Ненавидь меня

      Под шагами Саске хрустела трава, он медленно приближался к четырем шиноби, которые стояли на коленях в ряд. Их тела дрожали от утреннего холодного ветра, ведь перед тем, как они вошли через южные ворота Конохи, с них была снята форма. Теперь узники были одеты только в нижнее белье, трое из них наклонили головы, пытаясь показать, что они раскаиваются в своих поступках. Однако тот, кто стоял на коленях впереди, был капитаном отряда и смотрел на Саске вызывающим взглядом. Саске подумал, что, возможно, ему следует обезглавить их всех и покончить с этим. Это было стандартное наказание для дезертиров, не существовало логических альтернатив. Риск перевоспитания был слишком велик. Если в первый раз не удавалось внушить лояльность новому режиму, то они могли бы попробовать сделать это снова. Даже с успехом, и, в то время пока ждали следующей возможности, они могли бы убедить и других дезертировать. Одно плохое яблоко испортит всю кучу. С конца линии послышался приглушенный стон, внимание Саске переключилось с капитана на самого молодого из захваченных шиноби. Ему было едва шестнадцать лет, но во времена войны он уже был опытным бойцом. Но сейчас он выглядел как вчерашний генин. Тело юноши дрогнуло, когда он еще глубже склонился к земле. -Пожалуйста, Лорд Хокаге… — ТИШИНА! — вмешался один из стражей, стоявших над молодым шиноби, резко ударил его по спине. Хотя это было излишне, Саске ничего не сказал. Вместо этого он взглянул на ряд шиноби-отступников. Учиха изучал лица склонившихся перед ним, замечая, как дрожат их руки, в отличие от кулаков капитана, чей взгляд вызывал раздражение. Судя по отчету, который он получил при прибытии, трое из них сдались без боя, когда их догнали преследователи. Только один сопротивлялся и пытался убедить остальных сражаться или погибнуть. По его поведению и ненависти в глазах можно было сделать вывод, что он использовал свое влияние как лидера, чтобы убедить остальных дезертировать. Одно плохое яблоко. Возможно, если Саске убьет его, то остальных можно будет спасти. Как только эта идея засела в его разуме, Саске напрягся. Эта мысль пришла к нему слишком легко и естественно, вызвав нахмуренность. С тех пор он стал анализировать возможные последствия вместо того, чтобы просто придерживаться протокола. Ответ на этот вопрос пришел быстро и без особых усилий. Сакура. Учиха хотел возразить, сказать, что его разум предполагал, что она попросит его сделать это, как только узнает об этом. Но у него была догадка, что предугадывание действий Сакуры не было просто случайностью. Сакура, вероятно, попросит его освободить всех и дать им еще один шанс. Он понял, что эта идея убить одного, чтобы другие хотя бы имели возможность выжить и отбыть суровое наказание, несмотря на ее слова, была на самом деле ее влиянием. И, следовательно, это была его собственная идея. Саске нервно щелкнул языком. Зачем он пытался анализировать свои мысли? Мужчина должен был просто действовать и придерживаться протокола. Харуно даже не знала о его размышлениях. Она не стояла перед ним и не просила о пощаде или выпущении их в соответствии с просьбой. Он просто… задумывался об этом, рискуя своей собственной инициативой. Тем не менее, ее просьбы стали все более частыми. Все они имели разный характер, и большинство из них заставляли Саске удивляться тому, как девушка могла узнать о них. Похоже, что Харуно была в курсе многих событий в деревне. Если он примет определенные меры сегодня, узнает ли она об этом? Разгневается ли напарница, если он убьет всех? Наверняка. Но что, если он ограничится лишь одним действием? После месяца общения за ужинами она наконец-то перестала смотреть на него, как на наиболее отвратительное существо, с которым ей когда-либо пришлось столкнуться. На самом деле, можно сказать, что на прошлой неделе обстановка даже как-то улучшилась. Конечно, это