Наследница

      — У тебя хорошие физические данные, несмотря на маленький рост и вес, — заключил Фугаку-сан. — Тайдзюцу — не твоя сильная сторона, но для девочки десяти лет результат выше среднего.       Фугаку-сан приходил на мои тренировки с Третьим довольно редко, но каждое его присутствие заставляло меня волноваться. Он был требовательным и критичным, хотя, если вспомнить рассказы Итачи, ко мне он ещё был более менее лоялен.       — Что ж, на этом все, Ясуко. Ты хорошо поработала сегодня, — сказал Третий, натягивая аккуратно отложенный в сторону плащ Хокаге.       Я учтиво поклонилась в ответ.       По пути домой я решилась задать Фугаку-сану вопрос, который мучил меня уже довольно давно:       — Фугаку-сан, — робко начала я, — Вы никогда... не говорили о моей матери. Третий лишь в общих чертах описал с Ваших слов, как я была найдена. Я просто... я думаю о ней.       Фугаку-сан ответил не сразу, твёрдо глядя вперёд себя. Я разглядывала его суровый профиль снизу вверх, и понимала, что такой человек — как несгибаемая металлическая опора для своей семьи, клана и деревни. Но было одно но: хоть никто и никогда не притеснял меня, хоть меня приняли в семью, я все равно чувствовала себя чужой, и эта самая опора прикрывала и поддерживала всех, кроме меня.       — Я говорил, что она уже была мертва, когда я нашёл тебя, — сухо проговорил он. — Как видно, умерла при родах. На вид она была достаточно молода, возможно, не старше двадцати. Каких-то особых внешних данных я описать не смогу, но вот цвет волос у неё был такой же, как у тебя. Больше я ничего не знаю о ней. Безымянная девушка в безымянной деревне. Но...       Он остановился посреди квартала Учиха и повернулся ко мне.       — Она дала имя тебе. Это она назвала тебя Ясуко.       Я замерла. Этого я не знала.       — Цени это имя, как единственное, что у тебя осталось от матери.       Он пошёл дальше, а я не могла пошевелиться. В оцепенении я смотрела на его удаляющуюся спину, пока он снова не остановился.       — И запомни ещё кое-что: это твой дом, а мы — твоя семья. Тебе не нужно быть Учихой, чтобы осознавать это, — проговорил он, не оборачиваясь.       — Кэйташи-сама, не соизволите ли сопроводить меня в хранилище? Нам нужен Ваш камушек. — Язвительно проговорил Кисаме.       Я разглядывала сидящих за столом , накуксившись и спрятав большую часть лица под воротом плаща. Два старших мальчика были похожи как две капли воды, а вот младшая девочка выделялась среди черноволосых макушек пепельно-белым цветом волос. Ангельское личико с интересом и некоторой долей страха разглядывало меня.       Я чувствовала Итачи за своей спиной, как твёрдая высокая скала, он неподвижно и безмолвно стоял за мной так близко, что я ощущала тепло его тела. Как ни странно, это успокаивало меня.       — Хорошо-хорошо, — пробормотал Кэйташи.       Он медленно встал из-за стола, держа руки перед собой, и повернулся ко мне. Я слегка открыла лицо и пристально посмотрела на него. Кажется, Кэйташи опешил, он замер на месте и нахмурился, глядя мне прямо в глаза. На пару секунд мне показалось, что на его лице отразилось шокирующее осознание, но он, кажется, еле заметно тряхнул головой и пошёл с Кисаме.       Мое оцепенение спало, и я почувствовала ледяную отрешенность. Я посмотрела на женщину: она была достаточно красивой и выглядела моложе своих лет. Роскошное бархатное одеяние обтягивало стройную фигуру, высокая прическа открывала изящную белую шею и хрупкие ключицы. Как видно, женщина тратила много времени, денег и сил для поддержания своего внешнего вида.       Я, преисполнившись наглости, села на место Кэйташи, откинувшись на спину высокого роскошного стула, и пристально смотрела на неё. Я вдруг ощутила такую власть над ней и подумала: когда-то очень давно у неё была власть над моей матерью, и она чувствовала себя так же нагло и уверенно, как я сейчас.       — Ваш супруг хорош собой, для своего возраста, — ледяным тоном начала я. — Вы, верно, уже устали отгонять любовниц.       Она с аристократической гордостью и высокомерием вскинула подбородок и с вызовом посмотрела на меня. Мы смотрели друг другу в глаза, и я не сдержала злорадную улыбку.       — Всё же не все Ваши предприятия по ликвидации удавались, — вкрадчиво произнесла я.       