***
Ино отпустила волосы Сакуры, длинные розовые локоны, которые она бездумно заплетала, рассыпались по плечам Сакуры. Сделав несколько шагов назад, Ино опустилась на край кровати, а Сакура повернулась в кресле лицом к подруге, бросив на нее растерянный взгляд. —Что значит 'ничего'? — раздраженно переспросила Сакура. Морозно-голубые глаза Ино поднялись с потертого ковра и посмотрели на нее. —В том-то и дело, что ничего. Ничего. Никакой связи между странами, никаких путешествий между регионами без специального разрешения, и даже если ты отправляешься одна, за тобой всегда следят. Мадара очень избирательно относится к тому, кто и куда может попасть. Все обязаны останавливаться на каждом контрольном пункте и ставить печать в своих документах, прежде чем двигаться дальше. Если вы пропустили один из них, вы считаетесь дезертиром. Если вы опоздали на него, вы считаетесь дезертиром. И когда вы приходите на каждый контрольно-пропускной пункт, вы не можете просто поговорить с кем-либо и спросить о чем-либо. Вы видели, что бывает, когда люди задают вопросы слишком близко. —Но ты же часть разведки, разве не этим вы занимались последний год? —воскликнула Сакура. —Копаться в головах людей, чтобы понять, что происходит?! Ино вздрогнула, Сакура тут же пожалела о своих словах. Она была расстроена и в отчаянии, но это не оправдывало того, что она вышла из себя из-за того, что подруга не дала ей того, чего она хотела. Ино не любила допрашивать людей. Не то чтобы ей нравилось мучительно копаться в их сознании. В этом деле, Яманака была настолько мягкой, насколько это вообще возможно. Она пыталась уговаривать людей и прибегала к пыткам только в крайнем случае. Не для того, чтобы получить информацию… а чтобы спасти свою семью. Результаты означали милосердие. Или, по крайней мере, извращенный пример милосердия. Если бы Ино не справилась, ее место занял бы кто-то менее сочувствующий. —Прости, — мягко извинилась куноичи. —Я знаю, что ты делаешь это не по своей воле. Наступила тишина, Яманака склонила голову, сосредоточенно ковыряясь в висящем гвозде, который ещё два года назад заставил бы её упасть в обморок от такого недостатка. Теперь же ее руки были сухими, а ногти обгрызены так коротко, что были сырыми и болезненными. —Ты хотя бы знаешь, что случилось с Канкуро? Ино вскинула голову, ее глаза расширились. —Ты знала, что он здесь? Сакура кивнула. —Это я исцелила его для… — она сглотнула. —Для допроса. Ино кивнула в знак понимания, ее губы скривились в слабой улыбке. —Я должна была догадаться. Никто другой не смог бы так искусно сделать так, чтобы человек был полностью исцелен внешне, но при этом выглядел так, словно его переехало стадо буйволов. На мгновение стало тихо, прежде чем она заговорила снова. — Его не было около двух месяцев. Думаю, его перевели в скрытую тюрьму после того, как мне не удалось ничего от него добиться… после этой неудачи наш рацион сократился вдвое на месяц для всего клана. Сакура ничего не ответила. Ей нечего было сказать. Она могла бы попросить прощения, но это были бы пустые слова, не имеющие никакой цели, кроме как заполнить тишину. Она не могла сочувствовать, потому что ничего не знала о том, что от ее успеха может зависеть весь клан. Она также не могла сказать, что ее семья когда-либо страдала из-за ее поступков. Ни разу отец не был наказан за ее неповиновение. И в этот момент сочувствие было просто жалостью. И в этом не было ни чести, ни утешения. Звук будильника, возвестивший о наступлении комендантского часа, положил конец тишине и их совместному времяпрепровождению. Высокий писк сигнализации издал три резких взрыва, оповещая всех, кто находится за пределами дома или территории комплекса, о том, что у них есть десять минут, чтобы добраться до дома, иначе ночь они проведут не в своей постели, а в худших условиях. —Мне пора идти, — сказала Ино, медленно вставая и направляясь к двери. Сакура встала и последовала за ней. Спустившись по лестнице следом за подругой, она придержала дверь и вышла, натягивая пальто. Блондинка остановилась на пороге, чтобы взять Сакуру за руку и сжать ее. —Мы должны делать это чаще… когда можем, — сказала она со слабой улыбкой. —Мне было приятно. Сакура улыбнулась в ответ и кивнула —Да, возвращайся домой в целости и сохранности и больше заботься о себе. Ино кивнула и пошла прочь, а Сакура стояла в дверях и смотрела, как подруга идет по улице. Проследив за спиной Яманака, Сакура проследила за ее позой и с трудом узнала фигуру, уходящую от нее. Волосы были неаккуратно убраны в хвост, из-за чего он утратил свой прежний вид. И чего-то не хватало в ее осанке. Не было той уверенной в себе молодой женщины. Вместо нее была потрепанная и измученная девушка, которую слишком быстро заставили повзрослеть и взять на себя ответственность, к которой она не имела достаточной психической устойчивости. Но Сакура снова не могла ни жалеть, ни сочувствовать Ино. Все они пережили этот путь. Разница заключалась только в том, когда и что заставило их сломиться и сдаться под давлением. Для кого-то это было падение деревни, для кого-то — первая казнь, а другие сумели продержаться еще несколько месяцев, прежде чем их силы начали ослабевать. Сакура предполагала, что для Ино это произошло, когда Сай впервые появился после трех месяцев исчезновения. Он стоял перед деревней как представитель Бусидо, холодный и равнодушный. Сакура чувствовала дискомфорт, видя, как Сай стоял перед ними, среди тех, кто всего несколько