было далеко не идеально, но в сравнении с предыдущими днями было гораздо приемлемее. Вдали раздавался гром, почти заглушая легкие постукивания по двери. Последний раз проверив рис, он направился к дому. Открыв дверь, Учиха был поражен обнаружением Сакуры, стоявшей на крыльце в плаще с плотно прижатым капюшоном. Она вошла в дом без приглашения, пронесся сильный порыв ветра, вызванный наступающей бурей. Саске быстро закрыл дверь, заглушив раскаты грома и отгородившись от шквального ветра. — Почему ты пришла так рано? — поинтересовался он, наблюдая, как девушка снимает сапоги и ставит их рядом с его. — Из-за надвигающейся бури я решила не рисковать и прийти прямо из больницы, — пояснила она, снимая плащ и вешая его на вешалку у входа. -Ты не возражаешь, что я пришла раньше? — Нет, — поспешил ответить Саске. -Но ужин еще не готов, придется подождать немного. Сакура пожала плечами. — Я могу помочь. — Хорошо, — кивнул Саске, и начал проводить ее в кухню. Сакура шла следом. Саске уловил, как Сакура легко села на табурет и приступила к формированию онигири в совершенные треугольники. — Где Обито? — спросила куноичи, нарушив почти комфортное молчание, которое длилось между ними последние пятнадцать минут. — Он не приходит так рано, у него проблемы со временем почти как у Какаши, — ответил Саске. Сакура улыбнулась, но это была улыбка скорее ироническая. Саске добавил, — Думаю, что он, возможно, вообще не присоединится сегодня. Он, как кот, не любит мокнуть. Саске ожидал, что Сакура может выразить недовольство из-за того, что сегодня вечером они будет только вдвоем. Несмотря на то, что Саске не носился с особыми чувствами к Обито, он признавал, что присутствие последнего казалось каким-то расслабляющим фактором в окружении Сакуры. Возможно, потому, что ее внимание и ненависть больше не были полностью сфокусированы на нем. Или, возможно, Обито был настолько неловким, что все остальное казалось более привычным. Сакура вздохнула и начала копаться в кармане своей униформы. Извлекая пачку чая, она бросила ее на прилавок. — Похоже, я зря принесла эту штуку. Саске остановился, мешая суп на плите, посмотрел на упаковку чая. — Значит, ты теперь у него на побегушках? Сакура лишь пожала плечами. — Я просто не могла отказать. -Проще простого, просто скажи ему чтобы он сам таскал за собой свой чай. — И каждый раз, когда идешь с ним на рынок, говоришь ему это? — с сарказмом спросила она. Саске бросил пристальный взгляд, но не произнес ни слова. -Сложно отказать, когда его жалко, — добавила она, пожав плечами. Саске замер. — Ты жалеешь… его? — Я попросила Какаши рассказать мне больше о его прошлом во время последнего визита. Он не знал своих родителей и был подвергнут изоляции со стороны сверстников. Затем Обито потерял своего капитана и товарища по команде, и не смог ничего сделать, чтобы им помочь. Потом почти умер сам, Какаши оставил его одного. А потом он столкнулся с этим психопатом. Молодой, сломленный и уязвимый, он был обманут. Теперь Обито боится выходить на улицу, потому что видит, как люди смотрят на него с ужасом. Поэтому он ограничил себя в пределах этой усадьбы и почти не общается с другими. Совершенно один. Саске уставился на девушку. В глазах было недоумение и гнев. — Но при этом ты презираешь меня? — резко и горько произнес он. Сакура, пораженная тоном, подняла глаза и встретила его взгляд. На мгновение Учиха уловил неопределенное колебание, возможно, нерешительность. Но через секунду она снова прикрыла свои эмоции и посмотрела вниз. Он знал, что только что отбил у нее последнюю надежду на легкость. Но это уже не имело значения для него. Сакура взяла небольшую горсть риса и стала лепить из него онигири. -Это другое, — ответила медик сурово. — Почему. Ее ярко-зеленые глаза вновь встретили его взгляд, острые и пронзительные. -Тебя не бросили, ты принял решение уйти сам.

