***
Малфой долбился в дверь, которая вдруг резко открылась, и, не рассчитав амплитуду следующего удара, он завалился в проход прямо в руки Забини, который укачивал Оливку. — Малфой! Я тоже рад тебя видеть! — Блейз одной рукой поддерживал друга. — Привет. А где мама? Драко был обескуражен нахождением итальянца с ребёнком в маминой квартире. — Ты только не переживай, — начал Блейз. Но когда эти слова успокаивали? — Забини, где мама? — Миссис Малфой в Мунго, но всё нормально, успокойся, — он похлопал друга по плечу, — не кричи, Лив только уснула. — А Миа? — Там же. Стой! Да послушай же ты! — кричал вслед убегающему Малфою Блейз, но его просьбы не возымели успеха. — Чёрт! — выругался Блейз, а Лив расплакалась. После того, как Нарцисса аппарировала в Мунго, она связалась с Блейзом и попросила посидеть с девочкой у неё в квартире, чтобы не таскать малышку ночью по улице. Естественно, он согласился. Кто-то же должен был взять на себя ответственность за ребёнка, мама которого выбыла из строя на неопределённый срок, а названой бабушке нужно было эту маму вернуть любыми способами. — Маленькая моя, дядя Блейз сейчас споёт тебе песенку. Забини пел первое, что пришло ему в голову. И это была явно не колыбельная. Если Гермиона узнает, что вместо детских песен он пел крошке хиты группы Queen, ему не жить.***
Драко аппарировал. Неудачно. От невозможности сосредоточиться его чуть не расщепило. Встав на ноги в паре кварталов от нужного здания, он отряхнулся и быстрым шагом отправился в больницу. Был поздний вечер, немноголюдно. Свет фонарей, жёлтыми пятнами отражавшийся на уже осевшем снегу, внушал ощущения тревожности и беспомощности. Отгоняя от себя жуткие мысли и стараясь не думать, что случилось с мамой, он резко толкнул стеклянные двери так, что эти самые стёкла чуть не осыпались. — Приёмное время уже закончилось! — крикнул охранник, но Драко было всё равно. Малфой его даже не слышал и бесшумно, как умел только он, шёл по коридору, выискивая палату. В темноте было сложно обнаружить нужную табличку, но он справился с этим заданием. Правда, только на третьем этаже. На удивление, колдомедиков и других работников Мунго в коридорах не было, что существенно облегчало поиски. Дверь в палату с табличкой «Малфой» была приоткрыта. Оттуда доносился голос Нарциссы. — Мам? — блондин вошёл в комнату. За ширмой было видно только очертания кровати и тусклый свет ночника, — мам, ты здесь? — Драко? Ты что тут делаешь? — Нарцисса вышла в импровизированный коридор. — Мам! Ты в порядке! — мужчина сгреб её в охапку, но если мама здесь, то там?.. Он дёрнулся, влетая за ширму. И застыл как вкопанный. На больничной койке лежала Гермиона, вся утыканная трубочками. Над девушкой светилась диаграмма её состояния, и большинство показателей горели красным. — Мам? Что случилось? — прошептал Драко. У него в голове не укладывалось, где они свернули не туда, что Миа оказалась в больнице. — Это из-за меня? — Даже не знаю, как сказать, — растерялась Нарцисса. — Прямо говори, мам. И честно, — он смотрел на свою принцессу и забывал, как надо дышать. — Фактически да. Из-за тебя, — выдохнула женщина. — Что случилось? — Я обещала не говорить, — Цисс говорила очень тихо, поправляя одеяло. А Гермиона выглядела как Спящая Красавица. Только поцелуй принца её сейчас не спасёт. — Как вы тут? — доктор Крисс вошёл тихо, но его бархатный голос привлёк внимание. — Хорошо. Она уснула, — ответила миссис Малфой. — Вы так и не рассказали, что спровоцировало приступ, — доктор отключил несколько трубочек и вывел вторую диаграмму, поменьше. — Это я виновата. Не уследила. Привезли новые вещи в квартиру. Вот она и принялась их перетаскивать. Я пыталась её остановить, но