***
— Ты действительно приехал сюда поработать? — Джин гостеприимно пропустил Тэхена в свой кабинет, затем тщательно закрыв дверь, в то время как Тэхен освобождал свои руки, оставив портфель с ноутбуком на кресле, а кофе — на рабочем столе Джина. — Я приехал, потому что с самого утра начал по тебе скучать. — Он развернулся как раз в тот момент, когда подошел Джин. — Я пытался собраться с мыслями, сосредоточиться на делах, но у меня совершенно ничего не получалось. И ты в этом виноват. — Знаешь, у меня встречное обвинение. — Джин положил руки Тэхену на плечи, сцепив пальцы на его затылке. — Да что ты говоришь? — Тэхен удивленно поднял брови, минуя пиджак, ухватившись за талию Джина и притянув его к себе. — Я тоже скучал. Единственное, как профессионал высокого уровня, я смог сосредоточиться на работе. — Ты что, не влюблен?! — Тэхен, кажется, совершенно искренне возмутился и даже нахмурился, затем, правда, сразу прильнув губами к шее Джина, очевидно, в надежде услышать опровержение своих слов. — Влюблен. Разумеется… влюблен. — Джин откинул голову, запустив пальцы в темные волосы Тэхена, побуждая его не останавливать свой чувственный порыв, который вместе с губами, медленно, но верно подбирался к его подбородку, чувствительно соприкасаясь с кожей. — Я серьезно спросил. — Тэхен теперь смотрел Джину в глаза и в тоне его бархатно низкого голоса появилась неподдельная мягкость, которой не было до этого и которая тут же смогла растрогать Джина. — А я серьезно ответил. Большие пальцы заскользили по идеально очерченному краю нижней челюсти к подбородку, побудив Тэхена чуть приоткрыть губы, чтобы тут же, без лишнего промедления, ощутить нежный поцелуй. Хотя, каким еще может быть поцелуй, оставленный этими мягкими и деликатными губами? Для Тэхена это были не новые ощущения, но они до сих пор оставались волнительными, находя свой отклик не только в разбросанных по поверхности нервных окончаниях, но и чуть поглубже. Ему очень нравились такие поцелуи: неторопливые, тягучие, не испытывающие на прочность терпение, а дающие время насладиться каждым плавным и чувственно томительным соприкосновением языков. — Тэ, мне правда нужно поработать. — Джин очень нерешительно отстранился. — Хорошо. Я тоже поработаю. На вот том диване. Буду писать. — Тэхен медленно водил пальцами под пиджаком по тонкой ткани хлопковой рубашки, затем прямо посмотрев Джину в глаза. — В твоем присутствии я обречен на вдохновение. — В таком случае, я постараюсь побыстрее со всем управиться, чтобы мы смогли поужинать. Как тебе такой план? — Джин улыбался, пальцами перебирая темные пряди волос, аккуратно обрамляющие красивое и вполне довольное лицо Тэхена. — Отличный план. Быстрее начнешь — быстрее закончишь. И Тэхен тут же отправился на диван, взявшись за свой ноутбук, в то время как Джин сел за свой рабочий стол, сразу принявшись за звонки, попутно проверяя личную и корпоративную почту. Пока он говорил по телефону, что-то то и дело отмечая в своем ежедневнике, Тэхен пытался сосредоточиться на статье, но его взгляд то и дело возвращался к сосредоточенному директору по рекламе и продвижению, которого впервые видел непосредственно за работой. И Джин, поймав на себе внимательный, но немного расфокусированный взгляд, улыбнулся, затем вновь отразив на своем лице лишь высокий профессионализм. — Мистер Ким, какие у тебя планы на вечер послезавтра? — Джин, успев уладить все рабочие вопросы по телефону, теперь изучал свою электронную почту. — Такие же, как и у тебя, мистер Ким. — Тэхен, наконец, позволил себе отложить ноутбук, в который так и не смог вложить ничего из своей интеллектуальной собственности, теперь с любопытством смотря на Джина. — В таком случае, ты составишь мне компанию на открытии триеннале в Центральном доме художника, посвященном рекламе. Экспозиция «Неоновая ретроспектива». История неоновой рекламной вывески. — Джин изучал находящееся в письме приглашение, рассчитанное на две персоны, содержащее краткое описание выставки. — Здесь есть требование по дресс-коду. Тотал блэк. Думаю, это связано с тем, что ничего не должно отвлекать внимание от неона. — Звучит интригующе интересно. — В таком случае, я заеду за тобой послезавтра… — Джин задумался. — Около 18.00. Начало в 19.00, и если ситуация на дорогах будет стабильной, мы все успеем. Но Тэхен уже находился в предвкушении.***