***

— Лорд Хокаге, какое ваше решение? Казнить их немедленно или сначала заключить в тюрьму? Саске отвлекся от размышлений и взглянул на капитана группы захвата. Он раздраженно щелкнул языком. Почему вообще его волновали мнения Сакуры? Она же ничего не знает. Он не поступил так по просьбе или из умаления. Он просто нашел альтернативное решение. Саске бросил взгляд на капитана-дезертира, как будто его внутреннее смятение было собственной виной. Спарринг с любым из них не обещал ему ни вознаграждения, ни одобрения от Сакуры, которая, как он знал, по-прежнему считала его виноватым. Даже если бы Сакура узнала, что он решил пощадить их по собственной воле, она, вероятно, все равно нашла бы в нем виноватого. В ее глазах ему было суждено быть наказанным, без возможности искупления. Но всё равно… — Заключите их под стражу. Мы разберемся с ними позднее. У меня есть важные дела. Это было оправдание. Отсрочка в принятии решения, которое, как он знал, придется принять в конечном итоге. Но в данное время Саске было все равно. Ему нужно было проветрить свои мозги, чтобы размышлять ясно. Ужин с Сакурой состоится сегодня вечером, и может быть, это успокоит его взволнованный разум… возможно. Это был двойственный меч. Да, когда Сакура была рядом, она приносила в его жизнь спокойствие. Однако девушка также приносила в него раздражение, азарт и хаос. После их недавнего разговора и молчаливого ужина, Саске не мог предсказать, какова будет атмосфера вечером. Большая часть их времени вместе обычно проходила в спорах и напряжении. Но иногда приходил момент, когда им хотелось укрыться от ссор и мирно насладиться покоем. Эти моменты были тем, ради чего Саске ценил встречи с ней. Времена, когда она готовила рис, сидя у его стола, а он помешивал суп они беседовали о наивных просьбах Обито относительно чая. Или как год назад, когда они сидели на крыше, объединенные молчанием и прикосновением, которое говорило о другом времени. Именно такие моменты Саске жаждал переживать снова и снова, когда они были вместе. Моменты, когда он мог временно забыть прошлое, которого не вернуть, и мирно сосредотачиваться на настоящем. Саске направился по крыше к башне Хокаге после выхода из Южных ворот. Он надеялся, что это избавит его от необходимости принимать новые решения и встречать новые проблемы. Даже при прохождении мимо встревоженной секретарши в холле, он не обратил внимания на ее слова. Ему было уже все равно, так как решения обрекали его на провал в любом случае. Идя в свой кабинет, Учиха медленно двигался, полностью поглощен своими мыслями. Он был уставшим от бесконечного потока решений. Но как только Саске вошел в свой кабинет, его глаза удивленно сузились. Комната оказалась уже занятой. Обито стоял рядом с его столом, как будто превратившись в каменную статую. Саске мгновенно забыл о своей усталости и взглянул на него. Это был, возможно, первый раз, когда он видел Обито за пределами квартала Учиха- с тех пор, как он переехал. Учиха остановился, внимательно изучая Обито и осознав, что что-то было не так. Даже для Обито. — Что ты здесь делаешь, черт возьми? — спросил Саске, закрывая за собой дверь. Вместо ответа Обито молчал. Его взгляд скользнул к столу Саске, а точнее, к стулу, который был повернут к окну на заднем плане комнаты. — Неужели так ты приветствуешь своих родственников? Кресло с высокой спинкой начало медленно поворачиваться, и перед Саске открылся ухмыляющаяся Мадара, который сидел, скрестив руки, опираясь на стол. Затем, медленно покачивая головой взад-вперед, издал протяжный звук. — Ты утратил уважение к старшим членам клана в тот момент, когда посчитал себя единственным выжившим представителем клана… Возможно, стоит вернуть в память нормы этикета, принятые в нашем клане. Саске подавил свое искушение отшутиться на тему этикета клана. Он уже много раз слушал лекции от Обито по этому поводу, но его слова обычно игнорировались. Однако он знал, что на Мадару его замечания произведут совершенно другое впечатление. Мадара не был таким сговорчивым, как Обито. Обито мог пошутить, чтобы задеть его, но Мадара был человеком командовавшим. — Мадара… Я не был извещен о вашем приходе, — ответил Саске, стараясь подать свой голос более уважительно. Хотя он чувствовал в себе искушение задать Мадаре такой же вопрос, какой