Наследница

      Он взял меня за руку и повёл к реке, куда мы часто ходили, чтобы побыть вдвоём и просто посидеть в тишине. Я любила молчать в присутствии Итачи, тишина рядом с ним всегда была спокойной и умиротворяющей.       Его шершавая тёплая ладошка приятно сжимала мою. Мы сели на берег, не разжимая рук, и просто молчали, наслаждаясь погодой и видами. Рядом с Итачи я всегда чувствовала себя защищённой, уверенной. Ему было почти тринадцать, всего на два года больше, чем мне, но в нем всегда чувствовалась какая-то удивительная внутренняя сила, твёрдый стержень, который не найдёшь у его сверстников.       Я надеялась, что что бы ни случилось, мы всегда будем вместе, неважно, в какой форме. Но в последнее время я чувствовала, что с ним что-то происходит, какой-то внутренний конфликт, смятение. Я боялась спрашивать, поэтому просто ждала, когда он сам поделится со мной. Мы редко виделись с тех пор, как его определили в АНБУ. И я просто ценила то драгоценное время, которое проводила вместе с ним.       Он молчал, и я видела, что ему плохо. Я должна была спросить.       — Итачи, — осторожно начала я, — я волнуюсь за тебя. Что с тобой? Ты можешь сказать мне, ты же знаешь.       Он замешкался, отвернулся от меня, я почувствовала, как его рука слегка задрожала, и он сильнее сжал мою.       — Итачи...       Я положила другую руку ему на плечо и попыталась заглянуть в глаза, но он не поворачивался. Я никогда не видела его таким растерянным, это пугало меня.       — Ясуко, — наконец, произнёс он, — я не могу сказать тебе. Я и сам пока ничего не понимаю. Но пообещай мне кое-что...       Он так и не повернулся, глядя куда-то в сторону.       — Конечно, — с готовностью ответила я.       — Пообещай, что не будешь меня ненавидеть.       Я растерялась от такой просьбы и непроизвольно дёрнула рукой, но Итачи удержал её и повернулся. Он смотрел на меня прямо и уверенно, но на его прекрасном лице отражалась тревога.       — С чего вдруг мне тебя ненавидеть? — Подавив нервный смешок, осведомилась я.       — Не знаю, — ответил Итачи. — Но если вдруг...       Его явно что-то тяготило и тревожило. Он умел скрывать и блестяще контролировать свои чувства, но я очень хорошо его знала. А эти его странные просьбы нагоняли и мне тревог.       — Не беспокойся, — я мягко улыбнулась. — Я никогда не смогла бы тебя ненавидеть. ИТАЧИ.       Итачи разглядывал идущую по левую руку чуть впереди Ясуко. Для неё подготовили плащ подходящего размера и остальную одежду, а также вручили бывший перстень Сасори* на левый большой палец, переплавленный специально для её тонкой руки. Она убрала свои темно-русые волнистые волосы в высокий хвост, но непослушные пряди всё равно вылезали и падали на лицо. Ей бы не помешал протектор. На спине висел футляр с магари-яри. От разглядывания общего силуэта он перешёл к лицу, к тонким чертам, ямочкам на щеках, точёным скулам, прямому носу и раскосым серебристым глазам. Этот цвет всегда поражал Итачи: он и правда будто бы отливал серебром и был ярким и глубоким, обведённым чёрной радужкой. Все в ней осталось таким, каким запомнил Итачи, но годы прибавили чертам определенности, твёрдости.       — Что это за красные облачка? Кто это вообще придумал? — Брюзжала она. — Кто ваш портной? Я дам ему в морду.       — Ты ничего не смыслишь, — шутливо парировал Кисаме. — Это стиль.       — Стиль дурновкусия?       — Зря ты. Тебе вообще-то очень идёт. Хотя бы теперь выглядишь более угрожающей, — продолжал насмехаться Кисаме.       — Ну не у всех же есть такая угрожающая от природы морда, как у тебя, — голос Ясуко тоже приобрёл шутливые нотки.       — Я бы не стал оскорблять кого-то, кто вдвое здоровее меня.       — Стал бы, — Ясуко повернулась к нему и лукаво улыбнулась.       