месяцев назад разрушил их дом. Она не могла приписать себе всю заслугу в его воспитании за последние годы; это было совместным усилием всех. Однако Ино внесла больший вклад в его развитие. Сакура не была уверена, была ли между ними любовь, но это было чем-то большим, чем просто чувство близости друг к другу. Но он стоял и даже смотрел на них, в его темных глазах и лице не было ничего. Он даже не узнал, кто они такие, не говоря уже о том, кем они были или могли быть для него. Сакура провела несколько недель, размышляя, было ли все это на самом деле. Был ли Сай действительно частью их команды или всё это была иллюзия? Теперь ей стало интересно, чувствовала ли Ино то же самое. Только для неё увольнение было бы еще более жестким. Ведь если Сакура и что-то могла понять, то только это. Видеть, как человек, к которому ты когда-то испытывала глубокие чувства, смотрит на тебя так, словно ты ничего не значишь. Сакура решительно вытирала волосы полотенцем, стоя в ванной комнатой перед зеркалом. Через мгновение она поняла, что полотенце стало влажнее волос, и медленно убрала его на стойку. Поправляя изношенное полотенце, которое обвивало её тело, она старалась распутать запутанные волосы, разделяя их пальцами, избегая использования расчески. Когда девушка наклонила голову, взгляд приковало нечто особенное. Её отражение в зеркале начало тускнеть, и Сакура вновь протерла зеркало, пригибаясь вперед, чтобы внимательно рассмотреть своё отражение. Поднимая пальцы, она осторожно сдвинула челку в сторону, фиксируя взгляд на отметине в центре лба своего отражения. На коже выделялся небольшой сиреневый ромб, аналогичный тому, что когда-то с гордостью носила её учитель. Несмотря на то, что она приобрела его чуть более года назад, куноичи до сих пор не могла привыкнуть к этому знаку. Она всегда завидовала и стремилась к такому достижению, страдала и трудилась над своим телом, чтобы заслужить то, что всегда считала честью. Но только в последние минуты войны ей, наконец, удалось достичь этой цели, и тем временем это перестало представлять для неё такую важность. Она даже не успела осмыслить это, как волна поражения обрушилась на медика, словно цунами, лишая её всякой гордости и сметая всё на своем пути мощными потоками разрушения и утраты. Сакура отпустила челку, чтобы закрыть печать, затем взяла маленький косметический мешочек из аптечки, который Ино подарила ей задолго до начала войны. Открыв молнию, она стала извлекать содержимое. Подобрав все необходимые предметы, она открыла один из небольших контейнеров с пудрой и взяла одну из маленьких кистей. Медик провела кистью по пудре, собирая пыль, затем подняла подбородок, чтобы рассмотреть своё отражение. Сакура аккуратно принялась наносить пудру, уделяя этому процессу особое внимание. По мере нанесения слоев, ромб на лбу становился всё более неразличимым, пока, наконец, не слился с окружающей кожей и стал незаметным, не только для других, но и для самой Сакуры. Когда она завершила, влажный воздух от душа в ванной комнате был полностью выведен вентилятором, Сакура стояла перед зеркалом, смотря на то место на лбу, которое теперь выглядело естественно и неотличимо от её кожи. Харуно сразу почувствовала ностальгию по этой отметине. Она никогда не могла привыкнуть к тому, что владеет печатью, именно потому, что почти никогда её не демонстрировала. Она начала скрывать её с того момента, когда Коноха пала, а они с Какаши оказались в плену. В последнем моменте, когда Какаши осознал неизбежность и будущие последствия, он провёл своей рукой по грязной почве, на которой они находились, затем оказался перед ней и погладил её лоб. Перед тем как они расстались, он предупредил, чтобы она не рассказывала о ней никому. —Лучше всего, чтобы никто не знал о твоей связи с Цунаде, — предостерег он. —Если Мадара посчитает, что ты представляешь угрозу, он не станет колебаться и убьет тебя. Твоя ученическая связь с Цунаде и эта печать сделают тебя родственником последних Сенджу. И с тех пор она соблюдала эту договоренность. Хотя иногда возникало искушение использовать свою чакру для борьбы с теми, кто подавлял чакру вокруг, Харуно всегда придерживалась предупреждения Какаши. Она даже несколько раз дала себе насладиться этой силой на мгновение, прежде чем вновь спрятать её от посторонних глаз. Последний взгляд на своё отражение в зеркале заставил Сакуру тяжело вздохнуть. Она подняла с пола свою одежду и бельё и направилась через холл в свою комнату. Моментально она ощутила беспомощность, стоя перед шкафом и размышляя, что надеть. В глубине души она была готова просто надеть старую футболку, оставшуюся у неё от Какаши или Ямато и просто лечь спать. Но медик чувствовала, что Саске скоро появится, и она не хотела, чтобы он приходил, когда она была в таком виде. Именно поэтому, избегая искушения, Сакура извлекла первую попавшуюся одежду из шкафа. Устало натянув легинсы и зеленый свитер, куноичи одела туфли и вышла из комнаты. Время её выхода совпало с моментом, когда отец вошёл в дом. Он был закутан в куртку, с шарфом вокруг головы и красным носом от холода. Заметив Сакуру, он бросил на неё недоуменный взгляд. —Ты уходишь? — спросил он. Сакура кивнула. —Мне нужно идти на встречу, —она не могла понять почему, но ей было неуютно говорить или думать о Саске в присутствии отца. Это было странно, так как Кизаши обычно проявлял определенное беспокойство, когда речь шла о Саске. —"О—,» произнес Кизаши, рассматривая одежду