он задал Обито. Зачем он здесь вообще?! Мадара кивнул, вытянул стул из-под большого письменного стола и наконец подошел к окну башни. — Потому что я не давал уведомления о своем приходе, — наконец ответил Мадара, взирая на деревню сквозь окно. Саске перевел взгляд на Обито, пытаясь понять, но тот просто стоял молча, без выражения на своем испуганном лице. — Пожалуй, мне следовало бы уведомить вас о своем визите в свою деревнюНа будущее возьму с собой визитную карточку, — продолжил Мадара, подчеркивая насмешливый тон. Повернувшись, он бросил настороженный взгляд на Саске. -Запомни, должность Хокаге может быть назначена, но не дает тебе права на собственность. Саске сжал кулаки от раздражения. — Я не хотел проявить неуважение. Я просто хотел сказать, что готов был бы принять вас с большей готовностью, если бы меня уведомили о вашем приходе. — Уведомление или предупреждение? — переспросил Мадара, поднимая бровь. Он повернулся, чтобы взглянуть в окно, остановившись перед видом изуродованной горы Хокаге, возвышающейся над деревней. — И какие конкретные приготовления ты имеешь в виду? По его тону было очевидно, что речь шла не о приготовлениях в плане еды или жилья. Саске сжал губы, напрягаясь, когда смотрел на спину Мадары. — Что вы имеете в виду? Мадара повернулся лицом к Саске. — Много слухов дошло до меня. Я надеюсь, что многие из них ложны. У меня беспокойство, о том, что ты не выполняешь свои обязанности как Хокаге. — Я никогда не предполагал, что вы будете интересоваться такими слухами, — проворчал Хокаге, пытаясь понять, какие именно слова заставили Мадару покинуть свой трон в Киригакуре и проделать весь этот путь. — В каждом слухе заключается доля правды. Или вы хотите сказать, что не было недавних беспорядков? Саске выругался. Он сделал все возможное, чтобы это событие не вышло за пределы деревни, но у Мадары везде были свои глаза и уши. — Слово 'беспорядки' кажется чрезмерным для описания произошедшего. Это были лишь мелкие инциденты, которые быстро были подавлены, — ответил Саске, стараясь придать своему голосу скучающий тон, так как он преуменьшал значение той ночи. — Все участники были тщательно наказаны, с тех пор никаких повторений не было. Мадара отвернулся от окна и посмотрел на Саске. — И как бы ты назвал эту группу дезертиров, которых привели сегодня утром? Должен ли я похвалить тебя за то, что ты внушил им такой страх, что они побоялись восстать и, вместо этого, сбежали, чтобы присоединиться к врагу? Саске молчал. Любое слово могло быть воспринято как оправдание, несмотря на то, насколько оно было разумным. И разумные оправдания у него не было. Саске наклонил голову. — Я не допущу повторения подобных событий. Я послал их, но не мог предвидеть такую предательскую реакцию, — извинился он, не отрывая взгляда от чернильного пятна на ковре. Это самое чернильное пятно, которое Сакура сделала несколько месяцев назад. Саске сжал челюсти, глядя на это пятно. Эта неудача, этот визит Мадары, всё из-за того, что он принимал решения, учитывая её желания, а не то, что было необходимо Конохе, чтобы избежать именно этой ситуации. Саске старался избегать внимания Мадары. Внимание означало опасность. Это могло помешать ему предотвратить уничтожение деревни до основания, как это случилось с другими деревнями, осмелившимися бросить вызов Мадаре. Саске задумался, знал ли Мадара о том, что Сакура участвовала в беспорядках в ту ночь. — И как ты собираешься поступить с ними? — спросил Мадара, положив руки на спинку стула. Саске поднял голову и встретил взгляд Мадары. — Мы используем их как пример. В данный момент они находятся в изоляторе и будут допрошены. Мы выясним, было ли это планомерным действием или вынужденным шагом. Возможно, они получили поддержку снаружи, от врага. А может быть, это был внутренний бунт. В любом случае, мы извлечем из них информацию и примем соответствующие меры. Затем они будут подвергнуты публичному наказанию, лишены званий и переведены на другие должности. Лидер получит дополнительное наказание, которое будет определено в зависимости от результатов допроса. Мадара обдумал слова Саске и наконец начал: — Звучит довольно мягко… Не находишь? Обычно в таких случаях применяется немедленная казнь. Полагаю, ты сам разработал и внедрил такие процедуры. Зачем же отходить от протокола? Мадара обратился к Обито: — Что ты думаешь, Обито? Это не кажется тебе странным? Обито пожал плечами и ответил: — Я не читаю мысли, но уверен, что у Саске есть свои причины. — Да, возможно, у него есть.