Наследница

      Данзо смотрел на меня с нескрываемой враждебностью, двое его спутников приняли боевые позиции. Я прямо-таки слышала мысли старика: «я же тебе говорил, Хирузен». От ироничности сложившейся ситуации мои губы непроизвольно расплылись в ядовитой улыбке. Теперь я знала о Данзо достаточно, чтобы спокойно делать выводы, а намеки и рассказы Третьего воспринимались ныне в ином ключе. Я даже умудрилась поностальгировать в эти бесконечно тянущиеся секунды.       — Сару никогда меня не слушал, и вот результат, — проскрежетал Данзо, и я едва подавила порыв расхохотаться во весь голос. — Я и не удивлён, что безымянная девчонка, получившая в наследство такую силу, присоединилась к преступной организации.       — Оставь свой морализм при себе, Данзо, — с презрением проговорила я. — Я знаю о тебе достаточно, а вот ты — не знаешь обо мне ничего.       — Мне хватит того, что я вижу сейчас, — ответил он, оглядывая меня с головы до ног.       Плащ красноречиво отражал броские красные облака на солнце, этот наряд было трудно не заметить. Я лишь гаденько улыбнулась в ответ.       Конечно, я прекрасно осознавала, что сейчас, не восстановившись толком после длительного пребывания в плену, я мало что могла против одного Данзо, что уж говорить про троих. Мадара, признаться, меня удивил: как грамотно подбросил мою слабую тушку Данзо, а, главное, во время. Теперь-то я могла точно сказать, что смерть стояла прямо передо мной, но это не означало, что я буду просто стоять и ждать своего часа. Был смысл размяться напоследок, я уже заскучала по ощущению копья в руке.       Медленно и даже лениво я достала оружие из футляра за спиной, раскрыла и выставила вперёд, однако мне хотелось все же сказать пару слов на прощание:       — Я не стану спрашивать о том, почему ты пошёл на резню клана Учиха, мне неинтересны твои мотивы, — холодно проговорила я, глядя прямо в его ледяной, серый глаз. — Но теперь мне окончательно стало ясно, что ты просто трус, и тебе никогда не достичь высот Третьего. Ты смеялся над Волей Огня и над стремлением Сарутоби-шишоу решать дела мирным путём, и впереди тебя ждёт незавидная участь. Один мой старый друг как-то сказал, что тот, кто поднял оружие на своих товарищей, умрет самой страшной смертью*.       Данзо ничего на это не ответил, лишь безразлично хмыкнул. Я всегда удивлялась тому, как он относится к миру шиноби и деревне в частности. «... когда человек делает что-то лишь в угоду своим эгоистичным убеждениям, весь остальной мир не представляет для него ценности», так говорил Третий о Мадаре, но эти слова подходят Данзо даже больше. Из своих эгоистичных убеждений касательно защиты деревни Данзо погубил много невинных жизней, якшался с врагами вроде Орочимару, использовал шиноби как безмолвное, бездушное оружие, плёл интриги и заговоры. Нет злодея хуже, чем тот, что руководствуется «всеобщим благом». Я знала, что мне не убить его в таком состоянии, на этом мосту мне определённо придёт конец. Мадара позаботится о том, чтобы Саске узнал о моей гибели от руки Данзо, и мальчишка в конец озвереет. Это было поражение по всем фронтам. «Прости, Итачи...».       — Фуу, Торуне, — скомандовал Данзо.       Двое мужчин кинулись на меня с двух сторон. Рыжий парень с убранными в хвост волосами и янтарными глазами настиг меня первый, и я ловко отразила его удар танто. Второй, в чёрном плаще и чёрной маске, оказался позади меня, но я с разворота сделала выпад правой ногой, и он отскочил.       — У тебя очень мало чакры, — заметил рыжий. — И крайне низкий уровень физических сил. Лучше сдайся, иначе будешь умирать медленно.       Как видно, этот парень был сенсором, раз с ходу определил уровень моей чакры и физических сил.       — Может, ваш господин хоть раз в жизни сделает что-то своей рукой, не прикрываясь за спинами подчинённых? — Прошипела я. — Я слаба, ты прав. Так пусть Данзо сам убьёт меня, раз именно он выносит приговор.       