Доказательство (не)виновности

      Мэн Яо («Нет, не так, — поправил бы он любого, — Цзинь ГуанЯо») устало стёр пот со лба, достав из складок ханьфу платок и точно так же спрятав его обратно. Быть организатором охоты было непросто, но ещё сложнее было осознавать, что тебе не простят проколов — один неправильный шаг, и его цель рассыплется, что ваш золотой песок. Возможно, дело было в том, что отец твёрдо и уверенно шёл к цели стать Верховным Заклинателем, и потому ему просто необходима поддержка других великих орденов. Возможно, вся соль крылась в его происхождении. Юноша справедливо решил, что всё и сразу, и смирился — ему предстоит доказать, что он способный молодой человек, что он достоин носить фамилию великого ордена, а не полная бездарность; не тот, кого можно смешать с грязью парой слов и жестов. До тех пор, пока над ним ярким флагом реет прозвище бастарда, шлюхина сын, ему только и остаётся, что терпеть и улыбаться. «Ничего, — успокаивает он сам себя, — Я всегда умел носить маски, и эта не треснет». Устало вытащив из рукава веер, организатор пару раз обмахнулся им и глубоко вздохнул. Пока что всё было тихо.       С самого утра ему докучали все, кому ни лень. Сначала мадам Цзинь, как хозяйка Башни Кои отвечавшая наравне с ним за это мероприятие, но не за саму облаву, а за приём гостей, сочла своим долгом проверить все барьеры, а после — высказать ему своё недовольство: защита показалась ей слишком слабой для заявленных в списке оборотней, гулей и змеев — пришлось исправлять, а как иначе? Следом на его голову свалилась волна негодования отца, уверенного, что территория, объявленная полем охоты, слишком мала — Мэн Яо лично отправился контролировать обнесение новых земель защитными контурами. И лично проконтролировал, чтобы никто больше не придрался к барьерам. После двух самых видных людей в ордене Цзинь наведались менее значимые — старейшины и советники, уверенные, что он ошибся при подсчёте тварей, что они неравномерно распределены по горе. Так же кто-то высказал, что дичи слишком мало, и уже после этого Мэн Яо забеспокоился, хотя трижды пересчитывал: допустить ошибку, позволить гостям заскучать было нельзя. Как ни крути, в бой адептов поведут наследники и главы орденов…       При подготовке расчётных листов и отлове нежити он руководствовался как минимум тем, что на поле точно выйдет орден Не, прославленный своей страстью к охоте и соревнованиям, после войны окрепший и с новой силой бросившийся не столько на защиту своих земель, сколько на борьбу за справедливость, и орден Цзян, после Аннигиляции Солнца окрепший под руководством главы и его наследника. Два самых вооружённых и боевых ордена определённо не остались бы в стороне. К тому же, у адептов из ЮньМена в рукаве был козырь в лице Вэй Ин, тёмной лошадки во всех смыслах этих слов — тёмный путь, резвость и борзость, неконтролируемый пыл… Пожалуй, вот она, одна из основных его головных болей. Весь бравый настрой и улыбка, спрятанная за золотым веером, внезапно испарились, а в висках заколотились тяжёлые мысли, перед глазами забегали цифры, расчёты. Может быть, и стоило бы выпустить на поле больше гулей… Но тогда резерв будет почти истощён. — А-Яо, — Вырывает его из мыслей спокойный, мерный голос наследника Цзинь. Цзинь ГуанЯо мысленно готовится к новой порции недовольств и советов. До приезда первых гостей оставалось не более четырёх палочек благовоний. Успеет ли он исправить очередную ошибку? — Как себя чувствуешь? — спрашивает ЦзыСюань, чуть хмурясь, когда лицо брата, пусть и не родного, чуть искажается в удивлении, словно это не то, чего он ожидал. Заклинатель лишь фыркает, подходя ближе и крепко хлопая его по плечу. Перед глазами со смотровой площадки открывался вид на густые кроны деревьев, но даже отсюда ощущалось присутствие в лесу тёмной ци. — Ты хорошо постарался. — Боюсь, молодой господин, наш отец бы не согласился, — вежливо отвечает организатор и позволяет себе потереть точку между бровей. Воспоминание о киноварной точке бьёт в голову слишком неожиданно. Юноша почти панически смотрит на свои пальцы, пытаясь понять, смазал ли он краску или нет. ЦзыСюань беззлобно ухмыляется. — Привыкнешь, — кивает он, хлопая брата по плечу, — Выйдешь со мной встречать гостей?       