***
Июль
— Малфой! Это твоих рук дело! — она направила указательный палец на живот, другой рукой поддерживая себя за поясницу, — точнее, не рук! Но сути не меняет! Драко покатился со смеху. Месяц до рождения сына. Он пытался вытащить её на приём в Хогвартс. — Да что ты ржёшь, Малфой? — А то, что это, как ты выражаешься, моих не рук дело — наш сын. И если ты не перестанешь называть меня по фамилии, то я тоже буду это делать. Поняла, Малфой? — Да там же никто не знает о нас! И будут Рон и Тиффани! — Спорим, мы будем круче? — Драко хмыкнул, усаживая жену себе на колени. — Драко, твоя мама не для этого выкупает все статьи о нас, чтобы люди знали. — Она это делала, чтобы защитить тебя от нападок общественности. Мне всё равно. У меня самая прекрасная жена, чудесная дочка, скоро родится сын. Мне большего и не надо для счастья. — Правда? — Правда. А еще там будут Тео, Блейз и Поттер. И Тори. Они знают о нас. Как думаешь, твои мальчики тебя не спасут от злого Рона? — Мои мальчики меня давно уже спасли. А их главный ещё и застраховал от нелепых поступков, — она погладила живот, на котором уже лежала голова Малфоя. — Он пинается, — шепнул мужчина, получив детской пяткой по щеке. — Он всегда пинается, когда ты рядом. Но Скорп вообще очень спокойный, по сравнению с Оливкой. — Оливка — сорванец в юбке. И папина принцесса. Знаешь, как её нянь Блейз называет? — Нянь? — девушка засмеялась. — Прямо нянь. Так и исправил, говорит «не няня, а нянь!». Я чуть не сдох со смеху. Он говорит, что Лив — королева драмы.***
Профессор Макгонагалл, точнее, уже директор, подошла к Малфою. — Мистер Малфой, не думала, что вы придёте. — Я получил Ваше приглашение. Не смог отказать. Драко улыбнулся своей самой тёплой улыбкой, чем поверг в шок уже пожилую женщину. Она не видела его таким. Никогда. Женщина взяла за руку Оливку, сидевшую у него на руках и грызущую погремушку. — А эта милая леди? — Моя дочь. Фраза вылетела из его рта ровно в тот момент, когда Рон проходил всего в полуметре от них. Рыжий обернулся и горько усмехнулся. Его добивал каждый взгляд на счастливых Гермиону и Драко. И та гордость, с которой блондин говорил о том, что он папа. Рон был один. Без Тиффани. Она сбежала к более перспективному варианту. Не хотела ни детей, ни семьи. — У вас есть дети? — ошарашенно спросила профессор. — Пока только Оливка. Но мы с женой ждём сына, — он был предельно честен. Не было смысла скрывать. Все сейчас и так всё увидят. Увидят, когда Гермиона наконец-то соберется с духом и выйдет из дамской комнаты. — Ваша жена? Я её знаю? — Минерве не терпелось узнать, кто изменил до неузнаваемости этого мужчину. — Знаете, достаточно хорошо знаете, — улыбнулся Драко, увидев в толпе любимую. — Профессор, здравствуйте! Я так соскучилась! — пролепетала Гермиона, подходя к компании, и взяла мужа под руку. — Вот, знакомлю Оливку с мисс Макгонагалл. Женщина хлопала глазами и шумно вдыхала воздух. — Мисс Грейнджер, я тоже счастлива, что вы смогли приехать! — улыбнулась директор. — Уже нет. Миссис Малфой, — девушка со всей нежностью, которая в ней была, смотрела на мужа. — Неожиданно, — только и смогла сказать Минерва, обращая внимание на беременный живот, — что ж, поздравляю вас! — Спасибо, — улыбнулась Грейнджер, — но вы же хотите что-то спросить? Так спрашивайте, профессор. — Как? Два блестящих, но ненавидящих друг друга студента. Не укладывается в голове, — она развела руками. — А мы и сейчас готовы убить друг друга, — засмеялся