Два товарища растерянно переглянулись, потом перевели взгляды на Данзо, но тот даже не пошевелился. Тогда я воспользовалась моментом и пропустила чакру через копье, моментально ощутив головокружение и слабость в ногах. Не обращая внимания на эти несущественные детали, я быстрым и резким ударом отшвырнула рыжего на приличное расстояние, а вот второй оказался не так-то прост. Судя по закрытому и плотному одеянию и тактике ведения боя, он был представителем клана Абураме, и я вполне ожидала роя мерзких жуков. Но вместо этого он снял свои чёрные перчатки, и я увидела темно-фиолетовые руки. Я не знала, на что они были способны, но стало вполне очевидно, что ни в коем случае нельзя позволить противнику коснуться меня.       Мы кружили по мосту: Абураме — в стремлении схватить меня своими фиолетовыми руками, а я — в попытке увернуться. Последний выпад противника обернулся крайней неудачей для него: я развернулась так, чтобы он схватил копье вместо моей руки. Приложив все силы, я пропустила ещё большей чакры, примешав в неё щепотку чакры отшельника, и это возымело успех. Мой противник в прямом смысле ошпарился и отпрянул, скорчившись от боли, его руки постепенно начали приобретать нормальный оттенок.       Я понимала, что на данный момент на моей стороне лишь везение и незнание противников моих способностей. Чакры осталось лишь на поддержание жизненных сил и только, за несколько минут боя я устала так, будто сражалась уже сутки. Все, что мне оставалось, это повернуться к Данзо, к которому уже вернулись подчинённые, и обессилено улыбнуться.       — Тебе сегодня повезло, — сухо произнесла я. — Я не в лучшей форме.       — Заносчивость не скрывает твоё бессилие, — спокойно ответил Данзо. — Хирузену стоило поучить тебя манерам.       На мосту раздался мой издевательский хохот, причём довольно искренний. Наверное, я и правда наполовину поехала крышей, раз хохочу как ненормальная за минуту до смерти. Непроизвольно вспомнилась тренировка с Чирику, когда я, получив свою дозу увечий, лежала на траве и смеялась до колик без какой-либо причины.       — Шимура Данзо рассказывает другим о манерах, — кое-как подавив смех, проговорила я и тут же сменила тон с насмешливого на гневный. — Не смей обесценивать Третьего как учителя. Тебе никогда не понять, что такое настоящая, искренняя связь между учителем и учеником. Старик Сарутоби был для меня всем, и я любила его. Он верил в меня, и я его не подведу. Ты думаешь, что понимал его, но ты просто горделивый глупец! Тебе никогда не понять, что такое настоящая жертва во имя Воли Огня!       Я сорвалась на крик против своей воли, от воспоминаний о наставнике защипали глаза. Третий не хотел смерти Данзо, но я хотела, и тогда я в этом честно призналась наставнику. Как же давно это было, как будто целая жизнь прошла...       Ярость помогала стоять на ногах и двигаться. Выставив магари-яри впереди себя, я помчалась на Данзо так быстро, как только могла. Лобовые атаки не были моей сильной стороной, но в данной ситуации мне ничего не оставалось. Без какой-либо надежды на победу я ринулась прямиком в лапы смерти. Фуу и Торуне (как назвал их Данзо) хотели было отразить мою атаку, но Данзо остановил их лёгким пренебрежительным жестом, и те моментально подчинились, сделав два шага назад.       В момент, когда я уже была в метре от своей цели и прыгнула для удара, произошло то, чего я никак не ожидала: Данзо слегка обнажил своё правое плечо, которое было неестественно белого цвета, и из него вырвался твёрдый ствол дерева диаметром примерно полтора сантиметра. Этот самый ствол в одну секунду пронзил меня насквозь прямо под левым нижним ребром, невероятная сила удара отшвырнула меня к массивной каменной стене, острие ствола глубоко вошло в эту стену. Тупая, пронизывающая боль буквально парализовала все тело. В каком-то глупом порыве я схватила ствол двумя руками в надежде вытянуть, но, разумеется, безрезультатно. Способность мыслить и анализировать ослабла от дикой, ноющей боли, но было не трудно догадаться, в какое положение я попала: ствол Данзо пронзил меня и воткнулся в стену, отчего я оказалась в позе данго на шпажке, ни вытащить, ни соскочить. Сам Данзо стоял на том же самом месте, снова прикрыв своё плечо, и безмятежно улыбался.       — Ты, верно, удивлена, — довольно произнёс он. — Видишь, не только ты можешь использовать древесную стихию. Достаточно иметь в запасе клетки твоего прадеда Хаширамы.       Казалось, будто его забавляла ситуация, в которой он одержал победу над кровным обладателем мокутона тем же оружием. Что ж, он и правда меня удивил. Если даже Третий далеко не все знал о способностях Данзо, куда уж нам, молокососам. Ещё тогда я осознала, насколько опасен этот человек. Теперь это стало уж очень очевидно, хотя я была уверена, что это далеко не все.       — Мои люди предупреждали тебя, Сенджу Ясуко. Ты могла бы умереть быстро и безболезненно, но из-за своего упрямства будешь умирать медленно и мучительно.       Удар пришёлся в область левой почки. Достаточно грамотно для того, кто хочет убить медленно и помучить напоследок. Я не могла даже слово выдавить, настолько сильно боль поразила все тело. Сознание начало потихоньку плыть, но урон не позволял провалиться в забытье.       Самое ужасное заключалось в положении моего тела: оно буквально висело на стволе, а ноги меня уже почти не держали. Отчаянно хотелось повалиться на землю и умирать лёжа, но, как видно, не судьба.       — Данзо, — голос Мадары послышался откуда-то сверху.       Данзо и двое его спутников обернулись и подняли головы, вместе с ними я увидела Мадару, стоящего на высокой толстой колонне.       — Давно не виделись, — проговорил он. — С тех событий в клане Учиха, верно?       Данзо ничего не ответил на это. Фуу и Торуне выбежали вперёд своего господина, а он сам отпустил свою трость, и та с лёгким деревянным стуком упала на каменный пол. Защитники Данзо в недоумении обернулись и взглянули на него, а мне, кажется, оставалось быть зрителем очередного представления или стать красочной кровавой декорацией, насаженной на толстый сук. Я медленно, как во сне, опустила голову и завороженно смотрела на то, как густые и крупные капли крови падали к моим ногам «кап-кап-кап».       — Фуу, Торуне, прикройте меня, — скрежещущий голос Данзо раздался где-то очень далеко от моего сознания.       Я неимоверным усилием воли снова подняла голову и посмотрела в его сторону.       — Я высвобожу печать на правой руке, — сказал он и снял свою накидку, которой закрывал правую руку.       Я присмотрелась, силясь разглядеть то, что открыл Данзо. Взгляд не мог толком сфокусироваться, все расплывалось, но на его руке четко виделся стальной удерживатель на болтах, которые Данзо медленно и степенно откручивал. Стало не по себе от этого зрелища, и возник вполне закономерный вопрос: что именно он удерживал этим стальным сооружением?       — Похоже, ты серьёзен, Данзо, — насмешливо произнёс Мадара. — Я смотрю, ты застал врасплох нашего человека. Какая жалость...       Мне хотелось крикнуть ему что-нибудь ядовитое, но силы были лишь на то, чтобы оскалиться в его сторону. В этот момент я четко ощутила вкус крови на зубах и языке.       — Мы пока не знаем, на что он способен. Будьте осторожны, — Данзо обращался к своим подчинённым, полностью игнорируя слова Мадары.       Мне отчаянно захотелось, чтобы они оба поубивали друг друга. Это значительно упростило бы всем жизнь. С этой мыслью мой рассудок помутнел, а в глазах потемнело, но я не теряла сознание.       Непрекращающаяся, доводившая до безумия боль держала меня на плаву между реальностью и тьмой, поэтому я отдалённо слышала звуки борьбы и крики. Прикрыв глаза, я лишь понадеялась, что смерть вот-вот придёт за мной, и всё, наконец, закончится.       