Ненавидь меня

      Лишь несколько минут спустя, два охранника уже провожали, скорее тащили, Дайчи по коридору. За ним шла его мать, крепко держащая внука на руках, ее выражение лица было слегка беспокойным. Поднявшись, Сакура последовала за ними, поглядывая на Дайчи и оценивая взглядом врача его состояние, затем обратила свое внимание на женщину. Сразу же, как только женщина увидела Сакуру, на ее лице отразилось изумление, смешанное с обидой. Все резкие слова, которые она собиралась высказать Сакуре, повисли в воздухе, вдруг дверь кабинета распахнулась. На пороге появился Учиха, с мрачным выражением лица, которое всегда использовал перед публикой. Охранники вмиг прийняли более строгий вид, удерживая Дайчи. Сначала Саске сосредоточенно посмотрел на узника, показывая взглядом свое недовольство, затем перевел взор на мать, которая крепко держала в руках малыша двух лет. — Кто это? — раздался вопрос. Сакура шагнула вперед, опередив остальных. Это движение привлекло внимание брюнета. — Это мать Дайичи и его сын, — пояснила медик. Взгляд Учихи переместился с Сакуры на женщину и ребенка. Выражение его лица изменилось под влиянием услышанной информации. Затем его взор вернулся к Даичи. Темные глаза Хокаге скользнули с одного места на другое, и, наконец, он произнес: — Хм, пусть они подождут снаружи, — его угольный взгляд задержался на Даичи. — Мы поговорим наедине, — приказал он, после чего опять обратились к охранникам. — Ваши услуги больше не нужны, — добавил он. Не дожидаясь их реакции, брюнет медленно повернулся и исчез в своем кабинете. На мгновение все застыли в нерешительности. Охранники освободили узника, легонько толкнув его вперед, в кабинет, и осторожно закрыли за ним дверь.        Затем они удалились, слегка бросив любопытный взгляд на Сакуру. После их ухода остались лишь Сакура, мать и маленький мальчик, стоящие возле двери кабинета В коридоре раздавался звук работы секретаря за компьютером. Сакура на мгновение замерла у двери, стараясь расслышать разговор, хотя она хорошо знала, что ничего не услышит. Харуно отлично осознавала, насколько эффективные техники, наложены на офис, чтобы предотвратить проникновение любопытных слухов. Через несколько мгновений она повернулась и заметила, что мать Даичи стоит рядом с суровым выражением лица. — Что ты наделала? — прошептала женщина, крепко обнимая мальчика. -Это месть? Или некий ответ на то, что тебе не понравилось сегодня раньше? Сакура осознавала, что женщина озабочена и встревожена, и именно это послужило причиной ее резких высказываний. Хотя всё это произошло из-за ее поступка, Сакура отказывалась брать на себя вину. Ей надоело винить себя за то, что лежало вне её контроля. И она никогда, никогда не пожалеет о том, что сделала для Какаши. Куноичи сделала бы это снова и снова, даже если бы это означало, что Даичи снова окажется в затруднительном положении. — Я исправляю свои ошибки, — ответила Харуно, отвернувшись от женщины, устремила взгляд в окно. Ей было приятно наслаждаться обширной панорамой города, Сакура старалась удержаться от тяжелого взгляда матери Даичи. В конечном итоге пожилая женщина опустилась на скамейку, находящуюся вдоль длинного коридора под окном. Рядом с ней находился Кайто — так звали сына охранника. Кайто взволнованно всматривался в окно, изучая деревню и восхищаясь видом, который открывался с высокой башни.       Сакура уловила движение мальчика краем глаза. Он ловко перепрыгивал с одной скамейки на другую в коридоре, порой останавливаясь, чтобы взглянуть в окно, иногда он восхищенно показывал своей бдительной бабушке, об увиденном вдали. Женщина восхищенно слушала онука, реагировала на каждое его действие. Когда мальчик продолжил свой путь вдоль коридора, оставаясь при этом в поле зрения, Сакура повернулась к женщине, сидящей напротив. Она как раз окликнула внука, когда его грозовые голубые глаза повернулись и встретились с ее взглядом. Но Сакура не отвернулась, а, выдержав взгляд женщины, задала вопрос. Сакура внимательно следила за ней, замечая, как руки старушки тревожно сжимаются, а морщинки на лице, словно от волнения, становились еще глубже. Несмотря на это, каждый раз, когда внимание Кайто обращалось к бабушке, та отвечала ему теплой улыбкой, хорошо скрывая свое беспокойство. В момент, когда женщина собиралась окликнуть внука, ее голубые глаза пересеклись со взором Сакуры. Но Харуно решительно встретившись взглядом с женщиной, решила задать вопрос. — Где жена Даичи? — Жена? — переспросила она, ее суровый голос смягчился от растерянности. — У Даичи нет жены. — Ну… тогда мать мальчика? — уточнила Сакура, кивнув головой в сторону Кайто, который все еще гулял по коридору. — Умерла, — прямо ответила женщина. — Мне жаль, — машинально ответила Сакура. — За что ты извиняешься, ты же ее не убивала… а может, и убила, кто знает, — добавила она после размышлений, на ее лице снова вернулась жесткость. — Она тоже была куноичи, но погибла несколько лет назад, выполняя задание против твоей деревни.       