смог только Блейз. И было уже поздно, — как истинная аристократка, Нарцисса вытирала слёзы платком. — А мне так и не рассказали, что тут происходит, — зло проговорил Драко. — А вам, мистер Малфой, следовало лучше следить за невестой, — ответил Крисс. — Я сам могу решить, как и за кем мне следить, — огрызнулся Малфой. — Из-за вашей самоуверенности вы могли потерять сегодня и её, и ребёнка. Благодарите вашу маму и мистера Забини, что всё обошлось легким испугом. Извините, у меня обход, — колдомедик вышел из палаты. А Драко осел на стул рядом с кроватью. — Ребёнок? — он умоляющими глазами смотрел на Нарциссу. — Беременность сложная. Сегодня была угроза потерять малыша. Очень сильный приступ, таких ещё не было, — честно рассказала Цисси, понимая, что смысла скрывать уже нет. — Почему она не сказала? — силы были на исходе. Он отказывался понимать причины сложившейся ситуации. — Я тебе говорила, что Гермиона ездила к тебе. Но увидела тебя с Амандой. — Но ты не сказала мне самого главного! — Драко повысил голос. — Не кричи на меня! Это не моя тайна, — Нарцисса присела рядом и посмотрела на спящую Грейнджер. — С ними всё будет хорошо? — Малфой взял Грейнджер за руку. — Доктор говорит, что да. — Мам, ты иди домой. Там Оливка одна. — Хорошо. Пойдём, — женщина встала и начала собираться. — Я останусь. — Сынок, нет смысла. Придём утром, когда она проснётся. — Я останусь, мам. Иди, — он не выпускал руку девушки из своих ладоней. Нарцисса поцеловала сына в макушку и, немного потрепав его волосы, ушла. Долгое время Драко сидел в тишине, разрушаемой только мерным гудением аппаратов, следящих за состоянием Гермионы. Постепенно красные показатели становились оранжевыми и жёлтыми, а потом и зелёными, что означало, что ей становится лучше. К утру Малфой уснул, положив руку ей на живот, а вторую под голову, вместо подушки. Сон сначала не шёл, а потом накрыл снежной лавиной, отключая за секунду. — Драко? — Гермиона погладила его по щеке. Мужчина замычал и поднял голову, пытаясь разлепить заспанные глаза: — Миа? Ты как? — Хорошие зелья, — Грейнджер слабо улыбнулась, — надо ещё выпить. — Тебе лучше от них? — Малфой быстро очнулся, внимательно её рассматривая. — Мне от них ты мерещишься. Я бы пила их литрами, зная, что ты придёшь во сне, — она закашлялась, но быстро отошла. — Миа, я… — её ладошка снова накрыла его губы как тогда, в кабинете, не давая договорить. Он поцеловал её руку. Так скучал. «Я настоящий». — Я посплю ещё, ладно? — она повернулась на бок, подкладывая ладони под щёку. Губы смешно надулись, — Драко? — Да, милая. — Ты снись мне чаще. Пожалуйста.***
Четыре дня Малфой приходил в Мунго с надеждой, что сегодня им точно удастся поговорить. Но когда он уходил, Гермиона ещё спала. А когда приходил — уже спала. В выходной он был в палате с самого утра, строго настрого запретив Нарциссе приносить Оливию, чтобы Гермиона не нервничала, а ребёнок не подхватил какую-нибудь заразу. — Драко? Грейнджер резко села на кровати, притягивая к себе коленки. Он поднял голову. Снова уснул возле неё. Оливка ночами не давала спать, зубки резались. — Привет. — П-привет, — она заикнулась. — Как ты? — он сидел, останавливая себя, чтобы не поцеловать её в ту же секунду. — Сносно. Ты что здесь делаешь? Грейнджер была как никогда груба. Она только начала от него отвыкать, как эта рана открылась снова, заставляя сердце обливаться кровью. А Малфой предусмотрительно захватил с собой соль, чтобы сделать ещё больнее. — Хотел у тебя то же самое спросить. Себя не бережешь, ребёнка пожалей, — Драко старался держать себя в руках. — Глупо было полагать, что ты не узнаешь. — Глупо было скрывать. Два месяца прошло. — Зачем тебе мы, Малфой? Кстати, эта