Сакуры. Сакура бросила быстрый взгляд на свою одежду и осознала, насколько та не подходит для неофициальной встречи. —Это просто неформальное свидание, —пояснила она. Кизаши кивнул, но в глазах не было выражения, которое бы говорило, что он полностью уверовал в её слова. —Хорошо, —сказал он. —Будь осторожна и не засиживайся допоздна. Когда комендантский час начинает смещаться к закату, а дни становятся короче, опасности подкрадываются незаметно. Сакура искренне улыбнулась в ответ на заботу. Несмотря на то, что она была сильной ниндзя, медик ценила теплые слова от своего отца. Это напоминало о временах, когда она только начинала свою карьеру и получала пожелания осторожности перед каждым заданием. Он всегда заботился о её безопасности. —Я буду, — ответила Харуно, и, быстро чмокнув его в щеку, прошла мимо в направлении двери. Сакура вышла из дома и помахала ему рукой, а он смотрел ей вслед со странным выражением в глазах. Этот жест становился всё более обыденным в последнее время, и Сакура не знала, как на него реагировать. Спустившись по лестнице, девушка вздохнула и с каждым шагом чувствовала, как тяжесть будущего ужина с Саске давила на неё. Поначалу она думала, что они просто перекусят в Ичираку, но оказалось, что он пригласил её в свой дом. Повестку она получила сегодня утром на работе от одного из ястребов, который нетерпеливо пищал, пока она не подписала ответ на записке. Встреча была запланирована на шесть вечера, и хотя девушка умудрилась прибыть вовремя, Сакура оттягивала момент, как бы пытаясь заработать дополнительное время. Но не имеет значения, какую она даст себе отсрочку, потому что для неё всегда было бы слишком рано, а для него, как она полагала, никогда не существовало понятия «слишком рано».***
***
Сакура прибыла к дому Саске с двухминутным запасом, но её пунктуальность стала недействительной, когда уже две минуты превратились в превышение назначенного времени, а она все ещё стояла у ворот дома. В доме Саске загорелись окна, но не было видно никаких признаков жизни. Сакура, однако, понимала, что в случае Саске это ничего не значит. В их годы генинов он всегда был мастером скрытности, сейчас Учиха был настолько искусен в этом, что его движения всегда оставались незаметными. Сакура сосредотачивалась, пытаясь разглядеть хотя бы малейший намёк на его присутствие. Может быть, он в кухне готовит ужин? Этот вариант быстро казался ей маловероятным. Но по мере размышления о ситуации, девушка начала считать её всё более странной. Почему бы Саске не готовить себе пищу самостоятельно? По той же причине, по которой Наруто в детстве питался преимущественно быстрыми обедами и молоком. Когда они были моложе, а Сакура была ещё наивной и беспечной, она никогда не задумывалась о том, как они живут. Но с возрастом и зрелостью куноичи поняла реальность жизни без родителей: их отношения с Наруто стали теснее, она проводила всё больше времени в его квартире. До недавнего времени Сакура даже не поднимала вопрос о том, что Саске, возможно, сталкивался с теми же проблемами, что и Наруто. Он всегда казался настолько решительным и ответственным, что она даже не предполагала, что у него могли быть те же трудности. —Ты одна из старых членов команды… Сакура. Неожиданный голос прервал мысли Сакуры, заставив ее задержать дыхание и быстро обернуться к фигуре, стоявшей рядом. Ей пришлось отступить назад, когда она нечаянно врезалась в бамбуковую изгородь, окружавшую дом Саске. Взгляд медика зацепил шрамы, которые покрывали правую сторону его лица, она не могла не задуматься о том, как он выглядел раньше, прежде чем эти рубцы появились. Потом, осознав, что она слишком долго уставилась на его шрамы, Сакура перевела взгляд на его короткие волосы. Обито, стоявший недалеко, казалось, игнорировал ее пристальный взгляд. После продолжительного молчания он наклонил голову, и в лучах вечернего солнца на его лице промелькнуло нечто, похожее на улыбку. —Да, я Сакура, —ответила она настороженно, как только осознала, что он обратился к ней. —А ты — Обито? Он склонил голову в другую сторону, на его лице отразилось удивление. —Да, наверное, снова Обито. Сакура была озадачена ответом, она слегка передернулась, так как его гетерохромные глаза продолжали смотреть на нее внимательно. Странно было думать о том, что она познакомилась с этим человеком много лет назад, еще в начале войны. Тогда он представился как Тоби, странная личность, и по сути, это было его «прозвище» в те времена. Позже он некоторое время выдавал себя за Мадару, перемещаясь между пространством и временем. Наконец, он раскрыл свою истинную сущность, став призраком прошлого, союзником Какаши. И теперь он снова стоял перед ней, возвращая свою первоначальную личность. Сакура осталась неподвижно стоять, взглядывая в лицо загадочного Учихи. Наконец, звук камней, звеневших под его приближающимися шагами, заставил ее обернуться, и медик увидела, что Обито остановился всего в нескольких шагах от нее. —Ты тоже пришел на ужин? — спросила Сакура, одновременно надеясь, что он также пришел по этому поводу и ожидая подтверждения. Мысль о том, что Саске не останется с ней наедине, всегда успокаивала ее, но присутствие еще одного Учихи вроде бы нарушило эту гармонию. Недавнее возрождение клана не оправдало ее ожиданий и оставило много непонятных вопросов. Обито взглянул на дом за спиной и махнул рукой. —Я готов поесть, — произнес он лаконично. Это его простое согласие присоединиться к ужину напомнило Сакуре