Они продолжали шутливую пикировку, и Итачи перестал их слушать. Он думал о том, что делать дальше. Заглянув в разум Ясуко, он понял, что та задалась целью убить его, чтобы это не пришлось делать Саске. Такая забота импонировала Итачи, но это явно не входило в его планы. Он рассчитывал умереть от руки Саске в качестве наказания за свои преступления против клана. Но Ясуко совершенно неожиданно внедрилась в его идеально выверенный план. Итачи не успел увидеть всё, но её способности явно были на высоком уровне, Третий и этот монах Чирику хорошо с ней поработали. Он решил, что нужно как можно дольше оттянуть момент их столкновения и желательно совсем его избежать. Как бы она ни хотела защитить Саске, уже поздно. Всё давным-давно решено.       — Откуда у тебя такое копье? — Голос Кисаме внедрился в размышления Итачи. — Вещица редкая.       — А все тебе скажи, — огрызнулась Ясуко.       — В наше время ниндзя не выбирают своим оружием копья. Это старомодно.       — И потому уникально. И стильно к тому же.       — Не знаю, — Кисаме безразлично хмыкнул. — Но тебе идёт это старьё.       — Оно идёт мне ещё больше, когда я пускаю кровь.       Кисаме одобрительно оскалился.       Ясуко играла роль, которая, по мнению Итачи, ей совсем не шла. Если бы он не знал её, она показалась бы ему неприятной вздорной девчонкой. Но такое было по вкусу Кисаме, поэтому он был с ней так дружелюбен.       Они шли несколько дней, останавливаясь на ночлег в сомнительных гостиницах или в полевых условиях. Ясуко даже не смотрела на Итачи, общаясь в основном с Кисаме. Они обсуждали всякую ерунду, но один разговор привлек его внимание, когда они устроили привал в лестной глуши.       — Ты не знала своих родителей? — Спросил Кисаме скорее из праздного интереса, нежели из вежливости.       Ясуко отрицательно хмыкнула, вычищая до блеска своё и так безупречное копье.       — Моя мать умерла при родах. Отец был какой-то важной шишкой, я и имени его не знаю.       Отчасти она говорила правду. Итачи видел в ее воспоминаниях рассказ Джирайи-сама.       — Она была его любовницей, — продолжала Ясуко. — А потом его жёнушка наняла убийцу.       — Постой-постой, сколько тебе лет? Когда это было?       Ясуко хмуро подняла на него глаза.       — А тебе что?       — Была одна история, — Кисаме привалился к дереву, положа свою драгоценную Самехаду между ног и наглаживая её. — Лет восемнадцать назад. Я тогда служил в деревне Тумана, в штаб поступил заказ от богатеньких на беременную девку.       Итачи пристально смотрел на Ясуко и заметил, как начало меняться ее лицо. Разговор принимал опасный оборот.       — И? Кто взял заказ? — Сохраняя мнимую невозмутимость, спросила Ясуко.       — Его сначала предложили мне, но я отказался. Ещё я не убивал брюхатых девчонок. В итоге его взял член АНБУ Тумана Забуза. Этот сопляк отнёсся с большой ответственностью к убийству беременной.       — А кто сделал заказ, знаешь? — Осторожно поинтересовалась Ясуко.       Но, кажется, Кисаме раскусил её. Он подозрительно посмотрел на неё и оскалился.       — Да ладно? — Он пришёл в полный восторг. — Это твоя мать? Тебе восемнадцать?       Ясуко нахмурилась и снова уткнулась в своё дело.       — Знаешь или нет? — Пробурчала она.       — Ну, допустим, знаю. Поставишь бутылку хорошего сакэ и, может, расскажу.       — Ты не похож на любителя опрокинуть рюмашку-другую.       — А ты не похожа на дочку лорденыша.       Она сверкнула в его сторону серебром своих глаз и мельком посмотрела на Итачи. Он подумал: зачем ей эта информация? Хочет отомстить за мать? Итачи прочитал ее мысли и воспоминания, но ее голова все равно оставалась для него большой загадкой. Эта непредсказуемость напрягала. ЯСУКО       Этот паршивец мог знать, кто мой отец. Все-таки мир и правда тесен. Кажется, ему доставляло удовольствие манипулировать мной и вымогать выпивку. Что ж, если хочет, будь по его.       — Через час надо выйти на связь с лидером, — мрачно проговорил Итачи. — Пора идти.       — Да, найдём какое-нибудь местечко поуютнее, — согласился Кисаме.       