Мэн Яо тяжело вздыхает, закрывая глаза и считая про себя до десяти. С наследником Цзинь они были в сложных отношениях: было очевидно, что старший брат к нему невраждебен, что готов поддержать, но в то же время между ними висело тяжёлое напряжение неодобрения — ЦзыСюань был очень прямолинеен, и после войны в нём укрепилось чувство справедливости, а потому многие методы как отца, так и Яо, он прямо осуждал. Трудно было говорить о политике с тем, кто намеревался само значение этого слова свести к нулю, придя к посту главы ордена. Цзинь ГуанЯо на его месте бы пересмотрел свои приоритеты, а на месте отца — подобрал бы нового наследника. С него станется. Наверняка есть кто-то поспособнее законного сына, да похитрее. Кто-то, больше похожий на уроженца ордена Цзинь, готовый влечь свой быт в окружении интриг и заговоров, как это было всегда.       С другой стороны, человеком ЦзыСюань был отнюдь не плохим. И поладить они более чем могли. Уже ладили. — Хорошо, — соглашается Мэн Яо, улыбаясь своей кроткой улыбкой, в которой ЦзыСюаню чудится заговор. Он не любил, когда брат улыбался так, словно репетировал улыбки перед зеркалом. — Только проверю ещё пару документов.       Старший брат, вопреки всем ожиданиям, не уходит, а предлагает помощь, забирает стопку документов и садится за стол напротив, читает и правит в некоторых местах. Мэн Яо чувствует странную резь в уголках глаз, но не придаёт ей значения. И про себя решает, что должен будет ему чем-то отплатить. Обязательно.

***

      Одним из первых — первым, если считать великие ордена — к месту облавы прибыл орден Цзян. ФенМянь, гордо восседающий на тёмно-сером жеребце, и ВаньИн, ради потехи пару раз поднявший верного чёрного скакуна на дыбы, пустили коней в разные стороны, и колонна из адептов в фиолетовых одеждах — кто так же, верхом, кто ведя коней под поводья, — разделилась ровно на два фронта, полукольцом выстраиваясь за своими лидерами. Стоило организаторам и главе ордена с наследником, окружённым полукольцом слуг в золотых одеждах, выйти навстречу гостям, как их сотряс синхронный, громкий вскрик: — Орден Цзян приветствует хозяев Башни Кои!       ГуаньШан обеспокоенно обмахнулся веером, прежде чем ответить, стараясь то ли свести всё в шутку, то ли упрекнуть гостей в излишнем, неожиданном официозе. Ответа они не подготовили. Не ожидали ничего подобного. Величественный облик их адептов разом сменился растерянностью. — Глава Цзян, мы же давние друзья! К чему эта церемония? — Спустившийся с коня ФенМянь протянул ему руку для приветствия, сжимая слишком ухоженную для мечника ладонь в своей, шершавой и крепкой. Цзинь ГуаньШан щурит глаза. — За весь орден вполне может говорить один человек: мне было бы достаточно вашего приветствия. — Глава Цзинь, мы с супругой и сыном всё обсудили и пришли к выводу, что орден запоминается не только выступлениями на соревнованиях, но и готовностью чтить традиции, соблюдать все приличия и отдавать нужные почести себе равным. К тому же, не я один прибыл сюда с намереньем победить, — Улыбка главы озёрного клана была безмятежнее, чем вода в безветренную погоду, но под ней так же крылось очень многое. Слабо скрываемое злорадство, насмешка, может, даже угроза. Отношения с золотым орденом значительно накалились с последней их встречи. Наблюдающий за отцом ВаньИн про себя думает, что впервые видит его таким. — Позволите нам и нашим адептам занять свои места?       По щелчку пальцев раскрылся золотой веер, по второму — один из слуг торопливо вышел вперёд, предлагая проводить новоприбывших. Отказываться никто не стал. Мэн Яо, стоящий подле отца, нервно сжимает губы, чувствуя, как сгущается атмосфера. Он практически предвкушает, какую трёпку ему зададут. Одна надежда на спасение — хороший исход облавы в целом. Если главы орденов останутся довольны, пожалуй, недовольство отца может утихнуть.       ЦзыСюань смотрит вслед небольшой открытой повозке, в которой сидят две величественные и одна мягкая, летящая, женские фигуры, и тяжело выдыхает, видя, как в её сторону отходит матушка в сопровождении Ло ЦинЯн и ещё нескольких служанок. Мадам Юй спускается из кареты первой, помогая выйти дочери и подопечной, Вэнь Цин. Девушки не без радости приветствуют друг друга, обнимаются, а после следуют за хозяйкой Башни Кои в сторону зрительских трибун. Цзинь ЦзыСюань дышит тяжело и глубоко. В сердце колет от сожалений.       Мэн Яо кивает сам себе, словно что-то решив.       