о Какаши и его привычке соглашаться на еду, не вкладывая при этом деньги на протяжении многих лет. После небольшой паузы Сакура, преодолевая свои колебания, осознала, что Обито ожидает, чтобы она повела его внутрь. Осторожно оглядываясь по сторонам, девушка наконец нашла в себе смелость и зашагала вперед по каменной дорожке. Звук гравия за спиной дал ей понять, что Обито следует за ней, она почувствовала его присутствие, когда он остановился прямо за левым плечом. Харуно быстро подняла руку, чтобы постучать костяшками пальцев по двери, с нетерпением ожидая момента, когда Саске откроет дверь и она сможет освободиться от ощущения близости Обито, которое заставляло ее нервничать. Когда костяшки пальцев едва коснулись двери, она внезапно встретила раздраженное лицо Саске. Сакура даже не подозревала, что Саске может так быстро переместиться из другой части дома, чтобы встретить ее возле двери. Саске, в черной одежде, темные волосы закрывающие часть его лица, уставился на нее с горячим раздражением. —Ты опоздала…—начал он гневно, но прервал себя, когда его взгляд упал на Обито, стоявшего позади Сакуры. Саске придавал большое значение личному пространству, и расстояние между ними, которое можно было бы считать нарушением, бросалось в глаза. —Что ты здесь делаешь? —спросил он мрачно, глядя на Обито. Обито шагнул вперед, протиснулся мимо Саске и вошел в дом. —Сакура пригласила меня, —ответил он, останавливаясь у входа в дом, чтобы снять свои сандалии, и затем направился по коридору. Сакура смотрела, как Саске уставился на нее, обвиняюще. Она лишь пожала плечами и покачала головой. Саске продолжал наблюдать за ней, его темные глаза скользили по девушке вверх и вниз, прежде чем встретиться с ее взглядом. —Помой руки. Дальше по коридору, вторая дверь слева, — сказал он, развернулся и направился обратно по коридору. Сакура осталась одна перед входом в дом. Она вошла, закрыв дверь аккуратно за собой, сняла свои сандалии и выставила их в ряд с обувью Обито. Сориентировавшись, она подняла взгляд и задумалась, что все это начинает казаться гораздо сложнее, чем она ожидала. —Что за чертовщина? — внутренний голос задал тот же вопрос, который куноичи задавала самой себе. Сакуре предстоял самый неловкий ужин в мире с человеком, с которым она бы меньше всего хотела поделиться даже крошкой. Но сейчас, она, как будто обычный гость, усердно расплетала шнурки на его обуви! Она оттолкнула его туфли пинком, будто пытаясь избавиться от чего-то ненавистного, и направилась по коридору. Впервые она имела возможность рассмотреть интерьер дома Саске, который оказался светлее и просторнее, чем предполагала куноичи. Тусклые бумажные фонарики бросали свет на украшения стен. Картины с монохромными изображениями природы и пейзажей висели на стенах. Такие изображения как силуэт ястреба перед грозовыми тучами, одинокая вишня на краю обрыва, силуэт солнца, проникающего сквозь тучи, и пугало на полях без урожая. Сакура не могла не отметить отсутствие каких-либо персональных фотографий, несмотря на обилие изображений. Это отсутствие какого-либо личного наследия или фотографий вызывало вопросы у Сакуры. Оно было результатом собственной воли или действительно не осталось никаких фотографий? Ей не приходилось долго размышлять над этим, так как она дошла до ванной комнаты и начала двигаться обратно по коридору. Запах приготовленной еды становился все более интенсивным, и это было надежным указанием на то, что она двигается в нужном направлении. Тем не менее, Сакура вспомнила момент, когда Саске наложил на нее гендзюцу и отразил ее видение. Когда Сакура приблизилась к концу коридора, то услышала шепот Саске, голос которого больше напоминал рычание тигра. Смотровая щель двери позволила ей увидеть Саске, стоящего перед Обито с скрещенными руками и выражением недовольства на лице. —Что ты здесь делаешь? — прошипел Саске, его тон был настолько враждебным, как будто ему сильно не нравилась просто идея присутствия Обито. Обито, осматривая прилавок, взял в руки рисовый шарик, который быстро превратился в рассыпчатое беспорядочное месиво, когда Саске метнулся вперед, чтобы выбить еду из его рук. Рисовые зерна разлетелись по полу. Обито посмотрел на Саске так, как будто тот только что бросил котенка. —Я собирался это съесть. —Это не для тебя, — ответил Саске. Обито поднял бровь: —Так это оставишь для меня? Саске сузил глаза. —Убирайся. Обито сделал еще шаг вперед и проскользнул мимо Саске в кухню. —Так ты собираешься это съесть? Сакура слышала их короткую, но напряженную дискуссию из-за двери. —Ты должен уважать старших, — объявил Обито, словно играя в словесную дуэль с Саске. —И ты должен соблюдать правила приема гостей, — сурово ответил Саске, внимательно следя за ситуацией. Обито смущенно хмыкнул: —Сакура пригласила меня, не забывай. —Сомневаюсь, — процедил Саске через зубы, медленно поднимая полотенце, чтобы начать убирать рисовую кашу, разбросанную по полу. —Ты заставляешь ее волноваться. Ей некомфортно рядом с тобой. Обито взял еще один рисовый шарик и положил его в рот, не отрывая взгляда от Саске. —В этой комнате есть еще кто-то, кто приносит ей еще больше неудобств. Саске встал резко, выбросив полотенце в раковину среди остатков разбросанной рисовой каши. Снова обернувшись, он смотрел на Обито: —Убирайся. Обито выразительно вздохнул и повернулся к Саске, перекрестив руки. —Очень хорошо, — промурлыкал он, при этом уставившись на Сакуру, словно участвовавшую в какой-то