Аркрайт

За окном также не единого облачка. Пенни упирается лбом в заляпанное стекло, автоматически морща нос. Ничего удивительного, это же школьный автобус. Но всё же, почему детям так необходимо облапать и облизать всю поверхность? Сейчас они проезжают манхэттенский мост. Лёд уже давно растаял, а жаль. Несколько лет назад на каникулы прилетала Молли. И как самые умные особы, они решили покататься именно тут. Конечно, коньков ни у кого не было, но их это не остановило. Они перелезли хиленький заборчик. Если там и были охранники, то либо они слепые, то ли хотели кого-нибудь захоронить. По крутому склону, кувырком, они отбили все ноги. Ну, кто знал, что там всё так плохо? Пару раз они чуть не утонули. В Нью-Йорке не такие уж и большие морозы, что бы река успела хорошенько промёрзнуть. Поэтому, они промочили все кроссовки. Со своей ужасной памятью, Пенни вспомнила, что с Хеппи и Старком они постоянно приезжают этот мост, и она резко дёрнулась от окна. В груди зародилось неприятное, непонятное ощущение. Вроде бы, всё в порядке. Она едет в Вашингтон, и никто об этом не знает, даже не подозревает. Но неприятное чувство всё равно не покидает. Вчера такого не было. — Всё в порядке? Выглядишь так себе…— Роберт впереди неё жующий пачку чипсов, обеспокоенно выглянул из-за сидения. Пенни быстро достала телефон, сразу открывая камеру. И правда, в отражении на неё смотрела бледная перепуганная девушка. Ужасная особенность кожи Аркрайт — бледнеть, каждый раз когда она волнуется. Теперь, она выглядит как труп. Не то чтобы что-то изменилось, но стать причиной зомби апокалипсис не хочется. Она пару раз слабо ударила себя по щекам вспотевшими ладонями, судорожно вздыхая. Нужно на что-то отвлечься. Небо, птицы, машины, вода, мост. Нет-нет, не помогает. Ещё один глубокий вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Жёлтая машина, грузовик, дом, офис. — Пенни? — Не громко зовёт парень. О, боги, он звучит ещё более обеспокоенно. — Да-да, я в норме, — Она сама то не знает, что с ней. Ещё и он прикопался. — Уверена? Выглядишь, рили, так себе… Да, что вы! А она не заметила. Пенни выпрямила спину, и стараясь принять максимально увёрнуую и спокойно позу, невозмутимо (насколько это было возможно) посмотрела на Уилсона: — Не волнуйся. Я себя прекрасно чувствую. Проблема в том, что… — Из-за странной, неожиданной паники, Аркрайт пришлось напрячь все свои извилины, стараясь придумать что-то убедительное. Вдох. Слабая улыбка, — У меня синдром мраморности кожи. Редкое врожденное заболевание… Патология сосудов. Ох, чёрт, Пенни. Этот синдром работает не так! Уилсон недоверчиво посмотрел на девушку. Несколько секунд длились вечностью. Надо было сказать, что тебя укачивает! Роберт ещё раз пробежался взглядом, и вдруг улыбнувшись, расслабился: — Если это не опасно, то ладно. Будет плохо — зови, — он кинул её улыбочку, и натянув большие наушники, уткнулся в телефон. Славу богу, прокатило. Будь, она хоть немного адекватнее, понадеялась бы, чтобы он не стал гуглить. Она откинулась на спинку сиденья, смотря куда-то сквозь. Надпись на потолке поплыла. Пенни пытается сфокусироваться на ней, но всё расплывается только сильнее. Она поворачивает голову в сторону окна: яркие, то тёмные неясные кружки, проскакивают каждую секунду. Страх. Он сковывает девушку по рукам и ногам, заставляет вцепиться ногтями в кресло и тяжело задышать. Ей кажется, что она задыхается. Что-то давит ей на грудь, вдавливая в спинку. Вдох. Выдох. Всё замедляется. Еле различимые кружки замедляются. Что? Куда? Всего пару секунд? минут? бесконечностей? Кажется Пенни потеряла счёт времени. Она слышала как Оливер болтал с Яном, и как смеялась Грейс. А Сейчас словно голову набили ватой. В ушах начало жутко звенеть. Вдох. Выдох. Она хочет закричать, но последними усилиями воли заставляет