***
— Подпишите, — голос судьи, что нас венчал, был холодно-спокойным. Мой уже супруг взял ручку и поставил крестик. После чего рывком дёрнул меня к себе, задрал вуаль и замер у моих губ. Изо рта пахнуло вонью, меня замутило, и я инстинктивно дернулся. Но не тут-то было. Губы искривились в усмешке, а пальцы больно сжали волосы на затылке. Меня дернули к себе, впиваясь в губы болезненно вонючим поцелуем. Пока я старался понять, как дышать, меня отпустили, кое-как выбрались из-под моей фаты. Все гости заулюлюкали, требуя снять фату. Но супруг отказался, сказав, что моя рожица только для него. Все начали вставать и медленно перетекать в банкетный зал. Меня слегка покачивало. Но когда рука Альфы легла мне на бедро и дёрнула к себе, я и вовсе дышать перестал. Огромная лапища быстро нырнула в мои штаны, чего окружающим видно не было, так как длинная фата скрывала меня до пола, и прошлась по ягодицам, больно сжимая их. Потом нырнула глубже между ног, сжимая яички. Я тихо пискнул. — Заткнись, — рыкнули на меня, и я прикусил губу. — Умница, слушаться это правильно. Ты моя собственность. Рука сильнее сжала мою плоть. Потом отпустила, и резко одним толчком в меня вошли пальцы. Два или три, я не понял, только сильнее сжал зубы, прокусывая губу, чтобы, как приказали, не издать и звука. Гости выходили, посмеиваясь, и кричали, что ждут женихов в большом зале. Стоящий сзади судья, как выяснилось, тоже ретировал, и давно. Я же задыхался от боли. Пальцы во мне раздвинулись, потом соединились и резко выскользнули. Я решил, что всё. Но они опять ворвались в меня с новой силой, и начали то выходить, то врываться, вызывая волну боли, которая накрывала с головой. Оставшиеся пальцы, что были не во мне, царапали кожу на ягодицах. Когти были длинными, и я вспомнил, что ещё в машине поморщился от того, какие они грязные. Пальцы из меня выскользнули в очередной раз, вся пятерня сжала мой зад, впиваясь в него когтями, и рука покинула штаны. Я выдохнул, отпуская прокусанную губу и слизывая кровь, когда те самые три пальца бесцеремонно вставили мне в рот. — Соси, — приказ, и я в полном ужасе стал сосать, понимая, где они только что были. Тут же порадовался, что папа утром приказал мне почиститься везде, даже там. И внутри. Желудок скрутило, а пальцы толкнули глубже в глотку, пропихивая на всю длину и быстро-быстро двигая. — Хороший мальчик. — Выдал мой муж и, вынув пальцы, вытер их о мой костюм. Дыхание было рваным от подступающих рыданий, и я был счастлив, что вуаль не сняли. Лапа прошлась по моему животу к паху, и я приготовился к новой порции боли, когда мужа отвлекли. — Рон! Хватит мужа лапать, идём выпьем! Меня отпустили, вынырнули из-под моей фаты и заржали: — Сейчас! Опять подняли фату, меня дернули и стали целовать, кусая губы. — Пожрём, и я продолжу. — Выдав это, муж развернулся и пошел к другу, что его звал. Я же остался стоять как вкопанный.***
— Что-то ты долго в туалете! — Рычание раздалось за кабинкой, потом дверь толкнули и в нее протиснулся он. Я решил, что кабинка сейчас просто лопнет. Огромный живот прижался к моему лицу, так как я сидел на унитазе, стараясь успокоиться. Все уже были пьяными. Родители уехали, и некоторые Альфы сношались со своими Омегами по углам комнат. Я такого ранее не видел. Отец никогда не позволял кому-то особо разглядывать второго отца, а тут такое. Струсив, я убежал в туалет. Но и здесь нашли… — Да ты, я смотрю, готов, — заржал муж и, задрав мою фату, дернул за волосы, которые сжал в кулаке. Рывком расстегнул ширинку. «Как только достал так быстро?» — мелькнула мысль. — Рот открыл! — Приказ. Я подчинился, и в ту же секунду огромный вонючий член ворвался в рот на всю длину сразу к глотке. Я задохнулся и заорал беззвучно, только мыча, но меня дернули сильнее, приказывая заткнуться. Глаза наполнились слезами. Я задыхался и давился огромной плотью, пока не понял, что дышать можно через нос, который упирался в жирное брюхо. Шанс не задохнуться всё же был. Мой рот трахали минут пять, разрывая все внутри. По лицу текли слёзы, которые я тут же размазывал о его живот. Толчок, и я стал судорожно глотать сперму, чтобы не удавиться ею. — Какой хороший мальчик, — гоготнули сверху и вышли из меня, ударив головкой члена по и так прокусанным губам. — Поднимай его и лижи. И быстро! И яйца пососи, я это люблю. Захлебываясь уже по полной рыданиями, я чуть нагнулся и стал лизать член как умел и как понимал. Рык сверху, и меня дернули за волосы, заставляя прогнуться так, что моя голова оказалась почти между ног мужа. — Взял яйца в рот и сосешь, облизывая! Чему тебя только учили, сука... Кое-как сползая с унитаза, я оказался под ним полностью. Он был громадным — я это только сейчас осознал. Я открыл широко рот и стал в себя всасывать яйца, которые имели характерный запах давно не мытого тела. Я сосал и сосал, пока туша надо мной опять не кончила на стенку кабинки. Задом открыв дверь, он вывалился из тесного пространства и за волосы выволок меня, не заботясь о том, что я стоял на коленях. Рывком поднял и замер, рассматривая моё лицо. Я был прижат к его телу и по тому, как оно напряглось, я понял, что он опять возбуждается. Поняв, что моя первая брачная ночь пройдет в туалете, я покорно закрыл глаза, чтобы он не видел слёз. Но меня отпустили и отошли. — Нацепи эту тряпку на себя обратно, рано тебя ещё всем показывать, не готов. Вали в машину, я попрощаюсь и выйду к тебе. Домой поедем. Мой мучитель свалил, а я, быстро поправив фату, рванул в машину. Забившись на сиденье, я почти не дышал. Прошло не знаю сколько времени, я почти задремал. Но двери открылись и в салон вошел он. — На колени, — короткое, и с меня сорвали мою защиту. Раздался звук открывающейся ширинки. — Твоё место на полу у моих ног. Сосешь всю дорогу, пока я не скажу, что хватит. Херово сосешь, не заслужил сидеть. Я в ужасе смотрел на него, не веря своим ушам и глазам, так как они смотрели на огромный стоящий колом член. Ничего не оставалось — приказ есть приказ, и я, дабы ублажить и умаслить моего теперь уже мужа, спустился на пол и медленно вобрал в рот его плоть, облизывая и проталкивая ее в себя, как только что делал в туалете. Боров откинулся на сиденье, довольно мыча.