Романтическая кухня

      — Спасибо большое, что пригласил. Мне очень приятно. — Чимин оглядывался по сторонам, заняв место в кожаном кресле, пока Намджун что-то быстро набирал на экране своего смартфона.       — Извини, работа. — Он, торопливо закончив с делами, отложил телефон и обратил все свое внимание на Чимина. — Я действительно тебе благодарен за то, что ты помог нам с рекламой и… Признаться честно, в момент, когда Джин показал мне подписанный контракт на ой каких выгодных для нас условиях, я готов был просить у тебя руку и сердце. Слишком вовремя и… Ты спас миллионы моих нервных клеток. Из миллиона оставшихся.       Чимину, выслушавшему такую откровенную благодарность, оставалось лишь опустить голову, чтобы ничто на его лице не выдало ликующее в нем самодовольство, в самом интеллигентном и не обидном для других проявлении.       — Пустяки. Все сделал Тэхен.       — Кстати, о Тэхене. — Намджун, прежде чем обратиться к меню, быстро извлек из лаконичного черного футляра очки, тут же надев их, заставив Чимина в волнении сделать глубокий вдох — он слишком трепетно ценил красивых мужчин в очках. — Как продвигается его работа?       Действительно, Ким Тэхен, как продвигается твоя работа?       — Ну, сегодня они с Джином пошли в ресторан и…       — Да, я в курсе, что мой старший братец сейчас на свидании, но не думаю, что это как-то может помочь в написании статьи. — Намджун смотрел на Чимина так, как будто знал все, что он собирался сказать в оправдание лучшего друга. — Я ничего не имею против. Особенно, если учесть, что мой брат очень давно не ходил на свидания.       — Я думал, что у него отбоя нет от… — Это действительно было удивительно.       — В один переломный отрезок своей жизни, он выбрал карьеру, и после этого о личной жизни совершенно забыл. Ненамеренно, так само собой получилось.       — А можно поинтересоваться, почему? — Чимин осторожничал, и его вопрос прозвучал слишком неуверенно, заставив Намджуна прямо на него посмотреть, прямо и серьезно, затем улыбнувшись.       — У него был роман с одним известным французским шефом. Из Франции. Ресторан которого был во Франции. Любовь на две страны, находящиеся на противоположных концах земного шара, закончилась тем, что они расстались друзьями, решив, что ни один из них не готов на такой решительный шаг как переезд. — Увидев слишком озадаченный и начавший наполняться трагичным сочувствием взгляд Чимина, Намджун поспешил оправдаться. — Это не было драмой. Просто взрослое взвешенное решение. И Джин никогда не делал из этого тайны, поэтому, собственно, я могу так спокойно говорить с тобой об этом. Хотя уверен, что это дойдет до ушей Тэхена.       Разумеется, дойдет, и Чимин тут же вновь поспешил опустить взгляд.       — Это нормально, если учесть, что вы лучшие друзья, но… — Намджун быстро надиктовал заказ подошедшему официанту. — Я взял на себя смелость сделать заказ на двоих, если ты не возражаешь. Но… Мне теперь тоже нужно что-то рассказать о Тэхене своему брату.       — И что ты хочешь узнать? — Чимин был совершенно спокоен, будучи уверенным в том, что у Ким Тэхена в шкафу не было скелетов и тайн, которые нужно было тщательно оберегать от постороннего внимания.       — Просто скажи, что он серьезно настроен, и этого будет достаточно. — Намджун откинулся на спинку кожаного кресла, сняв очки и быстро пробежавшись длинными пальцами по уставшей переносице.       Чимин улыбнулся.       — Это его первая влюбленность, и что-то мне подсказывает, что она просто не может быть несерьезной.       Намджун удивленно округлил глаза.       — В то время, когда у всех молодых людей начинает завязываться романтический интерес, у Тэхена начала завязываться карьера. Он очень долго был скован контрактом, который запрещал ему иметь романтические отношения.       — Получается, что он…       — Нет. Получается только то, что у него не было серьезных отношений и чувств. Но и беспорядочных половых связей у него тоже не было. Но я не буду тебе объяснять.       Намджун кивнул.       — Я понимаю. И не лезу. Просто… Это немного странно, если учесть, насколько он популярен и привлекателен.       — Он романтик. И альтруист. Поэтому не рискует чужими сердцами, когда не находит отклик в своем. — Чимин наблюдал за тем, как на стол опустилось большое и очень аппетитно выглядещее блюдо с различными, приготовленными на гриле и источающими убийственные ароматы видами мяса.       — Это заслуживает уважение. — Намджун задумчиво кивнул.       — Ты думал, что он легкомысленный и непостоянный?       — Нет, но… Просто я думал, что он более искушен.       — Впервые увидев Джина, он сравнил его с картиной эпохи Ренессанса. Я совсем не удивлюсь, если при встрече, он поцеловал его руку. — Чимин беззлобно ухмыльнулся.       — Это очень трогательно. — А на щеках Намджуна впервые за вечер появились ямочки, правда, быстро исчезнув, потому что он вдруг стал серьезным. — Ладно, хватит о других. Раз уж мы так хорошо устроились, предлагаю узнать друг друга получше.       На этих словах, Намджун начал расстегивать манжеты своей белой рубашки в явном намерении закатить рукава, и Чимин очень надеялся, что его лицо в этот момент не выдало его волнение. У Намджуна было по-спортивному упругое тело, сильное, и облаченное в белую рубашку, которая теперь открывала предплечья, оно… чуть больше волновало.       — Я могу начать? — Чимин немного растерянно поднял глаза на внимательно смотрящего на него Намджуна, который, услышав в его голосе волнение, засмеялся.       — Ощущение, что я провожу собеседование. — Он улыбнулся, и в его голосе появилась мягкость, прекрасно гармонирующая с теплым карим взглядом мужественных глаза. — Если хочешь. Могу начать я. Как тебе комфортнее.       — Я начну. Но сначала… — Чимин поднял бокал с только что поставленным перед ним светлым фильтрованным, отдающим золотом и пшеницей, пивом. — За встречу.       Раздался глубокий звон толстого стекла.       — Ну как? Я не очень разбираюсь в сортах пива, и взял то, что всегда заказываю, когда мы приходим сюда с Джином. — Намджун, сделав глоток, отставил бокал, теперь наблюдая за реакцией Чимина.       — Отлично. То, что нужно. — Он тут же перевел свое внимание на начавшее остывать мясо. — В общем, я танцор. Мы познакомились с Тэ, когда были стажерами в одном крупном продюсерском центре, с которым впоследствии заключили контракты. В момент, когда моя карьера пошла в гору, я получил травму колена, которая спустя несколько самоотверженных месяцев регулярного поглощения болеутоляющих и игнорирования потребности идти к врачу, обернулась для меня заменой мениска. На этом моя профессиональная карьера танцора закончилась.       По спокойному тону Чимина можно было догадаться, что он сумел пережить эту драму, но Намджун все равно выглядел слишком сочувствующим.       — Все в порядке. Я начал танцевать уже как хореограф, чтобы не рисковать коленями и не расставаться со своей страстью. Знаю-знаю, это звучит очень банально, но танцы это действительно страсть. Возможность самовыражения и самоутверждения. Прекрасный способ расслабиться и при этом держать себя в форме. Ну, только если не чокнутый трудоголик, коих в профессиональной танцевальной индустрии слишком много. Правда, к счастью, не все заканчивают как я. Ну, в смысле, продолжают как я.       — Радостно слышать, что ты не закончил заниматься своим любимым делом. Меня всегда восхищали люди, которые умеют владеть своим телом, и я бы с удовольствием посмотрел, как ты танцуешь. — В голосе Намджуна очень явно чувствовалась искренняя заинтересованность.       — Я могу показать тебе запись своего сольного выступления. Интересно? — Чимину очень льстил такой интерес.       — Спрашиваешь!       Он взял в руки свой смартфон, и через несколько минут сосредоточенного поиска, протянул его Намджуну, который сразу с энтузиазмом принялся за просмотр. И по тому, как внимательно он наблюдал за происходящим на экране, пусть и без музыки, и как менялось выражение его лица, сразу стало понятно, что ему нравилось.       — Ты… такой пластичный. — Намджун продолжал сосредоточенно смотреть, при этом в его голосе слышалось легкое волнение, как будто он испытывал что-то похожее на восхищение. — Это потрясающе.       Чимин не мог скрыть самодовольную улыбку, заметив как блестели прямо на него смотрящие глаза Намджуна в момент, когда он возвращал смартфон.       — Спасибо, мне очень приятно, что смог произвести на тебя впечатление. Но теперь твоя очередь. — Чимин приготовился внимательно слушать, с удовольствием заметив, что Намджун смотрел теперь на него немного по-другому, что-то изменилось почти незначительно, но все равно ощутимо, особенно для отчаянного стремящегося почувствовать к себе интерес Чимина.       — У меня все немного прозаичнее. — На щеках Намджуна заиграли его очаровательные ямочки. — Единственное, чем могу впечатлить я — количеством прочитанных книг. Хотя… Когда я учился в университете на факультете журналистики и издательского дела, одно время увлекся чтением рэпа. Писал злободневные и экзистенциальные тексты, а затем зачитывал их на аудиторию. Ничего выдающегося, но кому-то нравилось.       Здесь Намджун явно поскромничал, потому что он был довольно известен в сложившейся в определенное время андерграунд-культуре.       — Потом окунулся в учебу, затем с головной нырнул в семейное дело и после уже не вынырнул, закончив тем, что получил магистерскую степень по философии массовой коммуникации.       — Что-то мне подсказывает, что ты лукавил, когда говорил, что нравилось лишь «кому-то»… — Чимин хитро посмотрел на Намджуна, который лишь многозначительно улыбнулся. — И я теперь не могу определиться, что меня восхитило больше: то, что ты писал и зачитывал тексты, или то, что ты разбираешься в философии массовой культуры.       — Можно остановиться просто на том, что я разносторонне развитая личность. — Намджун прямо смотрел на Чимина, затем быстро вздернув одну бровь и улыбнувшись, и Чимин, дабы не показывать свое смущение, чуть взволнованно рассмеялся.       — Это было нескромно.       — Зато эффектно. — Намджун взялся за наполовину опустевший бокал. — Теперь, пока не закончилось мясо, я хочу узнать, как ты стал менеджером своего лучшего друга.       — О, это долгая история… Возможно, нам нужно будет сделать повторный заказ и задержаться. — Глаза Чимина многозначительно заблестели.       — Отлично. У меня как раз выдался свободный вечер. И ночь.

***

      — Тэхен, ты уже начал работу над статьей?! — Чимин строго смотрел на своего друга в камеру, находясь посреди своей студии на полу, пока его друг явно витал в облаках.       — Над какой статьей? В блог? Я что-нибудь запишу потом. — Тэхен откинулся на спинку своего кресла, на котором по обыкновению писал, и стал медленно раскручиваться, пока Чимин опасно приблизился к камере.       — Ким Тэхен, мать твою, над статьей в журнал! — Его по обыкновению высокий голос тут же смог приобрести строгую интонацию, которая побудила Тэхена остановиться.       — Кстати! Как ты поужинал с мистером главным редактором? — на его лице было чистое любопытство, как будто он пропустил мимо ушей строгое увещевание.       — Сытно. — Чимин не старался облечь все свои впечатления в одно слово, выбрав первое попавшееся.       — И все? Так не годится! О чем вы говорили?       Чимин хитро уставился в камеру.       — О Джине.       И он не пытался сдержать смех, когда увидел, как изменилось лицо его лучшего друга, на котором тут же отразилось и крайнее удивление, и граничащее с катастрофическим любопытство, и что-то еще, что явно теперь предназначалось только для Джина.       — И что?       — Ничего из того, что могло бы дойти для твоих ушей. — Чимин чуть отодвинулся от установленного на стуле ноутбука. — Твой Джин очень рациональный человек. Смог отказаться от чувств в пользу карьеры.       — Ну, это из-за огромного расстояния. — Тэхен как-будто разочарованно откинулся на спинку своего кресла.       — Так ты в курсе? — Чимин, кажется, был удивлен.       — Разумеется, я в курсе. Мы же разговариваем.       — Разговариваете? И все? — Чимин многозначительно хитро уставился в камеру, сразу заставив Тэхена смутиться и в широченной улыбке опустить глаза.       — Я… Не могу об этом говорить.       Видя, насколько взволнован его лучший друг, Чимин тут же смягчился.       — И не нужно. Но, пожалуйста, сядь уже за статью. Чтобы хотя бы не подвести Джина, если все остальное для тебя теперь неважно.       — Важно. — Тэхен нахмурился. — Но не так, как Джин. Но я хочу подробности твоего ужина!       — Тэ, мы просто говорили, кушали мясо и пили пиво. А потом решили пройтись по набережной.       — Как романтично… — В голосе Тэхена не было ни намека на дружескую издевку.       — Нет, просто он много говорил, а мне было очень интересно слушать. — Чимин улыбнулся, явно воспроизведя в памяти что-то очень приятное.       — То есть, вы смогли найти общий язык? — Тэхен внимательно смотрел в камеру, и в его взгляде не было ни капли двусмысленности, которая сразу пришла на ум Чимину.       — Почему алкоголь всегда подбивает на философские рассуждения? — Чимин шел рядом с Намджуном, грея руки в карманах пуховика и внимательно смотря себе под ноги.       — Это тебя подбивает твоя стремящаяся к философствованию натура. И к более приятному философствованию, чем было у Хайдеггера, который попортил мне слишком много нервов за время учебы в университете. Мы с Мартином так и не подружились. — Намджун ностальгически улыбнулся, посмотрев на втянувшего в плечи шею Чимина. — Ты замерз? Ай, я же говорил, что теперь не лучшее время для променада!       — Не, я не замерз. — Чимин поспешил оправдаться, услышав в голосе Намджуна обеспокоенное разочарование. — Просто… Ну, ветер промозглый. А тебе совсем не холодно?       — Нет, мне не холодно. Вообще, говорят, что у маленьких собак скорость обмена веществ больше, чем у больших, а… — Увидев на лице Чимина вопрос, Намджун широко распахнул глаза, вдруг подумав о том, что возможно шутка была не слишком удачной.       Но вопреки его ожиданиям, Чимин рассмеялся, причем совершенно искренне.       — А еще говорят, что маленькая собака в душе до смерти щенок.       —Черт, я испугался, что обидел тебя. — Намджун облегченно выдохнул.       — Нет, таким меня не обидеть. — Чимин остановился, обратив свое внимание и руки на воротник пуховика. — Вот почему бы здесь не сделать дополнительную кнопку или даже пуговицу? Катастрофически задувает, при том что в остальных местах тепло.       Намджун смотрел на него задумчиво, затем вдруг начав освобождаться от повязанного под пальто шарфа.       — Эээ, я не заказывал стриптиз, перестань! — Чимин округлил глаза.       — В таком случае, нужно вызывать такси и ехать домой. — Намджун остановился, уже начав расстегивать пальто, чтобы окончательно вызволить из-под него шарф.       — Честно сказать, не хочется. — Чимин очень пытался не выдать свое крайнее воодушевление по поводу проявляемой в его сторону заботы.       — В таком случае, держи. — Намджун быстро снял шарф, передал его Чимину, затем начав застегивать пальто, на этот раз подняв воротник, широкими шерстяными лацканами закрыв шею.       Чимин взял шарф, который сразу обдал его каким-то слишком резким, не похожим ни на что запахом, после второго вдоха вдруг ставшим неимоверно теплым и мягким, явно древесным, с какой-то приятной сладковато-пудровой нотой. Чимин пытался получше подсунуть шарф под капюшон, но ему никак не удавалось нормально накинуть его на плечи.       — Подожди. Я помогу.       Намджун ближе подошел к Чимину, взяв из его рук шарф и сразу с успехом запахнув его вокруг шеи.       — Так лучше. — Он уже готовился сделать шаг назад, чтобы дать Чимину пространство для маневра с пока безвольно болтающимися на груди концами шарфа.       — Я похож на школьника, правда? — его голос дрогнул, и Намджун оставил свое первоначальное намерение. — Наверное, у меня теперь очень забавные щеки, да?       Чимин уже мысленно ругал себя за то, что явно нес какую-то откровенную ересь, но Намджун, заметив все обуревавшее его замешательство, улыбнулся.       — Очаровательные щеки. — Он явно хотел коснуться их, уже подняв в воздух ладони, но остановился, заставив Чимина разочаровано выдохнуть.       — Честно сказать, я надеялся, что получится красивый поцелуй. — Он опустил голову, обратив теперь все внимание на концы шарфа, которые собирался завязать, не заботясь о том, что сказанное могло быть неуместным.       — Ты думал, что я хочу тебя поцеловать? — В голосе Намджуна звучало совершенно искреннее недоумение, и Чимин успел внутри себя упасть в обморок от случившейся только что неловкости.       — Извини. — В принципе, если он не будет до момента прощания на Намджуна смотреть, ему удастся избежать сгорания от стыда, хотя, если учесть, как он успел подмерзнуть, сгорание было не таким уж плохим вариантом.       Он вдруг ощутил на своих щеках прохладные пальцы, затем ладони, которые заботливо побудили его поднять голову.       — Извиняю. — Намджун улыбнулся, затем мягко поцеловав раскрасневшиеся и подсохшие от ветра и не комфортно низкой температуры пухлые губы, чуть задержавшись, чтобы успеть получить удовольствие от их мягкости. — Ты надеялся на это?       Намджун чуть отступил, засунув руки в карманы, с любопытством наблюдая за реакцией Чимина, который был задумчив.       — На это я бы надеялся, если бы был школьником. Вообще, я представлял себе кое-что другое.       Терять уже было нечего, особенно после пережитого из-за неловкости инфаркта, потому Чимин решительно двумя руками схватился за шею не успевшего подготовиться к такому повороту Намджуна, притянул к себе и с дотлевающим внутри его замерзшего тела жаром припал к губам, сразу, без подготовки и лишней прелюдии стремясь встретиться языком к языку. Самонадеянно, но эффект неожиданности должен был сработать. И он сработал, что стало очевидным тогда, когда Намджун вытащил руки из карманов, остановив их в районе прикрытой объемным пуховиком талии. А после того, как Чимин еще решительнее притянул его к своим губам, в явном стремлении познакомить языки чуть глубже, большие ладони соскользнули в район ягодиц, там остановившись. И когда пальцы чуть сжались, Чимин, гибко выгнувшись, прижался к сильному, полностью скрывающему его от всего внешнего холода телу.       — Он настолько хорошо целуется, что я согрелся за одну минуту. В его шарфе. — Чимин выпалил это на одном дыхании, и на лице Тэхена появилась широченная улыбка.       — Влюбииииииился…       — Ой, а сам-то! — Чимин надул губы, а затем, еще раз вспомнив события вчерашнего вечера, мечтательно улыбнулся.       — Если повезет, я тоже в скором времени попробую на вкус что-то действительно стоящее.

***

      — Как я понимаю, у нас сегодня на повестке дня итальянская кухня… — Джин оглядел оригинально отражающий итальянский колорит уютный интерьер, затем обратив весь свой взгляд, чуть развернувшись, на Тэхена, который уже активно выбирал блюда. — Ты работаешь над статьей?       — Работаю. Сегодня будет очередной вклад в нее. И это не свидание, а вполне себе рабочая встреча. — Тэхен отложил меню, серьезно смотря на Джина, который и на этот раз сидел с ним почти плечом к плечу. — На повестке дня — паста. С двумя видами соусов, красным и белым.       — Томатный и сливочный. Отлично. А салаты? А что мы будем пить?       Тэхен очень серьезно, почти строго посмотрел на Джина, который пребывал, кажется, во вполне приподнятом настроении.       — Джин, у нас не свидание.       — Хорошо, хорошо, я понял, но ведь это не отменяет тот факт, что положена закуска и то, чем ее запивать. — Джин почти с недоумением смотрел на Тэхена, пытаясь по его лицу прочесть, откуда вдруг взялась такая журналистская самоотверженность. — Ты так серьезен… С тебя что-то требовал Намджун? Ругался? Запугивал? Ты только скажи мне, я с ним все улажу.       — Нет, я просто вспомнил, что у меня есть обязательства. — Тэхен был серьезен, но при этом, немного взволнован, и Джин тут же взял его за руку.       — Почему мне кажется, что я в чем-то провинился? — Он заглядывал Тэхену в лицо, все также пытаясь найти причины перемен.       Но Джину не суждено было дождаться ответ, потому что официант уже поставил на стол два блюда.       — С чего ты хочешь начать? — Тэхен с предвкушением посмотрел сначала на пасту, а затем на Джина.       — Я хочу начать с того, чтобы ты улыбнулся, как умеешь, во все 32 зуба. Или сколько там норма? Иначе я отказываюсь есть. — Джин, отпустив пальцы Тэхена, скрестил руки на груди, забавно надувшись.       — Только после того, как мы продегустируем… Красненькое.       