Тренер

Вообще, Шурф впервые в жизни не знал, что именно он делает, когда шагал в чужую дверь за чужим человеком. Стоял не звякал в сторонке, когда тренер вылил на голову мальчику всё наболевшее, что, видимо, скопилось за годы работы вместе и ушёл в закат, пошёл следом и ещё долго стоял за спиной, кожей ощущая тяжёлые мысли, вертящиеся в голове у пацана. Впервые в жизни начал диалог не представившись, сразу с середины и с наезда, задним числом осознав, что, вообще-то, так дружбы не дружатся. Но, шагая по незнакомому городу почти под руку с резко повеселевшим фигуристом, понял, что всё сделал правильно. Вообще-то, Макс имел полное право отказаться от предложения. Мог сначала попросить контракт, отправить его в полицию, домой, или, в лучшем случае, в какой-нибудь отель. Но нет же. Ведёт незнакомого мужика к себе домой, как будто так и надо. А может, у них тут так и надо? Менталитет-то другой. Может, это у них в моральном кодексе написано, что своего тренера надо обязательно в дом пустить, накормить, напоить и спать уложить. Макс рассказывал о городе. Размахивал руками, «там, бишь, у нас памятник Екатерине Второй, императрица была такая, а там — Пушкину, это такой поэт, ну, знаешь наверное, как — нет?! У меня дома книги его есть, почитаешь…» На слове книги Шурфа перемкнуло. Больше, чем лёд, он любит только книги. Особенно стихи. Поэтому в бронзового кудрявого мужчину он вгляделся как следует, мол, только попробуй подведи. Дома в этом Мире были странными, высокими, удивительно красивыми. — Это старый город. Центр. Здесь культурных достопримечательностей больше, чем людей, если не считать туристов. Когда сюда открыли доступ пришельцам из других Миров, летом тут стало вообще не продохнуть. Хорошо хоть потом одумались и только антропоморфных пускать стали. Детям на ужасы в виде зелёной хуйни с фотоаппаратом в щупальцах смотреть не стоит. А ведь бродило их тогда здесь больше, чем китайцев. А на окраинах не так, — вздохнул Макс, уходя в воспоминания. —Там всё выше и черствее, хотя тоже по-своему красиво. Тише и спокойнее. Но как везде. — И каждый дом — только на одного человека? — Нет, конечно! Внутри домов — квартиры, внутри квартиры — семья. — И у тебя? — Нет. Я одинок, как в поле дрын. Ну, теперь буду не. Мы уже почти пришли, кстати. Сейчас вон в ту подворотню, через двор и мы на месте. Двор был круглым, со всех сторон огорожен домами. Для непривыкшего к узости помещений Шурфа это было поводом обзавестись клаустрофобией, но он этот шанс успешно проигнорировал, так как внезапно разбушевавшийся Макс тащил его к дальнему подъезду. — Квартира большая, так что, думаю, сильно притеснять мы друг друга не будем. Трёшка в центре Питера это, конечно, охуеть как дорого, но золотому призёру многих соревнований можно и пошиковать иногда. — Золотому призёру? — переспросил Шурф. Это вот это вот, то что он видел позавчера — золото? Что же тогда серебро? — Ну, да. Не всегда же мне мордой по льду кататься. Я и на ногах иногда умею. — А… — А то, что было на произвольной, я тебе уже объяснил. Сказал Макс, забегая по лестнице на второй этаж и ища ключи от квартиры по карманам. — То есть, получается, ты просто меня испугался? — сделал вывод Лонли-Локли. Парень мигом растерял всю браваду, ссутулил плечи и наконец открыл дверь. Захлопнул её за Шурфом, привалился к стене и вздохнул. — Не знаю. Наверное. А ты потом ещё посмотрел так… — Как? — Не знаю. Мне показалось, что ты взглядом во мне дыру проделал. И из неё вытекли остатки моего боевого духа, прихватив с собой весь полученный опыт, а заодно и умение стоять