Драко, — но это не мешает нам быть счастливыми. — Невероятно! Вы произнесёте речь, Драко? Как обещали? — Конечно, только девочек усажу и приду, — Малфой подвинул Гермионе стул и передал дочку. — Удачи, лучший муж. И не переживай, — она поцеловала его в щёку. Сквозь рёв толпы студентов Драко пробирался к преподавательской трибуне, чтобы произнести речь к окончанию учебного года в Хогвартсе. За спиной, словно верные рыцари, были жена и лучшие друзья. Поттер тормознул Малфоя прямо перед ступенями, обняв и пожелав успехов, чем поразил весь преподавательский состав, который ещё не отошёл от новости, что Грейнджер больше не Грейнджер. А счастливая Малфой. — Здравствуй, родной Хогвартс, — начал Малфой. Было видно, что он смущается. Бесстрашный мистер Малфой, разносивший в пух и прах оппонентов в лучших судах мира, стеснялся произносить речь перед толпой студентов. Фактически детей. Но внимательный взгляд жены вернул ему спокойствие. — Я, когда готовил речь, точно знал, что хочу сказать. О том, что образование в наше время очень важно, и вы должны гордиться тем, что закончили такое замечательное учебное заведение. После него вам открыты все дороги. И не отказываюсь от этих слов. Это действительно важно. Ведь нужно самим творить свою удачу. И работать до тех пор, пока вам больше не придётся представляться. Но смотрю в зал и понимаю, что работа, престиж и все подобные атрибуты занимают далеко не первое место в списке приоритетов. Ещё год назад я думал, что самые важные слова в моей жизни — это «Вы выиграли очередное дело, мистер Малфой». А потом повышение. Но самые важные слова в жизни мужчины, поверьте, не то, что вы услышали. Самые важные слова, — в этот момент оглушительной тишины Оливка ударила погремушкой по столу и звонко проговорила «Папа!», — вот эти, — Драко улыбнулся, а по залу прокатилась волна хохота. — Серьёзно. Она когда сказала «Папа», я подумал, что расшибусь в лепёшку, но сделаю эту красотку счастливой. Самое важное — это когда приходишь домой, а к тебе выходит жена и говорит: «У нас будет сын!». У меня сердце останавливается, когда я рядом с ними. Самое важное — это когда вон та толпа готова за тебя любого в клочья порвать. Приехать ночью. Рассказать, какой ты идиот. Нянчить твою беременную жену, пока ты в долгой командировке. Спасибо, ребят, — он махнул друзьям рукой. — Самое важное, это когда враги становятся друзьями. Да, Поттер? — Драко засмеялся и услышал из зала довольное: «Да, Малфой!» — Самое важное — это люди. Не деньги, не карьера, а люди, которые вас окружают. Берегите их. И любите. Время не лечит. А вот любовь — лучше всяких лекарств. По залу разнеслись оглушительные аплодисменты. Девушки вытирали слёзы, а парни смущённо переглядывались. Никто из присутствующих, кроме друзей и жены, не видел настоящего Малфоя. Но сейчас он открылся. Без остатка.***
Август
— Жена, я дома! — Малфой влетел в квартиру на два часа раньше, чем обычно. — Я очень рада, муж, — медленно вышла Гермиона. Большой живот не давал ей нормально двигаться. Скорпиус рос крупным мальчиком. — Пакуй чемодан. — Куда? — Гермиона держалась за стену. — Ты собирай вещи, самое нужное на две недели. Бери лёгкое. Если что — на месте докупим. — Драко, милый, мне рожать через две недели. Я ходить толком не могу. Куда мы едем? — тихонько ныла девушка. — Мы будем исполнять твои мечты. Всё будет хорошо, — он чмокнул её в щеку и ушёл в кухню, — я на десять минут, отнесу Кошку к маме. — Хорошо, — прошептала