блондинка посимпатичней Рейчел. А уж меня тем более. Хороший выбор. Статусная девушка. — Перестань. Я говорил тебе, что не видел никого красивее тебя. — А я тебе не верю. — Ты теперь в каждом моём слове будешь видеть расчёт? — выдохнул мужчина. Все заранее заготовленные реплики летели к чертям. У Гермионы был свой сценарий, где Драко Малфой — главный злодей. — Нет. Так зачем ты здесь? — Я беспокоюсь. За тебя. За малыша. Как ты не можешь этого понять? — Я понимаю. Это всё? Тогда смею тебя заверить, что с нами всё нормально. Через пару недель доктор Крисс отпустит меня домой. Можешь больше не переживать. — Ты меня так тактично выгоняешь? — Да. Твоё присутствие здесь не имеет смысла. — Почему? — каждым своим словом она била его. Наотмашь. Выбивая желание жить. — Потому. Драко, я тебе не пара. Правда, ты это знал сразу, а я поздно поняла. — Миа, я обязан быть здесь, — очередь Драко бить по больному. Ещё раз. Чтобы наверняка. — Обязан? — девушка схватилась за ворот больничной рубашки, оттягивая его. Открывая себе доступ к кислороду. — Послушай, — начал Малфой, но Гермиона неожиданно встала с кровати, хватаясь за спинку. Он дёрнулся к ней. — Не подходи! — оборвала Грейнджер, вытянув свободную руку вперёд, — хочешь цитату? Я очень люблю этого сказочника. Он мне столько рассказал, что голова кругом. «Если мужчина любит женщину, то он хочет от неё детей. Хочет этот плач по ночам, хочет грязные пеленки. Хочет, чтобы по дому бегали её маленькие копии». Узнаёшь, Малфой? — Узнаю, — тихо ответил Драко. Он понимал, к чему она клонит. — Пошёл вон! Она заплакала. Снова оказалась неправа. Есть ещё что-то, что сделает больнее? Измена — цветочки, по сравнению с тем, что приходится выгонять отца своего ребёнка, которого выгонять не хочется. — Миа, не надо, — он сделал шаг вперёд. Хотел обнять. Утешить. Успокоить. Объяснить. — Уходи! Грейнджер закричала и с размаху кинула в него маленькой вазой, которая разбилась на мелкие осколки. Драко с хрустом наступал на них, когда отходил назад. Такой же разбитый, как эта ваза. Ландыши разлетелись по палате, оставляя за собой тонкий аромат разлуки. Непонимания. Злости друг на друга. И любви. Сейчас она возненавидела эти цветы больше всего на свете.***
— Малфой. Привет, — дверь перед Гарри открылась, пропуская его внутрь. — Привет, Поттер, — хмыкнул Драко, оглядывая гостя с бутылкой огневиски, — что за повод? — Я опять поругался с Джинни. Пустишь? Хочу поговорить с Мионой, — он махнул бутылкой в сторону комнат. — Заходи. Только говорить будешь со мной, если захочешь. Она в больнице, — выдал Малфой, заставляя Гарри снять очки и протереть глаза. — Однако, новости. Что случилось? — Поттер прошёл внутрь и подошёл к колыбели, где мирно сопела Оливка, — ты один с малышкой? — Днём с ней мама, пока я на работе. А вечером да, развлекаем друг друга как можем, — Драко улыбнулся, доставая стаканы, — никогда не думал, что такое скажу, но давай напьёмся, Поттер? — Давай, Малфой. А как Лив? Вдруг проснётся? — Не, эта малышка — лучший на свете ребёнок. Мы с ней прекрасно спим ночами. Я намазал ей рот обезболивающей мазью, чтобы зубки не мешали спать, — выдавал Драко. — Говоришь, как настоящий отец, — удивился Гарри, разливая напиток, пока Малфой отвозил колыбель в комнату. — Я себя таковым чувствую, — улыбнулся Драко, подставляя свой стакан под стакан Гарри, чтобы чокнуться. — Так что случилось? — Поттер пригубил виски, поудобнее усаживаясь на диване. — А ты тоже не в курсе? Твоя лучшая подруга беременна. Я скоро стану папой. По-настоящему. Но она меня не воспринимает вообще. И знаешь, Поттер, я чертовски устал от этого. Устал искать попытки к примирению. Ей, по-моему, всё равно, — хмыкнул Драко, залпом выпивая янтарную жидкость. — Поздравляю, — Гарри протянул руку для рукопожатия. Из всего сказанного он ярче всего уловил радостное малфоевское «я скоро стану папой». — Спасибо. Знаешь, я в тебе ошибался. Спасибо, что пришёл. И выслушал почти с порога, — улыбнулся Драко, подливая. Он решил напиться. И никто его не остановит. — Знаешь, и я в тебе ошибался. Ты нормальный, Малфой. А с Мионой я поговорю. Ну что, ещё по одной? — они ударились стаканами. Пили и разговаривали. Так и уснули в гостиной, кто где сидел.***
