***
Около полуночи за ней пришли. Сакура была занята осмотром подразделения, которое попало в засаду накануне. Один из шиноби, наконец, очнулся на полчаса, прежде чем снова уснуть, куноичи продолжила наблюдение за их состоянием. Харуно стояла в полутемной палате, тихо делала заметки, осматривала медицинские карты пациентов, отвлекая себя от попыток выяснить, сколько времени потребуется Кацую на дорогу в Суну. Призыв слизняка имел много почетных атрибутов. Слизни были верными и прилежными, веселыми и дружелюбными, но не обладающими высокой скоростью. Не то чтобы Катсую была вялой, но все же она была не такой быстрой, как другие призывы. Стук в дверь палаты заставил Сакуру отвернуться от карты и перевести взор медсестру, стоящую в дверях и заглядывающую внутрь. -Доктор Харуно? Куноичи положила карту обратно на край кровати спящего пациента и подошла к двери. — Да, что то случилось? — спросила она тихо, чтобы не разбудить пациентов. — Хокаге-сама послал запрос, чтобы вы немедленно явились к нему в кабинет. На секунду у девушки замерло сердце, она почувствовала, как по спине пробежал ледяной холодок. — Он сказал, зачем? — спросила Сакура, стараясь, скрыть волнение в голосе. Медсестра покачала головой. — Нет, мы послали ему сообщение о члене команды из засады, который очнулся. Может быть, он хочет узнать, рассказали ли они что-нибудь, — услужливо подсказала медсестра. Волна облегчения захлестнула медика, убирая беспокойство. Конечно, в этот час Учиха будет приставать к ней с подобными вопросами. Харуно стала сознавать, что уже поздно для визитов, и осмелилась рассердиться на него. Какого черта ему не спится в такой час? Сакура кивнула. — Да, спасибо, — ответила розоволосая куноичи. — Я приду, как только закончу. Медсестра кивнула, испытывая облегчение от того, что ей не придется посылать записку с отказом или самой нести отчет. Сакура редко все списывала на медперсонал, ей не нравилось ставить своих сотрудников в такое положение, потому что она знала, как сильно они этого боятся. За исключением, Карин, которая вызвалась пойти вместо Сакуры, хотя Харуно не была уверена почему. Узумаки не казалась влюбленной в Учиху, как раньше, что спасало Сакуру от встречи с ним, но куноичи не слишком интересовалась мотивами Карин. Харуно прибегала к помощи других только тогда, когда действительно сильно была зла на Учиху. Сейчас настал именно такой момент, но у нее не хватило духу послать кого-то вместо себя в такой поздний час. Поэтому сегодня вечером Сакура заставит себя прийти к Хокаге. Тем не менее, она не очень то и торопилась туда.***
Час спустя Сакура шагала по полутемному коридору, ведущему в кабинет лидера деревни. Подойдя к двери, она не увидела света, пробивающегося сквозь щель. Он что уже ушел? Сначала медик была раздражена. Зачем Саске понадобилось звать ее, если он уже ушел. Но тот факт, что теперь ей не придется иметь с ним дело, смягчил гнев девушки, она повернулась, чтобы вернуться в больницу. Но остановилась, когда из — за двери донесся низкий рокот ее имени. — Сакура. Сакура ненавидела чувства, которые вызывал голос Учихи, произносящий ее имя. Когда-то она любила его. Эти три слога, сорвавшиеся с его губ, заставляли ее сердце трепетать и прыгать от радости. Сейчас же ее обычно переполнял ужас. Но сегодня в его тоне прозвучала опасность, которая заставила медика смутиться. Она повернулась лицом к двери и взялась за ручку, медленно приоткрыла тяжелую дверей ровно настолько, чтобы проскользнуть внутрь. Единственный источником света служил работающий монитор компьютера на столе. Квадрат света отражался в темном стекле расширяющегося окна башни, вырисовывал перед ней силуэты высокого кресла и длинного письменного стола. Сакура ничего не могла разглядеть за столом. Куноичи с легкостью могла бы с завязанными глазами перемещаться по знакомому кабинету после времени, которое провела здесь когда была ученицей Цунаде. Однако все это сейчас не имело значения, девушка обнаружила, что не может пошевелиться, ее глаза сфокусировались на лице человека, сидящего в кресле. На лицо Саске падал свет, но одна его часть все же скрывалось в тени. За многие годы Сакура видела так много эмоций, которые играли на лице наследника клана. Гнев, ярость, ненависть, враждебность, раздражение….