Намджун свободно вошел в современное многоэтажное здание, воспользовавшись заказанным на его имя пропуском, который организовал ему Чимин. С которым они должны были отправиться… на свидание. На первое официально и второе фактическое свидание. Не то чтобы Намджун испытывал переживания по этому поводу, скорее щекочущее где-то в животе волнительное предвкушение. Лифт остановился на седьмом этаже, и выйдя из него Намджун оказался в просторном коридоре, с минимумом мебели и максимумом пространства, которое было заполнено лишь установленными по стенам диванами, напольными горшками с какими-то приятными глазу древовидными растениями и кулерами, которые танцорам были просто необходимы. Он заметил несколько дверей, помеченные цифрами от одного до трех и одну с пометкой «Репетиционная». И музыка теперь доносилась только из этой самой репетиционной. Людей на этаже не было, а если они и были, то Намджун никак не мог разглядеть их или услышать за закрытыми дверьми. Зато он, немного пройдясь и осмотревшись, заметил дверь, ведущую в раздевалки и душевую, после устроившись на диване в ожидании, когда музыка затихнет, и он сможет интеллигентно постучать. Для верности, он написал Чимину, что уже на месте и ждет аудиенции, но ему никто не ответил, даже спустя несколько минут. Предвкушение из волнительного стремительно превращалось в нетерпеливое, и Намджун решился на отчаянный шаг. Он поднялся и подошел к той самой двери, из-за которой доносилась музыка. Что-то из драматично-лиричной фортепианной классики, очень талантливо сдобренное современной электронной аранжировкой. Он постучал, и когда ответа не последовало (что было логично, если учесть громкость звучащей музыки), аккуратно, стараясь быть максимально незаметным, заглянул внутрь. Ярко освещенное небольшое, вопреки ожиданиям, помещение, главной достопримечательностью которого было огромное зеркало. Приятного разбавлено желтого цвета стены, блестящая, под беленую сосну паркетная доска и панорамное окно, находящееся на стене, перпендикулярно соприкасающейся с зеркальной. Это все Намджун смог запечатлеть с первого взгляда, потому что второй сразу был прикован к Чимину, который, очевидно, находился в репетиционной один. На нем были яркие желтые шорты и обычная, кажется, слишком свободная голубая майка, которая очень живописно двигалась вместе с ним в такт его резким, отточенным движениям. Он был очень сосредоточен и не обратил никакого внимания на Намджуна, который тихо вошел, встав у стены, так же тихо закрыв за собой дверь. Разворачивающееся на его глазах хореографическое действие завораживало. Резкие, быстро сменяющиеся, но остающиеся неимоверно пластичными движения, казалось, следовали за музыкальным мотивом, передавая каждую сменяющуюся в мелодии интонацию. Он двигался свободно, без заминок и пауз, как будто не воспроизводя танцевальную схему, а просто подавшись вдохновению, полностью и без остатка предоставив тело музыкальному ритму. И это было… впечатляюще. Но музыка остановилась, вместе с Чимином, который тут же взял лежащий у зеркала на полу блокнот, что-то туда записав, при этом сверяясь с экраном лежащего рядом смартфона. Затем он выпрямился, переводя дыхание. — В живую это выглядит намного эффектнее. — Намджун отважился подать голос, и Чимин тут же обернулся, все еще