— Гермиона Джин Грейнджер! Ты мне сейчас всё объяснишь или я тебя убью! — Поттер влетел в палату и ревел как пароходная сирена. — Гарри, не кричи, пожалуйста, голова болит, — девушка сидела на краешке кровати. — У меня голова болит, потому что я всю ночь пил с Малфоем! А ты, Миона, идиотка! Ты думаешь, он железный? — он продолжал кричать, потому что знал, что криком до неё можно было донести больший объём информации, чем простым разговором. — Он всё время меня обманывает. Я больше не могу, Гарри. Не могу. Не могу. Не могу! Почему вы пили? — тихо спросила девушка. — Оплакивали счастливую семейную жизнь. Но сейчас не о нас разговор. Не мучай его. Либо отпусти, либо впусти его обратно. — Я попробую, — она слабо улыбнулась, беря лучшего друга за руку. — Ты уж постарайся. Я пойду. Мне ещё на работу, — Гарри чмокнул девушку и убежал, оставляя Гермиону наедине со своими мыслями.***
Драко стоял на входе в палату, ожидая, пока Гермиона соберёт вещи. Пока она две недели собиралась с силами, чтобы поговорить с ним, он ни разу не пришёл. Точнее, она не знала, что он приходил. Каждое утро и каждый вечер. Получал назначения врачей, приносил лучшие зелья, которыми его снабжал концерн Блейза Забини. Целовал её в макушку, пока она спала. И уходил. Тихо и незаметно, как призрак. — Я готова, — она протянула ему сумку, — Оливка дома? — Оливка дома. У меня. С мамой. Всё время, пока ты была в больнице, мы жили вдвоём. И ты поедешь ко мне, — Драко чётко выговаривал каждое слово. Его настроение с утра было подпорчено плохими новостями с работы. — Я поеду домой, как только заберу дочку, — тихо проговорила Миа. — Ты останешься у меня. Пока не родишь, точно, — Малфой запахнул пальто и вышел из палаты. — Драко! Я поеду домой, — она стояла посреди больничного коридора, выговаривая ему в спину. — Ты поедешь ко мне. Это не обсуждается, — он взял её за локоть и потащил в сторону выхода, — давай веселее. Мне надо на работу.***
Драко сидел за завтраком. Спустя три недели после того, как он забрал девушку из Мунго, она практически не разговаривала, изредка выдавая колкости. Они не говорили нормально больше месяца. Либо ругались, либо молчали. — Миа? Ты меня слышишь? — Нет, не слышу, — она стояла у окна, спиной к нему, выпивая очередную кружку чая. — Мы когда-нибудь поговорим нормально? Малфой очень устал. Устал терпеть её глупые выходки. Её хамство. Её постоянное ненастроение. Устал приходить домой в круглосуточный кошмар. Он будто сидел на пороховой бочке, а она ходила вокруг с зажжённым факелом, готовая в любой момент всё взорвать. Взорвать руины и так уже разрушенных отношений. — Когда-нибудь, — Гермиона ответила слишком безразлично. — Знаешь, Грейнджер! Достала! — Драко ударил кружкой по столу, расплёскивая остывший кофе, и сорвался на крик, — мне всё это надоело! Я устал чувствовать себя виноватым в том, в чём не виноват! Не хочешь жить нормально? Уходи. Честно. Я не буду больше тебя держать. Ключи от твоей квартиры — в верхнем ящике моей прикроватной тумбы. Собирай вещи и до свидания! «Ты думаешь, он железный?» — кричал в голове голос лучшего друга. «Господи, Драко, не уходи! Я виновата!» — в ответ вопил собственный голос. Испуганный. Грейнджер стояла, будто её облили ледяной водой. Её концерт слишком затянулся. Представление закончилось. Занавес. Актриса — полная бездарность. Драко быстро оделся, но уйти не успел. Гермиона вышла в коридор, бледная и потерянная, что на секунду он подумал, что переборщил. — Драко? — она говорила очень тихо, боясь, что он сорвётся опять. — Что? — готовый, он стоял на пороге, не показывая ни малейшего желания с ней разговаривать. — Ты вернёшься сегодня? — последние недели Малфой мог не приходить домой, оставаясь ночевать у Нарциссы. — Не знаю. Да и зачем? Молчать? Ругаться? Не хочу, — он хлопнул дверью так, что девушка подпрыгнула. Она хотела побежать следом, извиниться. Но заплакала Оливка. Целый день Гермиона была как на иголках. Надо было что-то решать, потому что так жить нельзя. Она вспомнила слова Гарри, когда он приходил к ней в Мунго. Либо впусти, либо отпусти. Уложив Оливию, девушка ждала его, чтобы извиниться. Надеялась, что он впустит её обратно в свою жизнь. В час ночи Гермиона начала тихо плакать, вытирая слёзы рукавом халата. В два рыдала во весь голос. В три щёлкнул дверной замок, заставляя её подскочить и побежать навстречу мужчине. — Драко, — она всхлипнула и обняла его за шею, но он отстранился. — Что? — он снял её руки со своих плеч и стащил ботинки. — Я тебя ждала, — она снова плакала, теребя в ладошках пояс халата. — Зачем? — он был холоден. — Уже поздно. Я волновалась. Ты же знаешь, мне нельзя нервничать. Мы можем поговорить? Пожалуйста, — она умоляла его об одном-единственном разговоре, который решал всё. — Я очень устал. Давай завтра, — он отмахнулся от неё, как от назойливой мухи, и ушёл. Она присела на тумбочку, обнимая себя руками. В тишине квартиры были слышны только её всхлипы и то, как Малфой набирал воду в ванну. Просидев в одном положении минут десять, Гермиона неуверенно постучала в ванную комнату. — Драко, можно я войду? — она прошептала, топчась на пороге. — Заходи, — он лежал, закинув голову на бортик, прикрыв глаза, — что хотела? — Можешь просто меня послушать? — громче шёпота она говорить не могла. — До завтра всё-таки не ждёт? — он хмыкнул. — Нет, прости. У тебя что-то случилось? — Гермиона прошла по комнате, зажигая ароматные свечи, чтобы в полумраке видеть хотя бы его силуэт. — Давно тебя интересует, что у меня случилось? — Малфой не открывал глаз, но нутром чувствовал, где она и как себя чувствует. — Драко, пожалуйста, перестань. Что произошло? — Я сегодня проиграл дело. Первый раз в своей жизни. — Важное? — она подошла ближе, добавляя в воду лавандовое масло и немного пены. — Нет, но всё равно неприятно, — Малфой поморщился, — так что ты хотела? — Я веду себя как истеричка неблагодарная. И я не знаю, чем заслужила твоё терпение. Ведь если бы ты меня не любил, ты бы не стал все это терпеть. Я была неправа. И теперь не знаю, как это все исправить. И если тебе сложно быть рядом со мной, то я уйду, правда. Потому что я не стою ни одного твоего нерва. Прости меня. Я готова говорить тебе это вечно, — она присела на корточки, одной рукой опираясь в бортик ванны. — Не надо мне это говорить вечно. Я тебя услышал, — мужчина немного приподнялся, подогревая воду. — Прости меня, если сможешь. Гермиона налила на мочалку ароматный гель. Немного повернувшись, она начала нежно натирать его спину, второй рукой касаясь его кожи. Это было даже интимнее, чем секс. Но Малфой дёрнулся. Будто его ужалили. Он отвык от её прикосновений. А Грейнджер испугалась. Испугалась, что потеряла его. — Прости! Я не знала, что мои прикосновения тебе неприятны, — девушка медленно встала и попятилась назад. Сама виновата. Заигралась. — Извини ещё раз. Больше