Ноги начали ползти по каменной поверхности, и я повалилась вперёд. Давление на болевую точку тут же отрезвило меня, и я непроизвольно застонала, а зрение и слух моментально стали четкими. Кое-как подобрав непослушные ноги и найдя в них опору, я огляделась. Данзо стоял чуть поодаль от меня, Фуу и Торуне нигде не было видно, как и Мадары. Старик чего-то ждал, и в ту же секунду из созданного в воздухе портала вышел Мадара, а с ним...       Я против воли поперхнулась собственной кровью, чем привлекла внимание новоприбывших. Саске посмотрел на меня, и его глаза неестественно расширились то ли в ужасе, то ли в гневе, они стали ещё чернее, чем обычно. Его красноволосая подруга тоже не сводила с меня испуганных глаз. Картина была как нельзя кстати: я при смерти, а рядом стоит невредимый Данзо. Мадара все рассчитал.       Саске перевёл взгляд на Данзо, и я ужаснулась от этого взгляда, взгляда, которого я так боялась увидеть в его глазах: яростное безумие. Он тут же активировал шаринган.       — Учиха Саске, — констатировал Данзо.       Я практически одновременно с ним смогла выдавить слабое и еле слышное: — Са...ске...       Тем временем Мадара спокойно стоял рядом с Саске и обратился к девушке:       — Тебе лучше отойти. Если впутаешься в это — умрешь.       Я мысленно усмехнулась этому фальшивому проявлению заботы, но девушка, которая выглядела весьма напуганной, немедленно подчинилась и отбежала в сторону, а сам Мадара запрыгнул на арку. Гнев отрезвлял не меньше боли, я чувствовала его так же отчетливо и ясно. Он позволил мне подать голос.       — Ублюдок... — Выплюнула я. — Саске, он... использует тебя... Уходи... Не делай... этого...       Произнести столько слов во весь голос оказалось нелегкой и весьма энергозатратной задачей. Я снова застонала от боли, не в силах ещё хоть что-то сказать. А сказать я хотела бы много всего. Мне удалось лишь выплюнуть густую кровавую слюну. Саске же не смотрел на меня, прожигая взглядом Данзо, и я прекрасно осознавала, что мои слова о Мадаре ничего не смогли бы изменить. Для Саске сейчас важнее всего было покончить с тем, кто принёс его брату столько боли и страданий.       — Карин, — он обратился к подруге, которая пряталась за колонной. — Я оттесню его, а ты помоги Ясуко. Вылечи ее.       — Но Саске... — Возразила она тонким испуганным голосом. — Урон слишком силён, я не смогу полностью залечить ее...       — Просто делай! — Рявкнул он.       Та неуверенно кивнула и коротко посмотрела на меня. Бедное дитя, ей придётся стаскивать мое тело с этой гребанной палки. Я хотела было возразить, но сил уже не осталось. Я снова почувствовала помутнение, образ Саске расплывался, ноги опять теряли опору.       — Отлично, — отозвался Данзо, скидывая последние стальные удерживатели со своей руки и разматывая бинты под ними. — Саске, Мадара, я заберу ваши шаринганы.       Он, наконец, высвободил правую руку и я, пытаясь сфокусироваться, уставилась на неё. Сначала было непонятно, что там находилось, но осознание пришло раньше, чем глаза успели разглядеть: на его руке красовались шаринганы.       Прежде, чем я успела хоть как-то среагировать на подобное зрелище, мой разум окончательно помутнел, и я провалилась во тьму.       Я выплывала и тонула снова и снова, отдаленные звуки сражения, голосов и взрывов доносились до моих ушей. Как бы я ни старалась, мне не удавалось вернуть ясность своему рассудку, а в глазах все так же было темно. Но в какой-то момент я почувствовала, как маленькие и слабые руки обхватили меня за талию и потащили вперёд. Эта боль была невообразимой, я думала, что сойду с ума. В ушах раздался дикий вопль, и я не сразу поняла, что он принадлежал мне. Девчачий голос бормотал слова извинения, а мне казалось, что эта боль будет вечной.       