сбивчиво вдыхая и выдыхая. — Извини, я знаю, что ты писал, но у меня вдруг появилась идея, и я просто обязан был ее станцевать. — Чимин чуть виновато улыбнулся. — Никаких объятий. Он подошел быстро поцеловал уже готового протестовать Намджуна. — Я сейчас быстренько сделаю легкую заминку, затем так же быстро приму душ, и мы сможем отправиться. — Чимин взял Намджуна за руку, направив к единственному стулу. — Здесь я чаще всего занимаюсь один, потому такой небольшой выбор посадочных мест. Убедившись, что Намджун комфортно устроился, он немного отошел, встав напротив зеркала, начав растяжку с шеи, плавно наклоняя в разные стороны голову, мягко надавливая на нее пальцами. Затем пошла очередь плеч и рук, которые он попеременно вытягивал в стороны, при этом пальцами свободной руки надавливая на бицепс. Потом он сцепил руки в замок за спиной и наклонился вперед, головой коснувшись коленей, заставив тем самым Намджуна тихо восхититься. Потом Чимин плавно поднялся и поставил ноги шире плеч, глубоко опустившись и расположив на полу ладони, которые попеременно оказывались по бокам то от одной стопы, то от другой. Затем он сел на пол, вытянув перед собой ноги и низко к ним наклонившись, придерживая себя под коленями. Он поднялся, и посмотрел в сторону Намджуна. — Ты можешь мне помочь? Явно завороженный продемонстрированной гибкостью Намджун в готовности поднялся. — Что я должен делать? — он смотрел на Чимина в зеркало. — Просто надавливай мне на спину, но мягко. Без рывка. Намджун сосредоточенно кивнул, затем расположив свои ладони на лопатках, мягким, но настойчивым движением побуждая Чимина низко опуститься. И в следующее мгновение его голова коснулась коленей, при том, что ноги были прижаты к полу. Он размеренно дышал, затем дав знак Намджуну, который сразу поднялся. — Очень хорошо. — Чимин улыбнулся в зеркало. — Спасибо. И раз уж ты здесь, я качественно потяну внутреннюю поверхность бедра. Чимин повернулся к недоумевающему и растерянному Намджуну лицом, откинувшись на спину и вытянув ноги, одну из которых он сильно отвел в сторону. — Так, смотри. Упрись вот сюда коленом, можешь помогать рукой. — он указывал на бедро выпрямленной на полу правой ноги. — А другой рукой надавливай вот сюда. Намджун теперь выглядел еще более растерянным и взволнованным. Ему еще никогда не приходилось видеть настолько близко настолько гибкое тело, и уж тем более участвовать в растяжке. Однако, он без слов послушно повиновался, сделав в точности так, как сказал Чимин, который теперь закрыл глаза, совершая медленные и глубокие вдохи и выдохи. — Это почти шпагат? — Намджун с восхищением и волнением разглядывал находящиеся перед ним широко разведенные гибкие ноги. — Точно так. — Кажется, данная поза не доставляла никаких неудобств Чимину, в отличие от Намджуна, которому приходилось сохранять равновесие на единственной находящейся на полу ноге. — Просто самостоятельно сложно в этой позе качественно потянуться. Но Намджун не жаловался. Потому что это было восхитительно. А потом это стало волнительно, сразу после того, как он положил свою ладонь рядом с придавливающим бедро коленом, неловко скользнув под край шорт, сразу ощутив гладкость и тепло сильных мышц. Чимин внепланово выдохнул от неожиданно чувствительного соприкосновения. Затем он левой рукой взялся за щиколотку отведенной влево ноги, и Намджун, дабы освободить пространство, чуть сдвинул свою руку в направление его голени, следуя за ней завороженным взглядом. — Неужели тебе так нравится? — Чимин остановил свою свободную от щиколотки правую ладонь на щеке, кажется, совершенно очарованного и околдованного Намджуна, который быстро кивнул, затем подняв взгляд на чуть самодовольно улыбающегося Чимин. Увидев, что он не испытывает никаких неудобств от сложившегося положения, Намджун позволил себе немного