***
Гарольду стало плохо за завтраком. Рон уже уехал, и мне было приказано его не беспокоить. Вызвав врача — того маленького омежку — я, как преданая собачонка, сидел рядом и держал его руку в своих ладонях, расказывал всё, что знал, только бы его отвлечь. Старик улыбался всё ещё бледными губами и сжимал мою руку. — Успокойся, я не собираюсь ещё умирать, рано. Я вам ещё нужен. — Конечно, нужен! Что за мысли, перепугал меня… Я уже думал за Роном бежать. — Нет, он сегодня важное дело делает. Нам с тобой, и всем омегам, если примут то, что он задумал, будет легче. У нас права появятся… Я просто перенервничал за него. — А? Он хочет принять закон Линквуда Скайша? — Ого, да у нас умненький омега? — улыбнулся старик. — Да, — гордо ответил я. — А на самом деле просто отец прекрасный юрист, но его не взяли в суд или в контору. Мы не именитые… — Какой бред… Скажи Рону, попроси помочь. Он за свою семью горой. Я прикусил губу. «За свою семью горой», но я то не его семья. Или его? И то, что было ночью — это говорит о том, что он изменился? Стал лучше? Добрее? Понял, что я не вещь? Или я-таки брежу? Старик прищурился и поднял свободную от моей хватки руку, погладил меня по щеке. — Малыш, он изменился. Не знаю, каким чудом нам с тобой повезло. Но этот Рон другой. И у тебя есть шанс сделать так, чтобы он в тебя влюбился и был самым лучшим мужем. Я напрягся и шумно выдохнул: — Я уже хотел быть хорошим… И чем это закончилось? Я боюсь. — Тебе дала Вселенная второй шанс. Как так, я не знаю. Но дала. Не потеряй его. Я задумался и положил голову на плечо старика. Тот поглаживал мои волосы, рассказывая что-то из своей жизни, а я все думал о том, что Рон и правда изменился. И мне реально дали второй шанс и что нужно… Мои мысли прервал стук двери о стену. — ОТЕЦ! Старик поморщился и вздохнул: — Ну вот, перепугали ребёнка. Я в порядке. Лисар рядом. Верзила, что теперь мой муж, шлепнулась рядом с моим стулом на колени и внимательно всмотрелась в отца. — Какого хрена ты мне не сообщил! — От такого вопля меня вжало в стул, на котором я сидел. А старик улыбнулся. — А ты! Предатель, под его дудку пляшешь! Его в больницу нужно! Я вздохнул и, набравшись смелости, выпрямился: — Не ори, — сказал негромко. — Ты сам нарушаешь его покой. И встань, всё пространство собой закрыл, тут воздух нужен. Был врач, всё назначил. Мы просто ждем тебя, ему даже вставать уже можно. Выдав всё одной речью, на одном дыхании, я вжался в стул, ожидая удара за такое хамство хозяину. Но нет. Рон молча поднялся и встал сзади меня, положил руки на мои плечи: — Извините, я испугался. Старик улыбнулся, я совсем впал в ступор. — Тогда забирай мужа и готовьтесь к ужину. Я поем у себя. Рон вздохнул и, пожав руку отца, отошёл от стула, ожидая, пока я встану. Старик погладил меня по колену ободряюще и выставил, посмеиваясь. Когда я закрыл за собой двери и оказался в коридоре, меня поперло. Как будто бес в меня вселился. Я дёрнул мужа за пиджак, привлекая его внимание. Быстро подошёл вплотную, встал на носочки и впился в его губы. Обескураженый таким поведеним альфа тупо ответил на мой поцелуй. Потом, придя в себя, подхватил за талию так, что я оказался оторванный от пола, и прижал к стене. Я закинул одну ногу ему на уже образовавшуюся талию и прижался всем телом, застонал. Я хотел его. Тот факт, что он стал вот таким другим, меня дико заводил. А ещё, он и правда круто трахается, как и сказал мой камердинер.***