себя молчать, но всё же открывает рот в немом крике. Она надеяться, что в немом. Хотя, это не важно. Когда люди умирают они чувствуют тоже самое? Боль растекается по всему телу, она чувствует это каждой клеточкой, и одновременно нет. Неужели она умирает? В груди с каждой секундой сильнее нагревается огненный шар, плавя всё тело, кажется он достиг температуры ядра Земли. На лбу выступает очередная капля пота, скатываясь по ямке около глаза, и смешиваясь со слезой, спускается по шее. Девушка закрывает глаза. Перед глазами мелькают зелёные и красные пятна. Аркрайт пытается побороть в себе мысли, что она прямо сейчас здесь умрёт. Вот так. В автобусе. В пятнадцать лет. Резко пятна собираются в одному картинку. Лицо матери. Мёртвой. Бледной, как полотно. Как в ту ночь. Она раскрывает глаза. Это всё ложь. Выдумка. Плод её повреждённого сознания. Но почему же так реалистично?! Вдох. Выдох. Дышать по-прежнему тяжело. С правой стороны она замечает размытые движения. Над ней нависает тень. Перед глазами мёртвое лицо, разбитое в кровь. Ничего живого. Сил не хватает даже открыть рот. — Аркрайт! — шёпотом зовёт Уилсон, хватая Пенни за плечи. Девушка переводит взгляд в сторону парня, смотря сквозь. — Отлично! Сосредоточься на моём голосе, — уж слишком ласково шепчет Роберт. Пенни никогда не замечала за ним такое, — Дыши вместе со мной. Как бы это не было сложно. Пенни хочет его послать. Но сил хватает лишь перевести взгляд на грудь парня. Вдох. Выдох. Уилсон пару секунд смотрел на то, как она закрывает глаза рукой и начинает плакать, а потом прижал к себе. Пенни вся сжалась, чувствуя руки парня на своей спине, но потом под его мирное дыхание у неё над ухом сдалась и обняла в ответ. — Дыши. — Ох, точно, как же я могла забыть дышать, — дрожащим голосом прошептала Аркрайт, вытирая глаза от слёз. — Шутишь, значит жить будешь. — Спасибо, — промямлила куда-то в шею парня Пенни, — ты правда… помог, — совсем не ожидая такого, проговорила она, с удивлением обнаруживая, что совсем не чувствует радости от этого. Сил анализировать это уже не было, и хотелось просто закрыть глаза и больше никогда не открывать. — У моего брата панические атаки. — У тебя есть брат? — Тебя только это волнует? — Сколько лет знакомы, а я только сейчас узнаю, что у тебя есть брат, — Пенни сильнее сжала Роберта в объятиях, боясь снова утонуть в новых ощущениях. — Хочешь чипсы? — с ласковой улыбкой Уилсон посмотрел на красную макушку девушки. — Естественно. Стой… Ты сказал панические атаки? — Да, — неуверенно протянул он, не понимая смысл вопроса. — У меня была паническая атака? — Ну, точно не синдром мраморной кожи. — Ну, прости. — Тебе бы в президенты. Врёшь, просто класс. — Я уже извинилась, — Пенни выкарабкалась из объятий и посмотрела в спокойные глаза Уилсона. — Я скорее тебя хвалю. — Оу, своеобразный комплимент, но спасибо, — шмыгая носом, она закатила глаза. — От куда такие способности? Нет, правда… Что-бы помирать, и говорить, так словно тебя ничего не заботит - надо уметь. Потому что я даже поверил. — Делаю всё чтобы выиграть Оскар. — Дашь бесплатный курс? Увидев улыбку парня, она в след за ним улыбнулась. Однажды, какая-та девочка тоже заметила враньë Пенни. Она тогда только набиралась опытом. Девочка, начала ей втирать, про бога, матушку, и мораль. Конечно, Роб не такой, но Аркрайт, всё ровно напряглась. Однако, к её удивлению не начал читать нотации и осуждать, и она даже расслабилась, не с каждым такое выйдет. Уилсон бесспорно, не особо умный парень, но в людях разбирается хорошо. И Пенни уверена не взболтнёт лишнего. — Конечно. За чипсы. Грейс громко рассмеялась над шуткой Яна, заставляя Пенни нахмуриться и обеспокоенно посмотреть на Роберта. Без слов поняв, что беспокоит девушку, парень улыбнулся мотая головой, в немом жесте говоря, что всё в