Я поплелась за ними. Теперь Итачи знал обо мне все, и это не прибавляло уверенности. Я не знала, что именно он пропускал, а к чему присматривался внимательнее. Мне показалось, что Итачи сделал все довольно быстро, наверное, чтобы не вызывать подозрений. Но, так или иначе, он уже знал и про мокутон, и про мое происхождение, и этот разговор с Кисаме для него уже не был сюрпризом.       Мы забрели в самую глушь леса и уселись кругом на небольшой поляне. Меня научили простой технике телепатической связи*, которой пользовались члены Акацуки. Когда все вышли в «эфир», Пейн заговорил:       — Какузу, Хидан, какие новости? Вы давно не выходили на связь.       — Я выяснил цены на чёрном рынке, — начал один из них. — Тридцать миллионов рё за монаха Чирику и тридцать пять миллионов рё за Сарутоби Асуму. Выручили только за голову первого, тело второго забрали ниндзя Листа.       — В любом случае, выручка что надо, — бодро проговорил второй. — Хотя я мечтал провести ритуал с этим говнюком Сарутоби. Если бы Какузу не...       — Что дальше? — Перебил его Пейн.       А дальше я уже не слушала. У меня в ушах стоял дикий гул от приливающей к голове крови, в таком состоянии я еле-еле поддерживала технику связи. Мне хотелось заорать во все горло, разорвать на куски этих ублюдков. Они убили моего учителя. Они убили Асуму-сана. А я ничего не могла сделать, лишь слушать и стараться держать себя в руках. Я чувствовала, что начинаю задыхаться, и на секунду мне почудилось, что чья-то рука на одно мгновение прикоснулась к моему плечу.       — У нас ещё много дел. Итачи, Кисаме и Ясуко, навестите нашего информатора* в стране Воды. Нам нужно больше данных о шестихвостом. Хидан и Какузу, оставайтесь в Стране Огня и найдите девятихвостого.       Связь оборвалась, и я открыла глаза. Немое оцепенение захватило меня всю целиком, я не могла пошевелиться.       — Какая удача, — голос Кисаме звучал как будто издалека, очень глухо и слабо. — Идём в Страну Воды, родину твоего папаши.       Мне уже было плевать и на Страну Воды, и на своего папашу. Всё, о чем я могла думать, это кощунственное убийство двух прекрасных людей ради денег, всё, что могла чувствовать, это ярость и горе.       — Не переживай, — акулье лицо поравнялось с моим и оказалось слишком близко, я вздрогнула, — встретишь его, как полагается.       Я хмуро смотрела ему прямо в желтые глаза, которые были в нескольких сантиметрах от моих.       — Отодвинься. Понятие личного пространства тебе незнакомо?       Он оскалился и отстранился.       — Пойду отолью, и в путь, — бодро предупредил он.       — Только уйди подальше, я не хочу слышать твоё журчание, — пробурчала я, а в ответ — гадкое хихиканье.       В этот момент я ненавидела их всех, всю их поганую организацию. Мне хотелось рвать и метать, но я понимала, что моя несдержанность испортит все мои планы.       Итачи отошёл, сложил руки на груди и привалился к дереву, пристально за мной наблюдая. Я заставила себя посмотреть на него, и меня охватила такая злоба, что я не сдержалась и зашипела от бессилия.       — Прикончить вас всех — моя заветная мечта, — процедила я сквозь зубы. — Но я не окажу тебе такую услугу. Всему своё время, каждый получит по заслугам.       — Да, — безразлично ответил Итачи. — Так и есть.       Я опустила голову, продолжая сидеть на траве. Злость не должна мной управлять, это опасно. Третий всегда говорил, что взбешённый боец проигрывает спокойному, даже если в навыках и умениях он лучше. Итачи всегда был хладнокровен, его сила в спокойствии, безупречной вежливости и рассудительности. Это не изменилось, я видела. Я не хотела быть хладнокровной, всё, что мне было нужно, это спокойствие.       Кое-как справившись со своими чувствами, приведя в порядок мысли и восстановив дыхание, я, наконец, встала. К этому моменту вернулся весьма довольный собой Кисаме, и мы отправились в путь.       Пройдя добрые километров сто, мы решили остановиться в ближайшем селении, в котором, по слухам, можно было снять небольшой дом.       — Выпивку сегодня поставишь или позже? — Осведомился Кисаме, который, на удивление, не сказал ни слова за весь путь.       — Позже, — сухо ответила я. — Нет настроения. Когда доберёмся до места и встретим информатора, тогда и...       Я не успела договорить, потому что в эту самую секунду в меня летел кунай, от которого я ловко увернулась. Со всех сторон продолжали лететь кунаи, но каждый из нас отбил свою порцию. Я молниеносно выхватила магари-яри, а Кисаме выставил свой огроменный меч. Нас окружили шестеро шиноби Скрытого Тумана в масках с тонкими прорезями для глаз.       — Ниндзя-охотники*. По два на каждого, — усмехнувшись, заметил Кисаме.       Он тут же ринулся в бой, за секунду покончив с одним из своих противников. Я не хотела убивать, поэтому действовала по тому же принципу, по которому действовала в деревне Дождя. Однако эти ниндзя оказались куда более проворными и умелыми, в отличие от предыдущих. Один из них орудовал своим танто чрезвычайно ловко и быстро, но и мои скорость и ловкость в разы возросли.       — Хидзюцу*: туманный дождь, — послышалось за моей спиной.       В какую-то долю секунды я поняла, что это не летний приятный дождичек. Я среагировала моментально и решила воспользоваться древесной техникой, которой когда-то давно воспользовался Тензо, защищая нас от АНБУ Корня. И только я начала складывать печати, как Итачи, возникший прямо передо мной, толкнул меня и не дал закончить, высвободив при этом чудовищно много какой-то красной чакры. Я огляделась, не понимая, что это. Мне показалось, что я вижу рёбра, руки и даже голову, как будто это был огромный человек, созданный из красного сгустка энергии. Дождь, который наслали на нас ниндзя-охотники, хлестал по нему, но не доходил до нас.       — Давно я не видел Вашего Сусаноо, — довольно прокричал Кисаме, стоя на приличном расстоянии от нас.       Дождь прекратился, и Сусаноо нанёс сокрушительный смертельный удар сразу по двум нашим противникам, а после исчез. Я мельком взглянула на Итачи, мне показалось, что он слегка побледнел. Вероятно, такая техника отнимала много сил. Стоящий позади меня охотник кинулся на меня, на ходу создавая технику:       — Суйтон*: Водяной хлыст.       В его руке возникла длинная плетка из воды, которой он готовился нанести мне удар. Я, полностью готовая отразить атаку, снова была отброшена Итачи, которого обвил хлыст. Охотник направил в него чакру молнии, и Итачи ударило током. В эту же самую секунду его тело распалось на десяток чёрных воронов. Замена тела.       Я ринулась в бой, мое копье оказалось устойчиво к воде и току, поэтому хлыст был неэффективен. Я пропустила как можно больше чакры в копье и нанесла решающий удар. Ниндзя-охотник замер в предсмертных конвульсиях и рухнул с распоротым животом. Я была в таком ступоре, что не могла оторвать от него шокированного взгляда. Это не то, чего я хотела.       — Надо уходить. Они навязывают бой, — его голос оказался слишком близко. Итачи стоял за моей спиной.       — Я об этом позабочусь, Итачи-сан, — расправляясь со своими противниками, крикнул Кисаме.       В ту же секунду на нас опустился густой непроглядный туман. Я почувствовала, как Итачи крепко схватил меня под локоть и потащил в сторону. Я была настолько обескуражена, что даже не сопротивлялась.       Мы неслись по лесу, не останавливаясь, довольно долго. Я бежала за Кисаме и Итачи, все еще находясь в страшном смятении. Никто не учил меня убивать, как бы странно это ни звучало. Меня учили ежедневно сражаться с самой собой, своими страхами и сомнениями, но правильно убивать — нет. Я горько усмехнулась в своих мыслях: моей целью было убийство конкретного человека, но убивать людей я абсолютно не готова. Это было так нелепо, что я скрипнула зубами от досады. «С дебютом, Ясуко».       Наконец, мы наткнулись на какой-то заброшенный дом в самой глуши, и Кисаме победно поднял руку:       — Я знал, что найду его. Мы сможем укрыться здесь ненадолго.       