игре. —Почему бы нам не дать цветку решить, раз она так заинтересована в этом вопросе? Сакура вздрогнула, когда взгляд Обито направился к двери, за которой она находилась, и фиксировался на ней. Но затем внимание оборвалось, когда Саске внезапно развернулся и начал смотреть в её направлении. —Сакура не должна быть такой скованной, — сказал Обито из-за спины Саске, его голос приобрел характерное для Тоби звучание, когда он облокотился на плечо Саске, чтобы взглянуть на Сакуру. —Входи. В следующий момент Сакура почувствовала, что давление атмосферы вокруг неё меняется, а она сама начинает растворяться в воздухе. Ей стало трудно дышать, но это не было вызвано паникой. Её тело как будто растворялось, девушка медленно перемещалась на ту сторону двери, ощущая, как ноги теряют опору. Словно волшебство, она была на другой стороне, голова кружилась, а глаза метались между Саске и Обито. Саске остался на прежнем месте, в то время как Обито вернулся на место у стойки. Сакура, пошатываясь, старалась восстановить равновесие. По мере того как дезориентация отступала, её сознание наполнилось новой тревогой. Саске оглянулся и нацелил взгляд на Обито, его лицо излучало яростное обвинение и презрение. —Ты можешь уйти. Обито взглянул на Сакуру, лицо которой все еще оставалось бледным из-за перемещения. —Ты не возражаешь, если я останусь? Сакура открыла рот, но слов не находилось, её голова качалась в стороны, так как медик не ожидала такого использования силы. Обито выпрямился и взглянул на Саске. —Коллега не возражает, если я останусь, — сказал он, указывая на Сакуру. Саске шагнул вперёд. —Я против, —сказал он решительно. —Но я старший, непринужденно добавил Учиха, словно только что не проявил свою телепортацию, перенося себя и другого человека из одного места в другое. —То, что ты возражаешь, не имеет значения, если я не возражаю. Саске вздохнул и взглянул на Сакуру, чья позиция еще оставалась неясной. —Я бы хотела, чтобы он остался, — наконец произнесла куноичи. Саске медленно повернулся к ней, тёмные глаза скользили вверх и вниз, прежде чем он скривился и направился к шкафу. Он достал миску и, взяв у Обито тарелку с рисовыми шариками, направился к низкому традиционному столику в примыкающем кухне алькове. Всё происходило точно так, как в том гендзюцу, в которое она была втянута всего неделю назад. В один момент девушка стояла на кухне, а в следующий удивленно сидела за низким столиком, окружённая Учихами. Несмотря на явную реальность этой ситуации, Сакуру не покидало ощущение, что всё это не настоящее. Когда она устроилась за столом, несознательно оглянулась на то место, где в гендзюцу находилась Микото. Внутри неё возникла надежда увидеть там доброжелательную улыбку изысканной женщины, но вместо этого встретила пустоту. —На что ты смотришь? — резко спросил Саске, мрачный взгляд приковал её внимание. Сакура отвела взгляд от пустоты и встретила взгляд Саске, который выражал нетерпимость. Она пожала плечами и ответила: «—Ничего, — затем начала играть большими пальцами с краем деревянного стола. Сдвинувшись неуклюже на темно-синей подушке, Сакура была на коленях, когда глаза Саске вернулись к пустой точке. Саске, с напряжением взглянув на пустое место, щелкнул языком и затем протянул ей пару палочек, словно приказывая. —Ешь, — скомандовал он. Харуно осторожно протянула руку и взяла палочки. При этом её пальцы коснулись его, ей пришлось собрать всю свою силу воли, чтобы не отреагировать. Как будто время замедлилось, Саске уставился на неё, пока она старалась отделить свою руку от его. Сосредоточившись на разложенной еде, медик схватила кусок темпуры и откусила небольшой кусочек, затем начала размешивать рис в своей тарелке, не осмелившись поднять голову, чтобы убедиться, продолжает ли Саске наблюдать за ней. Сакура встретила взгляд Саске, который быстро переключился на неё, когда он взял свои палочки для еды и откусил небольшой кусок онигири в одной из тарелок на столе. Если бы они были одни, между ними царила бы молчаливая обстановка, но рядом был Обито. Обито выразил своё мнение: —Онигири немного суховаты. Однако несмотря на этот комментарий, он всё равно взял в рот целый рисовый шарик. Затем последовал комментарий о мясе, который он положил на свой риск и начал есть. Обито даже начал критиковать приготовление мяса: —Говядину нужно было мариновать дольше. Он сделал глоток чая и поинтересовался: —А у тебя есть улун? Я предпочитаю улун. Каждое слово и критика заставляли Саске все крепче сжимать палочки для еды. Если бы не опасение, что они могли бы сломаться в руках, Саске, возможно, пронзил бы ими глаза Обито. Саске внезапно выразил свое недовольство: —Иди домой и готовь себе чай. Ты заставляешь меня бегать за ним на рынок каждый день, я уверен, что у тебя его предостаточно. Но Обито был настойчив: —Нет, я лучше останусь здесь. В моей стороне всегда одиноко. Это сделало Сакуре прийти в недоумение, и она с любопытством посмотрела на него: —Тогда почему бы тебе не покинуть стены поместья? Обито повернул голову к ней и на мгновение замолчал, словно обдумывая вопрос. —Никто не хочет видеть моё лицо, — сказал он, проводя пальцем по своей рубцовой щеке. Этот комментарий подсказал Сакуре, что в его голосе ощущается смущение и стыд. Её желание проявить сочувствие встретило сопротивление, ведь он был злодеем и с самого начала враждовал с Конохой, его деяния изменили ход событий в мире. Раньше ей казалось, что Сасори был хитрецом, но Обито заставил