порядке. — Голубчики, хватит ворковать. Грейс притащила пончики, — Ян показательно поднял синий пакет. Он только что назвал их парочкой? Пенни фыркнула, но от Уилсона отклеилась, натягивая слабую улыбку. — Чур мне с голубикой! — Крикнул Роберт, поднимаясь на ноги, тем самым опрокидывая Аркрайт на кресла. Морщась от резкого изменения положения, она схватила его за штанину. — Каннибализм? Оливку сожрать хотел, теперь Голубику. У нас так никого не останется. — Ты следующая, — он пару раз дёрнул ногой, — Отцепись. Девушка покрепче схватилась, быстро меняя положение кисти, окинула его взглядом — он встал на одну ногу, на ту которую держит она. Пенни расплылась в улыбке Чеширского кота и с ухмылкой посмотрела ему в глаза. Уголки рта Уилсона резко опустились, ничего хорошего не происходило, когда эта бедствие так улыбалась. Аркрайт не медля ни секунды, дёрнула парня на себя, поднимаясь на колени и упираясь ими в мягкую обивку кресла. Роберт плюхнулся на кресло рядом. Вытягивая ноги и поднимаясь уже в полный рост, она проскользила по узкому пространству между креслами, и выпрыгнула в проход. — Какого… Пенни выпрямила спину и показательно смахнула невидимую пыль с плеча, делая спокойное, ни в чём не повинное лицо, хотя внутри её распирала куча эмоций. Она была так горда собой, от чего на лице всё же расплылась нахальная улыбка, когда она медленно подходила к Яну. — Не сбейся с пути истинного, слабоумок недоделанный, — повернулась Пенни и подняла руку в знак благословения. Роберт как ошпаренный встал на ноги, размахивая руками от негодования. — Чучело огородное, ты ведь не верующая, — зашипел на неё Уилсон, поправляя съехавшую причёску. — Грешник! —  она указала на него пальцем, — оклеветал меня! — она приложила ладонь к сердцу, делая грустную гримасу. — Заканчивайте этот сад, — встрял в перепалку Оливер, прекрасно осознавая, что если их не успокоить, то они так до ночи кукарекать будут. Аркрайт обожала лезть в перекоры, и недели не пройдёт, чтобы она не посоревновалась в оскорблениях. Палец в рот не клади — по локоть откусит. Пенни цокнула языком, но спорить перестала. — Вот, что делает с людьми голод. Ещё чуть-чуть потерпят, и мы сможем их внести в топ «Самые прожорливые животные в мире», — Юншен улыбнулся во все 32 зуба. Грейс забрала пакет из рук Яна, и каждому протянула небольшую прозрачную коробку с двумя пончиками. Чтобы коробочки не открылись при первой же тряски, крышку закрепили маленькой наклейкой, на которой были написаны имена. Мама Лофт работала в пекарне, обожала каждого из ребят, и постоянно передавала всякие вкусности. Перебранка освежила Пенни. Однако страх не исчез, спрятался где-то глубоко внутри. Девушка отодвинула термос, и села около окна. Она казалось себя мокрым выкрученным полотенцем. У неё была паническая атака. Что она вообще знает о ней? Кроме того, что это, одуреть, как страшно. Машина завернула на Фултон-стрит, встречая огромную пробку. Пенни уже кажется, что она вообще не двигается. Ох, это любимый Нью-Йорк, где дома ты окажешься только к полуночи. Грейс засопела и уронила голову Оливеру на плечо. Она пересела к нему, когда предложила посмотреть фильм. Уилсон, проигравший всю ночь в игры, после пончиков тоже отрубился, развалившись на кресла. Сама Аркрайт предсказуемо не смогла заснуть. Когда автобус оказался в Манхэттене, сердце ее снова начало отбивать чечетку в горле. Она достала телефон, забив в гугл путь до Вашингтона, разочарованно вздохнула. Их путь лежит мимо бывшей Башни Старка. Как читала девушка, он передумал продавать здание, перестроив некоторые моменты, сделал Старк Индастриз. И хоть до Башни они тащились по пробкам примерно со скоростью равной черепашьей, Пенни оставалась на взводе и успокоиться не могла. Не хотелось бы попасться, так глупо, и так рано. И даже мысль, что