Он посмотрел на меня и как-то странно прищурился.       — И умыться.       Я тут же дернула рукой в сторону лица, ощутив на нем засохшие капли. Как видно, кровь убитого обрызгала меня.       Дом был небольшой: гостиная, две комнаты на втором этаже, кухня и уборная. Там была кое-какая мебель, и даже, как выяснилось, водопровод.       Кисаме зажег немногочисленные свечи, а я тут же побежала в ванную комнату. В тусклом свете, просачивающимся из маленького окошка, через зеркало на меня смотрело жуткое лицо, заляпанное каплями крови. Я поспешила смыть всю эту прелесть, пока снова не начала копаться в себе. Нужно было ещё почистить копье.       В гостиной был старенький диван и два кресла. Что странно, в доме не было пыли, словно здесь кто-то регулярно прибирался. Итачи стоял у окна ко мне спиной, а я, сев на диван, достала копье и принялась за работу. Меня мучал один вопрос:       — Зачем ты прикрыл меня? Дважды?       Итачи не поворачивался и не отвечал. Неудивительно, он всегда таким был. Хоть здесь без изменений.       — Ответь, — настояла я.       — Теперь мы в одной команде. — После небольшой паузы с холодом ответил он.       — Но не все в одной команде хотят друг друга убить. У тебя не было причин прикрывать меня. Ни первый, ни второй раз, — возразила я.       — Ты хотела использовать мокутон, — тихо проговорил Итачи и посмотрел на меня через плечо. — Нельзя так открыто демонстрировать такие способности.       — Какая забота, — съязвила я. — Это тоже было бы тебе на руку.       — Скорее наоборот, — Итачи снова отвернулся. — Узнай лидер, что ты владеешь древесной стихией, он бы с куда большим рвением захотел оставить тебя в Акацуки. Ты можешь контролировать биджу.       — Или он бы понял, что ты солгал ему, — добавила я.       — Да, — сухо ответил Итачи. — Ты сама ответила на свой вопрос.       — Это не объясняет, почему ты вмешался во второй раз, рискуя собой.       — Я не рисковал собой. И это был... скорее инстинкт, чем осознанное решение.       Я пришла в настоящий ступор. «Инстинкты формируются согласно нашим убеждениям, мыслям и чувствам», говорил мне Третий. То есть, Итачи прикрыл меня, потому что инстинктивно хотел меня защитить? Это уже совсем бессмыслица какая-то.       — Где Кисаме? — Спросила я, сменив тему.       — Пошёл на разведку, хочет добыть еды.       Только в эту минуту я поняла, что мы остались вдвоём и неизвестно надолго ли. На какое-то мгновение я замерла, прекратив чистить своё оружие, и подняла голову на Итачи. Может, это и был подходящий момент?       — Не советую, — ответил он, словно прочитав мои мысли. — Кисаме неподалёку, а двоих тебе точно не потянуть.       — Меня бесит твоё высокомерие, — выпалила я и продолжила с остервенением чистить копье.       Он не ответил, прошёл к креслу и сел, наблюдая за моей работой.       — Этот монах многому научил тебя, — проговорил Итачи.       Я решила не отвечать на столь очевидный факт.       — Но вот убивать ты всё ещё не умеешь. Тебе не достаёт хладнокровия.       Я раздраженно бросила на него короткий взгляд. Он как будто реально читал мои мысли, это выводило из себя.       — Куда мне до вас, хладнокровных, — ядовито ответила я. — Но не волнуйся: научусь на тебе.       — Не будь так уверена, — безразлично проговорил он и запрокинул голову, глядя в потолок.       Я посмотрела на него, и на короткое мгновение меня охватило весьма смущающее и сковывающее чувство: он был чертовски красив и оттого ужасен. Итачи расстегнул свой плащ, и моему взору предстало довольно приятное зрелище: мужественный подбородок, острые скулы, соблазнительная шея, кадык...       Я тряхнула головой, отгоняя дурацкие мысли. Он был красивым и в детстве, но сейчас это чудовище, которое сломало нас с Саске и наши жизни. Оно подлежало уничтожению.       Так я могла уговаривать себя сколько угодно, но было абсолютно ясно одно: деструктивные и неправильные чувства к нему никуда не делись.