Тэхен решительно взялся за тарелку, на которой главной звездой вечера был густой красный томатный соус, в сопровождении мелко порубленного базилика и обжаренного на оливковом масле фарша, который добавлял кисло-сладкому, дразнящему запаху томатов немного насыщенного мясного аромата, очень филигранно подчеркиваемого фужерной свежестью базилика. Паста лингвини, желтая от щедрого присутствия в ней куриных желтков, блестящая, от грамотной варки и добавления капли оливкового масла, обрамляла томатно-мясной соус. И Тэхен, удостоверившись, что Джин успел все разглядеть, быстро подружил соус и макароны.       — А теперь начнется самое интересное.       Тэхен быстро накрутил на вилку небольшое количество лингвини, убедившись, что не упустил соус, и отправил в рот, сразу принявшись за пережевывание под вопросительным взглядом Джина.       — Мы каждый за себя? Я думал…       — Безумно вкусно! Меня очень впечатлила пряная кислинка базилика, которого они не пожалели. Очень освежает!       — Да ты что… — Джин взялся за вилку, явно намереваясь повторить дегустационный подвиг Тэхена, но тот остановил его. — В смысле?       — У меня статья о романтической кухне, поэтому…       — Поэтому я просто буду сидеть и смотреть на то, как ты с аппетитом ешь, при этом игнорируя все мои беспокойства по поводу своего настроения. Хорошо, как скажешь. — Джин отложил вилку и послушно поднял вверх ладони.       — Вот и хорошо. — Тэхен улыбнулся, пока Джин сдвинул к переносице брови, явно испытывая внутри себя какое-то негодование. — Потому что сейчас ты все попробуешь.       — Да ладно? Я не хочу есть из твоих рук. Этого в нашем контракте не было.       — Ты не будешь есть из моих рук. — Тэхен уже начал справляться с одной макарониной, стараясь получше подцепить ее на вилку. — Мы проведем журналистский эксперимент.       — Нет. — Джин стал отрицательно мотать головой.       — Да. Ты должен помогать мне в работе. Давай, тебе достался вот этот конец. — Тэхен аккуратно, чтобы не потерять с трудом добытую макаронину, поднес вилку ближе к Джину, в это время губами взявшись за противоположный конец.       Джин сначала закатил глаза, затем издал полный недовольства звук, и только после этого взял предназначавшийся ему конец макаронины в рот. До этого ему не приходилось так есть, но он прекрасно знал, как это выглядело со стороны. Их губы с двух сторон медленно продвигались вдоль одинокой полоски лингвини, и Джин поспешил использовать зубы, не дойдя до середины.       — Мне не досталось мясо, но томатный соус очень хорош. Кисло-сладкий. — Он невозмутимо смотрел на Тэхена, который быстро сжевал остаток макаронины.       Затем он взял на вилку немного томатно-мясного соуса, не забыв о базилике и поднес его к губам Джина, который смотрел на него строго, но рот все-таки открыл.       — Нравится? Теперь вторая попытка. И для чистоты эксперименты ты не должен прерываться раньше меня.       — Кто сказал? — Джин с сомнением смотрел на Тэхена, который начал аккуратно выуживать новую макаронину, быстро оглянувшись.       — Очевидно, что я. Давай-ка.       И вновь губы заскользили по тонкой полоске лингвини, при этом Джин смотрел на нее, а Тэхен смотрел на него, с замиранием сердца ожидая момент, когда их губы неминуемо соприкоснуться. Джин поднял на Тэхена свой взгляд за мгновение до того, как их губы встретились на середине, успев заметить, что он закрыл глаза. И теперь это было похоже на поцелуй. Губы соприкоснулись лишь слегка, но Тэхен уже смог ощутить, насколько мягкими они были. Восхитительно мягкими. Невообразимо мягкими. Манящими теперь настолько, что он тут же потерял всякий интерес к пасте. Сегодня для него существовала лишь одно блюдо, которое он собирался хорошенько распробовать, не имея возможности насладиться им сполна, потому что, наверняка, всегда будет мало.       — Удачно? — мягко зазвучавший в ушах голос Джина заставил Тэхена вынырнуть из своего наполненного пухлыми губами воображения.       — У...дачно. — он быстро перевел дыхание. — Но нужен третий, контрольный.       Джин улыбнулся.       — Я понимаю. Ты не успел распробовать свои ощущения, а я здесь нужен для того, чтобы во всем тебе помогать. Поэтому…       Он довольно неожиданно взял Тэхена пальцами за подбородок, и в следующее мгновение Тэхен совершенно пропал. Губы Джина теперь обстоятельнее соприкасались с его губами, но это касание продлилось недолго. Джин чуть отстранился, и Тэхен уже готовился протестовать, даже успев открыть рот, но этой изначально плохой затее не суждено было сбыться. Его верхняя губа оказалась между чувственно приоткрытых и мягко, чуть влажно обхватывающих ее пухлых губ Джина, который лишь ненадолго задержался, и вскоре такая же чувственная участь ждала нижнюю губу Тэхена, которую Джин слегка прихватил зубами, затем проведя по ней языком, дав в полной мере прочувствовать оказавшуюся в его распоряжении совершенно упоительную мягкость.       — Это свидание, и я обещаю, я умру, если ты не поцелуешь меня снова. — Тэхен не открывал глаза.       — Я не поцелую тебя снова. Здесь. Потому что это неприлично. — Длинные пальцы Джина скользнули на затылок Тэхена, чуть взъерошив его волосы, в то время как его губы мягко остановились на щеке. — Сначала нам нужно закончить с дегустацией.       — Я не хочу есть. — Тэхен открыл глаза, и Джин сразу смог прочувствовать все томившее его волнительное желание первого чувственного взаимодействия. — Я понимаю, ты после работы, и я буду ждать сколько угодно, пока ты покушаешь, чтобы…       — Проси счет. — Джин решительно повернулся к столу. — Я успею попробовать пасту Альфредо, если я не ошибаюсь.       Этот прекрасный аромат сливочного масла, прогретых сливок и сыра пармезан… Очень сложно было отказать себе в удовольствии попробовать, несмотря на то, что ты знал, что впереди тебя ждет еще большее удовольствие. Джин быстро накрутил на вилку спагетти, затем уже на языке ощутив мягкую, тягучую сливочность растворившегося в соусе сыра. Главным показателем качества было отсутствие в соусе привкуса пшеничной муки, которая, прогретая на сковороде, должна была лишь предать едва уловимый, в сочетании с мускатом, ореховый аромат. И все было именно так. И пока Тэхен нетерпеливо держал его за колено, то и дело пробегаясь длинными пальцами по бедру, Джин воспользовался моментом, успев пару раз его покормить, не встречая никакого сопротивления, потому что Тэхен уже всеми мыслями был за пределами ресторана.       Было достаточно ветрено, но не настолько, чтобы кто-то из них мог ощущать резкие недружелюбные порывы. Тэхен крепко держал Джина за талию, пока тот, расположив свои руки на его шее, целовал. Целовал нежно, без какого-либо давления и стремления разжечь в крови неуместное в сложившейся ситуации сексуальное желание. Вместо него было другое желание, которое они делили на двоих. Просто стать ближе. Перейти на новую ступень в их чувственном общении, чтобы получить еще больше тактильных и вкусовых ощущений, к которым так стремился Тэхен. В которых Тэхен разбирался, и теперь, когда он провел по губам Джина языком, он мог с уверенностью сказать, что нет ничего вкуснее. Слаще. Острее. Прянее, в самом приятном, подогревающем аппетит смысле. Нет ничего более приятного для языка, так щедро снабженного вкусовыми рецепторами, как пухлые, гостеприимно приоткрытые губы, дразнящие новыми чувственными перспективами. Хотя, все-таки было кое-что такое же приятное: податливый, почти покорный язык, с помощью которого мягко и вдохновенно Джин отвечал на поцелуй.       — У тебя замерзли руки. — Тэхен оторвался и быстро взял находящиеся на его шее пальцы в свои ладони.       Он поднес их к губам, начав активно выдувать теплый воздух, чтобы хоть как-то согреть остывшую кожу.       — Я не хочу прерываться. — В голосе Джина чувствовалось явное волнение. Приятное волнение. Которое обуславливалось лишь все возрастающей близостью во всех ее проявлениях.       — Не нужно.       Тэхен взял обе ладони Джина в одну руку, другой быстро расстегивая пуговицы своего пальто, чтобы в следующее мгновение руки Джина расположились на его талии, прикрытой мягким шерстяным джемпером, и притянули его к себе. Они делили тепло на двоих. И теперь пришла очередь Тэхена запустить свои пальцы в растрепанные ветром волосы и направлять поцелуй, который становился все откровеннее в своей чувственности. И совершенно не хотелось прерываться... Но очень хотелось узнать, каким будет следующий шаг.