его выглядеть как новичок. Он провел обман и контролировал нити, которые повлияли на изменения в мире. Тем не менее, куноичи почувствовала жалость к этому человеку: —Тогда почему ты здесь? — спросила она. «Ты мог бы жить в горах в одиночестве, где никто не видел бы тебя. Обито пожал плечами, казалось, не обращая внимания на её недовольный тон. —Это мой дом, — ответил он. Сакура, фыркнув, не смогла сдержать свои слова: —Забавное у тебя понимание дома. Саске решительно вмешался: —Сакура, хватит. Сакура обратила внимание на Саске и задумалась, что могло вызвать у него такие смешанные эмоции — возможно, сожаление или грусть. Возможно, это было связано с резней в клане или его братом. Но, в конечном итоге, эта информация не имела большого значения. В этот момент она чувствовала горечь к Саске. Всю свою жизнь он стремился к мести, и все, кому он был дорог, говорили, что это не стоит делать. Он осуществил свою месть, и больше не нужно было держать скорбь. Если Учиха убил Итачи, то сам виноват в этом. Но вскоре горечь ушла, и медик ощутила смущение. Как она могла стать такой жестокой и бесчувственной к гибели клана и людей? Эта мысль смутила ее. Саске наблюдал за ней, когда она сначала вспыхнула гневом, а затем расслабилась. Но когда куноичи начала есть, он заметил, как она косвенно выразила свое недовольство. Тем временем Обито, сидевший рядом, украл у Саске последний кусок еды и начал жевать его с видом настойчивого выражения. Это раздражало брюнета, он начал обращать внимание на это. Сакура, сидя на другом конце стола, наблюдала за мужчинами, думая о том, каким странным и непредсказуемым оказался Обито. Ее интересовало, насколько это было сделано специально или это его истинная природа. Быть может, это всего лишь фасад? Или он действительно психически неуравновешен? Сакура знала, что большинство Учиха, с которыми она встречалась, имели свои чудаковатости, и она начала сомневаться в здравом уме Обито. . Чем дольше ужин продолжался, тем больше спокойствие охватывало Сакуру. Постепенно нервозность, вызванная Обито, уступала место любопытству. Он продолжал дразнить Саске и наслаждался каждым глотком чая. —Почему ты помог Мадаре? — Саске, убирая посуду, внезапно прервался от вопроса Сакуры. Оба мужчины посмотрели на неё, на их лицах отразилось замешательство, когда они осознали, что вопрос адресован Обито. Сакура испытала недоумение, глядя на него. Он молчал долго, не двигаясь, Сакура начала беспокоиться, что пошла слишком далеко. Её ум метнулся к возможной опасности, и она представила себе, как его kekkei genkai оборачивает её последним мгновением жизни. Но когда он поднял взгляд, в его глазах не было следа тьмы, только угольные глаза. Даже фиолетовая радужка, казалось, что-то скрывала, что куноичи не могла распознать. —Я хотел изменить мир, — признался он со смешанным чувством. —И как ты относишься к результатам своих усилий? Обито наклонил голову. —Я не уверен, что мир действительно изменился… он, по сути, просто сместился. Сакура сузила глаза, готовясь выразить свое недоумение, но Обито опередил её. —Роли просто поменялись местами, завесы обмана были подняты, — сказал он с выражением, характерным для Учих, которых она не видела. В его словах была выдержка, как у человека, прожившего многое в жизни. —Коррупция и угнетение всегда существовали, они просто изменили направление.— Сакура хотела возразить, но Обито вдруг изменил позу, махнув рукой в знак того, что больше не хочет обсуждать эту тему. —Мне это разговор не нравится» Таким же тоном он обратился к Саске, когда тот попросил ещё чаю. Было ясно, что для него обсуждение прошлого было неприятной темой. Но вдруг Сакура уловила какое-то движение в уголке глаза. Большой палец Обито беспокойно пощипывал кожу возле ногтевого ложа, явно выражая свое беспокойство. Это был типичный признак генинов, которые вернулись с первых заданий высшего уровня, требующих выполнения действий, не соответствующих их возрасту. Обычно такое поведение свидетельствовало о чувстве вины и отрицании. Сакура, не зная, как себя вести, взглянула на стол и осознала, что в какой-то момент Саске закончил ужин, освободив стол. Это был сигнал — пора идти домой. —Могу я уйти? —резко спросила она, решив повернуться к Саске. Учиха, который с каждым днем становился все более молчаливым, молча смотрел на неё своими темными глазами. Мгновение казалось вечностью, Сакуре даже показалось, что он откажет. Но, наконец, он кивнул головой. Сакура быстро встала, и за ней последовали Обито и Саске, поднимаясь в унисон. Сакура замерла на мгновение, замечая, что Обито идет рядом с ней, обходя с фланга. Однако, она немного замешкалась, когда услышала, как Обито говорит: —Ты гораздо более приятная компания, чем тот крикливый блондин. Сакура сделала еще один шаг, но слова, произнесенные сзади, заставили её остановиться. Куноичи повернулась и встретилась взглядом Обито, который смотрел на неё поверх головы. Вместо извинений, она услышала лишь тихое «упс», полное отсутствия сожаления. Затем тело Сакуры двинулось. Повернувшись на пятках, она направила свой взгляд на Обито. В её зеленых глазах было столько эмоций, что это начало нервировать Саске. Это было одним из тех моментов, когда он чувствовал себя не в своей тарелке в её присутствии. Взаимодействие с чужими эмоциями и реакциями на окружающий мир было для него нечто новым, и это началось, когда они стали одной командой. Учихи славились своей способностью скрывать истинные чувства