Саске не стал бы опровергать это утверждение — вполне возможно, что это правда. За последние годы она убила немало шиноби, безымянных незнакомцев, лица которых девушка с трудом вспоминала, а когда их число стало слишком большим, она и вовосе прекратила за ними следить. Харуно открыла рот, чтобы расспросить собеседницу о подробностях, ее интеллектуальный склад ума жаждал узнать все, что только можно о жизни Даичи. Но не успела Харуно задать вопрос, как двери кабинета снова распахнулись, Даичи вышел из комнаты с недоуменным выражением на лице. Мать Даичи встала и направилась к сыну, Сакура даже не успела подняться со своего места. Куноичи медленно встала, сохраняя расстояние, прислушалась к разговору. — Что случилось? — обеспокоенно спросила мать Даичи. -Чего он хотел? — Меня освободили, — пояснил Даичи, слегка удивившись вынесенному вердикту. — Мне назначили два разжалования, и поставили на испытательный срок продолжительностью в один месяц. Если я сумею избежать проблем, то мне все простят. И даже пропущенные смены будут компенсированы половиной моей обычной заработной платы. Мать шиноби с недоверием посмотрела на него, затем медленно перевела взор на Сакуру.       -Что ты ему сказала? Мягкий оттенок недоверия все же звучал в голосе старой женщины слегка по-новому, раньше Сакура уже слышала горькие обвинения в свой адрес. В её взгляде не было видно сожаления, но под удивлением на лице матери Даичи, Сакура уловила легкое облегчение, которое можно было воспринять как благодарность. Сакура медленно покачала головой, её удивление результатами сочеталось с продолжающимся недоумением относительно цены, которая была заплачена. — Я не совсем понимаю… Я просто… Снова погрузившись в свои размышления, Сакура так и не нашла ответа. Даичи вышел вперед и нежно взял куноичи за руку. Спасибо, — сказал он, с благодарностью глядя ей в глаза. — Правда. Это для меня огромное облегчение. Его мать еще раз окинула Сакуру изумленным взглядом, а затем посмотрела вперед и взяла на себя инициативу. Сакура смотрела, как они уходят небольшой группой. Когда Кайто поднял руку, чтобы помахать на прощание из-за плеча отца, Сакура не удержалась и подняла руку в ответ, прежде чем они скрылись в лифте. Харуно ошарашенно кивнула, словно поддаваясь волшебному обаянию момента. Даичи мгновенно сжал её руку, плотно и нежно, а затем устремил взгляд к матери и сыну. Он поднял на руки мальчика, который сразу же обхватил его шею своими нежными маленькими ручками. Подтолкнув мать слегка мать они последовали по коридору. Его мать еще раз мимолетно взглянула на Сакуру, не скрывая изумление во взгляде, затем обернулась вперед и последовала за сыном. Сакура смотрела им вслед, маленький Кайто поднял ручку и махнув медику на прощание через плечо отца, Сакура не могла удержаться и подняла свою руку в ответ. Их образы медленно растворились в темноте лифта.       По прошествии момента, когда они скрылись из виду, Сакура медленно возвратилась к кабинету, где стояла раньше. Через приоткрытую дверь, её взгляд снова встретился с тёмными глазами Хокаге. Некоторое время она продолжала наблюдать за ним, а Учиха, в свою очередь, не спускал с неё своего взгляда. В её душе мешались разные эмоции, словно смешивались краски на холсте. Медик стремилась понять, скрыто ли в глазах Саске ожидание или требование какой-либо реакции с ее стороны на то, что он сделал. Но всё, что Сакура смогла разглядеть, — наблюдение, словно Саске исследовал каждую ноту в этой неожиданной симфонии, в которую они вдвоём внесли свои моменты. В тишине, пара продолжала взаимно обмениваться взглядами, слова становились излишними в возникшем моменте, полном замешательства и неизведанности. Уголки её губ приподнялись в теплой улыбке, девушка мягко кивнула головой, выражая благодарность. Саске кивнул в ответ на благодарность бывшей напарницы, а затем вернулся к работе. Этот жест Учихи Сакура восприняла как сигнал к завершению их разговора, и, ещё раз бросив взгляд на его фигуру, погружённую в работу над бумагами за столом, Сакура покинула кабинет. Она ощущала странное чувство, словно грядут перемены. Это чувство было схоже с перемещением тектонических плит, куноичи ощущала, что нечто непредсказуемое и мощное медленно приближается, готовясь раскидать всё вокруг. Эта мысль вызывала дрожь внутри неё, словно у птицы перед началом землетрясения.

