Ненавидь меня

Сакура <i>Взор куноичи был полон недоумения, искусственно размыт, словно ей открылась загадочная перспектива. Женский разум окутало пеленой неясности. Все чувства казались ей… зыбкими, словно волны. Она слышала, как кто-то говорит, но словно была погружена в подводный мир, где слова и звуки изгибались и искажались. Физически девушка ощущала, как будто её растягивают в разные стороны, словно куклу. Глубокий вдох, борьба с тяжестью внутри груди, и Сакура почувствовала абсолютное отсутствие запаха. Как будто её чувства были приглушены, словно Харуно оказалась в ненастоящем мире. И в тот момент, когда она начала размышлять о том, что подавляет ее чувства, внезапный звук прорвался сквозь барьер, который до этого заглушал слова. — Сакура! Внезапно прозвучавшее в ушах собственное имя казалось, будто разорвало все оковы, удерживавшие её чувства в плену. Это было словно возвращение долгожданного призрака, ожившего и влившегося в её физическое тело. В ушах раздался чистый женский голос, который произносил слоги её имени. В нос ударил аппетитный запах готовящейся еды, вызывая у неё слюнотечение и голодный урчащий желудок.       В это мгновение тело медика словно освободилось от тяжести, которая давила на неё, и каждый нерв ожил. Она моргнула глазами и, словно пробудившись после глубокого дневного сна, восстановила четкость своего зрения. Перед ней стояла женщина за кухонным столом, смотрящая на неё с обеспокоенным выражением лица. — Сакура, дорогая, с тобой все в порядке? Женщина обращалась к ней так, словно они были старыми знакомыми, но Сакура смотрела на неё как на незнакомку. Взгляд Харуно упал на черные волосы и такие же глаза женщины, которые, несмотря на темноту, тепло сверкали. На первый взгляд её лицо казалось юным, но вблизи можно было заметить слабые морщинки вокруг глаз, свидетельствующие о настоящем возрасте женщины. Из-под тёмной челки, обрамлявшей лицо, хозяйка дома смотрела на неё с нежностью, которая накапливается только за долгие годы совместного общения. Инстинктивно Сакура была уверена, что не знает эту женщину: она не помнила ни встречи с ней, ни даже имени, с которым можно было бы её сопоставить. Но чем дольше она вглядывалась в её черты, тем больше в её лице находила что-то странно знакомое. Несмотря на все усилия, куноичи и не смогла придумать ни одного имени, которое можно было бы подобрать женщине, что вызвало в ней непонятную тревогу. — Простите, но я не… По мере того, как Сакура говорила, в голове у неё словно помутилось, и снова небольшое чувство знакомости привело её в замешательство, и слова улетучились. Может быть, она ошиблась? Она должна знать эту женщину, раз так заинтересованно и фамильярно с ней разговаривает. Сакура покачала головой и натянуто улыбнулась. —Простите, кажется, я заблудилась. Женщина понимающе улыбнулась. —Ничего страшного.— ответила она, затем взяла стопку мисок и протянула их Сакуре. —Не могла бы ты накрыть на стол? Ужин скоро будет готов, а мальчики могут вернуться с тренировки в любой момент. — Хорошо, — нерешительно кивнула Сакура, машинально потянувшись за посудой, все это время гадая, кого же она имеет в виду. Какие мальчики? И снова, кто эта женщина? Сакура опустила взгляд на миски, она пыталась мыслить более ясно, но мысли текли в её голове со скоростью налитой патоки. —Фугаку тоже прийдет к ужину, поэтому их будет пятеро. Сакура подняла глаза, затем снова опустила их, обнаружив в своих руках пять тарелок. Она решительно не стала объяснять, что лишняя миска не имеет никакого отношения к её запоздалым действиям, так как появился ещё один человек, о котором она хотела бы узнать. Кто такой этот Фугаку? —А столовая находится за дверью, там, где всегда и была, — продолжила женщина, одарив Сакуру милым, но слегка обеспокоенным взглядом. Сакура посмотрела в указанном направлении и обнаружила, что дверь сёдзи приоткрыта, ведущая в традиционную столовую с низким столиком и подушками, разложенными вокруг. —Да.