не повторится, — она упёрлась спиной в дверную ручку. Холодный металл обжигал сквозь тонкую ткань халата, — я завтра съеду. Ты вернёшься и нас здесь не будет, честно. Прости, Драко. — Миа, — он окликнул её, не вылезая из воды, но повернулся. И внимательно смотрел на неё, разбитую и сломленную. — Всё. Ухожу. Грейнджер повернула ручку. Поскользнулась, мокрые ноги заплетались на кафельном полу, но ухватилась за дверь. Ещё раз тихо сказала: «Прости». Добежала до «своей» комнаты и упала на кровать. Драко вылез из ванны и пошёл следом. Девушка лежала на кровати и вздрагивала, тихо плача. Каждый её всхлип болью отражался у него в груди. Как тонким лезвием по нервам. Малфой сжал кулаки. Он ненавидел, когда она плачет. А тем более, когда в этом виноват он. Перестарался. Процесс превращения кактуса обратно в Гермиону слишком затянулся. — Чего рыдаешь? — он сел на край кровати к ней спиной. — Просто я виновата перед тобой. Я всё испортила. И как всё исправить я не знаю. Я будто с ума сошла. Ни видеть тебя, ни слышать не хотела. Какая я дура, господи! Я же так над тобой издевалась, — шмыгала носом Гермиона. — Мы оба виноваты. Но есть один вариант, как всё наладить, — мужчина лёг, притягивая её к себе и пристраивая руки на уже слегка заметный живот. — Как? — она дрожащими руками дотронулась до его ладоней и осторожно переплела пальцы, боясь, что он их одёрнет. — Давай мы спишем всё на гормоны и никогда не будем об этом вспоминать? — он шептал ей на ухо, вызывая табуны давно забытых мурашек. — Правда? Вот так сотрём почти два месяца? — девушка повернулась на спину и посмотрела на него. — Правда. Я уже забыл. Два месяца — не такой большой срок. Я бы мог ждать тебя всю жизнь, — он тепло улыбнулся. — Прости меня, — Гермиона уткнулась носом во впадинку на его шее, вдыхая до боли знакомый аромат своего мужчины. — Забыли. Даже осадка не осталось, — он притянул её ещё ближе, — я люблю тебя. — Драко, почему? Его раздражало её самокопание, но разобраться было необходимо. — Потому что ты устала. И я устал. Всё очень быстро происходило. Люди такие отношения годами строят, а мы тут ребёнка сделали, разошлись, сошлись. Ругались, мирились. Разве мы столько пережили просто так? Чтобы разойтись? У нашей сказки должен быть счастливый конец, принцесса. И если ты хочешь всё начать заново, то кто я такой, чтобы быть против? — Поцелуй меня, — она неловко дотронулась рукой до его щеки. И он целовал. Нежно. Страстно. Со всеми чувствами, что его переполняли. И она целовала. Прижимая ближе. Жадно. Горячо. Требовательно. — Миа? — он навис над ней, неохотно разрывая поцелуй. — Что? — она открыла глаза и заморгала, взмахивая длинными ресницами. — Ты ну очень сексуальная, — он прикусил её ушко, — можно? — Доктор разрешил ещё месяц назад. Но мы же не разговаривали. — Ты изверг, мисс Грейнджер, — он стащил с неё халатик, целуя набухшую грудь, — мне кажется или она стала больше? — Не кажется, — она выгибалась до хруста в спине, двигаясь навстречу его губам. — Мерлин! — Драко зарычал, но двигался очень нежно и осторожно, плавно и бережно. — Не бойся, — она будто чувствовала, что страх навредить ей и малышу его сдерживает, тепло улыбнулась, охватывая его за ягодицы, — колдомедики говорят, что это даже полезно. — Точно? — Малфой посмотрел в её глаза, замедляясь, но оставаясь в ней. — Точно, Драко! — она ухватилась рукой за его плечо, подтягиваясь к нему ближе, — я так скучала! — И я скучал, — он выдохнул. Комнату заполнили стоны, горячий воздух и искры, которые летали между обнажёнными телами.***