Гермиона, складывая в чемодан Оливкины вещи. Зелёное пламя оповестило о возвращении мужа. Гермиона сидела возле чемодана, покачивая коляску с дочкой. Это чудо маггловского прогресса весьма и весьма облегчало жизнь молодых родителей. Драко хотя бы не переживал, что его глубоко беременная жена таскает ребенка на прогулках. — Ну и? — девушка в упор смотрела на него, прожигая взглядом. — Глаза закрой и держись, — он притянул девочек к себе. — Ты с ума сошёл? Мы аппарировать будем? Ты издеваешься? — она возмущалась. Восклицания разлетались по квартире, где вмиг стихли все звуки. — Как же я люблю, когда ты злишься. Будем. А ну, тихо. Ты мне веришь? — он поцеловал её в кончик носа, отчего Гермиона зажмурилась и засмеялась. — Всегда, — она взяла его за руку, переплетая пальцы. Хлопок, и девушка открыла глаза. Они стояли посреди гостиной огромного дома. За окном ярко светило солнце. И чувствовался запах солёной воды. — Драко, мы что, на море? — Гермиона подошла к окну и распахнула шторы. — Так точно. Забини великодушно разрешил нам пожить здесь до родов. Ты же хотела море и песок. Когда, если не сейчас?***
— Мы пойдём полетаем, — Драко присел рядом с лежаком. Гермиона наслаждалась солнцем. Нарцисса, которая прибыла вместе с Кошкой через день, недалеко играла с Олив. — Полетаем? — она приподняла огромную широкополую шляпу, которая закрывала лицо. — Мы просто погоняемся за снитчем. Я так соскучился по игре, — Драко встал перед ней, закрывая солнце. Миа перестала жмуриться и взглянула на мужа. Бледная кожа будто светилась изнутри. А шрамы от Сектумсемпры стали практически незаметны, — ты чего так смотришь, будто не видела меня никогда? — Ты очень красивый, — девушка облизнула губы, — я приду, медленно, но приду. Хочу на тебя посмотреть. — Может не надо? Лежи, отдыхай, — он чмокнул её в лоб и убежал. Как мальчишка. — Надо, Малфой, надо, — кряхтя и ругаясь, девушка поднялась и, накинув лёгкое платье, потопала следом, старательно утапливая ступни в тёплом песке. Дойдя до небольшого поля, девушка наслаждалась видом: деревья, смешанные с пальмами, голубое небо, несколько скамеек, фонтан неподалёку. И Драко. Шикарный мужчина. Идеальная фигура. Богатый внутренний мир. Картинка из журнала. Она мечтательно на него глядела. Малфой то поднимался вверх, превращаясь в точку, то спускался вниз до критической отметки. Слышался громкий смех. Драко пролетел мимо, обдавая девушку горячим воздухом и оставляя за собой шлейф её любимого аромата. Легкого и ненавязчивого. Но запоминающегося. Мужчина взлетел высоко. Потом спустился. Гермиона заметила золотой шарик. Вот он. Драко выделывал такие кульбиты, что у неё невольно замирало сердце. Снитч полетел вверх, Малфой за ним. Блейз даже не пытался угнаться за мячиком, подбадривая друга и аплодируя ему. Вдруг Драко резко стал пикировать. А Гермиона увидела шар над травой. Сантиметров десять — пятнадцать. Малфой был всё ниже и ниже. Быстрее и быстрее. Гермиона подпрыгнула на скамейке, оказываясь на ногах, взвизгнула и закрыла лицо руками. Родной голос зазвучал прямо у её уха, обжигая. Убрав руку, девушка открыла один глаз. За что получила поцелуй в кончик носа. Драко стоял перед ней, смеясь, растягивал слова. — Открой глаза. Открывай! — Малфой! Я с тобой разведусь! — она ударила его в плечо. — Обязательно разведёшься, — он покрывал её лицо поцелуями, пытаясь поймать руки, пока Грейнджер пыталась его оттолкнуть. Есть. Девушка почувствовала в руке холодный металл. Она восхищённо