мистеру Старку незачем вглядываться в окна автобусов не утешала. Башню Старка она видела и раньше, но еще никогда та не казалась Пенни апофеозом раздутого эго миллиардера. Аркрайт услышала восхищённый вздох проснувшегося, Роба. — Это Башня Старка? Офигеть… Она закатила глаза: — Не совсем. — Ты как старый дед, хватит ворчать. — Старый дед, это человек построивший это здание, — буркнула она, заставляя рассмеяться парня. — Ты, Тони Старка, дедом назвала? — Дед с раздутым эго. Роберта накрыла ещё одна волна смеха, разбудившая Грейс. Не разлепив глаза Лофт, уже раскрыла рот, чтобы начать целую тираду, но открыв глаза, и увидев огромное здание, забыла всё, что хотела сказать. Оливер окинул взглядом башню и снова уткнулся в телефон, наверное он единственный, не считая Пенни, кого никак не удивила башня. Грейс нахмурила брови и толкнула его в плечо. — В Манхеттене полно таких зданий. Что никогда бывали тут? Как из пещеры, — пояснил он, не поднимая глаз. — Но это другое. Это башня Старка, — попыталась его убедить Грейс, зачарованно смотря на людей в белых халатах, пьющих кофе на улице. — И что теперь? К любому прицепи название Старк, и вас будет не отклеить. — На конец хоть кто-то разумный. Вы как мухи на клеевой ловушке. —  Пенни натянула капюшон, пряча под него волосы, и отвернулась от окна. — Да, что вам такого плохого Старк сделал? —  Не придумав никаких аргументов, спросила Грейс, сложив руки на груди. «Меня» хотела ответить Пенни. — Сам Старк ничего, а то что вы ведёте себя как обезьяны, заставляет меня сомневаться в ваших умственных способностях. Ладно, проехали, — сказал раздражённо Оливер, так будто, они в сотый раз это спрашивают, и никак не поймут очевидного. — Бука. Автобус выехал из пробки, набирая скорость. Пенни сняла капюшон, снова утыкаясь взглядом в окно, разглядывая прогуливающихся семей. Они выглядели такими счастливыми, спокойными. Пенни была их полной противоположностью, от чего внутри просыпалась зависть. Она не помнит ни разу как прогуливалась с мамой; как держала её за руку, говоря ей всякую бессмыслицу. Никогда не держала руку отца. Всю жизнь росла без него, а тут он неожиданно появляться. Всё равно уже поздно. Они не будут вот так вот гулять. Никому это не нужно. Ни Старку, ни Пенни. Она достигнет совершеннолетия, и сразу же уедет. О ней никто и не вспомнит. Пенни живёт на Базе, по чистой воле. Её приютили как брошенную собачку, а потом выгонят. Аркрайт не сразу заметила движение сбоку. К ней снова подсел Роберт, что-то говоря. Она сняла наушники, прося повторить ещё раз. — Чего кислая такая? Ты же знаешь если жить тебе даёт лимоны, нужно сделать сок, а не засунуть себе под щёки. Давай доставай. Оставь проблемы в Нью-Йорке, и идем к остальным. — Ладно, — Пенни вымученно улыбнулась. Она прихватила с собой термос, удивляясь нескончаемому чаю, и расположилась через проход от Грейс и Эндрю. Роберт сел на кресло впереди Пенни. — Что за движ? — С её места хорошо было видно лобовое стекло, она бегло посмотрела через него на дорогу — если зрение не подводит, то до поворота ещё долго; понадеявшись на лучшее, сложила ноги в позу лотоса. — Мы думаем как скоротать время, — пояснил Ян, деля карты на две стопки, затем выровнял пачки, поставил одну на другую, слегка надавил верхней пачкой на нижнюю, и ослабил хват. Нижние карты слегка разошлись, пропуская между собой карты верхней части, как расчёска. Грейс отхлебнула зелёного чая из бутылки, и кивая на карты, сказала:  — Я пас. Оливер пожал плечами, забирая свои шесть карт. — А чего так? — Увидев карты Ян не заметно поморщился, что не спряталось от глаз Пенни. — Я не умею. — Вот так проблема. Мы Британку однажды научили, теперь играет лучше всех.  — О-о-о… Ты разблокировал воспоминания. Я и забыла, — не смогла сдержать улыбку Аркрайт. — Я не помню… А когда это было? — нахмурил брови Уилсон, — у меня козырь шестёрка. Я хожу. Роберт вытянул ноги через проход, положив их около Яна, кидая на них карту. — Пенни было лет… двенадцать. Или… Ты во сколько пришла в группу? — обратился Оливер к девушке, сосредоточенной на игре. Она помедлила с ответом, обдумывая партию, вытянув козырную даму, кивнула головой. —  У меня нет, — перебрав пальцами карты, сказал Эндрю, наблюдая как Уилсон пытается завалить девушку в начале игры, подкидывая ещё две Дамы, затем Вольта, и поджав губы убирает всё в биту. —  Так вот ей было двенадцать. Я помню был дождь, вырубилось электричество, и мы откопали свечки с картами. Делать было нечего, поэтому мы решили сыграть. Пенни кинула семёрку пики. Не задумываясь, Оливер ответил козырем семёркой. Она подкинула ещё семёрку — парень забрал все три карты. — Ох, точно, я вспомнила! — наблюдавшая из-за спины Эндрю за игрой, вскликнула Грейс, — из Яна и Уилсона учителя просто ужасны. Вообще не понимаю как ты тогда поняла. — Потому что пришёл я и как всегда сделал всё лучше всех, — уверенно заявил Оливер. — Это потому что я умная, не обольщайся. — Без хорошего учителя, ты бы не справилась! — улыбаясь, гнул свою линию юноша, ходя под Яна. — Если кто-то спросит был ли у меня романтический вечер при свечах, я расскажу это, — оживилась Пенни. — Групповуха, — подметил Ян, разбивая все попытки Оливера. Роберт засмеялся, отряхивая руки от чипсов. — Мы кстати на что играем? — убирая карты в биту, Уилсон сходил под Аркрайт, и словно наготове, она выкинула короля червы: — Просто. — Так скучно. — А на что? Мы как дети, что ли на поцелуи будем? — ожидая ход, от девушки, буркнул Оливер, забирая мармеладку Грейс, на что та протестующе заворчала. — Что сразу на поцелуи? На желание. — Бухать залпом или делать сальто не буду, — закатила глаза Пенни. —  Да, Британка сто проц выиграет, — Ян протянул руку Грейс, чтобы та тоже дала ему мармелад. — За то какие мы прекрасные учителя! — Ага, ученик превзошёл своего учителя. Настолько, что выиграть даже у мёртвой Британки невозможно, — закатил глаза Юншен. — А я помню ещё, как она не умела играть, — Уилсон дал кулачок Аркрайт. — Запоминаешь всякую дребедень, а потом жалуешься, что ничего не помнишь.   — Дребедень? В тебя вселился дед? —  Ян подкинул две карты. Пенни покрыла их вальтами. — Дед с большим эго, — процитировал фразу девушки про Старка Роберт. — Дед с большим эго, есть что подкинуть? Или бита? — Пенни показала одну карту которая у неё осталась. — Бита. Пенни кинула последнюю карту, и хлопнув в ладоши, облокотилась на спинку. — Я же говорю она выиграет. Оливер разочарованно забрал карту, подкинул её Яну, который отбил её козырем короля. Эндрю положил две карты. Ян отбил их дамами. К ним прилетела ещё одна дама, затем туз, и Оливер вышел из игры, давая пять Пенни. — Да, блин. Аркрайт просто мухлюет на пару с Оливкой. — Ещё скажи, что я их заколдовала. — Читать умеешь? — она кивнула, — ну вот. Ведьма. Пенни улыбнулась: — Наколдую тебе понос. — Кстати о поносе, — посерьезнела Лофт, смотря на Уилсона и Пенни, — убедительная просьба ничего не жрать. — Мы же сдохнем от голода, — буркнул Роберт. — За то не от поноса, — сложив руки на груди, нахмурила брови Аркрайт. Ни один концерт не пройдёт, чтобы они не просидели с унитазом. Это уже традиция. Обычно это случалось после выступления, поэтому сильной проблемой не было. Но Лофт, видимо, уже надоело, бегать, искать аптеки. Пенни переглянулась с Робертом. У них в планах был ещё один человек. Конечно же, слушать девушку они не станут, за что им точно влетит. Но их это не не волновало. Уилсон вопросительно вздёрнул брови, смотря на Аркрайт. Та нахмурилась, но через секунду расслабилась, и махнула рукой. Парень всё понял без слов. — И вообще то, когда это было чтобы у нас был понос? — буркнул