Грейнджер открыла глаза, пытаясь понять, не приснились ли ей события прошлой ночи. Нащупав возле себя холодную простыню, она упала на подушки. Значит, приснилось. И он не пришёл. И не простил. Она опять заплакала. Сколько слёз в ней есть, что они льются как из крана при любой возможности? Девушка натянула халат и вышла из комнаты. Из кухни доносился смех. Драко и Оливия. — Бззз, кто сейчас скушает самую вкусную ложку? Оливка! — мужчина щекотал Оливку и в момент, когда она открывала ротик от смеха, складывал туда ложку пюре. — Яблочное? — она подошла сзади и встала в паре шагов. — Да, её любимое, — Малфой улыбнулся, продолжая манёвры по кормлению ребёнка. — Драко, мне всё приснилось? Да? — она стояла позади, боялась подойти ближе. — Не знаю, что тебе снилось, но надеюсь, что я, потому что ты так стонала, — он засмеялся и повернулся, — иди сюда, что стоишь, как неродная. — Драко, — она неожиданно обняла его, — я тебе вчера самого главного не сказала. — Что именно? — У нас будет сын, — она прошептала ему прямо на ухо. Тихо и вкрадчиво. — Сын? — он отстранился и посмотрел ей в глаза. — Мальчик, — повторила Гермиона. — Ай, Малфой! Не так резко! — она засмеялась, когда он подхватил и закружил её. — Сын! У нас будет сын! — Драко вопил на всю квартиру, — Миа! Там сын! — он поставил её и поцеловал живот, — привет, сынок! — Пап! — удар по тарелке ложкой заставил взрослых обратить внимание на Оливию. — Что? — Гермиона выглянула из-за мужского плеча и тихонько присела на стул, с которого Малфой кормил девочку. — Доченька, повтори, что ты сказала. Драко, ты слышал? — Слышал. Вроде, — Малфой перепугался. Как же всё-таки дети быстро растут. — Папа! — Оливка стучала ложкой, разбрасывая по кухне яблочное пюре, которое он старательно готовил все утро. — Миа, она говорит «папа». Ты слышала? — Драко был растерян и говорил очень тихо. — Поздравляю, папа! — Грейнджер расхохоталась, — скоро будешь женихов гонять, мистер Малфой. — Она сказала «папа»! Моя девочка сказала «папа», — он прыгал по кухне как сумасшедший, подбрасывая малышку в воздух, — да, моя девочка! Моя доченька! Поняла, Грейнджер?! Я — папа! Папа! — Надеюсь, что сын первым скажет «мама». Гермиона сидела, поглаживая живот. Драко посадил Оливию и убежал в комнату, а обратно проскользил по полу. — Вот, — он открыл бархатную коробочку и внимательно в неё посмотрел. — Что у тебя там? — Грейнджер поднялась и хотела заглянуть внутрь футляра, но он увернулся от любопытной девушки и поднял коробочку повыше. — Прости, любимая, это не тебе. — А кому? — она встала, подбоченившись. — Моей любимой девочке, — он засмеялся и достал цепочку с кулоном. — Не поняла, — она ошарашенно хлопала глазами. — Оливка, смотри, что принёс, — Малфой надел на ребёнка украшение и чмокнул её в носик. — Малфой, ты её балуешь, — Миа взяла подвеску в ладонь и внимательно её рассмотрела: маленькая балерина, пачка которой была усыпана розовыми камнями. — И буду продолжать это делать, — он поцеловал Гермиону, — нравится тебе это или нет. Подвеска зачарованная, я две недели её ждал. Она защитит Оливку от чужой магии. А через месяц сделают такую же для малыша. — Нравится. Продолжай, — она улыбнулась, — а меня тоже можно? — И тебя можно, — Драко взял ту же самую коробочку и протянул девушке, — как самую невнимательную. — Ого, — её глаза расширились от увиденного, — это что? — Во время беременности мозг выключается? — Драко засмеялся. — Малфой, ты давно это затеял, да? — она держала футляр открытым и пыталась поймать воздух пухлыми губами. — Давно. Ещё два месяца назад хотел. Да что ты мне малфойкаешь? — Да нравится мне! — девушка смотрела в коробочку, не отводя глаз. Будто застыла. — Тогда что молчишь? Забирай! — Драко убирал яблочное пюре со стен и детского стульчика, держа Оливию на руках. — Что? — О, Мерлин! Оливка, наша мама сегодня