Тем не менее, снова окунувшись в забытье и практически моментально из него вынырнув, я обнаружила себя лежащей на земле, ощущение холодной поверхности на спине было сродни блаженству, а ноги, с которых спало давление, сладко вытянулись. Я чувствовала как тёплая и приятная энергия струилась по моему телу и смогла-таки приоткрыть глаза. Красная шевелюра висела над моим лицом, зелёное свечение обволакивало тело. Девушка сосредоточенно смотрела на мой живот, а потом перевела взгляд на лицо. Увидев, что я худо-бедно пришла в себя, она тихо и даже немного робко произнесла:       — У Вас очень низкий уровень чакры, опасно низкий. Этого я не смогу исправить, но рану я залечила настолько, чтобы исключить угрозу для жизни, остановила внутреннее кровотечение.       Я слабо улыбнулась ей, глядя из-под опущенных век.       — Здесь безопасно. Когда Саске закончит, он вас заберёт.       С этими словами Карин встала и оставила меня лежащей возле колонны.       До меня доходили звуки борьбы, и я отчаянно хотела вмешаться. Но это было просто смешно, с учётом того, что я все еще находилась в полубессознательном состоянии. Тело меня не слушалось, рана все еще саднила, боль отдавалась по всему телу.       Я панически боялась за Саске. Мне казалось, что мальчику нечего противопоставить опытному старику с клетками Хаширамы и кучей шаринганов. Конечно, я понимала, что нельзя недооценивать Саске. Кроме того, его ледяной гнев может быть куда сильнее всех примочек Данзо. И разве мог бы кровный носитель шарингана уступить вору, который его украл?       Так я лежала в полузабытьи, всеми силами уговаривая и убеждая себя, что Саске вполне может о себе позаботиться, и мне не нужно волноваться о нем. Разум отвечал на это вполне резонно и обоснованно: я всегда буду о нем волноваться. Я опоздала, проиграла битву за Саске, упустила все, что только могла. Я до безумия хотела защитить его, решилась убить Итачи, прошла курс тяжёлых тренировок ради достижения цели, стала преступницей и убийцей, но потерпела полный крах. Мы с Итачи потерпели крах, но мне так и не дали уйти в мир иной и там надавать ему по заднице.       Я слегка усмехнулась таким мыслям. Если бы он видел нас обоих сейчас, у него наверняка бы волосы встали дыбом. Девушка, в силу которой Итачи так свято верил, подвела всех, кого только можно, а его младший брат, который должен был стать героем и вернуться домой, постепенно скатывался в пропасть. Наверное, Итачи все-таки был прав насчёт Наруто...       Особенно сильный взрыв вырвал меня из моих раздумий, и я уже не могла отлёживаться в тенёчке. Собрав всю волю в кулак, я заставила своё тело подчиниться и таки встала на дрожащих ногах. Голова тут же закружилась, и меня повело в сторону, но я кое-как удержалась за стену, оперевшись на неё всем телом.       Я очень медленно ползла по стеночке, пока не вышла на мост. Вокруг была такая разруха, словно здесь сражались два великана, повсюду валялись валуны и каменные осколки, пыль все еще витала в воздухе. Я обошла огромную каменную глыбу, и моему взору предстало весьма жуткое зрелище: середина моста была полностью разрушена, между этим концом и тем зияла огромная дыра. Саске степенно шёл от неё мне навстречу, и только тогда я увидела Карин, лежащую на полу лицом вниз. Опираясь на камни, буквально ползком, я пробиралась к ней, чтобы хоть убедиться, живая или нет. Смотреть же на Саске было страшно.       — Ты все еще ранена? — Его голос резанул слух, настолько чужим и резким он мне показался.       — Ничего страшного, Карин мне очень помогла. Она жива?       Я обессилено привалилась на камни, оказавшись в полулежащем состоянии, сил ползти дальше уже не было.       — Пока да.       Меня весьма насторожило это «пока». Саске приблизился к Карин и как-то странно посмотрел на неё, от этого взгляда пошли мурашки по коже: он был таким пустым и безучастным, что казалось, будто Саске... мёртв.       — Я же приказал тебе вылечить ее, — ледяным тоном произнёс он.       — Саске, она меня вылечила. Хватит возникать, — я решила заступиться за девчонку, уж больно жутко было смотреть на ее слабое хрупкое тело, лежащее на полу, и полный презрения взгляд Саске, устремлённый на неё. — Надо ей помочь.       