и эмоции, но она вскрыла его, словно обнажив перед миром все скрытые стороны. Тем не менее, он не провел с ней достаточно времени, чтобы адаптироваться к такой ситуации. Сейчас она, по всей видимости, выставила его напоказ. —Наруто был здесь? — спросила куноичи. Саске сдержал горечь, прикусив корень своего языка. Когда он молчал, её лицо, выражавшее открытость, стало закрытым, её глаза сузились. —Когда он был здесь? —Грамматически это был вопрос, но тон был скорее требовательным, чем вопросительным. —Саске, — прозвучал строгий оклик. Хокаге встретил зеленые глаза, затем перевел взгляд на Обито. Он покачал головой и снова обратил взор на Сакуру. —Не слушай его, он старый дурак —Я не старый, — – ответил Обито. —А я не дура, — резко возразила Сакура. Она обернулась к Обито, когда они произнесли слова в унисон, затем вернула взгляд на Саске. —Это произошло несколько месяцев назад. Только один раз. Глаза Сакуры расширились. Она хотела задать вопросы о том, почему ей не сказали и какого рода встреча была, но тогда до неё дошло, что Саске не будет делиться всеми подробностями. И в этот раз это было не основной причиной раздражения. Харуно была более раздражена самой собой, потому что ощущала, как это задевает её. Горло сжалось, а глаза начало жечь. Завершив беседу, Сакура резко пошла вперёд. Не поднимая взгляда и не оглядываясь, она спускалась по ступенькам, покрытым галькой. Все это время её единственным желанием было, чтобы шаги, которые раздавались за ней, навсегда прекратились. Но они не прекратились. Вместо этого они следовали за ней сквозь ворота и продолжали преследовать по главной дороге, усеянной пустующими домами комплекса Учиха. С каждым шагом она ожидала, что вот-вот её кто-то остановит и заставит вернуться. Тревожное ожидание заставляло её шагать быстрее, пока она не достигла главных ворот комплекса. Там она наконец-то не сдерживала внутреннее напряжение. Она взорвалась. Саске, который следил за ней, чтобы убедиться, что куноичи идет домой и не планирует ничего опрометчивого, резко остановился, когда она обернулась. Их расстояние сократилось до нескольких сантиметров. Их близость удивила её на мгновение, Сакура даже прижалась к его груди. Затем повернула голову, чтобы взглянуть на него. —Почему он пришел к тебе? — она задала вопрос, не делая пауз. Харуно сделала несколько глубоких вдохов, чтобы прийти в себя после прежней напряженной ситуации, прежде чем говорить снова. —Почему не я? Почему он не попытался найти меня? Саске ожидал, что она проявит гнев. Однако её тон был иным. В нём прослеживалась обида, но также и скрытая ревность. Однако его удивило нечто другое. Это было фырканье. Затем ещё одно фырканье, и Сакура начала смеяться. Её смех был принудительным и сатиричным, не таким тёплым и мелодичным, каким он помнил с детства. Саске смотрел на девушку с некоторой озадаченностью, задаваясь вопросом, не потеряла ли она рассудок. Сакура продолжала смеяться, и он не мог понять, что происходит. Когда она немного успокоилась, смех утих, медик издавала лишь хриплые забавные звуки, покачивая головой из стороны в сторону. Затем остановилась, наклонилась вперёд и прислонилась к его груди лбом. Они стояли так некоторое время, как будто парализованные, момент застывшего времени. Сакура была близко к нему, её тело едва касалось его… Его пальцы почти коснулись её волос, но прежде чем он успел сделать это, Сакура вдохнула глубоко, отошла от него и перекрестила руки на груди. Она посмотрела вокруг, вглядываясь в дерево с оставшимися всего несколькими листьями, внутри неё происходили размышления. Через мгновение она щелкнула языком и снова посмотрела на него. —Я даже не знаю, почему я удивилась, —сказала она, поднимая руки в знак беспомощности. —Конечно, он выбрал тебя. Он всегда выбирает тебя. Она снова покачала головой, обняв себя руками, так как долгое время собранной уверенности в себе начали ослабевать, превращаясь во внутреннюю уязвимость. Она оглянулась на дерево и увидела, как его голые ветви шевелятся на ветру. После некоторого молчания, куноичи откинула голову назад и посмотрела на него с любопытством. —У меня никогда не было шанса разделить то, что было между вами. Вас всегда что-то связывало, а я всегда была исключением. «…» Саске не сразу ответил. Через некоторое время она вздохнула и покачала головой, бормоча что-то себе под нос. Куноичи начала отходить, возвращаясь к своему пути. —Это была ты. Шаги Сакуры остановились, она оглянулась на него. —Прости? —Это была ты. Ты была тем, что нас связывало. Это была только ты, — сказал Хокаге медленным и уверенным голосом. Сакура молчала, глядя на него. Смысл слов сбивал ее с толку все больше и больше. Она понимала, что он говорит, но намек было трудно уловить. Ей захотелось снова громко рассмеяться, как это было раньше, но напряженный взгляд его глаз не позволил этого сделать. От тяжести его взгляда ей стало не по себе, она почувствовала, как сжимается. В этот момент произошло какое-то движение, и Сакура перевела взгляд на Обито, скрывшегося за каким-то зданием. Куноичи прочистила горло. —Мне пора домой, — молвила девушка и повернулась к городским улицам. —Я провожу тебя, — быстро среагировал Саске, следуя за ней. —Я могу дойти сама, — сказала она через плечо, не замедляя шаг. —Нет, не можешь, — возразил брюнет. —Я должен убедиться, что ты не попытаешься сбежать и найти этого идиота. Она приостановилась и повернулась, чтобы посмотреть на Учиху. —Зачем мне это нужно? — резко