Она все еще смотрела мне в глаза, и внезапно ее лицо приобрело сероватый оттенок, а глаза в ужасе расширились. Я же лишь продолжала улыбаться.       — Мам... — Испуганно начал средний сын.       — Тшш, — шикнула она.       Жена лорда сокрушенно опустила голову, ее руки задрожали.       — Можешь убить нас, если хочешь. Но прошу тебя, не трогай детей.       Такого поворота я не ожидала. Я оглядела детей: хорошие, приятные и чертовски напуганные лица. Они замерли, боясь пошевелиться, и с непониманием смотрели то на меня, то на свою мать, то на Итачи, стоявшего чуть поодаль.       — С чего ты решила, что я собираюсь убивать кого-то? — Спросила я, положив руки на стол и приблизившись к ней.       Она больше не смотрела на меня, опустив голову, разглядывала свои тонкие пальцы с красовавшимися на них драгоценными кольцами.       — Мне просто интересно, — продолжила я, — чего ты испугалась тогда? Она ведь была обычной служанкой.       Жена лорда сжала кулаки, и костяшки пальцев побелели. Я прямо-таки слышала, как скрипят ее зубы.       — Отвечай, — холодно велела я.       Итачи тем временем прошёл к столу и сел на другой конец напротив меня, безразлично глядя на хозяйку дома. Я отметила про себя, что Итачи вообще не нужно было что-то говорить или делать, чтобы выглядеть зловеще и угрожающе. Я даже немного позавидовала. Это было странно, но я признавала, с каким достоинством он держался везде и всегда.       — Ты юна и можешь многого не понимать, — тихо начала она. — Если бы ты была женой влиятельного человека, ты бы понимала, что такое репутация и настоящий позор.       — Поэтому ты решила убить одинокую слабую девушку? Хотела ее кровью смыть позор с семьи?       Она не ответила, а я почувствовала, как в горле заклокотала ярость.       — Ты удивишься, если я скажу, что позор моей жизни — это ты, дышащая и пышущая здоровьем? — Процедила я сквозь зубы. — Но, дорогая, мне не нужно нанимать убийц, чтобы его смыть.       Она гордо подняла голову, ее мертвенно бледное лицо не выражало никаких чувств, но глаза выдавали страх.       — Я уже сказала: делай то, что считаешь нужным, — ровным голосом ответила она. — Если бы я была на твоём месте, я захотела бы того же самого. У тебя есть право. Но я снова прошу тебя: не трогай детей.       Меня выбивало из колеи то, с каким достоинством, а главное, с каким мужеством она принимала данность. Было ли это частью аристократического воспитания, где главным атрибутом всегда была выдержка, либо это было в ее характере, но непроизвольно я почувствовала к этой женщине тень уважения.       Я лишь тяжело вздохнула и оглядела детей. Старший, очевидно, отринул страх и смотрел на меня с нескрываемой враждебностью. На вид ему были лет шестнадцать, и он, как и брат, был копией отца. Младшие не сводили глаз с матери.       Стало больно. Я вдруг почувствовала себя отверженной, пустой. В нас текла одна кровь, но прямо сейчас, в эту самую секунду я мысленно от неё отреклась.       — Мое имя — Сенджу Ясуко, — вдруг сказала я.       По телу пробежали мурашки, уверенность и отвага наполнили меня до краев. Я была Сенджу, и этого было достаточно, чтобы больше не чувствовать себя никчемной.       — У меня была замечательная приемная семья, и я ни о чем не жалею. И я...       Она продолжала смотреть на меня, но теперь я заметила заставшие слёзы в ее глазах.       — Я прощаю тебя.       Жена лорда переменилась в лице. Она отвела ошарашенный взгляд и снова сжала кулаки. Женщина перевела взгляд на Итачи, потом осмотрела своих детей. В это самое время Кисаме с Кэйташи вернулись, первый выглядел удовлетворённым.       — Мы закончили, — проговорил он, скалясь. — Кого убить первым?       — Нет, — резко оборвала его я. — Мы уходим.       Я встала и, не глядя на Кэйташи, прошла мимо него. Итачи последовал за мной.       — Ясуко, — вдруг окликнул меня лорд.       Я замерла. На самом деле, я вообще уже не хотела с ним говорить, но, как видно, Кисаме что-то ему сказал. В противном случае, откуда он знает мое имя?       — Я могу поговорить с тобой?       У него был приятный и успокаивающий голос, добрый взгляд, приятная улыбка. Я представляла себе и его, и его жену злодеями, загубившими мою мать.       