- Мадара снова обратил взор на Саске. -Почему такая перемена? Саске не медлил и сразу начал: — Нам необходимы рекруты, не так ли? Твоя квота на набор шиноби увеличивается с каждым месяцем. Это говорит о необходимости использовать каждого дееспособного шиноби. Я видел, что трое подчиненных вслед за своим лидером действовали как одно целое. Лидер был настоящим бунтарем, а остальные просто следовали его командам. Пощадив их, мы сохраним численность нашей армии. Достаточно отдать их под командование кого-нибудь верного, и они станут идеальными покорными солдатами. Мадара казался глубоко задумавшимся над словами Саске. — Очень… консервативно с твоей стороны, — заметил Мадара.- И им повезло… если бы только они попали под начало правильного лидера. Наступило молчание, затем Мадара повернулся и приблизился к окну, чтобы посмотреть на улицу. Саске также пришёл к окну, видя, что Обито продолжает следить за ним внимательным взглядом. -Боюсь, ты берешь слишком много вины на себя за последние происшествия в деревне. Я тоже несу ответственность. Я был занят подготовкой. Моё отсутствие оказало влияние. Люди забыли, кого им следует почитать. И это приводит меня к цели моего визита. Я приехал сюда, чтобы восстановить и напомнить гражданам нашей страны, кто и для чего они служат, и что происходит с врагами государства. Он повернулся к Саске. -Завтра мы припомним им это, — заявил он.

***

Сакура зевнула, старалась усилить шаги, идя по брусчатой дорожке и поднимаясь по ступеням Энгавы. Её живот слегка урчал, напоминая, что сейчас она направляется к дому Саске, а не к своему собственному. Если бы она была дома, то, вероятно, просто съела бы что-то на скорую руку, чтобы утолить голод, и легла бы спать. Однако куноичи чувствовала себя обязанной выполнять данное обещание, и мысль о нормальном приеме пищи делала это обязательство более приемлемым. Она не хотела признавать это вслух, но после первого ужина с Саске, Сакура обнаружила, что уже не так сопротивляется своим обязательствам. С каждой неделей ситуация становилась всё менее неловкой. И удивительно, но присутствие Обито она чувствует странную легкость. Он всё равно раздражал её, но в нём было столько знакомого, что она не могла не вспомнить о присутствии Какаши. Куноичи часто задумывалась, какие черты характера передались от одного к другому. Могло быть, что Обито приобрел черты характера Какаши, или Какаши что-то унаследовал от Обито. Может быть, это было результатом их разлуки, когда Какаши думал, что Обито мёртв. Как и многие другие члены команды, Сакура переносила привычки своих ушедших товарищей, чтобы сохранить память о них. Тем не менее, Обито, которого она видела во времена войны, казался совсем другим человеком. Сейчас, когда её отец занимался бизнесом, ей было намного проще достать полноценный и сбалансированный ужин, чем раньше. Иногда отец готовил для неё, но в последнее время он также был занят возрождением семейного бизнеса. Пекарня была небольшой, но Кизаши начал принимать небольшие заказы от местных жителей и нескольких горожан, которые помнили пекарню до её закрытия. Сакура подошла к двери на верхней площадке, постучала, и начала ожидать. Несмотря на прошедшее время и отсутствие признаков приближающегося человека, Саске так и не появился в коридоре и не открыл дверь. Сакура закусила губу и нахмурилась, стоя перед закрытой дверью. Она была уверена, что он её слышал. Обычно Учиха открывал дверь уже до того, как она успевала ступить на веранду. Когда она приблизилась к дому, то заметила горящие в окнах огоньки, свидетельствующие о том, что кто-то находится внутри. К тому же, она ощущала в доме два присутствия чакры: одно было ей очень знакомо, а второе оставалось слабым и неразличимым.       