улыбнулся. Им никогда не нужны были слова, чтобы понять друг друга. Саске тактично заправил кровать, пока ждал освобождения ванной. Столкнулись у входа в нее, на что Саске словил смазанный поцелуй куда-то в солнечное сплетение. Собираться пришлось подальше друг от друга, потому что время поджимало, а сил не касаться никак друг друга просто не было. Вот и разошлись по разных углам, одеваясь. Обувались тоже демонстративно порознь и надевали верхнюю одежду точно также. Лишь когда Наруто потянулся к дверной ручке, остановил его ладонь, разворачивая к себе. Наруто лишь этого и ждал, сжимая накидку на животе, пока теме, обхватив лицо обеими руками пытался его скорее съесть, чем поцеловать. На перекрестке разошлись как ни в чем не бывало, улыбаясь себе в ботинки. Саске было плевать на каждую встречную псину. Пусть смотрит, куда хочет и как хочет. Он вообще ничего не замечал вокруг, кроме дороги перед глазами и всех тех картинок с прошлой ночи и утра, что мозг крутил на повторе. Пришлось даже легонько зажмуриться — серьезно, он был готов чуть ли не визжать. И Саске точно знал, что он должен сделать. Что обязан сделать. Именно обязан. Потому что должен. Потому что так надо. Добравшись до квартала, одним махом подлетел к моей двери, аккуратно отстукивая по ней костяшками пальцев. За дверью цокнули, потушили окурок, спрыгнули со стула, босыми ступнями шлепая к сёдзи, легонько её отодвигая. — Чего бл… Продолжить свой вопрос я не смогла. Саске, решительно переступив порог, сгреб меня в охапку обеими руками, крепко прижимая к себе. Даже чуть от пола не оторвал. — Что бл.. — Спасибо. Как-то тряхнул меня, головой прижимаясь куда-то к моей макушке. — Спасибо. В этом спасибо было слишком много всего. Спасибо за то, что держала на плаву, пока торчали в соседних камерах, спасибо, что не давала раскиснуть, пиздилась со мной, поила, скурила первый косяк, стреляла сигареты, спасибо за то, что откачала в лесу от мигрени, спасибо, что вправила мозги, когда я отказывался от протеза, спасибо, что проторчала со мной целую ночь в палате, когда мне было страшно, спасибо за то, что отметелила тогда того пьянчугу за меня, спасибо за то, что укладывала спать на своем диване, спасибо за то, что кормила, что у тебя есть помидоры, которые я могу спионерить, спасибо за то, что протянула руку, спасибо за то, что чуть не загрызла Райкаге за меня напару с Дайме, спасибо за то, что ты меня защищаешь, спасибо за то, что твой дом через дорогу и я знаю, что я могу прийти сюда с чем угодно и ты обязательно поможешь, спасибо за то, что сказала мне столько важных слов, что половину ночи на свой день рождения унимала мою истерику, спасибо за то, что ты всегда рядом, спасибо за то, что сказала мне, что я не один, спасибо за то, что ты передала мне частичку моего старшего брата, спасибо за то, что ты умеешь точно также, как он, тыкать меня по лбу, спасибо за то, что вытащила правду из нас обоих, сталкивая лбами, спасибо за то, что произошло этой ночью, спасибо за то, что ты есть. — За всё. Ткнулась ему щекой в сильную грудь, ладонями подпирая поясницу. Смотрите, люди, оно меня обнимает! Чуть ли вслух не закричала. Да мне и объяснять ничего и не надо было. Прижалась сильнее, чтоб ненароком брыкаться не начал. Я ж тактильная до жути, пусть теперь терпит, сам виноват. — Кофе будешь? — Нет. — А ирландский? — Это как? Отстранилась, широко улыбаясь. Показала пальцами небольшой зазор. — Вот так вот чуть-чуть вискарика туда. Саске прикрыл глаза, ухмыльнувшись. Не алкоголик, а ценитель. — Не отказался бы. Скинул накидку, тщательно вымывая руки в уборной. Уже и правда как у себя дома. Вернувшись, даже сесть нормально не мог. Встал в итоге напротив, ко мне лицом, пока доваривала нам кофе, посмотрел. Подошел к верхним полкам, сам спустил оттуда виски мне на столешницу, опять ушел, встал. Уперся локтями на стол, чуть ли не лег, ей-богу. Но сидеть было невозможно. Всё внутри клокотало от какой-то детской, что ли, радости. Стукнула двумя чашками о стол. Себе, конечно же, черный, ему — ирландский. Глянула на ворот водолазки. — Родной, тебе бы это, — почесала подбородок, — воротник повыше, что ли. Саске как-то стыдливо зыркнул в чашку. — Видно, что ли? — Ага, — не смогла широко не улыбнуться себе в чашку, — нормально он тебя разрисовал. Накрыл лоб ладонью, а сам еле лыбу давит. — Ну что? Есть чем поделиться? — пододвинула к нему пачку с пепельницей. Кивнув, будто бы в благодарность, подкурился, потягивая кофе. — Ты была права. — Да это я и без тебя знаю, — махнула рукой. — Но, блин, серьезно. Мне пришлось устроить в квартале аварию, чтобы вы наконец сошлись? Саске затянулся, всё еще пытаясь не давить лыбу. — Ну, — пожал плечами, — не знаю насчёт сошлись… — Не придирайся к словам! — шутливо шлепнула по столешнице. — Ты меня понял. Кивнул. — В целом да, тебе пришлось устроить аварию во всем квартале, чтобы мы наконец, эм, — кашлянул, — прояснили некоторые моменты. А я рассмеялась. Тихо, очень слабо, но рассмеялась. Я уже не помнила, когда последний раз смеялась в принципе. — Это что? Махнул мне куда-то на правую щеку. — Где и что именно? Ткнул сам себя куда-то в щеку, будто показывая на себе. — А, это ямочка обычная. Не видел что ли таких? — Хм, — пожал плечами, — видел. Но у тебя раньше не видел. — Потому что я редко улыбаюсь так, чтобы её было видно. Смеюсь — и подавно. Саске, промолчав, отпил ещё побольше. — Эт самое. Если какие консультации нужны — приходи, не стесняйся. — Какие именно? — Ну, — затянулась, — так сказать образовательного характера. Ты понял, о чем я. Саске прекрасно понял, да. Но даже чашкой запускать в меня не хотел. Просто улыбнулся. Он был слишком счастлив. Наверное, как никогда ещё в своей жизни.