Ворота открылись, и во двор вошли отцы и братья. Я выдохнул и улыбнулся. Я так соскучился, столько их не видел. Отец был серьёзным, но я видел, как он нервничает. И стоило ему подойти, как меня прижали к себе. Крепко так. Медленно всего ощупали и уткнулись в макушку. — Прости… Я так виноват перед тобой. Умоляю, — отец стал опускаться на колени. Перехватил его за талию, уткнулся в грудь: — Пап, ты что… Я так счастлив… — Слышал я и про столб, и про комиссию. Прости сын, я… — Пап, это всё сплетни, со мной ничего не было. Рон бы не допустил… Внутри все сжалось… Всё это время он думал и винил себя. Он знал и страдал от того, что предал своего сына, отдал монстру. Я это пережил, это было в прошлом. Было не со мной — с другим, тем, кто там, на том столбе, умер. И своего мужа за собой утащил. Я же тут новый. И Рон бы и правда никогда не допустил ничего подобного. Этот Рон. Гарольд прав — нам дали второй шанс, и я не упущу его. — Идёмте в дом, я вас познакомлю с отцом Рональда. Его самого нет. Так что только мы. Второй папа замер: — Ты что, без его ведома нас позвал? Тебя же накажут, с ума сошёл?! Муж, на выход. — Прекратите. Рон давно просил меня вас пригласить. Просто Гарольд приболел, я хотел, чтобы он сначала стабилизировался. — Ты бы хотел? — Отцы удивлённо на меня смотрели. — Да, он перенервничал и ему было плохо. Не рисковать же его здоровьем. Да и сам Рон со своим сенатом занят круглые сутки. Засыпает в спортзале. Вот вчера еле загнал в кровать спать. Младшие засмеялись, а родители в шоке вошли в гостинную, присаживаясь в кресла. — Вы располагайтесь, а я проверю, как там обед. Рона не будет, он на работе, потому отправлю с едой ему Эльзара. Так что пока осматривайтесь. Оставив родню приходить в себя, я нырнул в коридор, ведущий к кухне, и, пробежав по нему, вошёл в святую святых нашего повара. Замер. — Да блин, вы когда-то натрахаетесь? Повар, трахающий садовника, завалив его на стол, да так, что у последнего скрипели ножки, хотя дубовое изделие было очень крепким, усмехнулся, ускоряясь. Моё присутствие его не смущало. — Не завидуйте, господин, — выдало секс-чудовище, а садовник в экстазе стал содрагаться, кончая. — Обед вовремя будет? Отправьте Эльзара на работу к мужу, пусть отнесет ему горячую еду. — Да не переживайте, я учёл все предпочтения вашей родни. А обед отправил уже. Рон сказал, что я переборщил и ему пришлось накормить всё собрание. Хотя раньше не жаловался… Совсем странный стал. — Вытерев огромный член о белоснежное полотенце, громила поцеловал садовника и ласково погладил его по ягодицам, шлёпнув по ним, натянул на того штаны. Я отвернулся, посмеиваясь, и наткнулся взглядом на конюха, который был привязан к стулу, сидел на огромном члене, который явно в нём вибрировал, так как всё тело парня содрогалось. — И какого? — Он провинился, господин. Я не успевал с ужином, а он не хотел кончать. Вот, учу. — Бордель какой-то, — буркнул я и свалил, улыбаясь, вспоминая, как вчера в ванной довёл мужа до белого каления своими приставаниями. За что и был наказан три раза. Дважды на столе и раз в коридоре кухни, что, посмеиваясь, не преминул прокомментировать повар. Выйдя в гостинную, я увидел Гарольда, который уже привёл в чувства родителей, и своего среднего брата, который активно общался с Эльзаром. Ещё двое совсем мелких уже уселись за ноуты. И откуда? — А откуда у вас эти компы? Младшие подняли на меня глаза и показали на Гарольда: — Дедушка подарил. Сказал, что Рон сам не может, занят, но купил их для нас вчера, и Рику такой же подарили. Но ему этот блондин нравится. Я нахмурился и подошёл к родителям: — Кто-то мне объяснит? Рик что, сейчас клеит моего камердинера? Папа на меня зашипел, а отец рассмеялся: — Что? — Что за фразы?! — папа возмутился. — Да ладно, теперь за его лексиконом пусть муж следит. И да, — сказал отец, улыбаясь, — Рик у нас оказался альфой… Сделали тест повторно. — Как так? — Ошиблись, когда тестировали в детстве. — Вот же суки! — ЛИСАР! — папа угрожающе хлопнул меня по заднице, а Гарольд улыбнулся. — Молчу. Так ему не об омегах думать нужно, а про учёбу! Он столько пропустил. — Так они все теперь учиться будут. Нам пришло письмо с просьбой подготовить детей к учёбе. А Рика заберет твой муж. К себе в сенат, в ту школу. Нам