У Саске чакра была тяжелой и напряженной, что указывало на его задумчивое состояние. Сакуру это напряжение утомило, ей не хотелось иметь дело с возможно капризным Саске. Другая, менее знакомая чакра, ощущавшаяся в доме, была также тяжелой и стойкой, но, в отличие от чакры Саске, она казалась спокойной и непрекращающейся. По всей видимости, Обито уже прибыл. Сакура не была так близко знакома с ним, как с Саске, но его чакра была невероятно мощной. В Конохе было немного людей с такой интенсивной аурой чакры. Харуно продолжала стучать в закрытую дверь, но не получила ответа. Немного раздраженная, она ждала еще минуту молчания. Проверив, куноичи обнаружила, что дверь не заперта. Открыв ее полностью, она вошла в дом. По привычке, сняла туфли и бросила их рядом с сандалями, уже стоявшими на веранде. Знакомая обувь Саске была среди них, рядом с незнакомыми сандалями. Может быть, у Обито было несколько пар обуви? -Саске! — позвала она, не скрывая раздражение в голосе. — Я пришла. Но ответа не последовало. Тишина в коридоре была странно настойчивой, как будто вся окружающая жизнь вдруг замерла. Сакура, достигнув кухни, растолкла дверь, которая была приоткрыта, что свидетельствовало о том, что Саске должен был легко услышать ее стуки. -Если ты собираешься заставить меня пройти весь путь до другого конца деревни, то по крайней мере, мог бы открыть дверь, а не заставлять меня ждать…- Сакура с силой толкнула кухонную дверь, выражая свое раздражение. -У порога… Сакура замедлила шаги, когда дверь открылась достаточно широко, чтобы она могла увидеть всю кухню. Саске стоял на полпути к двери, напряженное выражение на лице, его тело было неподвижным. Его глаза расширились при виде медика, но их встреча не заставила ее замереть. Она остановилась не из-за Саске, а из-за другого человека, стоявшего позади него возле кухонного стола. Источник другой чакры, которую она почувствовала. Это был Мадара. Стоящий в полный рост, он с любопытным блеском в глазах смотрел на нее из-за спины Саске. И сразу же Сакура почувствовала, как ее охватила мощная аура. Под настороженным взглядом темных глаз ее тело начало дрожать от подавляющей силы, исходящей от него. Прошел год с тех пор, как она видела его в последний раз. После падения Конохи он лишь на короткое время появлялся здесь, а затем ушел, оставив Саске устанавливать свое присутствие и правление в Конохе. Долгое время Саске удавалось напоминать о тяжелой и жестокой силе Мадары. Возможно, он и сейчас оказывал такое влияние на других жителей деревни. Но Сакура то ли привыкла к нему и стала невосприимчива к его подавляющему весу, то ли просто не различала поразительной разницы между двумя чакрами. Чакра Саске была мощной и сильной, в то время как чакра Мадары ощущалась как душащая. Сакура в течение нескольких долгих секунд смотрела прямо в глаза Мадары, прежде чем смогла преодолеть ошеломление и опустить взгляд к полу. — Прошу прощения, Саске-сама. Я не знала, что у вас гость. Даймё, — поприветствовала она, вкладывая все свое внутреннее усилие в то, чтобы сделать это. Она низко поклонилась, чувствуя дрожь по всему телу от уязвимости, пока находилась в такой позе. Она почувствовала на себе взгляд Мадары, от которого зашевелились волоски на шее. Затем куноичи быстро выпрямилась, не желая оставаться в таком беспомощном положении. — Я предоставлю вам отчет в другое время. Она успела сделать всего лишь один шаг назад, когда приказ Мадары заставил остановиться. — Пожалуйста, не откладывайте работу из-за меня. По всей видимости, ваш доклад очень важен, если вы проделали такой путь в дом вашего хокаге в такое позднее время. Сакура взглянула на Саске, который одобрительно кивнул. — Хорошо, сказал он, выражая согласие. — Спасибо, Харуно. Я понимаю, что это необычно — просить тебя прийти ко мне домой, но это действительно важно.- Голос Саске прозвучал профессионально, с намеком на авторитет. — Каково состояние пациента? Харуно не разочаровала. Она представила свой доклад, используя медицинский жаргон. Как только она закончила, наступила долгая пауза, и Сакура старалась смотреть только на Саске. — Хорошо. — ответил Саске, на его лице не было ни малейшего намека на то, понял ли он вообще что-нибудь из сказанного. — Можете идти, — добавил он, поворачиваясь спиной к ней. Она быстро склонила голову в знак уважения, несмотря на то, что Саске больше не смотрел на нее, а Мадара продолжал наблюдать за ней внимательно. — Конечно, господин Хокаге.- Осторожно, она направилась к двери. Затем, когда Сакура мимоходом взглянула на Мадару, наклонившись к нему, посмотрела на его колени. — Даймё-сама, — прошептала она тихо.