ответила она. —Я понимаю, что ему не нужно обеспокоение о моей безопасности. Очевидно, ему не важно, что я могла провести последний год в постоянной тревоге и тоске, надеясь услышать новости о нем и молясь, чтобы о нем не появлялись никакие слухи, опасаясь, что его могут найти и начать охоту. Куноичи насмешливо ответила: —Нет, мой господин хокаге, я не нуждаюсь в сопровождении домой. Так что, будьте добры, оставьте меня в покое. Я поужинала и выполнила свой долг. Спокойной ночи. Сакура отвернулась от Саске, не дожидаясь ответа, и пошла к дому. Её мысли кружились быстрее, чем биение сердца. Наруто был здесь, он приходил и разговаривал с Саске. Но ни слова о какой-либо тревоге или встрече не прозвучало. Ни словечка о нем шепотом. Сакура отлично знала, что если бы с Наруто что-то случилось по вине врага, то слухи об этом разлетелись бы по всей округе. Она не сомневалась, что вся страна отмечала бы его гибель, Мадара мог бы объявить о своей победе, избавив мир от ещё одного демона, который так «защищал» свой народ. Нет, если бы Наруто был в опасности, она бы знала. Да, за последний год Сакура неоднократно сомневалась в этом, но новое откровение пролило свет на этот факт. Единственное, чего она не могла понять, — почему Саске утаил это от неё? Какую пользу извлек из этого молчания? Ответ на этот вопрос требовал осторожности. Даже одна неверная догадка могла быть опасной. Она могла только надеяться, что производный гнев сработал. Ей было больно осознавать, что Наруто не общался с ней, но она знала своего друга. В моменты уныния она думала, что Наруто бросил их, но его возвращение в Коноху говорило о том, что у него был план. Он не бросил их, как пытался ей внушить Мадара. Что за план это был, она не знала. Оставалось только доверять. Доверять, что, когда настанет время, Наруто свяжется с ней и даст возможность участвовать в его плане.***
***
В далекой стране, дождь лился с небес, словно боги выражали свою скорбь о завершении всего, что они создали. Крупные капли, ударяясь о металлическую крышу, стекали по каналам и переливались через край, словно водопад. Нога Наруто, обутая в сандалии, попала в намного глубже лужу, чем он ожидал, Узумаки издал стон, который скоро перешел в приступ кашля, так как простуда, которую он подхватил в середине недели, продолжала атаковать его ослабленный иммунитет. Он чувствовал себя ужасно, внешний вид соответствовал этому, из-за грязи, которая прилипла к одежде. Две недели назад он вернулся в Суну, чтобы немного передохнуть, прежде чем снова отправиться в долгие походы по разным странам, выбирая путь вдоль длинных маршрутов и обходя более прямые пути, чтобы поддерживать свой дух. И если усталость от пройденных миль была недостаточной для изможденного тела, то переход от знойного климата Суны к холодным горам Страны Мороза, а затем к влажным долинам Дождя, лишь усугублял состояние. Вскоре его охватила лихорадка, он чувствовал себя замерзшим и истощенным. Тело болело, каждый шаг был мучительным, но Наруто продолжал двигаться вперед. Он знал, что если бы Сакура была с ним, она бы категорически настояла, чтобы он отдохнул. Но он не мог позволить себе это сделать. Джинчурики не мог найти покой, пока не исправит ситуацию. В прошлом он сталкивался с неудачами, но как всегда в своей жизни, он не мог остановиться. Гаара многократно умолял его остаться в Суне. Наруто с трудом мог принимать свое отражение в зеркале каждый раз, когда эта идея приходила в его ум. Узумаки мучился с вопросом, как же продолжать свою жизнь, как не предать друзей и свой дом, если он сдастся. Подойдя к маленькому постоялому двору в центре деревни, он быстро вошел в здание, и лишь после закрытия двери услышал звук дождя. На той стороне улицы, из темного переулка, наблюдалась загадочная фигура, укрывшая свою одинокую силуэтную фигуру под широкополой соломенной шляпой, что защищала её от дождя. Под той шляпой скрывались пара затененных глаз, с кровавым свечением, которые наблюдали, как Наруто входит в здание, и через несколько мгновений перешли на другую сторону улицы. Внутри, Наруто осмотрел открытый вестибюль, где огонь ярко пылал в центральной яме помещения. Как и в других заведениях, которые он посещал в последнее время, тут было темно, исключение составлял лишь слабый свет от огня, поэтому в помещении имелось много затемненных углов. Он выбрал один из них, медленно переместился и опустился на низкий диван, на обивке которого наполнитель вырывался из расстегнутых швов. Он остался ждать. Вскоре, словно из ниоткуда, перед шиноби возникла фигура, Наруто слегка подскочил на своем месте, однако быстро восстановил самообладание и взглянул на человека, сидящего напротив. Много лет назад, при их первой встрече, этот человек дал ему точное предупреждение: — Неважно, что происходит, не смотри ему в глаза, -однажды говорил Какаши. Но время шло, страшные правды стали появляться. Теперь Наруто, без колебаний, встретил взгляд этого человека. Даже черные склеры, контрастирующие с кроваво-красными прядками томоэ, не вызвали у блондина никакого беспокойства. Полностью доверял этому человеку, он был ему признателен за многое. Наруто вгляделся в две глубокие морщины, которые узорчат его лицо. Даже будучи призванным в форме Эдо Тенсей, он выглядел напряженным и измученным. — Итачи, — прошептал Наруто тихо. Темноволосый мужчина, к которому он обращался, слегка кивнул головой. — Наруто, давненько не виделись, — произнес он с глубоким баритоном.