не соображает. Фамилию, Грейнджер! — Чью? — Гермиона растерялась и правда жутко тормозила свою реакцию. — Мою. Будешь Малфой? Драко внимательно её разглядывал. Он не думал, что предложение выйти за него замуж выведет Гермиону из строя. «Он мне предложение сделал?» — воображаемая Грейнджер уже танцевала сальсу, пока реальная стояла посреди кухни и молчала, теребя колечко в руках. — Малфой! Как мы теперь жить будем? — Вместе. В мире и согласии. Ты берёшь или нет? — он внимательно на неё смотрел. — Беру! — она бросилась ему на шею, — я согласна, мистер Малфой!***
— Рон! Прекрати! — Поттер ударил ладонью по столу. Джинни испугалась и взвизгнула. Посуда подпрыгнула, приборы упали на пол. Гарри был жутко зол. — Да что не так?! — повысил голос Уизли и тоже приподнялся со стула. Скандал набирал обороты. Джинни не знала, какую из воинствующих сторон выбрать: мужа или брата. Надеялась, что такой простой план — рассказать мужу об отношениях Гермионы и Драко — сыграет свою роль, ведь Малфоя откровенно не любили. — Гарри, она встречается с Малфоем, — прошептала девушка, поглядывая на Поттера. — Я знаю! Знаю, что она с Драко! И знаю, что она счастлива! Оставьте их в покое! — Поттер заводился. Известие о том, что Рон подал иск в Верховный суд, довело Гарри практически до нервного срыва. — С Драко? Давно ты называешь Хорька по имени? — хмыкнул Рон, состроив гримасу. Его лучший друг встал на сторону врага. И говорил, что бывшая жена счастлива. — Давно. С декабря, если тебя интересует точная дата. Олив прекрасно себя чувствует, окружена заботой и любовью. Да ты не представляешь сколько он ночей не спал, пока у неё резались зубки. Рон, по-хорошему прошу, оставь их. Отзови иск, — сняв очки, Гарри плавил взглядом Уизли, а Джинни нервно глотала воздух. Такого расклада она не ожидала. — Это дело принципа. Я заберу дочь, — как баран упирался Уизли, сминая новую скатерть. — Рон, может не надо? Зачем она нам? С абсолютно безразличным видом Тиффани пила шампанское, вилкой размешивая пузырьки, металл противно скрипел о стекло. Зыркнув на подругу, Рон почти сорвался на крик. — Не лезь! В приглушённом свете столовой эта картина казалась зловеще-комедийной. Двое мужчин, пытающихся пристрелить друг друга взглядами, рыдающая Джинни и абсолютно не интересующаяся ничем, кроме своего маникюра, Тиффани. — Серьезно, Рон, зачем она вам? Ребёнка любить надо, — пытался вразумить друга Поттер. Решил сменить тактику. Кнут был, теперь пряник. — Это моя дочь! — заорал Рон. Его выводило из себя спокойствие оппонента. — Это её дочь! Вопрос решён. Если ты продолжишь, то я буду выступать на стороне Малфоев, — неожиданно брякнул Гарри. Он знал, что Гермиона приняла предложение. Они сообщили ему на следующий день. И пригласили на небольшое торжество через две недели, решили не затягивать. Но никто из присутствующих не принял во внимание эти слова. — Гарри, пожалуйста. Мы ведь семья, — сильнее заплакала Джинни. — Моя семья — это ты. И наши дети. И не дай Мерлин тебе узнать, как это, когда твою кровь отбирает человек, которому всё равно и на тебя, и на ребёнка, — Поттер повернулся к жене и вышел из-за стола. — Гарри, он мой брат! — завыла девушка, хватая мужа за руку. — А я твой муж! И я ухожу. И либо ты идёшь со мной, либо я уйду. Утром дома ты меня не обнаружишь. Мужчина не думал, что когда-нибудь опустится до такого низкого шантажа. Он не уйдет от неё. Никогда. Слишком любит. Но остановить кошмар в жизни лучшей подруги попытаться можно. Если Рон не отзовёт иск, то хотя бы останется в меньшинстве, и Гарри успеет предупредить Драко об иске. — Рон, прости! — Джинни подлетела, как ошпаренная, хватая куртку и догоняя мужа, который уже вышел на улицу.