— согласилась Сакура, женщина издала легкий смешок. Харуно с любопытством посмотрела на неё, пытаясь понять, что же её так рассмешило, смех женщины был тихим. —Я всегда надеялась, что ты повлияешь на мужчин этого дома и расширишь их словарный запас до более чем односложных слов и ворчания, но, похоже, сегодня всё вышло наоборот. Сакура, не понимая, что хозяйка имеет в виду, вежливо улыбнулась и пошла накрывать на стол. Когда она вернулась, чтобы узнать, нет ли у женщины других дел, на кухню вошёл мужчина. Она обратила внимание на его черные волосы, отметив серебристо-седые пряди на висках, свидетельствующие о среднем возрасте. Сакура остановилась в дверях, не зная, как вести себя с этим вторым незнакомцем. В отличие от женщины, мужчина не излучал тепла, солнечного света и приветливости. В его глазах не отражалась теплота, а лицо, постоянно мрачное, не принимало таких радушных черт. Оно лишь мимолетно осветилось радостью когда жена подняла на него свой взгляд. —Микото, — приветствовал он, прикоснувшись губами к макушке её головы, когда она извлекала булочки на пару из бамбуковой корзинки. —Где мальчики? —Они ушли на спарринг, но я попросила их вернуться как можно скорее, — ответила она с теплым выражением на лице, и ей показалось, что Сакура, которая уже закончила свои дела на кухне, наблюдает за ними из тени между столовой и кухней, стараясь не вмешиваться. Внимание женщины привлекло внимание мужчины, и он, следя за взглядом Микото, обратил свой взор на Сакуру. Харуно почувствовала тяжесть, когда его взгляд устремился на неё. Через мгновение мужчина жёстко кивнул ей. —Сакура— поприветствовал он, в голосе прозвучала непринужденная фамильярность, а не холодная дистанция, как она ожидала. Однако это не успокоило медика. Ведь перед ней стоял ещё один незнакомец, которого она не помнила ни по имени, ни по фамилии, но он, казалось, знал её. Харуно молча кивнула головой в ответ, нервно сжимая пальцы. Микото, вероятно, заметив её беспокойство, подняла глаза на мужа и ласково погладила его по щеке. —Почему бы тебе не пойти помыться, Фугаку? Её руки опустились к полицейской форме, в которую мужчина был одет, и погладили его по груди, точно там, где пришивалась знакомая эмблема. Четырёхконечная звезда с веером. Сакура наклонила голову, пытаясь определить точное местоположение этой эмблемы, но в голове снова заскользили мысли о том, откуда она могла её знать. Фугаку отвернулся, чтобы уйти, а Сакура уставилась на его спину. Между лопатками был большой веер, вшитый в середину бронежилета. Харуно знала этот символ, она видела его тысячи раз в детстве и все чаще в последнее время. Это был символ клана Учиха. …Но почему он носил его? Как только она задала себе этот вопрос, её тело словно стянуло тяжелым грузом. Оно уводило её от логического объяснения, и девушка почувствовала, что теряет контроль над реальностью. Вскоре аномалия в виде неправильно установленного веера Учиха перестала иметь значение. Снаружи послышался громкий стук ног по дереву. — Это, вероятно, мальчики, — прокомментировала Микото. —Сакура, ты можешь закончить, пока я скажу им, чтобы они привели себя в порядок? Харуно кивнула и подошла, чтобы занять место женщины, раскладывающей на подносе булочки, приготовленные на пару, когда Микото исчезла в коридоре. Пока медик работала, расставляя тарелки и накрывая на стол, услышала пару мужских голосов, которые отвечали короткими односложными фразами каждый раз, когда из зала доносился более легкий и болтливый голос женщины. Сакура прошла мимо зала и заглянула в тусклое помещение, чтобы увидеть, как две высокие фигуры повернулись и направились дальше вниз. И снова Сакура заметила герб Учиха на их спинах. Мгновенно сознание куноичи, казалось, откликнулось на это, и она почувствовала, что начинает медленно разбираться в происходящем. Но тут в коридоре снова появилась Микото и также быстро, как ушла, вернулась. Нанося последние штрихи, Микото давала указания, которым Сакура слепо следовала, её разум и тело не могли скоординироваться, и не успела она опомниться, как оказалась на коленях за столом, где Микото велела занять место, а она и её муж легкомысленно переговаривались между собой. Микото говорила оживленно, время от времени делая паузы, чтобы Фугаку мог издать комментирующее «хм», давая понять, что внимательно ее слушает. —Сакура, не могла бы ты передать мне темпуру? От неожиданного глубокого голоса, прозвучавшего прямо напротив, Сакура подскочила, палочки со стуком ударились о тарелку. Подняв голову, она увидела молодого человека с длинными волосами и глубокими морщинами от напряжения, идущими от уголков глаз к щекам. Инстинктивно она потянулась к тарелке с просьбой, стоявшей слева, и сделала движение, чтобы передать её ближе к нему. Но когда её заторможенный