на ногах. — Значит, я виноват в том, что ты падал? — Виноват только я, — решительно ответил парень. — Потому что, видимо, ноги не оттуда растут. Кстати, вот интересно, если руки ничего делать не могут, говорят что они из жопы растут. А ноги — они, вроде, сами по себе оттуда… — Макс, не уходи от темы. — Что ты хочешь от меня услышать, дорогой мой тренер? Я падал, потому что накрутил себя. Потому что считал себя героем, но не вовремя понял, что чмо. Потому что… — Хватит. Если ты выигрывал золото, значит не такое уж и чмо, что бы это слово ни означало. Сегодня об этом забудь. А завтра пойдёшь на каток и всё мне расскажешь. И покажешь, как оно должно было выглядеть. Макс энергично кивнул, пристроил сумку под большую вешалку у двери и вновь принялся командовать. — Гостевая — вон там. Гостевая она не потому, что у меня гости часто бывают, а потому что это единственное место в квартире, где нет срача. Кухня — по прямой и направо. Ванная и сортир — напротив. Переодевайся и пойдём есть. Вторые сутки голодаю. — А банкет? — Я не пошёл. — Почему? — А сам как думаешь? На удивление, больше отчаянной усталости и обиды в этой фразе не слышалось. Просто вопрос. Макс был поразительно странным малым. Только что на вопрос подобного характера он запинался и краснел, а теперь вовсю фонтанирует самоиронией. — Думаю, что нам надо работать прежде всего не над техникой, а над твоими комплексами, — задумчиво выдал новоявленный тренер и отправился внутрь квартиры к ванной. Помещения были непривычно маленькими, заквадраченными и плотненько заставленными всевозможной мебелью. Про низкие и узкие двери и говорить было нечего — парочку раз Шурф больно всандалился головой об притолоку и задел мизинцем дверной косяк. Тихо охнув и переборя желание выматерить авторов данной планировки на родном языке, он таки дополз до раковины и уставился на кран. Длинная ржавая труба из стены была украшена двумя ручками-вентилями: голубым и красным. Выбирать который из них поворачивать считалочкой было бы явно глупо. Поэтому надо рассуждать логически. Во-первых, зачем их два? Из них, вероятно, вытекает разное содержимое. Во-вторых, почему именно такие цвета? Синий — вода, красный — огонь? Глупо. Зачем в ванной кому-то огонь. Газ? Плазма? В любом случае, нужна была вода, поэтому Шурф потянулся к синему вентилю. Труба яростно зарокотала, выплюнула в белую покоцанную раковину пару клоков ржавчины и зашлась утробным гулом, так и ни явив свету ни воды, ни чего пострашнее. Однако на звук пришёл уже переодетый в домашнее Макс. Посмотрел на испуганного Лонли-Локли, на дребезжащий кран, хмыкнул и вернул вентиль в исходное положение. — Опять эти нелюди из ЖЭКа горячую воду отключили, что ж ты будешь делать! И это зимой! — Горячую воду? — переспросил Шурф, придирчиво разглядывая кран. — А по какому принципу помечены эти ручки? — По принципу?.. Хе-хе, да ни по какому. Сантехник, мудак, когда ставил —перепутал. У людей нормальных наоборот. — Что наоборот? — Ну, синий — холодная вода, красный — горячая. Включаешь оба — должна быть тёпленькая. Должна. Но не бывает. Этот гад просто попеременно то обдаёт тебя кипятком, то грозит обморозить. Поэтому лучше всего быстренько сполоснуть холодной, а потом растереть закоченевшие пальцы полотенцем. Шурф послушно открыл красный кран, подставил руки под воду, температура которой стремилась к абсолютному нулю, намылил предложенным Максом мылом, смыл и вытер их поданным полотенцем. Судя по тому, как задубели пальцы, привыкшие к постоянному холоду ото льда, жизнь в этом Мире окажется той ещё весёлой штучкой.