больше вольности, при этом невольно задержав дыхание от восхищения, и его пальцы, деликатно касаясь кожи, опустились по отведенной влево ноге, по волнительно чувствительной внутренней поверхности бедра к шортам, немного неприлично скользнув за их край. — Я думаю, достаточно. — Чимин согнул до этого вытянутую влево ногу и прижал к груди, побудив Намджуна резко всплыть на поверхность своего воображения, затем сразу с головой погрузившись в другую, более опасную пучину, когда две маленькие, но сильные руки притянули его за шею к себе. Намджун неожиданно оказался на двух коленях, в последний момент успев подставить предплечья по бокам от светловолосой головы, но о неловкости не было времени думать, потому что только закончившие растяжку ноги крепко прижались к его бедрам, в то время как мягкие губы уже оказались на его губах, забыв о нежности и деликатности, настойчиво вынуждая Намджуна принять более активное участие. Рукой, которая решительно скользнула к пояснице, и когда Чимин, следующий за этим движением, на чувственном выдохе выгнулся, демонстрируя гибкость поясничного отдела, рука оказалась на образовавшемся изгибе. Чимин приподнял таз, и большая сильная ладонь Намджуна, переставшего сопротивляться накатившему волнению, все больше смешивающемуся с желанием, оказалась на круглой упругой ягодице. — Это не лучшее время. — Ощутив, что кровь, сопровождаемая недвусмысленными движениями бедер Чимина, стала слишком стремительно приливать к низу живота, активно стремясь поднять член, Намджун отстранился. — Потом мы можем принять душ вдвоем. — Чимин потянулся к находящейся прямо под его губами шее, заставив Намджуна прикрыть глаза и чуть запрокинуть голову. Потребовалось слишком большое усилие воли, чтобы высвободиться из обхвативших его рук и ног. Намджун сел на пятки и протянул руки Чимину, который послушно схватился, поднялся, затем оказавшись в быстром, но крепком объятии. — Ты восхитителен. — Взволнованный низкий шепот заставил Чимина улыбнуться, и прежде чем отправиться в душ, он быстро поцеловал Намджуна в щеку, шепнув «Как и ты».***
— Я не подумал о том, что нам опасно появляться вместе на публике. — Джин, воспользовавшись помощью Тэхена и освободившись от пальто, которое тут же передал в заботливые руки гардеробщика, засовывал свой телефон в карман черных, идеально сидящих на бедрах и подпоясанных тонким кожаным ремнем брюк, в которые была заправлена черная рубашка, очень эффектно подчеркивая ширину и силу плеч на контрасте с изяществом талии. — Мне опасно, потому что все взгляды устремлены на тебя. — А я думаю, наоборот. — Тэхен, быстро оправив заправленную в брюки черную водолазку и расправив черные атласные лацканы пиджака, повернулся к Джину, который с волнением оглядывался по сторонам, то и дело замечая с любопытством смотрящих на них и как будто перешептывающихся людей. — Ты обо мне слишком высокого мнения. Или слишком низкого мнения о себе. В любом случае, мне довольно не комфортно. Как будто от меня чего-то ждут. — Джин посмотрел на Тэхена с каким-то совершенно неуместным переживанием. — Ты думаешь? — Тэхен подошел к нему, одной рукой обняв за плечи, второй — мягко пальцами повернув к себе его лицо. — Тогда нам стоит дать им то, чего они ждут. И прежде чем Джин попытался что-то возразить, наверняка, о том, что это неуместно и даже неприлично, Тэхен с уже привычно безотчетным удовольствием припал к его губам, мягко, но настойчиво позволив на мгновение забыть об окружающей их любопытствующей действительности. — Давай еще. — Джин, все еще испытывающий непонятную тревогу, покрепче взялся за пиджак с заботой смотрящего на него Тэхена, который, быстро улыбнувшись, вновь приложился к волнующе пухлым губам, на этот раз позволив немного ласки языку. — Ты потрясающе выглядишь. И, будь моя воля, я бы смотрел только на