сказали, что семья Рона не может учиться в другой. Гарольд одобряюще кивнул, а я краем глаза заметил, что парочка-то свалила. Вот гады мелкие. Ужин прошёл отлично, повар, как всегда, не подвёл. А у меня всё время в голове крутилась только одна мысль. И вот родители вышли, а мелкие убежали вперёд. Рика так, к слову, и не нашли — я обещал выпереть его домой после ужина. Обняв родителей, я задал вопрос, что меня волновал: — Когда вы оба трахаетесь? Оба родителя встали как вкопанные. Отец в себя пришёл первый: — Что за вопросы? — А что? Я ни разу не видел, не слышал. Вы что, не любите друг друга? — Любим. Просто наша спальня всегда была звукоизолированная. Папа, пришедший в себя, дал мне подзатыльник: — Совсем от рук отбился. Скажу Рону, чтобы выпорол тебя. — Не утруждайся, он регулярно это делает, — показал язык родителю, и тот покраснел. Посмеиваясь, я провёл семью в их новый дом. Осмотрелся и, радуясь тому, как всё там прекрасно, вернулся домой.***
Ужин давно остыл. Гарольд не дождался сына и ушёл спать. Я же покорно сидел в кресле с компьютером и ждал. Ночь медленно стала растворяться в алом рассвете. А мужа всё не было. Где-то внутри стало зарождаться противное царапающее чувство ревности и злости. Недолго, да, счастливая песня играла… и опять пошёл по шлюхам. Зло встав и оставив ноутбук на подлокотнике кресла, я собрался спать. Но звук открывающихся ворот заставил меня замереть. Во двор заехала машина. Я чётко это слышал из открытого окна. Плотнее укутавшись в халат, я вышел на улицу и замер. Во дворе стояла огромная машина частной клиники. На каталке, которую вынимали из салона, кто-то лежал. Врачи что-то нажали, у носилок появились колёса и ножки, и всю эту конструкцию повезли по направлению ко мне. По мере того, как приближались люди в белах халатах, я понял, что на носилках не кто-то, а мой Рон. Бледный, губы плотно сжаты. Глаза закрыты. Прикусив губу, я подошёл к остановленной каталке и медленно взял в ладони ледяную руку. — Что произошло? — говорил я спокойно, ровно, а внутри меня всё бушевало. Почему-то впервые я не мог выразить эмоции даже самому себе. Ужас, что он умер, меня просто сковал по рукам и ногам. Запер на замок все мои эмоции. Я вдруг представил себе, что свободен. Вдовец. Богатый. И понял, что не хочу. Я хочу его… Смеющегося утром над тем, какой я растрёпаный. Наказывающего меня сексом за наглость и грубость. Покупающего мне вкусняшки после работы. Позволяющего повару трахать этих двух придурков. Обожающего свого отца. Я хочу живого свого мужа и любимого мужчину. А он лежал — весь ледяной, и кажись умирает. — Рон… — Он под обезболивающим. — Что произошло? — Я не обязан… — Нет, обязаны, речь идет о моем муже! Попробуй мне не объяснить, и я завтра же спущу всех семейных адвокатов на тебя и твою клинику. Быстро, что случилось, почему такой бледный, что делать. Минуту тебе даю. — Сам от себя в шоке, я скопировал тон и манеру говорить мужа. Сам же чувствовал, как трясутся ноги. — Мы не знаем. Его нашли на полу в его кабинете с ножом в спине. Потеря крови небольшая. Рана серьёзная. Но будем надеяться, что выкарабкается. Он приказал везти его домой… Мы не имели права, господин, отказать вашему мужу. — Ясно, в комнату везите, — отчеканил я и отпустил руку, быстро нажимая на кнопку вызова всей прислуги. Через полчаса в доме были все. Врач, санитары, судья. Все, кто мог помочь. Судья дал слово, что найдёт нападавшего и извинился за комиссию. Я же приподнял бровь, показывая, что не понимаю, о чём он. И умный опытный альфа, поклонившись, извинился за то, что, явно, запамятовал и не к тому обратился. Врач, осмотрев Рона, сказал, что будем ждать. Ушёл, пообещав вернуться вечером и расписав мне, что делать. Гарольд тоже посидел с час и оставил нас наедине. Посидев ещё минут десять, я лёг вдоль тела мужа и, уткнувшись носом в его плечо, расплакался.