Ей казалось, что она видела их все. Но Сакура ошибалась. Словно ярость приняла человеческое обличье. Она видела это по тому, как напряглись мышцы его челюсти, когда он застыл в кресле. Кровеносный сосуд, выступающий на лбу, хорошо свидетельствовал о гневе, который бурлил в его венах. Но самым большим проявлением кипящего настроения было подчеркивание узора шарингана, который его обычные черные, как смоль глаза скрывали. Когда девушка не сделала ни малейшего движения, чтобы отойти от безопасного порога, сжатая рука брюнета поднялась в воздух и поманила ее вперед. Ноги послушно несли медика все ближе, но она не была уверена, то ли из страха, то ли из-за того, что он использовал свой Шаринган. Сакура обнаружила, что стоит перед бывшим сокомандником, темные проницательные глаза смотрят на нее, белки его глаз приобретают неестественно перламутровый оттенок от света экрана компьютера. Проглотив подступившую к горлу желчь, Сакура набралась храбрости, чтобы заговорить. — Ты понимаешь, что мне нужно наблюдать за пациентами? Член отряда пришел в себя три часа назад и едва смог открыть глаза, не говоря уже о том, чтобы говорить. Что ты… — Садись, — приказал брюнет, не обращая внимания на слова куноичи. Сакура нащупала подлокотник одного из стульев, стоящих перед столом. Она опустилась на стул, подавив вздох раздражения. — Неужели это не может подождать до утра? Я не могу полностью поговорить с пациентом. — Дело не в пациентах и не в больнице. И снова мысли Сакуры вернулись к посланному ею посланию. Она сглотнула. — Что случилось? — медленно спросила куноичи. Саске, казалось, с любопытством наклонил голову, услышав осторожность в голосе. Пока он разглядывал девушку, она держалась спокойно, изо всех сил стараясь выглядеть свободной от чувства вины. Он не знает, уверяла она себя. Откуда Саске мог узнать? После затянувшегося мгновения, в течение которого ее сердце грохотало в груди, Саске, наконец, протянул руку и повернул монитор компьютера так, чтобы девушка могла увидеть экран. Внезапный яркий свет на мгновение ослепил ее, заставив прищуриться, пока глаза не привыкли к свету монитора, она сначала не смогла сфокусироваться на экране. Ей потребовалось мгновение, чтобы понять, что случилось. Зернистая запись с камеры видеонаблюдения, на которой кто-то поднимается по лестнице и входит в здание. Сначала она узнала в здании тюремный вход. Но, спустя некоторое время Харуно увидела себя на ленте. Ей потребовалось все силы, чтобы не вздохнуть с облегчением. Вот с чем у него возникла проблема. Ее отправят в тюрьму. Куноичи могла легко защитить себя и справиться со всем. Харуно отвела взгляд от экрана, напрягая зрение, чтобы разглядеть лицо брюнета за слепящим светом компьютера. Она смело наклонилась вперед и потянулась за шнур настольной лампы, чтобы наконец осветить кабинет светом. Сакуре было неприятно сидеть в темноте с Учихой наедине. Особенно, когда она не могла ясно видеть, где именно он находится, или отследить каждое его движение. Сакуре нужно было знать, когда стоит остановиться чтобы не перейти границы и не разозлить Хокаге еще сильнее. Юноша несколько раз моргнул от внезапной вспышки света, желтый свет лампы делал Учиху более похожим на обычного человека, чем на правителя деревни. Откинувшись на спинку стула, куноичи еще раз бросила взор на видео, потом посмотрела на Саске. — А в чем именно проблема то? — бросила куноичи с вызовом. — Мне вручили повестку, в которой конкретно требовалось, чтобы я осмотрела пациента. Я просто выполняла приказ. — Ты же знаешь, что у тебя не может быть такого доступа, — резко ответил начальник деревни. — - Ты должна была догадаться, что случилась ошибка. — Кто я такая, чтобы сомневаться в приказах? — невинно спросила она. — Мне кажется, ты должен спросить, кто написал эту просьбу. Это они должны приходить к тебе в офис в час ночи, а не я? — А кто отдал тебе приказ? — настаивал на своем Саске. Сакура недоверчиво посмотрела на Учиху. Саске предполагал, что она имеет