Он ничего не ответил, и я просто ждала, когда он хоть что-нибудь предпримет. Саске же просто стоял и ничего не делал, а его взгляд становился все жёстче и отстраненнее. Тогда я решила хоть как-то отвлечь его.       — Что с Данзо?       Саске холодно посмотрел на меня и красноречиво обернулся к тому месту, где была дыра.       — Мёртв. Он проиграл, но решил сам себя ликвидировать.       Как видно, не хотел, чтобы шаринганы попали в руки Мадаре. Что ж, весьма мудрое решение, ничего не скажешь. Стало даже как-то пусто на душе. Третий искренне считал Данзо своим товарищем, и теперь он мёртв.       — Саске, — слабым голосом начала я, чувствуя, что снова начинаю терять сознание, — Итачи мне все показал... Но Мадара рассказал тебе не всю правду... Я хочу, чтобы ты знал...       — Лучше не говори, — оборвал меня Саске. — Ещё больше ослабнешь.       Я посмотрела на него мутными глазами и наткнулась на взгляд, от которого стало холодно, словно в душе Саске поселилась вечная зима, которую не растопить ничем. Стало больно и страшно, и слёзы сами покатились из глаз. Теперь уже было поздно, и что бы я ему ни рассказала о его брате, это уже для него неважно.       — Саске-кун!       Я резко дернула головой в сторону голоса, раздавшегося на той стороне. В новоприбывшей я узнала ту розоволосую девочку, Сакуру, что бегала за Саске. Но сейчас она выглядела решительной.       — Сакура, — проговорил Саске, глядя на девушку. — Что ты здесь делаешь?       Девушка прошла чуть вперёд и уверенно ответила:       — Я ушла из Конохи. Ради тебя. Позволь мне пойти с тобой, я сделаю все, что скажешь.       Я нахмурилась, подозревая неладное. Мне было трудно поверить, что Сакура могла бросить свой дом и своих друзей, даже ради Саске. Мне казалось, что человек, который дружит с Наруто, в принципе не способен на что-то подобное. Купился ли на это все Саске, было пока непонятно.       Сакура перепрыгнула через пропасть на нашу сторону и только тогда увидела меня. Ее глаза удивлённо расширились, в них отразилось узнавание. Мне стало даже интересно, о чем она подумала в этот момент. Я смогла лишь ободряюще улыбнуться ей, не найдя в себе сил хоть что-то произнести.       — Сделаешь все, что я скажу? — Отозвался Саске, и Сакура перевела взгляд с меня на него. — Тогда... убей ее.       Саске указал на Карин, и я чуть не задохнулась от ужаса и негодования.       — Убить? — Голос Сакуры задрожал. — Но... почему?       — Она стала бесполезной обузой, ты займёшь ее место. Ты ведь медик?       Я смотрела на развернувшуюся картину сквозь туман, меня снова затягивало во тьму, но я упрямо выталкивала разум на поверхность. Я хотела понять, что задумал Саске, но воспалённый и усталый рассудок отказывался воспринимать то, что он говорил или делал.       — Ну что? Ты струсила? — С вызовом и холодной усмешкой осведомился Саске.       Сакура смотрела на него на удивление спокойно, хотя я могла догадаться, что творилось у неё в голове. Девушка достала кунай и схватила его двумя дрожащими руками. Я была уверена, что она не сможет убить несчастную, тогда что же она делала?       Сакура медленно прошла мимо Саске, который внимательно и даже маниакально отслеживал каждый ее шаг, коротко посмотрела на меня, и в ее глазах отразились страх и сожаление.       — Саске... — прохрипела вдруг Карин, — пожалуйста...       Сердце защемило от жалости и сочувствия к двум девушкам, что по воле роковой судьбы полюбили... чудовище? Нет, я отказывалась в это верить.       И как только я заставила свой помутнённый рассудок поверить в милосердие Саске, как тот вдребезги разбил эту веру.       — Нет! Сзади! — Только и смогла крикнуть я.       Откуда взялись на это силы, непонятно, но в глазах потемнело, и сознание покинуло тело.       Он убил ее? Неужели убил? Это было похоже на какой-то бесконечный, кошмарный сон, из которого не было выхода. Видеть, как Саске направляет чидори на своих друзей в стремлении убить, было какой-то особой пыткой. Это означало, что надежда полностью утрачена, и дальше бороться смысла уже не было. Лучше бы я умерла, чем увидела...       — Ясуко-сан.       Это был, без сомнения, голос Сакуры.       — Очнитесь, Ясуко-сан.       Я кое-как разлепила усталые и тяжёлые веки, сквозь пелену на меня смотрели два обеспокоенных огромных зелёных глаза.       — Сакура... — Выдавила я.       — Не волнуйтесь, Ясуко-сан. Мы вернёмся в Коноху, и там вы быстро восстановите силы. Как же вы умудрились так израсходовать чакру до полусмерти?       Я хрипло усмехнулась, но ничего не ответила. Я скосила глаза вправо и увидела Карин, все еще лежащую на полу. Но мы были уже в другом месте, там, где не было Саске.       — Я залечила ее рану, с ней все будет хорошо, — ответила Сакура на немой вопрос и тут же ответила на ещё один. — Какаши-сенсей здесь, он там... с Саске-куном...       Ее голос сорвался, и мне вдруг захотелось просто обнять ее и успокоить. Вместо этого я весьма неуверенно и слабо произнесла:       — Сакура, я верю в то, что внутри Саске все еще есть тот мальчик, которого мы знали и любили. Я поняла это, когда он... когда он приказал Карин вылечить меня. Ему не наплевать, я знаю это... Я верю в это... Поверь и ты... То, что он хотел сделать, это... ужасно. Но я прошу тебя, не отворачивайся от него... Вы с Наруто... Я прошу вас...        У Сакуры в глазах заблестели слёзы, а я почувствовала невероятную тяжесть в области груди и густо закашляла.       — Ясуко-сан, не говорите ничего, вы слишком слабы.       Сакура потрепала меня по плечу, а я мысленно сопоставила ее слова со словами Саске, который несколькими минутами ранее сказал практически то же самое, что и она.       До нас начали долетать звуки сражения, и Сакура встрепенулась.       — Оставайтесь здесь, — строго велела она.       Я даже не успела ничего сказать, так быстро она исчезла.       Какаши прямо сейчас сражался с Саске там, внизу, и я невольно провела аналогию с Третьим и Орочимару: ученик поднял оружие на своего учителя. Усталость не позволяла отчаяться окончательно, все, что я могла, это бессильно прикрыть глаза. Проваливаясь в крепкий, бессознательный сон, я успела ощутить приближение кипящей чакры кьюби. Наруто сможет остановить это безумие, а я...

***

      Какое... странное чувство...       Тело было полностью парализовано, попытки пошевелить хотя бы пальцем полностью провалились.       Где я? Что происходит? Мама? Она была здесь... Где она? Почему я...       Где-то вдалеке послышались глухие шаги, щёлкнул замок, дверь открылась, шаги приближались. Двое, судя по звукам и ощущениям их было двое. Кажется, они просто стояли рядом.       — Как тебе это удалось?       Голос знакомый, очень знакомый.       — Я все-таки ниндзя-медик, Мадара-сама, — ответил уже незнакомый и весьма самодовольный голос.       Мадара? Он здесь? Почему он здесь?..       — Я не очень доверяю твоему плану, — снова голос Мадары. — Если обманешь меня...       — Мы на одной стороне, Мадара-сама. Все будет в лучшем виде, не сомневайтесь, — спокойно возразил второй человек.       — Орочимару многому тебя научил, как видно. Орочимару? Наверное, Мадара разговаривал с Якуши Кабуто... Что происходит?       — А где девчонка? — Спросил Кабуто. — Вы обещали мне ее к сегодняшнему вечеру.       — Все будет, — холодно ответил Мадара. — Я своё слово держу, сдержи и ты своё.       — Не проще ли было добить обоих, и воскресить, как и остальных?       И Зецу здесь? Я и не услышал его шагов...       — Они оба опасны, — добавил он.       — Все под контролем, — ответил Кабуто. — Живые полезнее мертвых, поверьте. Теперь я закончу с Итачи, а вы доставьте мне Ясуко, как и обещали.       Ясуко? Что они задумали?..       Прежде, чем кто-то успел ответить, Итачи пронзила резкая, острая боль в области груди, но парализованные тело и разум не позволили ни пошевелиться, ни подать голос. Тьма окутывала сознание. Я снова умер? Нет...