тебя. — Тэхен с обожанием посмотрел в примерно так же смотрящие на него глаза. — Аналогично. И вообще, мне наверное стоит держаться увереннее и спокойнее, если со мной самый сексуальный, красивый и, не помню все твои титулы, завидный жених страны. — Джин хитро посмотрел на Тэхена, затем мягко улыбнувшись, когда он уткнулся ему в шею, пытаясь сдержать смех. Тэхен взял его за руку и повел в сторону начала экспозиции, которая обозначалась пока закрытыми дверьми и стоявшим рядом с ними работником музея, так же, как и все пребывающие гости, облаченного во все черное. — Добрый вечер, господа. — Он учтиво улыбнулся, обратив свой взгляд на находящийся в его руках планшет. — Ваши имена? — Ким Сокджин и Ким Тэхен. Мы по одному пригласительному. Смотритель что-то быстро отметил, затем подняв свой взгляд и широко, но опять же учтиво улыбнувшись. — Все верно. Итак, здесь начало экспозиции. В залах достаточно темно, поэтому прошу соблюдать осторожность при перемещении. Нельзя использовать дополнительные источники света, так же запрещена любая съемка. Вы посетите первый и второй залы, а затем вас проводят к месту проведения церемонии открытия. Желаю вам приятного времяпрепровождения. Он открыл дверь, и сразу стало понятно, что в следующем зале темно. Возможно, так ощущалось лишь на контрасте с ярко освещенным холлом, но факт оставался фактом. — Не боишься? — Джин уверенно, потому что это был шанс скрыться от любопытных взглядов, потянул Тэхена внутрь, хотя сам не слишком спокойно относился к потенциально темным помещениям. — С тобой — нет. Но в зале оказалось не так темно, как могло привидеться на первый взгляд. При отсутствии дополнительного освещения, приглушенная, но все равно остающаяся яркой неоновая подсветка позволяла избежать столкновения с немногочисленными пока посетителями и находящимися на черных пластиковых тумбах экспонатами. — Мне нравится. — Тэхен остановился рядом с прообразом будущей неоновой вывески, представляющим собой немного неаккуратно распределенный по деревянной подложке в виде цифры "17" толстый светящийся желтым провод. — Подожди-ка. Он сосредоточенно сдвинул брови, чуть вытянув шею, как будто пытаясь получше вслушаться в доносящуюся откуда-то музыку. Это явно был саксофон. Это явно был джаз, который зародился с неоном почти в одно время, и потому их соседство на данной выставке вряд ли было случайным. Тэхен решительно потащил Джина в следующий зал, ловко лавируя между немногочисленными посетителями, внимательно изучающими причудливой формы мотки неонового провода. И как только они вошли, направляемые смотрителем, в следующий зал, Тэхен сразу понял, откуда доносилась знакомая и приятная его уху музыка. Они оказались в просторном помещении, в котором все экспонаты были расположены по стенам, при этом пространство в центре оставалось свободным. Рядом со стеной, которая находилась напротив двери, стояла небольшая импровизированная сцена, на которой было установленно какое-то музыкальное оборудование и… Саксофон, который как будто висел в воздухе, временами плавно наклоняясь, будто имитируя вдохновенную игру саксофониста. — Интересно, как это работает? — Джин тут же подошел к импровизированной сцене, сразу заметив мудреный металлический механизм, скрытый от постороннего взгляда черной краской и управляющий саксофоном, который являлся лишь украшением, но все равно участвовал в создании нужной атмосферы. Тэхен стоял рядом с яркой, большой вывеской, которая горела разными оттенками желтого, в своем спектре заканчиваясь на приглушенном, почти белом свете. Вывеска гласила «Jazz» и явно была раритетным экспонатом, о чем можно было судить по деревянной, явно тронутой временем подложке, по краями обитой металлическим кантом. И в тот момент, когда Тэхен начал воображать себе, на какой улице и рядом с каким баром могла располагаться