Я молча отошла на кухню, решив дать ему шанс. Я не собиралась более возвращаться в этот дом, это была моя последняя возможность.       Я встала возле разделочного стола в роскошной огромной кухне, оперевшись на него поясницей, и скрестила руки на груди. Очень несвойственный мне жест наверняка выглядел по-детски, но я не знала, куда деть руки. Лорд встал напротив в приличном расстоянии от меня. Он с интересом и даже некоторым трепетом оглядывал меня, и я чувствовала себя неловко под этим взглядом.       Кэйташи долго не решался заговорить, заламывал руки, отводил глаза.       — Ты очень похожа на неё, — вдруг произнёс он, не глядя на меня. — Хотя глаза...       Он не договорил.       — Я не знаю, как жизнь привела тебя к этому, — он посмотрел на мой плащ, — мне очень жаль. Но я хотел сказать, что... что я любил ее. Очень любил.       Такой поворот привёл меня в настоящий ступор, я нахмурилась.       — Я знаю, тебе тяжело в это поверить, — продолжал он, глядя в пол. — Но это правда. Я должен был отпустить Саюри, но в итоге мои чувства уничтожили ее. Моя жена... не чудовище. Была ли это ревность, или страх, я не знаю. Я был в ужасе, когда узнал, что она сделала за моей спиной. Но поверь, она до сих пор сожалеет. Вся вина лежит только на мне.       Я молчала. Мне нечего было на это сказать, я не знаю, было ли это сожаление в ее глазах, или просто страх матери за своих детей. В любом случае, мне было это неинтересно. Я отпустила это в своём сердце и готова двигаться дальше.       — Я знал, что убийца не достиг своей цели, и понадеялся, что Саюри удалось выжить.       — Не удалось, — резко ответила я. — Она умерла при родах, в полном одиночестве, в разгар войны.       Он прикрыл глаза и опустил голову.       — А ты? — Спросил он, не поднимая головы. — Где ты жила? Где выросла?       — В хорошей семье, — только и смогла ответить я. — Это всё?       Я оттолкнулась от стола и готова была уйти, но он жестом остановил меня.       — У меня кое-что есть, — он выглядел немного сконфуженным.       Он достал из кармана бархатного кимоно фотокарточку, и мое сердце забилось чаще.       — Это единственное фото, которое у меня было. Она подарила мне своё фото... Я хочу отдать его тебе.       Он протянул фотокарточку, а я тупо уставились на неё не в силах пошевелиться.       — Возьми, — попросил он. — У неё было доброе, любящее сердце. Я уверен, будь она жива, она отдала бы тебе своё сердце без остатка.       Дрожащей рукой я взяла карточку и мутным взглядом посмотрела на неё. Юная девушка счастливо улыбалась мне с фото на сиреневом фоне. Ее длинные волнистые темно-русые волосы были убраны с лица, шелковые пряди волнами лежали на плечах. У неё были ямочки на щеках, такие же, как и у меня. У неё был такой же, как у меня, нос, такой же рот, такая же улыбка, такие же скулы, и сама она была такой же маленькой и худой, как и я. Все было точно таким же, как и у меня, это было удивительное сходство. Но вот глаза у неё были карие и миндалевидные, как и у большинства Сенджу, описание которых я нашла в библиотеке в Храме Огня.       Глядя на карточку, я не сдержала тёплую улыбку, а внутри стало на удивление легко. Она существовала, я могла ее увидеть. Вот она: красивая и кареглазая, хрупкая и добрая. Здесь же стоял человек, который меня зачал. Он тоже существовал, и у меня были его глаза. Я не знала их обоих, но осознание собственной значимости, признание самой себя, уверенность и твёрдая почва под ногами — все это я, наконец, приобрела здесь, в эту самую минуту. Меня вдруг одолело детское желание понестись и рассказать всем свою радость. Побежать к Третьему и, размахивая карточкой, закричать: «Смотрите! Смотрите! Это моя мама! Она существует!» И я существую...       — Спасибо, — хрипло произнесла я и посмотрела на Кэйташи. — И прощай.       Я положила карточку в набедренную сумку и направилась к выходу.       — Ясуко, — снова окликнул меня он. — Я не расскажу властям о тебе, не назову им твоё имя. Это всё, что я мог бы для тебя сделать. Идите по северной дороге и покиньте Страну как можно скорее. Я нажал кнопку тревоги, скоро здесь будут Ниндзя-Охотники и АНБУ Тумана.       Я кивнула.       — Береги себя, — с печальной улыбкой на губах сказал он.       Я в последний раз посмотрела на него через плечо и улыбнулась.