Орден Лань прибывает вторым, в составе раза в два меньшем, но всё с тем же достоинством выстроились в ровные шеренги, спустившись с коней и выйдя из повозок, и одинаково ровно склонили головы в поклоне. Ответить на это приветствие было проще.       Лань ЦиЖень, после войны принявший на себя временное руководство орденом до инаугурации племянника, сейчас занятого обучением премудростям управления орденом, вышел вперёд в молчаливом сопровождении Двух Нефритов и коротко бросил личные слова приветствия, прежде чем отправиться к ложе зрителей. За ним последовали некоторые старейшины и учителя клана. Молодые же адепты выстроились подле своих юных господ, лично приветствующих главу ордена, его наследника и главного организатора.       ГуаньШан довольно кивнул каждому из новоприбывших, особенно задержавшись взглядом на Лань Хуане. После войны статус почти что главы ордена Лань упрочился, сам он словно бы стал мудрее, и в целом был очень выгодным союзником. Хорошо, что он таковым для них был. Его хорошие отношения с Мэн Яо, так же прославившегося в послевоенное время, давали надежду на то, что и орден Цзинь укрепит свои позиции благодаря политическому союзу. Не только с орденом Лань, но и суровыми воинами из Цин Хэ Не. Как ни крути, Не МинЦзюэ был тем, что вёл вперёд основные войска. Раз уж они говорят о военной славе, странно было бы забыть про него! Хотя и хотелось.       Предложение о проведении церемонии побратимства трёх героев войны было отправлено сперва в Облачные Глубины, на имя наследника Лань, и ГуаньШан честно ждал положительного ответа, но с решением СиЧень не спешил. Словно тянул время. Направить то же письмо в Нечистую Юдоль глава Цзинь пока не решался. Знал, что МинЦзюэ откажет, и на всю поднебесную протрубит о том, что думает на этот счёт — а думал он много, и ничего хорошего, — и это им было решительно не нужно. Сначала нужно получить поддержку ордена Лань. — Глава Цзинь, молодой господин, Цзинь ГуанЯо, — вежливо обращается к ним Лань СиЧень, улыбаясь спокойно и миролюбиво. — Рад приветствовать вас. — А мы-то как рады вам, молодой господин Лань, — обмахиваясь веером, — Многое хотелось бы обсудить. — После охоты с удовольствием присоединюсь к столу переговоров. Любопытно услышать о том, как обстоят дела в других орденах, — Улыбка Лань Хуаня стала чуть более непроницаемой, а Цзинь ГуаньШан тяжело выдохнул, понимая, что своё решение наследник облачного ордена решил держать при себе до конца. — Удачной охоты, — отвечает он и кивает слугам, чтобы проводили адептов Лань в их небольшой лагерь. Стоянка для подготовки к параду перед началом соревнований.       Орден Цин Хэ Не прибыл не скоро. Задержались. У Цзинь ГуанЯо едва ли не дёргалась бровь: в голове бешеной мыслью билась догадка, что всё это подстроено, что этот прокол тоже свалят на него, когда всё же показались повозки с серо-зелёными флагами. Не МинЦзюэ, хмурясь и о чём-то недовольно переговариваясь со своим советником, слез с лошади, и без малейшего намёка на формальности, кроме официального обращения, поздоровался от лица ордена с хозяевами. ГуаньШан нервно обмахнулся веером, когда тот в своей привычной манере, сам, обратился к слугам ордена Цзинь. Толпа воинов из Нечистой Юдоли молча, угрожающе прошла на свою временную стоянку. В воздухе повисла угроза. Одним Небожителям ведомо, с чем это было связано.       Глава ордена Цзинь понадеялся, что ничего особенного, лишь вечное недовольство лидера клана Не.       Встретив членов более мелких орденов с куда более меньшим рвением, ГуаньШан направился на смотровую площадку. ЦзыСюань, коротко придержанный Мэн Яо за рукав, ушёл к своим адептам.       Спустя не более чем палочку благовоний началась приветственная церемония, за которой мужчина следил в полглаза, лишь отметив, как ревели трибуны то женскими, то мужскими голосами, и как на участников сыпались цветы. Облава началась с конного парада, помпезного, пёстрого и яркого. Продолжилась стрельбой по мишеням. Одетые в красные одежды, адепты орденов единой волной хлынули в расщелины между деревьев.       Соревнование началось. Глава Цзинь прячет лицо за веером, осматривая цепким взглядом невозмутимых глав орденов и их немногочисленных спутников, занявших места недалеко от него. Лишь орден Не был представлен в лице наследника, слишком щуплого и неловкого для соревнований на силу и ловкость.       Они не участвуют в сражении, но и им предстоит нелёгкая битва.