***

      Прошла неделя, Сакура так и не почувствовала ни малейшего изменения в своей жизни. Все казалось спокойным. Она вплотную влилась в новую рутину, которая начала казаться почти нормальной по сравнению с последними несколькими годами войны и последующим периодом восстановления. Совместные ежедневные приемы пищи с отцом заставляли её осознавать, как он всё больше превращается в того самого человека, который воспитал её. Кизаши оставался странно молчаливым, не проявлял того шутливого настроения, что было присуще ему раньше, но продолжал работать над собой. Ежедневно он вставал, следовал рутине, принимал душ, уделял внимание дому и даже снова начал выпекать, принимая заказы и доставляя свои кулинарные шедевры. Сакура занималась своей работой, принимала своих пациентов — как горожан, так и шиноби, постоянно возвращающихся к ней с разными травмами или для проведения регулярных обследований. Раз в неделю Харуно навещала Какаши, беспокойство о его состоянии не покидало медика. Разговоры между ними случались редко, Саске всегда находился рядом, сопровождал её к камере, затем уходил. Но даже эти короткие встречи с учителем приносили ощущение уюта. Однако, вне зависимости от обыденности, Сакура все равно не чувствовала себя спокойно, поскольку прекрасно понимала, что перед бурей наступает затишье. Но до поры до времени она старалась всеми силами сдерживать начинающуюся катастрофу. По возвращении с работы, девушка ощутила, что наступает поздний вечер. Вместе с наступлением зимних месяцев дни ускорено уменьшались, а ночи ставали все длиннее. Солнце село около часа назад, но еще оставалось немного времени до наступления комендантского часа. Сакура решила воспользоваться появившимся свободным временем, и, как и раньше, решила отправиться гулять по улицам Конохи. На улице еще присутствовали некоторые гражданские, упорно завершающие свои дела, закрывали лавки перед предстоящим комендантским часом. В прохождении мимо одного из немногих невеликих ресторанчиков, что смог восстановиться после падения Конохи, Сакура уловила аромат последних приготовлений. Из распахнутых дверей плыл уловимый запах. Ответом на увиденное стали позывы желудка — медик не успела покушать. Но несмотря на манящее соблазнение зайти и сделать заказ, Харуно осознавала, что отец приготовит ужин к ее возвращению.       В жизнь отца закрались желанная и обнадеживающая рутина, которая сняла с плеч Сакуры огромный груз. Эта рутина стала спасительным кругом, который оказался куда более значимым, чем она могла предполагать. Сколько бы тяжелых забот ни обрушилось на ее плечи, погружение в узор повседневности сняло с нее груз, который казался гораздо более обременительным. Тем не менее, она до сих пор не знала, как смириться с изменениями, касающимися привычек отца, но благодарность к нему была неподдельной. Словно стать наблюдателем того, как затихает буря, а небо начинает пронизывать солнечный луч. Не то чтобы Кизаши исцелилися в одночасье, Сакура понимала, что прежний облик он, возможно, уже никогда не вернет. Однако начало пробуждения от долгой депрессивной спячки стало благословением, которое наполнило медика надеждой на новые возможности и ощущения. Взгляд шиноби, проходящего мимо, был скользящим, его нарукавная повязка намекала на то что он родом из деревни Тумана. Сакура кивнула головой в знак приветсвия, но шиноби проигнорировал ее. Ранее это тревожило Сакуру, но сейчас она не обращала внимания. С момента, когда девушка познакомилась с матерью Даичи, ее отношение к людям из других земель изменилось. Прежде Сакура всегда придерживалась мнения о них как о высокомерных злодеях, но теперь она не обвиняла их во всех смертных грехах. Их поступки оставались непростительным, и Харуно бы была лгуньей если бы прощала им все. Сакура хотела видеть в них не только монстров, но и людей, скрывающихся за масками зла. Она стремилась дать им шанс на искупление.