какое-то отношение к этой ошибке. -Я не знаю. Моя работа — выполнять приказы. Мне велели пойти в тюрьму и подлечить пленника, чтобы он смог выдержать допрос. — И это все, что ты сделала? Какаши. Не было смысла отрицать его. Учиха не стал бы спрашивать, если бы уже знал. Саске просто хотел посмотреть, будет ли она это отрицать или признает свою вину. Харуно посмотрела Учихе прямо в глаза, воспоминание о состоянии Какаши освежило разум и заставило беспокойство или страх перед бывшим товарищем по команде исчезнуть. -Если ты хочешь, чтобы я извинилась за то, что сделала, тогда тебе придется сгнить в могиле в ожидании, моего раскаяния, — кипела она. — Может, тебе и наплевать на этого пленника, но ты мог бы, по крайней мере, обеспечить его самым необходимым! Где твое уважение?! Он обучал тебя, дал тебе чидори, научил использовать свой шаринган! Ты не достиг бы и половины того, что имеешь сейчас, если бы не он, и вот как ты ему отплатил за все? — в ее глазах стояли злые слезы. — Ты морил его голодом, позволял болезням и инфекциям свирепствовать в его теле, не давал ничего, кроме ведра прогорклой воды, чтобы умыться?! Как, черт возьми, ты вообще можешь смотреть на себя в зеркало! Пока Сакура кричала на него, Саске сидел молча, впитывал информацию, которую она передавала ему. Он не знал о степени состояния Какаши. Да, он смотрел видео, как Сакура помогала сенсею, ухаживала за ним, лечила и кормила. Но, Учиха сейчас не был сосредоточен на своем наставнике. Черно-белая съемка в темной комнате затрудняла бы восприятие состояния Хатаке. Да, брюнет заметил, что Какаши выглядел слабым, но не до такой степени, как описывала его состояние Сакура. Не знал Хокаге и об условиях содержания бывшего сенсея. Да, он смотрел на видео, как Сакура помогала сенсею, ухаживала за ним, лечила и кормила. Но, Учиха сейчас не был сосредоточен на своем наставнике. Черно-белая съемка в темной комнате затрудняла бы восприятие состояния Хатаке. Да, брюнет заметил, что Какаши выглядел слабым, но не до такой степени, как описывала его состояние Сакура. Не знал Хокаге и об условиях содержания бывшего сенсея. — Я не знал об этом. …и он даже не сказал… — Сакура оборвала свою тираду на полуслове. Она долго молчала, глядя на Учиху сверху вниз. В какой-то момент своей тирады она автоматически поднялась со своего места. Поведение экс-нукенина также изменилось, мужчина стал менее высокомерным и грубым. Теперь Саске выглядел смущенным и даже мрачным, буравил взором свои руки, лежащие на столе. -Что ты только что сказал? — растерянно переспросила медик. Он оторвал взгляд от своих рук. — Я не знал, что с ним так обращаются. Сакура посмотрела на Хокаге в недоумении. — Как же ты мог не знать? — скептически спросила она. — Ты же здесь всем командуешь! Саске бросил на свою посетительницу насмешливый взгляд. — Ты действительно думаешь, что мои приоритеты будут заключаться в надзоре только за отдельными заключенными, когда мне нужно управлять целой деревней? Она не ответила, он усмехнулся. -У меня с Какаши есть свои отношения, но поверь, что пытки и жестокое обращение с Хатаке не были частью моих приказов. Я даже не знал, что он находится в старой секции, где не должно быть никого, кроме временных узников. Когда ремонт первого сектора был завершен, Хатаке должны были перевезти вместе с остальными заключенными. Он наблюдал, как зеленые глаза девушки буравили его лицо, словно искали признаки обмана или подвоха. И Саске позволил ей узнать истину, глава деревни снял маску безразличия, которую обычно носил, и дал девушке понять, что его слова — чистая правда. -Однако, — продолжил Учиха, его лицо слегка напряглось, — это не оправдывает твоих действий. — А что мне оставалось делать? Просто оставить его там? Он мой сэнсэй… Какаши был и твоим сэнсэем. — Я могу сказать, чего тебе не следовало делать. Или, еще лучше, могу показать пример того, что не следует делать. — Он указал на монитор, на который Сакура даже не смотрела, медик просто продолжала буравить Учиху долгим, жестким взглядом. Саске устало вздохнул. — Ты могла просто прийти ко мне. Сакура недоверчиво улыбнулась. — Как будто ты ему