разум перехватил и обработал информацию, медик замерла на полпути. Глубокий страх пронзил тело и, казалось, заменил теплую кровь, текущую по венам, на холодный страх. Прямо напротив неё сидел Итачи Учиха, возможно, один из самых страшных ниндзя, с которыми она когда-либо сталкивалась, не считая Мадары. -Сакура? — спросил он, опустив глаза на тарелку, которую она протягивала ему, держа ту так крепко, что тарелка готова была разлететься на куски по всему столу. Сакура быстро отвела глаза и в панике посмотрела на Микото. В этот момент женщина повернулась к ней, и на её лице появилось такое спокойное и безмятежное выражение, что Сакура почувствовала, как её охватывает успокаивающее чувство. Словно укутавшись в невидимое одеяло безопасности, она почувствовала, что расслабляется, разум постепенно перестает воспринимать тревогу, и Сакура снова смотрит на Итачи. Только вместо тревоги и страха она почувствовала расслабленную совместимость, улыбнулась и отдала ему тарелку. О чем она только думала? Это всего лишь Итачи, — прошептало что-то в её голове. Сознание медика было настолько затуманено, что она даже не усомнилась в своей уверенности. -Саске сказал, что в следующем сезоне ты будешт сдавать экзамены на джоунина вместе с Наруто, — молвил Итачи, бросив взгляд влево. …Саске…? Сакура вдруг почувствовала, что слева от неё кто-то находиться, медленно повернув голову, уставилась на посетителя. Это был Саске… но не тот. Тот же аристократический нос, та же копна волос цвета черного дерева с полуночным синим подтоном, те же блестящие темные глаза цвета обсидиана. Физически он был именно таким, каким должен быть. Но все остальное было не таким. Непостоянство, манера держаться, даже взгляд был другим. В нём не было ни грусти, ни торжественности.       Внутри её сознания развернулся вихрь, медик решила прийти в себя. Если предположить, что перед ней действительно находятся Саске и Итачи, то остальные двое человек должны быть их родителями. Взгляд Сакуры скользнул на пару почтенных фигур, засевших по краям стола. Сначала, на лицо Фугаку, и, приглядевшись в его мрачные черты, обнаружила там отголоски Итачи. Далее, её взгляд приковало лицо Микото, и куноичи стало понятно, почему Микото показалась ей настолько знакомой — её черты можно было найти в её младшем сыне. Сакура окинула всё взглядом — комнату, кухню и коридор. Здесь, без сомнения, был их дом, и это — их жизнь. Однако в памяти куноичи не осталось места для воспоминаний о доме детства Саске или о встречах с его родителями. Тогда, словно вдруг, все мысли вытеснила неведомая сила, пытаясь перерисовать картину её восприятия. И словно при каждой попытке проникнуть в какое-либо направление, невидимая рука уводила её в иную сторону. Но на этот раз Сакура боролась с этой безумной магмой, и всё больше противоречивых мыслей наводили беспорядок в сознании, как река, сорвавшая плотину. В доме, который принадлежал Саске, она никогда ранее не бывала. Вернее, куноичи никогда не ступала на порог его семейного жилища, ибо оно было стерто временем, оставив лишь по себе мрачную руину. Встреча с его родителями была чем-то абсолютно новым для Сакуры. Микото, несмотря на безупречную красоту, исчезла из жизни давным-давно как и Фугаку. Потому что их жизни были прерваны трагедией, которую устроил собственный сын Итачи. Итачи, хотя она и пересекалась с ним в прошлом, существовал как тень прошлого, утратившего свою актуальность. Ведь Итачи уже давно покинул этот мир, погубленный руками Саске. Хоть не этим Саске, что присел рядом, но его альтернативой. Годы слежки и мести привели к несправедливой смерти Итачи, которую тот не заслуживал. Микото и Фугаку, сложившие оружие под ударами Итачи. Итачи, чья рука нашла финальное дыхание от руки Саске. Даже этот Саске, этот счастливый и невредимый Саске, не должен существовать. Он был лишен собственной жизни разрухой, войной, ненавистью и жаждой возмездия, даже прежде, чем стать этой версией себя. Сакура перевела взгляд на всех присутствующих. Её разум был кристально ясен, он распознавал, как мерцающая пелена начинает проникать, пытаясь заслонить эту иллюзию реальности. Эти фигуры не обладали физической реальностью, они были призраками, отступившими во тьму ещё до того, как Сакура смогла их познать. Это не было истиной. Это было иллюзией. -Кай… Кай… Кай! — словно призыв вне времени и пространства.