такая большая и для того времени красочная вывеска, саксофонная мелодия сменилась, и Тэхен, очень красноречиво улыбнувшись, направился к Джину, который изучал старую вывеску кинотеатра, задумчиво вслушиваясь во вновь зазвучавший мотив. — Знакомая мелодия… — Он не повернул голову, но ощутил опустившуюся на его талию руку. — Фрэнк Синатра. — Тэхен встал вплотную к Джину, чтобы иметь возможность оставить быстрый поцелуй на коже за его ухом. — Незнакомцы в ночи. — Точно! Волшебная мелодия. — Джин повернул к Тэхену голову, и на его лице появилась очаровательная, расслабленная улыбка, очень гармонично дополняемая теплым неоновым отсветом раритетной рекламы. — Позволишь? — Тэхен не мог не воспользовался моментом, потому что это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Старые вывески и саксофон. Наигрывающий самую романтичную мелодию из всех ныне существующих. — Тэ, мы же на выставке. — Джин, уже начавший на себе ощущать магию создавшегося момента, полностью погрузившись в бархатный, распевный тембр лирически настроенного саксофона, мягкий, несмотря на свою некоторую нескромную пронзительность, голос которого, посредством современных технологий, казалось, раздавался ото всюду. — И я хочу смотреть на тебя. — Он мягко взял никак не сопротивляющегося Джина за руку и притянул к себе, чуть отступив от висящего на стене экспоната, удостоверившись, что они никому не помешают. Они лишь плавно и неторопливо раскачивались, иногда переминаясь с ноги на ногу, но в этом всём было слишком много эмоций. Тэхен, крепче прижав Джина к себе, теперь мягко губами касался его шеи, просто чтобы придать еще немного чувственности, чтобы дать возможность Джину прочувствовать момент посредством всех находящихся в его распоряжении чувств. И Джин чуть наклонил голову, беспечно и совершенно счастливо улыбаясь. А потом… Это был запрещенный прием. В контексте сложившейся атмосферы, это было сравнимо с оружием массового поражения, единственной жертвой которого обречен был стать один лишь Джин. — Something in my heart told me I must have you… — невообразимо бархатный и слишком волнующе низкий тихий голос раздался в районе его уха, и Джин тут же пропал, почувствовав как из него мигом улетучилось все, что так или иначе было способно на рациональное, оставив лишь яркие и непередаваемые эмоции, которые медленно плавили душу и тело, вместе с находящимися на нем красивыми руками. — Strangers in the night... two lonely people… Джин улыбнулся, вместе с волнующе сексуальным голосом успев ощутить скользящие по спине пальцы, и переместил свою находящуюся на плече Тэхена ладонь на его шею, запустив пальцы в волосы. Заметив это движение, Тэхен оторвался от уха Джина, и теперь прямо смотрел в его блестящие от неона и чувств глаза. — И вновь я не хочу прерываться. — Джин улыбнулся, а затем, явно зачарованный лиричным чувственным саксофонным мотивом, мягко поцеловал находящиеся напротив губы. Нежно, деликатно, скромно. Затем он поцеловал их еще раз, просто чтобы продемонстрировать мягкость губ и обуревающие его теперь чувства. А затем еще раз. И потом еще один раз, последний. Ну, на самом деле предпоследний, для верности чуть подольше задержавшись на чувственно приоткрытых губах. — Я хочу послушать саксофон в твоем исполнении. Еще раз. — В голосе Джина было не требование, а какой-то едва уловимый намек. — Для этого тебе, как минимум, нужно оказаться у меня дома. Послезавтра. Вечером. В любое время, чтобы ты мог позволить себе переодеться и принять душ после сложного рабочего дня. — И Тэхен явно правильно уловил этот намек, даже не пытаясь скрыть испытываемое им волнение. — Это будет свидание? — Джин улыбнулся. — Разумеется, нет. Это будет рабочая встреча. И мы будем работать над моей статьей "Романтическая кухня". Готовить… — Тэхен вынужденно взял паузу. — десерт.