Роберт. — У тебя из рта на протяжении жизни — ответил Ян, допивая литровую колу. Пенни со сомнением посмотрела на бутылку — минут десять, и он захочет в туалет. И где он сходит? В эту жу бутылку? — У вас всё ещё впереди, — закатила глаза Грейс. — Не бухти. — О мы выехали из Нью-Йорка? — сминая руками бутылку, удивлённо спросил Ян. Пенни повернулась в сторону окна. И в правду: серые, как ей всегда казалось, грустные небоскрёбы, сменились на деревья. В отличии от города, вдоль дороги лежал не успевший растаять снег. Девушка поджала губы. Она очень любила зиму, и так не хотела с ней прощаться. — Ага, — кивнула Грейс, — А сколько нам ехать? — Без пробок часа четыре, — отрываясь от мысленных похорон зимы, ответила Пенни. — Ну тогда мы приедем часов через сорок… — Мало берёшь. Часов сто, — Поднялась на ноги Аркрайт, пошатываясь на повороте. — Ты куда? — Спать. — Нам надо репетировать, — Оливер возмущённо посмотрел на девушку. — Вам надо репетировать, — Поправила его Пенни. —  Я всё так сказал. — Ох конечно, сейчас достану барабанную установку, поставлю тут, и буду играть. И никого не смущает, что у меня её нет, и что она тут не влезет. Она плюхнулась на своё место, бессмысленно листая ленту Твиттера, под прожигающий взгляд Эндрю. — Ты во мне сейчас дырку прожгёшь. Хватит пялиться. — Что с тобой такое? Весь день хандришь, бесишься. — Со мной? Со мной всё в порядке, всё супер. — По тебе так не скажешь. — Оливер же у нас эксперт в людях. Умеет читать их. Что ты на лингвистику пошёл то, если в тебе дар к психологии. — Пенни… — Что, Эндрю? Что? —  Она подняла взгляд на растерянно парня— Ах, да, ты же не пошёл, потому что мама не разрешила. — Всё сказала? — Нет. Но хочешь ли ты продолжения? — Аркрайт, — холодным голосом отрезал он. — Спасибо, я в курсе как меня зовут. Может напомнишь ещё мой возраст? — Я хочу тебе помочь. — Своих проблем не хватает? Не можешь разобраться в себе, так ко мне не лезь. — Аркрайт! Тебе хотят помочь, а ты упрямишься, — он раскинул руки, — Почему просто не принять помощь? Но, Нет, нам надо вести как сука. У тебя кроме нас никого нет. А ты каждый раз отдаляешься от нас. Что? Что мы делаем не так? Да, Пенни, нам, как видишь не хватает своих проблем, — он показал в воздухе кавычки, — мы в первую очередь хотим помочь тебе! Потому что ты дорога нам! А ты этого не видишь. Только и можешь, что обливать всех ядом. По щеке девушки скатилась слеза, вслед за которой спустилась ещё одна. Она до боли прикусила язык, смотря в окно. — Всё сказал? — полностью решенным эмоций голосом, промямлила она. — Нет, Пенни, нет. Что случилось? —  его голос резко сменился на нежный. — Всё супер. — Я знаю, что врать ты умеешь. — Нет, правда, всё супер, — из неё вырвался истеричный смешок. — Мамой поклянись, — сорвалось с языка Яна. — Видимо я уже как то поклялась, — нервно засмеялась Пенни. Ребята удивленно на неё вылупились. Из рук Грейс выпала бутылка. — Что ты сказала? — протянул Ян, — мы же верно поняли что?.. — Что? — она не понимающее на на него посмотрела. — Что мисс Аркрайт, — единственный решился спросить Оливер. Он махнул руками, надеясь, что Пенни поймёт без слов, но та не понимающее дёрнула бровью, — что она умерла, — на выдохе протараторил он. Девушка помедлила с ответом, смотря в пустоту: — Пару недель назад, — уклончиво ответила она. Ей не было слишком жаль Мэдди. Все умирают. Но признать, это вслух, куда сложнее нежели в голове. — Пенни! Это ужасно. Соболезную, — поджала губы Лофт. Столько жалости в голосе, что аж блевать хочется, Пенни наверное никогда не слышала — Почему ты раньше не сказала? — Оливер подсел к ней, со скрытой грустью рассматривая сгорбившуюся девушку. Он хорошо помнил, как она однажды проговорилась, что постоянно ссориться с матерью. — Повода не было да я и не собиралась рассказывать.