Весенние забавы

      Яо вот думал: ему прямо сейчас умереть или чуть позже, например, когда Минцзюэ догадается вытащить его член изо рта – нет, вы не подумайте, он был довольно хорош в подобного рода развлечениях; Гуанъяо по крайней мере был всем доволен, – и они приведут его брата в чувства? Вопрос, конечно, был скорее риторическим. Ему в любом случае умирать пока еще рано. Кто-то же должен помочь братьям Не вести диалог друг с другом, верно? – а то у них в последнее время с этим какие-то проблемы. Хотя у Яо были кое-какие предположения на этот счет, однако, озвучивать он их, конечно же, не будет. Ну, не скажет же он этим идиотам, что они просто темпераментные бараны, которым, ну, кровь из носу нужно доказать свою правоту, иначе все – жизнь прожита зря и можно искать себе место на кладбище? – конечно нет! Зубы Минцзюэ были в опасной близости к его достоинству, чтобы поступать так опрометчиво. Яо может еще надеялся, что когда-нибудь сможет найти себе девушку и благодаря ей услышать топот маленьких ножек, а не вот это вот все.       Хотя кого он обманывает? – Минцзюэ, сука такая, обладал тем, что не могла дать ему ни одна женщина – большим членом и крепкой мужской задницей. И пока что он не был готов расставаться с этой горячей парочкой – слишком уж много хороших воспоминаний с ней было связано. Поэтому придется как-то выкручиваться… а еще было бы неплохо привести Хуайсана в чувства, а то стоит бледный, как мертвец, и смотрит, испуганно вытаращив глаза – даже не знаешь: вызывать ему скорую или как-нибудь сам справится.       Вдруг плечи Гуанъяо дрогнули: в голове сама собой всплыла фраза, которую он услышал еще в студенчестве: «Народ, сос, ситуация – отсос», – и сейчас она показалась ему до одури смешной. Настолько, что он стал громко и заливисто смеяться – истерически, если быть точным; так, будто с ума сошел. Минцзюэ даже оторвался от размышлений и поднял взгляд вверх, на Гуанъяо – все это время он решал, чего же ему хочется больше: убить брата или же продолжить заниматься своими делами, конкретно – сосать член. Благо Яо решил эту дилемму за него: отсмеявшись, он легонько похлопал Минцзюэ по щеке, давая понять, что было бы неплохо, если бы он вытащил изо рта всякую гадость, и они привели себя в порядок. Перечить ему особого смысла не было, поэтому мужчина, выполнив немую просьбу любовника, медленно встал, вытер губы рукой, а после – уставился прямо на брата, не мигая (Хуайсан вздрогнул, по его спине пробежали мурашки). Яо тем временем быстренько натянул штаны – хвала Богам, они были достаточно широкими, чтобы он не мучился от боли – и добродушно улыбнулся, придав лицу любезное выражение.       Хуайсан, наблюдая за всем этим, нервно сглотнул, понимая, что Минцзюэ его убьет, а если не убьёт, то покалечит. Его брат за словом в карман не лез – может пиздануть так, что искры из глаз посыплются. И пусть он Хуайсана никогда не бил – только орал время от времени, – это не мешало младшему его немного… опасаться. Нет-нет, вы не подумайте, А-Сан очень любил своего брата – правда, – но все же предпочитал держаться от него на расстоянии вытянутой руки, ну, так на всякий случай.       – Яо, ты уже решил, где мы его закапывать будем? – прохрипел мужчина, с хрустом разминая кулаки и поглядывая на стушевавшихся парней, как мясник на корову, которую собирается забить. Правда, забивать он никого не собирался. Кто и пострадает сегодня, так это боксерская груша, и то – потом.       Просто он так шутит… правда, от таких шуток Хуайсан уже почти умер, возможно даже не морально, если судить по тому, какой он стал бледный. Но это так – мелочи. Вот Яо вроде бы шутку понял, только смотрел на него – Минцзюэ – как-то слишком уж укоризненно.       – Ну, и зачем ты его пугаешь?       – Как это зачем? – недовольно переспросил Минцзюэ, хмурясь. – Я ему уже раз пятьдесят говорил, чтобы он звонил перед тем как ко мне прийти, ну, или стучался хотя бы.       – Н-ну, ты же сам дал мне ключи и… – вяло вякнул Хуайсан и тут же осекся, нервно кусая губы. Зря он это сказал, очень даже зря.       – А с какими словами я тебе их, блять, дал?! Напомни мне, пожалуйста! – младший задушевно всхлипнул в ответ и весь сжался, начиная теребить в руках рукава кофты. Правда – бесполезно. На Минцзюэ его жалобный скулеж уже не действовал.       Яо прикрыл глаза и тяжело вздохнул. «Боже, прошу, дай мне сил», – одними губами прошептал он, устало поглядывая на братьев. Он бы рад оставить их наедине, но тогда ему еще час придется выслушивать нытье Хуайсана, а после – успокаивать Минцзюэ. Этого он делать, конечно же, не хотел. Гуанъяо вообще планировал сейчас все быстренько решить все вопросы и уговорить своего мужчину продолжить начатое, а то как-то грустно все закончилось.       – А-Сан, – мягко начал парень, погладив любовника по спине, мол давай, успокаивайся, нервные клетки не восстанавливаются и все такое, – не обращай на него внимания, – Минцзюэ уже было хотел возмутиться такой наглости, но Яо вовремя шлепнул его по заднице, и он тут же осекся, недовольно поглядывая на любовника. Однако, тот даже бровью не повел и продолжил: – Ты ведь что-то хотел, верно?       Хуайсан медленно кивнул. Точно, он же приехал сюда не просто так, у него была какая-то цель. Вспомнить бы еще какая, конечно.       – Хорошо, А-Сан. Ты молодец, – добродушно отозвался Гуанъяо. – Давай, сделай глубокий вдох, – младший Не послушно вдохнул, – а теперь медленно выдохни, – ласково закончил Яо, ободрительно кивая. Хуайсан медленно моргнул и покорно выдохнул – стало немного спокойнее, постепенно страх отступил, а вместо него пришло любопытство.       Ну, не каждый же день он видит, как его брат самозабвенно отсасывает какому-то сомнительному мужику (в нашем случае – Цзинь Гуанъяо), с которым у него вечно какие-то терки? – правильно, не каждый. Так что теперь у него было очень много вопросов к этой удивительной парочке. В том, что они встречаются, он даже не сомневался – ему почему-то слабо верилось в то, что это была какая-то разовая акция, эксклюзив для особо бесящих личностей, так сказать. Да, и Минцзюэ был не из тех, кто спит со всеми направо и налево – этим скорее занимался папаша Гуанъяо.       Однако, сейчас было не самое лучшее время для вопросов, и Хуайсан это понимал. Этим лучше заняться позже, например, когда брата не будет дома, а то он очень впечатлительный мальчик, амбал с тонкой душевной организацией. Да, и не будет Минцзюэ отвечать на его вопросы, просто поставит перед фактом, мол живи теперь с этим. А вот Яо будет куда более сговорчивым… ну, когда у него в штанах потише станет. К тому же, речь сейчас не об этом. Хуайсану бы сейчас как-нибудь сказать им о том, зачем он собственно говоря пришел. Да, он-таки вспомнил первопричину – аллилуйя! – и что-то ему слабо верилось в то, что они будут очень рады, когда А-Сан ее озвучит.       – Ну, – сконфуженно начал юноша, – тут такое дело. Брат, ты же помнишь, что я живу вместе с Вэй Ином и Цзян Чэном? – мужчина в ответ медленно кивнул, понимая, что опять какая-то лажа случилась. – В общем, так вышло… – Хуайсан нервно хихикнул, чувствуя, как от волнения у него начали дрожать пальцы. – Так вышло, что мне нужно съехать. На месяц. Понимаешь, просто Вэй-сюн… очень неудачно поджог кухню, когда готовил, во-о-о-от. И теперь мне немного негде жить.       В комнате повисло неловкое молчание.       Минцзюэ довольно угрожающе хрустнул костяшками, думая о чем-то… о чем-то хорошем – о тренировках, о том, что наконец-то наступили выходные, например. Ему так советовал делать психотерапевт, говорил, что это успокаивает и расслабляет – пиздел скорее всего. Поскольку желание придушить брата и его долбанных дружков с каждой секундой становилось все сильнее и сильнее. Того глядишь и согрешит. Он, конечно, Хуайсана очень любил, но перспектива совместного проживания как-то не сильно его радовала. А деваться-то некуда, жить этому придурку где-то надо, и он это понимал, но прибить его все равно хотелось. С каждым годом Хуайсан становился все более невыносимым, и Минцзюэ боялся, что у него просто нервов на него не хватит. У него их и так в дефиците, а тут еще это чудо.       – А-Цзюэ, – ласково позвал Яо, положив голову на плечо мужчины.       Минцзюэ медленно перевел взгляд с брата на Гуанъяо и хрипло спросил:       – Что?       – Так что ты там про "закопать" говорил?