посмотрела на золотой шарик, который еле трепетал крылышками в её ладони. — Ты его поймал? — Поймал. Кто лучший муж на свете? — Ты лучший муж на свете, Малфой-ой! — вскрикнула девушка, хватаясь за живот, — Драко! Господи, я сейчас рожу! — Ещё неделя до срока, — Драко испугался. Гермиона — ещё больше. — Ребенок сам решает, когда родиться! Мы тут ему не указ! — Грейнджер стояла, хватаясь за руку мужа. Малфой поморщился, когда она до крови впилась ноготками в его плечо. — Аппарируй меня в Мунго! Ой! — девушка согнулась, когда её накрыла первая схватка. — Что это? — и так бледный Малфой стал белее снега. — Это схватки, Драко! Давай быстрее, пожалуйста, — она захныкала, упираясь лбом ему в грудь. — Понял. Мерлин, Забини! — Драко позвал приземлившегося друга, — Лив и мама — на тебе. Мы в Мунго. — Сообщи, когда встречать племяша, — Блейз похлопал Драко по плечу.***
Драко поцеловал жену и решил присесть рядом с ней на больничной койке, но она резко дёрнула его вперёд и воротник рубашки больно впился в шею. — Это что такое, Малфой?! — если бы не спящий Скорпиус, Гермиона бы закричала. — Милая, — он прикрыл кожу ладонью, — тебе нужно поспать. Ты час назад родила. — Я родила, а не ты! И не хочу я спать! Что? Это? Такое? — она убрала его руку и снова притянула ближе. — Татуировка, — тихо ответил Драко, пряча взгляд. Будто ему — шестнадцать, а Гермиона отчитывала его как мама. — Я вижу! Не тупая! — она шипела, рассматривая завитки. Буква «О», переплетенная с заглавной «S». Красиво. — Я очень хотел. Там Скорп и Оливка. Ну не мог я её сделать пока сын не родился. — Ты идиот. Но она красивая. Ты успел за час? — Нет. Она была невидимая. Я её ещё после свадьбы сделал. Она сама проявилась, когда Скорпиус родился. — Больно? — красное пятно под буквами ярко выделялось на его бледной коже. — Не так сильно, чтобы не потерпеть. — Иди ко мне, — Гермиона потянула его за руку, Малфой улёгся к ней на грудь. Девушка пробегала пальчиками по рисунку и всхлипывала. — Ну ты чего? — он поднялся и принялся вытирать слёзы. — Мне так страшно было. И очень больно. Очень. Я хотела, чтобы ты рядом был. Просила, чтобы тебя впустили. Но врачи не разрешили. Она заливалась слезами, плечи подпрыгивали. Нос мгновенно покраснел, глаза распухли. Гермиона громко всхлипывала, протягивая парню разодранные ладошки и до крови искусанные пальчики. Драко скинул ботинки и забрался на кровать, усаживаясь позади неё и укачивая как малышку. — У нас теперь полный боекомплект. Ты такая умница, самая сильная, самая смелая моя девочка, моя родная, — он шептал ей в макушку, — я завтра заберу вас домой. Будешь отдыхать. Ты даже не представляешь, как я тебе благодарен. И как я тебя люблю. — Драко, — она шептала, сжимая в кулачках его рубашку, — я очень-очень-очень-очень-очень тебя люблю. Только давай договоримся. — О чём? — удивлённо поднял бровь Малфой. — Если мы захотим третьего ребёнка, то не на следующий год, пожалуйста, — она улыбнулась. — А мы захотим, да? — спросил он и сам себе ответил: — Конечно, захотим. Не через год. Через два, да? — Драко засмеялся. — Малфой, ты неисправим, — девушка перестала плакать и тоже захохотала. — Ты мне когда-то это уже говорила, — мечтательно бормотал Малфой, вспоминая тот день в Вене, когда он впервые понял, что хочет на ней жениться. И чтобы она вихрем носилась по дому в его футболке. И детей. Двоих. Троих. Может больше. И навсегда вместе. Потому что у любви есть срок годности. У их любви: вся жизнь.