***

      Я не разговаривала с обоими вот уже две недели. Мы ушли из Страны Воды и укрылись в одном из убежищ Акацуки до следующих распоряжений. Новости были прекрасные: бессмертный дуэт был побеждён шиноби Листа. Я бы не сказала, что члены организации очень расстроились, но, по словам Пейна, они были наиболее эффективной командой. Я мысленно усмехнулась: убить можно любого, бессмертных нет. Подробностей мы не знали, но было очевидно, что эти сволочи заплатили за все сполна. Я начала успокаиваться ещё больше, чувствуя лёгкую безмятежность.       Кисаме постоянно доставал меня, пытаясь спровоцировать и вывести из себя. Но я преспокойно игнорировала все его попытки, и он, наконец, отстал. Меня взбесило его поведении в доме Кэйташи. Он считал, что нужно было убить всю семейку, чтобы не оставлять свидетелей. По дороге в убежище мы серьезно сцепились на этом вопросе и даже подрались, но благодаря Итачи стычку удалось предотвратить без последствий.       Сам Итачи вёл себя вроде бы как обычно, но иногда я ловила на себе странные взгляды. Прочитать, что именно они означали, было невозможно, но один раз я могла поклясться, что видела тень сожаления. Это пугало и одновременно раздражало меня. Я думала о том, что было бы куда проще, если бы он вёл себя, как классический злодей. Жестокость проще объяснить, ты просто знаешь, что с ней нужно делать. Но за все время совместной работы я так и не заметила в нем жестокости или малодушия, и это конкретно выбивало меня из колеи. Я решила, что недолго поработать в другой команде будет полезно, побыть порознь и привести в порядок мысли, сосредоточиться.       Хоть я и боялась, что Саске может вот-вот явиться к Итачи, я все же была уверена, что время ещё не пришло, у Акацуки много дел, и Итачи будет тянуть время. Ошибалась я или нет, было уже неважно. Выбор у меня был невелик. Кисаме постоянно торчал с Итачи, а двоих, как справедливо заметил второй, мне не потянуть. Нужно было избавляться ото всех по одному. Начать с террориста Дейдары было неплохим вариантом.       Вскоре мне предстояло снова вернуться в Страну Воды. Мой новый напарник ждал меня там.       — Я буду скучать, крошка, — язвил Кисаме, провожая меня вместе с Итачи до границы.       Я ничего не отвечала, желая поскорее распрощаться и уйти.       — Ну не дуйся. Было весело. Теперь тебе будет ещё веселее с этим подрывником.       Кисаме все исходил на желчь, пока мы, наконец, не добрались до места прощания.       — Пока, — холодно проговорила я и ушла, не оглядываясь. ИТАЧИ       Видеть ее уходящую спину было неприятно. Итачи все еще думал, что отпускать Ясуко с Дейдарой было весьма опасно, но понимал, что ничего не смог бы с этим поделать.       Он наблюдал за ней после посещения Кэйташи, и, кажется, Ясуко стала спокойнее и собраннее. Итачи был искренне рад за неё, ведь теперь Ясуко знала своих родителей и свои корни. Он помнил, как она мучалась неведением, как они часто говорили об этом, как ей было больно и тяжело. Когда-то он хотел быть рядом и защищать ее, теперь же Ясуко не нуждалась в защите: ни физически, ни морально. Но легче от этого не становилось.       Он понимал, что девушка запуталась касательно его. Тот поцелуй и его самого выбил из колеи, но Итачи было проще с этим справиться: он знал, что должен делать уже очень давно, решение было принято. А вот Ясуко... Сперва Итачи списал ее метания и ее странное поведение на эмоциональность и страх. Теперь же он был уверен: она все еще любила его. Хоть он этого и не заслуживал. Хоть она и хотела защитить Саске. Хоть она и собиралась убить его. Она все равно любила Итачи. Это причиняло боль, поэтому он решил, что нужно поскорее все это заканчивать. И Ясуко, наконец, станет свободной.