помог бы. Ты только замечаешь самого себя. Саске хлопнул ладонью по столу. Он был раздражен и зол, но не был точно уверен, какая причина разозлила его сильнее. Учиху раздражала привычка Сакуры бросать ему вызовы. Или его дискредитация в ее глазах. Неужели Сакура действительно думает, что он настолько оторван от человечества, что не способен оказать помощь, если она о ней попросит? Разве Саске не пытался доказать, что в прошлом хотел для Сакуры самого лучшего? Конечно, юноша списал куноичи со счетов и сказал, чтобы она не приходила просить милостыню, но все же. -Что ж, если это избавит меня от головной боли, — сказал он как можно спокойнее, — я бы что-нибудь сделал для Хатаке. Слова Саске были прерваны хлопаньем крыльев. Пара обернулась, когда ястреб опустился на подставку возле окна, которое как не заметила Сакура, было открыто раньше. В эти дни Харуно привыкла ощущать холод, находясь рядом с Саске, что даже не обратила внимания на холодный ветерок, дувший через открытое окно. С его клюва свисал вялый предмет, скорее всего несчастная добыча. Учитывая полумрак комнаты, Сакура не могла разобрать, что за несчастное существо стало обедом животного. Саске встал и подошел к ястребу, Сакура смотрела, как он повернулся спиной, чтобы поприветствовать птицу и пообщаться с ней. Куноичи услышала, как ястреб пронзительно закричал, бросая то, что было у него во рту, в протянутую руку Саске. На мгновение Учиха ознакомился с предметом. А потом его тело замерло. Казалось, что физическая температура тела упала на несколько градусов, когда его поведение изменилось, Саске повернулся к Сакуре. Учиха немного склонился вниз, голова медленно повернулась, лицо склонилось к полу, длинная челка упала на глаза. Но затем подбородок слегка приподнялся, и когда его лицо стало более заметным, Сакура обнаружила, что смотрит в кровавые радужки мангекью шарингана. Раньше Саске был воплощением ярости, теперь же стал воплощением гнева. Сакура однажды слышала, что некоторые хищники не смогут видеть свою добычу, если не двигаются. Она знала, что это не относится к шарингану, но не могла не прибегнуть к любому способу самосохранения, который у нее остался. Поэтому, пока Саске стоял и смотрел прямо на нее, девушка не смела ни пошевелиться, ни усомниться в перемене его поведения. Даже если бы она хотела заговорить, то не смогла бы. Харуно даже не осмелилась сделать движение, которое требовалось для дыхания. Молодой шиноби сделал три крадущихся шага к своему столу, затем бросил на него добычу ястреба. Сакура едва успела отвести глаза от устрашающего взгляда, чтобы посмотреть на предмет. В тот момент, когда она узнала слизня, смотрящего на нее, который тут же исчез, ледяная струйка пробежалась по спине, кожа покрылась мурашками. Когда техника призыва исчезла, Сакура не сводила глаз с того места на столе, где только что лежала Кацую. Затем она услышала отчетливый звук разворачиваемой бумаги и нерешительно подняла взгляд на руки Саске, которые сжимали ее послание, его кроваво-красный взгляд пробежался по написанному сообщению. Сакура сглотнула. — Значит, Джуго было недостаточно? У тебя есть призыв, который следует за мной повсюду и следит за каждым моим шагом? — она не смогла сдержать беспокойство в голосе. Сжав руки вместе, чтобы они не дрожали, девушка посмотрела на него суровым выражением взором. Сакура знала, что любое оправдание ей не поможет, но это было инстинктивное действие, чтобы защитить себя. Саске по-ястребиному наклонил голову. — Похоже, ты не оставила мне выбора.- Говоря это, он поднял листок бумаги. — Я что не могу послать письмо другу без твоей вычитки? — молвила куноичи. Переход от защиты к отрицанию. — Неужели я не могу уединиться в этом проклятом богом дурдоме? Саске издал яростное рычание, которое заставило бы даже тигра съежиться от страха, схватился за край стола и перевернул его. Ястреб взвизгнул, взмахнул крыльями и улетел в окно. Резкий треск дерева накрыл комнату вместе с грохотом компьютера, разбившегося об пол, содержимое стола также рассыпалось по полу кабинета. Бумага порхала вокруг и оседала на пол, тяжелое дыхание Саске заполнило тишину.