***

      Тело Сакуры взметнулось вверх, её торс поднялся с мягкой поверхности, на которой она покоилась, дыхание стало неровным. Избавиться от объятий гендзюцу было задачей не из простых. Даже без подавленной чакры, которой управлять становилось сложнее из-за металлических наручей на запястьях, это представляло собой серьёзное испытание. Сакура имела склонность к гендзюцу, но вместе с ней сопутствовала и врождённая способность освобождаться от его оков. Однако гендзюцу, созданное пользователем Шарингана, представляло собой совершенно иной вызов. Развеять технику было практически невозможно, и требовало множества попыток и невероятной силы воли. Даже сейчас, когда она вдыхала слоистый дым, проникающий через окно в затемненную комнату, медик не могла быть полностью уверена, что пробудилась. В воздухе витал тяжёлый аромат горящей резины и пластика — то, что обычно не сжигалось без явных целей уничтожения. Вдруг раздался сильный хлопок, похожий на звук взрыва, который разнёсся издали. Сакура медленно повернула голову в сторону окна. Её глаза расширились, медик увидела оранжевый свет пожара, горящего на другом конце деревни. Над городом взмывали густые черные клубы дыма, заглушая свет ночных звёзд и луны. Из-за криков и воплей, разносившихся над городом, и теней ниндзя, метавшихся по крышам, Сакуре казалось, что она все еще заперта в гендзюцу, снова переживает разрушение Конохи. Но с каждой секундой, проходящей с момента, как она начала освобождаться от оков иллюзии, в памяти становились ясными последние мгновения перед тем, как она встретила взгляд Саске, окрашенный кроваво-красным отражением Шарингана. Тогда ей стало ясно, что это не было гендзюцу, а Коноху атаковали. Проигнорировав короткий вопрос о том, как она оказалась в своей постели, Харуно поднялась и перешагнула к небольшому комоду в своей комнате. Отодвинув его от стены, она схватила несколько кунаев, которые были скрыты между спинкой и стеной.Их было не много, но это было всё, что она смогла накопить за месяцы, обманывая бдительность охраны и путая следы в заброшенном оружейном складе. Прикрепив их к поясу, она бросилась к оконной раме, даже не потрудившись переодеться в свою форму шиноби.       В душе витала настороженность, срочная необходимость действий наивысшей важности. Неосмотрительно, но едва заметно, просачивалась сквозь её душу тревога, словно тень надежды, что она наконец-то вернулась из годового кошмара, где Коноху атаковали, Мадара восстал из мёртвых, а Саске стал Хокаге. Ускоряя свои шаги по улицам города, наполнившимися криками и пламенем, Сакура ощущала отчаяние от сознания, что предоставлен ей второй шанс спасти Коноху от неминуемой гибели. Она с упованием ждала, что Какаши, Наруто, Сай или Ямато встретят её, чтобы объединиться в последний раз и бороться вместе. Они должны были сражаться плечо к плечу, не щадя себя, чтобы в этот раз не потерпеть поражения. Они смогут спасти Коноху. Но с каждым поворотом, с каждой запутанной улицей, которую она преодолевала, друзья так и не появлялись. Куноичи продвигалась по городу в одиночку, мимо людей, бежавших в панике в противоположном направлении. По небу время от времени пролетали солдаты, и каждый раз это усиливало решимость, но в животе росло беспокойство. Что, собственно, происходит? На конце улицы Харуно неожиданно остановилась, натолкнувшись на потасовку. Сначала она подумала, что это случайный прохожий, которого жестко арестовывает патрульный, но, повернув голову, по острому хвосту поняла, что это Шикамару, попавший в беду. Обычно такой умный и хитрый человек не сопротивлялся бы, но металлические наручники на запястьях делали его беспомощным перед крупным противником и ещё одним чиновником. Шикамару, владеющий искусством создания и управления тенью, был вынужден прекратить свой обычный метод борьбы из-за нехватки чакры. Никто не осудил бы её за то, что она решит не вмешиваться. В их мире страх и безразличие стали обыденными. За годы, прошедшие с той поры, когда все были друзьями и защищали друг друга, мир изменился. Сакура столкнулась с жестокой реальностью и стала такой, как окружающий её мир. Но в тот момент что-то внутри нее тронулось. Сакура не задумываясь ринулась на помощь. Из уст вырвался звериный, дикий рык, питаемый скрытой внутри неё злобой, о которой она даже не подозревала. Она словно ослепла, весь мир перед глазами стал кровавым. В мгновение ока она решилась на действие и с неудержимой яростью бросилась на младшего из двух патрульных. С невероятной силой Харуно сбила мужчину с ног, впечатав его в кирпичную стену позади. Голова патрульного с силой ударилась о твердую поверхность, и Сакура мгновенно схватила его волосы, резко приподняла голову и нанесла точечный удар, чтобы вырубить. Мужчина безжизненно повис на ее руках, словно кукла. Пока Сакура отпускала его волосы, пальцы стали липкими и теплыми от крови, вытекавшей из раны, образовавшейся после сильного удара головы о стену.